Но я решила этого не озвучивать.
– Хорошо, и что будет потом, когда все закончится? Я просто вернусь домой? А Надя? Останется со своим извергом-отцом?
– Извергом? – Яша прищурился. – Вижу, с господином Драгомировым у тебя уже и лексикон общий.
Я почему-то смутилась. Но все-таки не удержалась, чтобы спросить:
– Ты разговаривал с ним? И как он тебе?
– Он меня удивил. После твоих рассказов я и впрямь ожидал увидеть буйнопомешенного на баронессе фон Гирс. С чего ты вообще взяла, что она была так уж важна этому журналисту?
– Полагаешь, что нет?..
– По крайней мере, о тебе он говорил гораздо больше, чем о ней. Он и впрямь беспокоится о тебе, Марго.
– Он так сказал?
– Нет, прямо не сказал, но… это ведь благодаря ему я узнал той ночью, что ты в беде. Драгомиров сговорился с вашей экономкой, чтобы та связалась с ним по телефонной связи, если с тобой что-то приключится. И она связалась. А Драгомиров сразу позвонил мне. Он помчался к дому на Мойке тотчас – но он не Ордэне, так что я его все-таки опередил.
Вот оно что… Признаться, я снова смутилась и не нашлась, что ответить. Неловким вышел тот наш разговор с Гришей. Я и за фрукты его не поблагодарила – а, выходит, той ночью я не замерзла в сугробе тоже благодаря ему. Он снова вызволил меня из неприятностей, и я уже сбилась со счету, в который раз…
Мысли о Драгомирове заставили меня снова задаться вопросом – что будет дальше?
– Так что со мной будет, Яша? Я вернусь домой? В свое время?
– Конечно, – ни секунды не сомневался тот. – Если захочешь, то непременно вернешься.
Так горячо он меня в этом убеждал!.. Что я не поверила.
– А как же те девушки, что были Надиными гувернантками до меня? Им ты тоже это говорил? И где они теперь?!
Они все были убиты! Отравлены! И все что осталось от них – отвратительные фотографии их мертвых тел в ящике стола журналиста Драгомирова!
Вряд ли Яша знал, что я видела те фотографии. Он отвел взгляд и смешался. Не думал, что я обо всем догадаюсь. А потом, видимо, решил уйти от темы: мотнул головой и скомандовал:
– Пойдем.
– Не пойду… сперва объясни мне все!
Яков меня не слушал, впрочем, и, поперек собственных же слов, я поторопилась за ним. Куда он меня вел по запутанным коридорам несуществующего Дворца, я понятия не имела…
Замедлил шаг он только в зале, бывшей огромной библиотекой. Мы пересекли помещение, а Яша все настырно вел меня вдоль полок, покуда мы едва не столкнулись с девицей – как по мне, она довольно экстравагантно выглядела для библиотекаря. Крашенная в иссиня-черный цвет брюнетка с модной косой челкой и… с пирсингом в левой брови.
Как сестра-близнец она походила на ту несчастную, что была запечатлена мертвой на фотокарточке, которую показывал мне Гриша.
Я вопросительно, с примесью ужаса, смотрела на нее – она на меня. Девушка очнулась все-таки первой:
– Вы, наверное, Марго? – спросила она с небольшим акцентом, похожим на французский. Под стать тем Ордэне, которых я уже видела, брюнетка смотрела на меня величественно и мудро.
Я кивнула.
– Меня зовут Николь. Яков предупреждал, что нам, возможно, придется познакомиться.
Я снова кивнула.
– Как поживает Надя? Как ее отец? У них все хорошо?
– Да, все хорошо… – Я кивнула в третий раз и даже крепко зажмурилась, чтобы хоть немного привести мысли в порядок. – Постойте, но как?! Вы же… были мертвы…
Странно говорить кому-то, что он мертв. Интересно, француженка Николь сама об этом хотя бы догадывалась?
– Вы ошибаетесь, я жива, как видите, – пожала она плечами.
А потом Яша взял меня за локоть и поторопился увести.
– Незачем было говорить последнее, – упрекнул он. – Николь не так давно стала одной из нас, она многого пока не понимает. Но главное ты, надеюсь, уяснила: никто из прежних гувернанток не умирал.
– Но как?.. Драгомиров говорил, он сам видел трупы? Он ошибся, получается?
– Нет, не ошибся, – признал Яша. Послушай, Марго, ты пока что не Ордэне, ты просто имеешь нераскрытый толком дар. Чтобы стать Ордэне и обрести вечную жизнь, мудрость, проявить все свои таланты – ты должна пройти обряд инициации. Умереть.
Я не успела даже выдохнуть: его рука нырнула во внутренний карман и извлекла небольшой пластиковый контейнер с прозрачной крышкой. Под ней, надежно закрепленная, виднелась продолговатая желатиновая капсула. У меня дома в аптечке хранились похожие с лекарством от головной боли.
Но что-то мне подсказывало, Яша предлагал мне не таблетку от мигрени.
Я инстинктивно отпрянула. Спрятала обе руки за спину.
– Это что?.. – спросила я с ноткой истерики.
– Твой пропуск в мир Ордэне.
Яков был спокоен и невозмутим. Может, я и в самом деле чего-то не понимаю?
– Я… умру, если выпью это?
– Погибнет лишь твое тело – но душа же обретет вечную жизнь.
Яша сделал шаг, а я отступила на два – и глазами уже нервно искала выход. Глупая, глупая Маргарита! Отсюда нет выхода! И Гриши тоже нет… Ну и вляпалась я на сей раз!
Когда я углядела боковую дверь и метнулась, было, к ней – Яша грубовато удержал меня за локоть.
– Не глупи, Марго! – голос звучал монотонно и жестко. – Ты ничего не почувствуешь – не почувствуешь даже, как засыпаешь. Это новейшее лекарство, его синтезируют только в середине двадцать первого века. Ты видела Николь – она жива и прекрасно себя чувствует! Я сам через это прошел!
– Ты?..
– Незадолго до окончания своего первого дела, я рассказывал. Тогда Сильнейшие сочли, что я достоин, и мне была оказана великая честь. Как и тебе! Все Надины гувернантки принимали эту пилюлю – прими и ты!
– Так уж и все? – не поверила я.
И не зря: Яша пошел на попятную.
– Та, что была до тебя, отказалась… Но ей было что терять на Земле – у нее остался муж и двое маленьких детей. К тому же, у нее был всего лишь дар телепатии – телепатов много, потерять ее для Ордэне было нестрашно. А если мы потеряем тебя… Что тебя держит на Земле, Марго? Ничего! Ненавистная работа и ненавистная жизнь!
– Не такая уж ненавистная… – неуверенно вставила я. – Да и грустно будет так и не узнать, чем закончится «Игра престолов».
– Послушай, – Яша приблизился и встряхнул меня за плечи, – у тебя есть шанс сделать что-то значительное, влияющее на мир, на жизнь всех прочих. Ведь ты всегда этого хотела, Марго. Ты всегда знала, что способна на большее!
– Все в глубине души считают, что способны на большее…
Мой взгляд сам отыскал контейнер с пилюлей. Он пугал меня до мурашек, до ужаса – но и манил. Вдруг это все правда? Вдруг, я могу большее, чем делать «офигительную» рекламу стеклопакетов?
– Но ведь я умру… по-настоящему. Где-то найдут мой труп – кто-то найдет…
Я вдруг ясно представила, как этот Гришин приятель из полиции приводит его на очередное место преступления – туда, где погибла еще одна Надина гувернантка. Он не простит себе этого… А что еще важнее – я не хотела, чтобы он пережил нечто подобное. Боялась этого еще больше, чем необходимости принимать пилюлю.
Но Яков ничего понимать не хотел.
– Какая разница, что станет с твоим телом? – упрямо гнул он свое. – Это лишь оболочка. Ты сможешь выбрать себе любую внешность, когда станешь Ордэне.
Он действительно не понимал.
– Я не смогу здесь, Яша… Вспомни, как ты сам тоскуешь по нормальной еде и кинематографу. Здесь ведь ничего подобного нет! Да Ордэне ведь даже не влюбляются!
– Ордэне любят весь мир!
– Любят весь мир – значит, не любят никого!
Повисло молчание. Яша как будто был растерян, и мне на миг показалось, что он оставит меня в покое. Как бы не так. Шумно выдохнув, он вдруг грубовато схватил меня за запястье.
– Тебе не обязательно принимать решение сейчас, Марго. – Яша вложил в мою раскрытую ладонь контейнер с пилюлей. Голос его опять звучал величественно и спокойно. Почти и не чувствовалось, что сейчас он готов совершить инициацию надо мной голыми руками и без всяких таблеток. – Но делай выбор мудро. Не променяй вечную жизнь и великие знания Ордэне на свои сериалы и пиво с сухариками!
Глава 20. Первый бал Маргариты Ивановны
Не уверена до конца, но, по-моему, мы с Яшей поссорились. Экскурсию по волшебному миру Ордэне он резко сократил: велел дождаться его в той же библиотеке, на диванчике, а сам ушел куда-то на добрых полчаса.
Пластиковый контейнер с пилюлей жег мне руку и, как на зло, в белых одеждах Ордэне не было ни единого кармана, чтобы его убрать…
– Напрасно вы беспокоитесь, Марго.
Шагов я не услышала, поэтому мелодичный голос с французским акцентом застал меня врасплох.
Николь приблизилась и села на краешек стула напротив меня. Глаза у нее были черные, под стать волосам, и внимательные, будто читали даже потаенные мысли.
– Мне тоже было страшно, – указала она черным глазами на контейнер, – но весь страх ушел, едва я приняла это.
– Мне не страшно, – отрезала я. – Просто я не хочу… всего этого.
– Значит, вам все-таки есть, что терять на Земле?
Николь задавала тот же вопрос, что и Яша четверть часа назад – но задавала совершенно иначе. А я и сама толком не знала ответ. Знала лишь, что не хочу – до смерти не хочу – чтобы Гриша Драгомиров нашел меня мертвой и корил бы за это себя. Я не хочу, чтобы ему было больно.
И пока я подбирала слова, Николь вдруг сама взяла меня за руку. Она смотрел мне в глаза – и явно видела что-то. Обо мне? О Грише? О Наде?
Что бы там ни говорил Яков, у меня, кажется, самый бесполезный дар из всех возможных. Как было бы просто все, если б я могла лишь заглянуть в себя и понять, какая дорога правильная…
– Вам нужно ехать на Новогодний бал. Вас пригласили, – только и сказала Николь.
Но то, что мне нужно быть на этом балу во что бы то ни стало, я знала и без нее…
Знать-то знала, но нужно было еще Якова убедить в важности той поездки – а за оставшиеся до Нового года дни я даже не видела его ни разу. На пару с Ариной копалась в своем чемодане, выискивая наиболее приличное платье, и чувствовала себя Золушкой, а Яшу – злой мачехой, которая не пускает меня на бал.