— Да на здоровье. Ласточка — не моя девушка, запомни. Поэтому ты мне ничем в данном случае не обязан. Трахнул… Ты на себя посмотри, Казанова. Это она тебя трахнула, а ты и не понял. Вот и меня сегодня трахнули — это да. Образцово-показательно.
— Ты про якудза?
— Про якудза. И про всех остальных. Понимаешь, Игорь, похоже, я не совсем четко представляю сейчас, кто на чьем поле играет и что нужно делать. Что бы ты сделал на моем месте, а?
— Позвонил бы Шептуну, — пожав плечами, сказал Игорь.
Дурак, дурак Таманский. Пацан уже тебя учит. Забыл про старого Шепа. Если уж он первый завел разговор о НЕРвах, то ему и карты в руки. Я тут же попытался связаться с Шептуном и услышал знакомый голос:
— Скример? Привет, Скример. Я слышал, у тебя неприятности.
— Ты о Ласточке?
— А что с ней? Нет, я о путешествии в Магадан.
— Ласточку похитили. Кто-то из ваших, из знающих об А-НЕРвах. Мне велели искать А-НЕРвы, в противном случае, как я понимаю, Ласточке конец.
— Я на прежнем месте. Подъезжай, поговорим. Кое-что выяснил из того, что ты просил.
Взвизгнув тормозами, я развернулся на пятачке у памятника Пушкину и, несмотря на протестующую сирену дорожной инспекции, рванул наперерез потоку машин на красный. Отсюда до «Алебастра» было рукой подать.
Шептун вернулся из туалета, уселся в свое кресло и сказал:
— Туалет — уникальное средство демократизации людей. Посуди сам: человек с деньгами, из высшего общества, может позволить себе перебирать рестораны, модельеров, автосалоны… Но туалет — он один для всех. Если припрет, то и последний нарк, и президент транснациональной корпорации побегут куда угодно, чтобы поскорее пописать.
— Тебе бы с покойным Королем Махендрой побеседовать. Старик был большой знаток ватерклозетных проблем, — буркнул я.
— Ты зол, — заявил Шептун, уставив в меня длинный тонкий палец.
— Ты был бы не зол. Человека украли, меня подставили как последнего ссаного кота, в НЕРвах этих погряз по уши — и это притом, заметь, что они мне ну просто ни к чему…
— Я тут навел справки насчет Ягера — ну, у которого ты гостил пару дней. Так вот, Ягер работает на японцев. Правильнее сказать, он работает в том числе и на японцев. Удивительно беспринципный человек.
Это меня ничуть не удивило. Все вокруг работают на японцев, так почему бы и Ягеру не заниматься этим прибыльным бизнесом? Очевидно, я просто не нужен был японцам в Москве несколько дней, и они придумали безболезненный способ моего временного устранения. Могли бы и пристукнуть, но я был нужен им живой. Что и доказал самым блестящим образом, сдав местонахождение таинственной документации на А-НЕРвы.
— Ты не удивлен, — констатировал Шептун. Мы сидели в его комнатке совершенно одни. Игоря я оставил в баре поглощать коктейли, предупредив бармена, чтобы не подсовывал парнишке убойные смеси. На сцене рубились The Broken Processors, что Игорю, кажется, очень нравилось.
— Чего ж мне удивляться? Я за последние дни разучился удивляться, да и раньше-то не особенно умел. Роботы, киберы, андроиды, НЕРвы, менты, японцы, негры… «Все смешалось в доме Облонских»…
— В доме кого? — недоуменно переспросил Шептун.
— Облонских. Толстого читал?
— А кто это — Толстый? Кличка знакомая, но… Сейчас, секунду, — Он вроде приготовился шарить в сети, но я остановил сей процесс:
— Писатель был такой в незапамятные времена. Добрый до глупости. Не старайся. Скажи лучше, Дэна вытащил?
— Нет. Сел Дэн, на пять лет принудительных. Нарушение постановления восемь-сорок, плюс ношение огнестрельного оружия без лицензии — откуда у кибера лицензия? — плюс сопротивление при аресте. Да тут не только Дэн, я человек десять потерял, да еще десятка два легли на дно. У Лота дела и того хуже.
— Он-то сам как? — Я вспомнил перестрелку в «Змеиной куче».
— Ушел. Чтобы Лот да попался?
— А я вот влетел. Во всех смыслах.
— Не переживай. Твою Ласточку уже ищут, я тут шепнул кое-кому. Что касается японцев, то с ними хуже. Я их опасаюсь.
Если Шептун кого-то опасался, это значило, что простым смертным вроде меня соваться в подобные дела и вовсе не следовало. Убьют. В лучшем случае.
— Но и тут не все так плохо, — продолжал Шептун. — Оябун Мацуо Тодзи имеет множество врагов, как и положено старому и мудрому оябуну. И прежде всего среди гурэнтай. И Ояма, и его первый помощник Сэйтё имеют очень серьезные виды на кресло Тодзи. Мы можем сыграть на этом.
Шептун сказал «мы». Это радует: значит, я приобретаю войско. Пока все развивалось на уровне работы в одиночку, и вот могущественный Шеп официально переходит на мою сторону.
— Ты связывался с Черными? — спросил я.
— С Независимыми Черными Братьями. Покойник Махендра частенько с ними ссорился, но теперь у Независимых есть отличный шанс вспомнить его добрым словом и навешать по этому поводу японцам. Черные японцев не любят.
К слову, не видел более жутких расистов, чем Черные. Настоящие фашисты. Есть у Независимых очень интересный лидер, звать его Мозес Мбопа, тоже расист, но контактный. Ты его не знаешь?
— Не знаю.
— Скоро познакомишься. Похоже, в Москве начинаются крупномасштабные боевые действия, и в них втянут всех, кто хоть каким-то боком касается истории с НЕРвами или просто имеет зуб на одну из действующих сторон. Диспозиция такова: за нас Лот и негры.
— Лот за нас? Не забывай про киберов, которые забрали Ласточку.
— В Лоте я уверен. Пока уверен… Это были не его люди. Киберов в Москве хватает, и сам черт не разберет, кто кому подотчетен. Против нас: твои пресловутые киберы, якудза, милиция и ТехКонтроль.
— Я думаю, не вся милиция…
— Все равно, она скорее против нас, чем за нас. Ничего не попишешь, Скример.
— Посмотрим. Как мне связаться с гурэнтай?
— Я предугадал это твое желание, Скример. Ты становишься предсказуем. Сегодня в семь часов вечера ты приедешь в ботанический сад и будешь стоять возле баньяна. Знаешь, где это?
— Баньян? Знаю. Там еще кафе рядом. Подают неплохие сливочные вафли с какао.
— Именно. К тебе подойдет человек и все тебе скажет. Никаких примет они не дали, так что разбирайся на месте. Впрочем, не думаю, что это ловушка, — рано.
Гурэнтай — не якудза, никакими морально-этическими кодексами не обременен, так что с ними надо держать ухо востро, но сразу они тебя не прикончат.
— Утешил, — криво усмехнулся я.
— Да нет, я серьезно. К тому же я для них что-то да значу. По крайней мере, как потенциальный враг Тодзи. Если какие-то форс-мажорные обстоятельства — тут же вызывай меня, помогу.
— Спасибо, Шеп.
Игоря уже клеила смазливая девчонка, которая на самом деле была трансвеститом по кличке Карась, да еще с садистскими наклонностями. Я бесцеремонно снял Игореву ладонь с узкого, затянутого в синтекожу Карасева бедра и поволок его за собой.
— Чего ты? Ну чего? — протестовал Игорь, слабо сопротивляясь. — Только девчонку снял, а ты… Давай я останусь!
— Эта девчонка тебе через час кожу с задницы ремнями бы спустила, — рявкнул я, швыряя его на переднее сиденье «ниссана». Бросил тщедушному нарку, которого нанял присмотреть за машиной, горсть мелочи и выехал с парковки.
— Куда мы? — спросил Игорь, поняв, что с сексом на сегодня покончено.
— В ботанический сад.
— Что там делать?
— Цветочки смотреть. И деревья. Ты знаешь, например, что такое лиана непентес?
— Что еще за хрень?
— Да я и сам не знаю. Так, помню откуда-то… Пистолет не потерял?
— Под сиденьем.
— Будешь меня прикрывать. Если что — пали во все стороны, попадешь или нет, разницы никакой, главное — шум. Понял?
— П-понял… А если милиция?
— Если милиция — убегай. Только не милиции надо бояться.
Около ботанического сада мы оказались в начале седьмого. Красивое, кстати, место, и воздух здесь всегда чистый и свежий. Если бы не хлопоты, каждый бы день сюда ездил… Как и всегда, у входа толпились гуляющие, в основном семьи с детишками. Тут же продавали попкорн, воздушные шарики, мелкие электронные игрушки, сладости и прохладительные напитки.
— Попкорн хочу, — попросил Игорь.
— Пойди да купи. Не маленький.
Я протянул ему кредитную карточку, и через минуту мой найденыш вернулся с огромным пакетом. Хрустел он так аппетитно, что я не выдержал и тоже зачерпнул горсть.
Так мы сидели, глядя на безмятежно гуляющих граждан, и ели попкорн. Я старался не думать, что в настоящий момент происходит с Ласточкой и что ждет меня в ближайшем будущем.
Без десяти семь я сказал Игорю, дожевывавшему последние воздушные комочки:
— Хорошенько спрячь пушку и иди за мной на расстоянии шагов в двадцать. Когда я остановлюсь возле баньяна..
— Возле чего? — перебил Игорь.
— Возле баньяна. Возле большого дерева, окруженного решетчатой такой оградой. Когда я там остановлюсь, ныряй в кусты и прячься там. Потом действуй по обстоятельствам. Если меня утащат достаточно безобидным образом, возвращайся в машину и вызови Шептуна, набрав код 3-7-6. Скажешь ему, что случилось, и езжай в «Алебастр» — там тебя встретят.
— Я машину водить не умею…
— Поедешь на метро или на монорельсе, машину брось. Если же будет пальба или драка, начинай стрелять, только в меня не попади.
— Понял.
Пройдя под аркой, оплетенной плющом, я зашагал по узкой аллейке, ведущей к баньяну. Пару раз оглянулся — Игорь достаточно независимо чапал следом, вертя головой и рассматривая растительность. Когда я подошел к баньяну, Игоря уже не было. Очевидно, последовал моему совету и спрятался в кустах.
Из-за декоративного столбика на дорожку вышел большой полосатый кот. Редкое зрелище для Москвы — обычно домашние любимцы сидят за семью запорами, чтобы не сожрали бомжи или не забрали ветеринары. А этот — упитанный, наглый, типично уличный житель. Борец за выживание. Я подмигнул коту. Он в ответ посмотрел на меня с презрением и жалостью, как умеют смотреть только коты и адвокаты, и бесшумно потрусил по дорожке по своим делам.