– Тогда нам придется проползти четыреста, а то и пятьсот метров внутри судна, – произнес Николоси тоном, не оставляющим сомнения в том, что он думает об этом плане. – Четыреста или пятьсот метров – а карта этого участка очень груба.
– Скафандры оснащены направляющими устройствами, – напомнил Мартинес.
– Это мало утешает. Но раз уж вы приняли решение, я подчиняюсь.
Я повернулась к Соллис:
– Что ты сказала тогда… что не проведешь на борту «Найтингейл» ни одной лишней минуты?
– Я не шутила.
– Знаю. Но то, как ты говорила об этом судне… Есть что-нибудь, что ты знаешь о нем, а мы нет? Ты явно нервничаешь, и я не понимаю почему. В конце концов, это просто заброшенный космический госпиталь.
Соллис, прежде чем ответить, некоторое время изучала меня взглядом:
– Скажи ей, Николоси.
– Сказать что? – Николоси безмятежно посмотрел на нее.
– То, чего она явно не знает. О чем мы все очень боимся говорить.
– Да пожалуйста!
– Что «да пожалуйста»? – спросила я.
– Это просто сказка, примитивная легенда, – вздохнул Николоси.
– Глупая история, которая, однако, утверждает, что «Найтингейл» не взорвалась, – добавила Соллис.
– О чем вы все говорите?! – возмутилась я. – Что за история?
Объяснять взялся Мартинес:
– Несчастный случай на борту. Последняя партия больных и раненых поступила на судно, но по каким-то причинам его не покинула. Все попытки контакта с техническим персоналом оказались безрезультатны. Тогда на судно послали исследовательскую группу, и больше о ней никто не слышал.
– Черт возьми! – Я рассмеялась. – Отличная новость! И вы планируете попасть на борт?
– Ну вот, теперь ты понимаешь, почему я озаботилась насчет доплаты, – усмехнулась Соллис.
– Это просто легенда, – проворчал Мартинес, – и ничего больше. Сказочка для пугливых детишек, которая не может повлиять на наше намерение захватить Джекса. Меня нисколько не удивит, если выяснится, что Джекс или его дружки каким-то образом причастны к этой лжи. Небось, если мы испугаемся и повернем назад, они будут в полном восторге.
– Возможно, – неуверенно согласилась я. – Но мне все же было бы намного приятнее, если бы все это я услышала раньше. Это не изменило бы моего отношения к работе, однако спокойнее на душе, когда тебе доверяют.
– Я вам доверяю, Диксия. Я просто полагал, что вас не интересуют детские страшилки.
– Как вы узнали, что Джекс на судне?
– Мы уже проходили это. У меня есть свои источники, которые я обязан оберегать…
– Он был пациентом, да?
Мартинес так резко сдернул пенсне с носа, словно счел мое замечание неуместным отклонением от темы.
– Я знаю только, что Джекс на борту «Найтингейл». Обстоятельства, при которых он попал туда, меня не волнуют.
– И вас не волнует, что он наверняка попросту мертв, как мертвы все остальные, кто находился на этом судне в момент его гибели? – спросила Соллис.
– Если он мертв, вы получите свои двадцать пять тысяч аустралов.
– Плюс еще десять, о которых договорились.
– И их тоже, – сказал Мартинес так, словно делал нам одолжение.
– Ох, как мне это не нравится, – пробормотала Соллис.
– И мне тоже, – откликнулся Николоси. – Но мы пришли сюда выполнить работу, и обстоятельства существенно не изменились. Есть судно, и человек, который нам нужен, находится на его борту. Мартинес говорит правду: мы не должны бояться всяческих россказней, особенно когда цель так близка.
– Мы пришли сюда, мы раздобудем Джекса и вместе с ним уберемся с этого чертова судна, – подытожила Соллис. – Никаких промедлений, никаких любований достопримечательностями и охоты за сувенирами.
– С этим у меня никаких проблем, – сказала я.
– Берите что хотите, – заявил Мартинес из-за плеча Норберта, когда мы вошли в оружейный отсек, расположенный в корме шаттла. – Но помните, что на вас будут скафандры и вам придется двигаться в тесных помещениях. И вы будете на борту судна.
Соллис, энергично протолкавшись вперед, ухватилась за то, что я едва заметила. Она погладила пальцами блестящий иссиня-зеленый ствол лазерной винтовки и взвесила оружие на руке:
– Ух ты, «брайтенбах»!
– Рождество наступило раньше, чем обычно? – съязвила я.
Соллис встала в боевую и принялась осваивать винтовку, поворачивая ствол в сторону воображаемых целей и щелкая переключателем мощности. Оружие услужливо взвыло. Голубые огоньки усеяли его приклад, показывая готовность к стрельбе.
– Потому что я достойна такого оружия! – отчеканила Соллис.
– Хотелось бы, чтобы ты упражнялась с этой штукой в другом месте.
– Лучше бы ты нигде с ней не упражнялась, – поддержал меня Николоси. Он тоже осматривал предложенный арсенал. Бородатый пижон завладел длинным матово-черным оружием, на стволе которого был нарисован по трафарету рубиновый дракон с брюхом, раздутым, как у заглотившего добычу питона. – Энергетическая базука, плазменный лазер, – восторженно пояснил он. – Мерзкая штучка, но работает отлично.
– Видимо, изящество не в твоем вкусе.
– Никогда не пользуйся такими штуками на войне, Диксия.
– И не собираюсь. Потому что их запретили. Одно из тех здравых решений, которые устроили обе стороны.
– Теперь это мой шанс.
– Мне казалось, наша задача захватить Джекса, а не проделать десятиметровые дыры в корпусе «Найтингейл».
– Не волнуйся, я буду очень-очень осторожен. – Николоси закинул базуку на плечо и пошел по проходу.
Я взяла пистолет, повертела его в руке и вернула на стеллаж. Дальше обнаружилось нечто, пришедшееся мне по душе, – тяжелое двуручное пулевое ружье. Я отсоединила магазин, убедилась, что он полон. Примитивное, зато безотказное оружие. Двое моих напарников польстились на высокотехнологичные энергетические игрушки, но я-то знала, как легко они отказывают в бою.
– Отличный ствол, Диксия, – покровительственно сказала Соллис.
– Я поклонница старой школы.
– Да, я заметила.
– Если у тебя есть проблемы с этим, мы всегда можем попрактиковаться в стрельбе.
– Никаких проблем. Просто я рада, что ты нашла то, что тебе нравится. Всяко оно надежнее в деле, чем старина Норберт. – Соллис кинула взгляд через плечо. – Похоже, он спит на ходу.
Я посмотрела вдоль прохода. Норберт стоял в дальнем конце у стеллажа и осматривал маленькое толстое оружие – я не знала, что это за система. В его огромных ладонях оно выглядело смешно, словно и впрямь было игрушечным.
– Ты уверен, что хочешь взять это? – спросила я. – Может, ты лучше взглянешь на одну из этих…
Норберт посмотрел на меня как на идиотку. Не знаю, что он сделал в следующий момент, – никакого движения руки я не успела заметить, – но эта пузатая коротышка стремительно преобразилась, вытягиваясь и раскрываясь подобно сложной составной головоломке, пока не увеличилось вдвое, сделавшись и на вид вдвое более смертоносным. Серебристое совершенство инженерной мысли, дорогая техника не из нашего мира. Игрушка демархистов, наверное… Но весьма и весьма жуткая игрушка.
Мы с Соллис молча переглянулись. Норберт отыскал самое продвинутое и эффективное оружие из того, что здесь имелось.
– Пойдем, – пробасил Норберт, складывая свою избранницу и вешая на пояс.
Мы подкрадывались все ближе. Десятки тысяч километров, потом тысячи, потом сотни. Я наблюдала за пространством через иллюминаторы; внутренние прожектора светили в том направлении, где, судя по показаниям радаров и инфракрасных сканеров, нас ждало госпитальное судно. Когда мы приблизились на двадцать километров, я решила, что должна уже видеть «Найтингейл», однако передо мной были только звезды и тошнотворный мрак. Внезапно возникло интуитивное понимание, как легко мы можем затеряться в этом пространстве, быстро сменившееся головокружительным ощущением нашего ничтожества и одиночества в космосе – теперь, когда ушел субсветовик.
А затем неожиданно появилась «Найтингейл».
Мы подошли под косым углом к судну, отчего оно зрительно уменьшилось в размерах. В кромешной тьме четко виднелись только его контуры. Ни иллюминаторов, ни габаритных огней, ни подсветки стыковочных узлов. Черное, как уголь, судно выглядело безжизненным. Предположение, что кто-то живой может скрываться на его борту, вдруг показалось полным абсурдом. Полковник Джекс, вероятно, мертвее мертвого, но нам-то без разницы: даже если госпитальные машины давно прекратили поддерживать жизнь в его теле, мы свои денежки получим.
Теперь Мартинес переключил шаттл на ручное управление. Маленькими бросками, умело маневрируя, он сократил дистанцию до десяти километров. В шести километрах планировалось безопасности ради зажечь внешние прожекторы, посветить ими по всей протяженности судна и убедиться, что шлюзы и стыковочные узлы находятся на своих местах.
На обшивке «Найтингейл» обнаружились царапины от небольших метеоритов и несколько подпалин от столкновений с высокоэнергетическими частицами, но в общем ничего особенного с учетом того, что «Найтингейл» болталась в космосе со времен войны. Если на ней имелись ремонтные механизмы, то они тоже спали.
Даже когда мы облетели вокруг и осмотрели ее с другого бока, никакой реакции не последовало. Николоси с неохотой признал, что мы можем следовать плану, предложенному Соллис, то есть пробраться внутрь через один из служебных шлюзов.
Пришло время действовать.
Мы пристыковались. Подошли мягко, но все же раздался сильный щелчок, когда захваты зацепились и прижали наш маленький шаттл к огромному госпиталю. Я подумала, что эхо от щелчка разбежится по всей протяженности «Найтингейл», постепенно затихая, но не настолько, чтобы не достигнуть чутких систем оповещения, которые предупредят спящее судно о незваном госте. Несколько минут мы висели в космосе и молчали, с тревогой глядя через иллюминаторы на датчики, фиксирующие малейшие следы активности. Но «Найтингейл» оставалась такой же темной и неподвижной.
– Ничего не происходит, – шепотом нарушил молчание Мартинес. – Она все еще не знает, что мы здесь. Шлюзы в вашем распоряжении, Ингрид. Я уже открыл наш люк.