– Она была в отчаянии и хваталась за все, что было под рукой, – объяснила Ленка. – Бедняжка, одна на всей планете. Спорим, она знала, что шансы у нее – один к тысяче?
– Меня беспокоит этот холм, – сказала я. – Есть в нем что-то странное. Быть может, американо тут ни при чем, но, когда не осталось иных возможностей, я бы тоже пошла проверять.
На рисунке, теперь мне стало это ясно, Тетерева изобразила не пасть, а вход в пещеру.
Но все равно в голову лезло сравнение с клювом осьминога.
– Мы знаем следующее, – подытожила Ленка. – Если Тетерева пошла внутрь того холма, обратно она не вернулась.
– Лично я никаких следов не видела.
– С такой геотермальной активностью, как здесь, следы быстро исчезают. Ледяная корка то схватывается, то снова тает.
– Мы должны побывать в пещере, – проронил Рашт.
Я замотала головой, в полной уверенности, что это будет глупо и опасно. Откуда взялась уверенность – не знаю. Наверное, чутье сработало.
– За труп Тетеревой нам никто не заплатит.
– Кто-то должен о ней позаботиться, – строго сказала Ленка. – Отдать последние почести. Хотя бы записать сведения о месте гибели. Она ведь одна из нас, Нидра, она принадлежала к ультра. И заслуживает лучшей участи, чем забвение. Можно мне журнал?
– Держи. – Я передала ей блокнот в плотной обложке.
– Нидра права, искать тело погибшей нас не подряжали, – заявил Рашт, пока Ленка листала страницы. – Тетерева рискнула, но не справилась. Зато вот насчет американо – это любопытно.
– По записям их тут не было, – сказала я.
– Я и сам так думаю. Но записи вполне возможно подделать. Что, если Тетерева подозревала правильно? В наши дни американское добро ценится высоко, в особенности на Йеллоустоне.
– Предлагаю вернуться на орбиту и направить в пещеру дрон.
– Зачем, если мы уже внизу? – Рашт пожал плечами. – Нас трое, даже четверо, считая Канто. Ты заметила, насколько стар шлем Тетеревой? Наше снаряжение намного лучше, и от результатов вылазки наше выживание не зависит. Если прижмет, мы сразу вернемся. Сама знаешь, не рискнешь – ничего не добудешь.
Я мысленно чертыхнулась. Это он хватил, конечно, – дескать, наше полудохлое снаряжение лучше, чем какое-то другое. И потом, делать такие выводы из одного-единственного шлема, который нам попался? А может, это всего-навсего памятная вещица, воспоминание о бурной космической юности?
Но Рашт принял решение. Корабль на орбите разграбили, остатки шаттла ценности не представляли, так что какие-либо надежды сулила только пещера. Если нам и удастся хоть чем-то разжиться, то там, больше попросту негде.
Даже я понимала эту логику, неважно, нравилась она мне или нет.
Прошу прощения, я ненадолго отвлекусь. У меня есть срочное дело. Срочное, понятно?
Что я затеваю?
Ну, это же очевидно, капитан. Я раскладываю эти штуковины вокруг вас. Вдавливаю в лед, как зеркальные статуэтки. Знаю, вам тяжело вертеть головой. Вот и славно, ничего особенного вы все равно не увидите. За вами вход в пещеру, а впереди обломки шаттла.
Что вы сказали?
Нет, я стараюсь не ради вас. Какой глупый у нас капитан! Но можете считать себя центром внимания. Вам же всегда нравилось быть в центре событий, правильно?
Что?
Вам трудно дышать?
Сейчас, погодите. Не хочу, чтобы вы задохнулись, мы же толком еще не начинали. Хорошо, что так вышло, кстати. Ну, с лебедкой. Я ее разыскала, потом и трос попался. Да, повезло, хотя тогда я так не думала. Я думала, что сдохну. А вы вознамерились меня бросить, верно?
Сама знаю, что верно.
Вот. Я слегка ослабила натяжение. Так лучше? Дышать стало полегче?
Замечательно.
Мы выбрались из модуля. Обезьяна все жаловалась на лапу: местные микроорганизмы ухитрились проникнуть в перчатку и повредить сервопривод. Канто на ходу лупил перчаткой об лед, безуспешно стараясь ее сбросить.
– Никаких следов, – сказала Ленка, осмотрев окрестности в бинокль, закрепленный на макушке шлема. Обращалась она ко всем сразу, не желая выбирать между Раштом и мной. – Зато я вижу устье пещеры. В точности там, где его нарисовала Тетерева. Пять или шесть километров до цели.
– Можешь проложить маршрут в обход препятствий? – спросил Рашт.
– Легко.
Было светло, по местному времени дело близилось к полудню. Бледно-голубой небосвод испещряли белые полоски высотных облаков. За очертаниями холма проступала в небе махина газового гиганта – одна раздутая, отвратительная туша нависала над другой. Мы выстроились цепочкой: Ленка первая, за ней Рашт с обезьяной, за ними я. Дышали мы по-прежнему воздухом из ранцев, хотя визоры шлемов подтверждали пригодность здешней атмосферы для дыхания, а также уверяли (насколько позволяла чувствительность датчиков), что какие-либо ядовитые примеси в воздухе отсутствуют. Я не сводила глаз с хвоста обезьяны, который болтался передо мной, точно маятник. С обеих сторон нас окружали пузырящиеся водоемы, лишая свободы маневра, и поверхность этих водоемов регулярно пучилась огромными газовыми пузырями, а поблизости фонтанировали гейзеры. Плевать на токсины, тут и без них запашок наверняка стоит еще тот. С другой стороны, мы прилетели сюда на «Лакримозе», а на ее борту ароматы не сравнить с райским садом…
Внезапно – ничто меня не предупредило – ледяная корка под ногами лопнула. Тех, кто шагал впереди, она выдержала, но совокупный вес тяжелых скафандров в итоге сказался, и последнему, то есть мне, выпало отдуваться за всех остальных.
Я провалилась по горло в горячую и бурлящую воду, инстинктивно замахала руками, будто вообразила, что смогу поплыть. Затем мои башмаки коснулись дна. Скафандр мгновенно определил переход в иную среду и принялся бомбардировать меня сообщениями об изменении статуса – по тыльной стороне визора заструились сведения о температуре, щелочности и солености жидкости, заодно с масс-спектрограммами и структурно-молекулярными схемами химикатов. У нижней кромки визора снаружи плескалась вода оттенка ржавчины.
Я не то чтобы испугалась, но это было… неожиданно. Голова моя торчала над водой, а скафандр был рассчитан на сопротивление куда более враждебным средам.
Но как выбраться на сушу?
– Нет, не надо, – запротестовала я, когда Ленка протянула мне руку. – Ты тоже провалишься, и мы будем плескаться вдвоем.
– Нидра права, – согласился Рашт.
Обезьяна таращилась на меня с неподдельным восторгом.
Ладно, Ленку отогнали, но пара минут беспомощного барахтанья четко дала понять, что без посторонней помощи мне не вылезти. Не потому, что сил не хватало, а потому, что не за что было уцепиться. Край водоема представлял собой ледяную корку, которая обламывалась, едва я на нее налегала. Все мои попытки приводили лишь к тому, что лужа становилась шире прежнего.
Побузив, я смирилась.
– Так не пойдет. – К тому времени рукава скафандра уже покрылись той же густой порослью, которая повредила перчатку обезьяны.
– Нужно ее вытаскивать, – бросил Рашт. – Иначе никак. Мы вроде стоим на твердой земле. Ленка, бегом в модуль за лебедкой.
– Есть вариант получше, – отозвалась Ленка. – Я видела лебедку в обломках шаттла. На вид она рабочая, кажется. Давайте сначала попробуем ее, а если что, до модуля сбегать недолго.
Обогнув водоем, в котором вынужденно купалась я, она отправилась обратно к месту катастрофы – по той самой дорожке, которую мы трое (четверо) проложили. Поскольку я смотрела из ямы, она быстро скрылась из глаз. Рашт и его обезьяна поглядывали на меня, но капитан, как ни удивительно, продолжительное время помалкивал.
– По-твоему, мы совершаем ошибку, – утвердительно произнес он в конце концов.
– Мне не нравится этот холм и еще больше не нравится тот факт, что Тетерева из него не вышла.
– Мы не знаем точно, что с ней случилось, можем лишь догадываться. Не исключено, что она все-таки вернулась к шаттлу, а потом ее благополучно забрали.
– Почему тогда в журнале ничего об этом не сказано? Почему она не забрала журнал с собой?
– Ответы мы найдем в той пещере, Нидра. Это же наш девиз: приспосабливаться и исследовать. Мазамель подсунул нам откровенную лажу, так что приходится импровизировать.
– Вы получили ровно те сведения, за которые заплатили, – возразила я. – Недаром же другие капитаны стараются не вести дел с Мазамелем.
– Немного поздновато для обвинений, не находишь? Если тебе не по нраву твой нынешний капитан, поищи себе получше – тебя никто не держит. – Я было решила, что разговор окончен, но Рашт прибавил: – Я знаю твое отношение к «Лакримозе», Нидра. Ты презираешь меня, презираешь Ленку и наш корабль. Но теперь-то все иначе, верно? Без корабельной лебедки и без нашей помощи тебе не выбраться.
– А вы без навигатора далеко не улетите.
– Зря ты так уверена. Я взял тебя в навигаторы, а Ленку взял наблюдателем, чтобы отслеживала датчики. Но это вовсе не означает, что я не могу управлять «Лакримозой» самостоятельно, если придется. Вы полезны, но не незаменимы. Вы обе.
– Не сомневайтесь, я поделюсь этим откровением с Ленкой.
– Чего ради? Ее преданность никогда не вызывала у меня ни малейших подозрений. Она слаба эмоционально, отсюда все эти глупые переживания по поводу Тетеревой. Но против меня она не пойдет.
Обезьяна злобно захихикала. Между тем Ленка вернулась.
Лебедка представляла собой агрегат размерами с тяжелую вакуумную винтовку. Ленка несла ее двумя руками. У нас на борту была такая же, поэтому вопросов о том, как включать и как пользоваться, не возникло.
На тросе имелся захват, который выстреливался посредством патрона со сжатым газом. Ленка отсоединила этот захват, а сам трос, гибкий и тонкий, сложила петлей. Немного отмотала трос и бросила петлю в моем направлении. Я крепко ухватилась. Ленка убедилась, что стоит на твердой земле, включила усилители скафандра и принялась меня вытягивать. Трос завибрировал, принимая на себя мой вес. Дело шло медленно, но все-таки я смогла выбраться на окружавшую лужу ледяную корку. Отползла на животе подальше от края и, постучав по льду для надежности, отважилась встать.