– Я уже уронил тапочки, пока бежал к вам, Верман, – флегматично отозвался Сема, не двинувшись с места.
– Хорошо, – сдался Моня. – Так и быть, скажу, чтобы ты не сидела в невежестве. Где мы читаем возраст женщины? Мы читаем его на шее и руках, это знает каждый ребенок. Твоей милой, как ты выразилась, даме шестьдесят лет, и это еще по моей галантной мужской оценке!
– Вы шутите?!
– Она думает, я шучу! Сема, вы слышите? Какие шутки? Если я вижу красивую женщину, у которой на лице написаны сорок пять лет, а на шее – на двадцать больше, то я говорю себе: «Моня, эта женщина имеет немножечко средств. У нее есть время и деньги сделать себе такое лицо, какое она захочет. У нее есть воспитание и скромность, чтобы не кичиться этим на весь квартал». Разве после этого я не проведу с такой дамой приятные двадцать минут, чтобы порадовать ее и себя?
– Верман, я что-то не уловил, – подал голос Сема, – вы все еще об украшениях?…
Днем у Майи был небольшой перерыв. Она спряталась в кабинете Мони, достала из холодильника припасенный салат из капусты и включила радио. Диктор, захлебываясь, сообщала о «беспрецедентном по своей наглости ограблении, совершенном на ювелирной выставке в Сокольниках».
Верман заглянул в кабинет и, услышав новости, замер, вскинув брови.
– Украли только один бриллиант, – сообщила Майя. – Зато какой! Как же они его не уберегли?
– Руководство банка «Зевс» пока отказывается комментировать случившееся, – закончила диктор.
– Мда, не уберегли, – согласился Моня. – Забавно, забавно…
Майя не успела узнать, что показалось ему забавным – Сема дал знак, что они нужны в салоне. Пришлось бросать недоеденный салат.
На этот раз в магазин ввалились двое: парень в кожаной куртке, а с ним под руку – девица с красной сумкой. Девица, выпустив приятеля, подлетела к ближайшей витрине и уткнулась в нее.
Моня толкнул Майю под локоть:
– Марецкая, ты видишь эту шиксу с сумочкой из кожи молодого дерматина? Иди и узнай, чего она хочет.
Узнать оказалось нетрудно.
– Вова, я хочу брюлик! – заныла девица. – Вот такой!
– Ты что, рухнула? – суровым шепотом спросил парень. – Новый год уже был.
– Он хале-е-есенький! Он мне подходит! Девушка, а покажите это колечко!
Майя подала ей кольцо.
– Ой, хочу-хочу-хочу! – запрыгала девица. – Ну Вова! Смотри, как блестит!
– Если я плюну, тоже блестеть будет, – мрачно проинформировал Вова. – Короче, Ленок, пошли. К Лехе опоздаем, он обидится. Как-никак, днюха.
Но девицу чужими днями рождения было не пронять. Майя знала такой типаж. Девушки модели «Ленок» были оснащены функцией игнорирования звуковых волн, не попадавших в резонанс с их эмоциональным состоянием.
– А как же мой день рождения? – трагически спросила она.
– Так, это… Сентябрь уже закончился вроде, – усмехнулся ее приятель.
Майя мысленно посочувствовала парню.
И оказалась права.
Девушка Лена, вскинув брови, исполнила небольшую сольную партию оскорбленной женщины. Для начала Вову обвинили в мелочности, жестокости, скупости и равнодушии. После вводной части ему сообщили, что он щедр, умен, добр и снисходителен к женским слабостям. Из заключительной части Вова узнал, что у Лены уже три дня как болеет бабушка.
Ошеломленный свалившимися на него знаниями, Вова достал кошелек и безропотно расплатился за покупку. Сразу же нацепив колечко на палец, счастливая Лена подхватила его под руку и вихрем унесла навстречу друзьям детства.
– Молодец, Марецкая, – лениво заметил Моня. – Держала лицо. «Брюлики!» – передразнил он. – Тьфу!
Покупатели все шли и шли, день все не кончался и не кончался. Мысли Майи были далеко отсюда – они вертелись вокруг раненого. Что, если ему стало лучше? А вдруг он нашел бриллианты и сбежал? Что тогда?
«Тогда скажешь спасибо, что легко отделалась! – жестко оборвала Майя саму себя. – Вот только жалко Веру с ее надеждами».
Задумавшись, она не сразу заметила, что у них новый клиент. В магазин вошла молодая девушка в обтягивающих брючках, на высоких каблуках. Девушка выглядела так, словно поставила задачу максимально увеличить все, что поддавалось увеличению. Увесистая грудь ее колыхалась, ресницы длиной с карандаш колыхались, и даже губы, казалось, колышутся на узком личике, слишком маленьком для них.
Покачивая бедрами, красавица направилась прямиком к Моне.
– Вы же Ве-е-ерман? – протянула она. – Мне про вас говорили. У вас консультации платные?
– Для вас, мадемуазель, хоть все мое время даром! – заверил Моня.
– Я хочу вам кое-что показать.
Девушка поставила на витрину сумочку, щелкнула замком и придвинула к Моне. Тот заглянул внутрь, и на лице его появилось озадаченное выражение.
– М-м-м… Пройдемте в мой кабинет! – проворковал он и увлек красавицу за собой.
Майе очень хотелось узнать, что за консультация потребовалась гостье, но тут появилась юная пара, желающая купить обручальные кольца, и она отвлеклась. Когда же вспомнила про девушку, той уже давно не было.
– Моня, какие у вас интересные посетители, – заметила она, когда ювелир появился из кабинета.
Верман выглядел возбужденным.
– Ты даже не представляешь, насколько интересные! Представь: папаша оставил ей в наследство восемь бриллиантов. Она хочет вставить их в ожерелье, которое сделала сама!
– А ожерелье-то приличное? – осторожно спросила Майя.
– Э, какая разница? Запомни, Марецкая: прилично все, на чем можно заработать без ущерба для физического облика и репутации.
Моня довольно потер руки.
Майя пожала плечами, не понимая, чему он радуется. Вставить камни в готовое ожерелье – несложная работа, с которой справится любой ювелир. Это не уровень Мони и Семы.
Но времени на обдумывание странного поведения Вермана у Майи не было: клиенты все шли, пятница никак не кончалась… Когда Верман закрыл дверь за ушедшим покупателем, Марецкая не поверила своим глазам: неужели все?!
– Наконец-то, – простонала она, падая на стул, – я думала, эта пятница будет бесконечной!
Из «аквариума» высунулся Сема и предложил:
– Уточка, там в холодильнике припрятан кусочек торта. Угощайся.
– Сема, вы мой спаситель!
Изголодавшаяся Майя нырнула в кабинет и с жадностью набросилась на торт. Тем временем Моня опустил наружные шторы, потушил подсветку витрин и включил сигнализацию.
Майя доедала последний кусочек бисквита, когда в заднюю дверь позвонили.
– Сема, гляньте, кого до нас принесло, – невозмутимо попросил Моня.
Дворкин покосился на изображение с глазка камеры и удивленно хмыкнул:
– Верман, это к вам. Ваши юные друзья, Повар и Кулек.
Моня так и подскочил. Схватив трубку домофона, он сердито рявкнул:
– Якова нет! Уехал по делам!
– А когда будет? – раздался искаженный трубкой голос.
– Хотите письменного отчета? – язвительно осведомился Верман. – Я вам не секретарша.
– Пожалуйста! – взмолился голос.
– Если Яша говорит, что у него дела, я не лезу к нему в душу, – немного смягчившись, ответил Моня. – Он будет завтра. Всего хорошего.
Ювелир повесил трубку, но через секунду она зазвенела снова.
– Сема, вызовите охрану! – вскипел Моня.
– Уже вызываю, но вы пока ответьте, чтобы этот звонок не дергал нам нервы, – попросил Сема.
– Что еще?! – взвыл Верман, схватив трубку.
Снаружи вздохнули.
– Моня, нам нужно с вами поговорить, – с напряженной вежливостью попросил говорящий. На этот раз Майя узнала голос Данилы-Кулька.
– Если у вас есть до меня разговор, приходите завтра.
– Это срочно. Пожалуйста! Только на пять минут! – упрашивал Данила.
– Нет.
– Только на минуточку! И мы больше не будем пить пиво у вас на заднем дворе.
– Черт с вами, – сдался Верман. – Но предупреждаю, если вы собираетесь меня грабить, наша охрана в соседнем здании.
Трубка истерически хихикнула.
– Нам только на минуточку… – повторил Кулек.
– Кой черт принес этих двоих на ночь глядя, – проворчал Моня и, шаркая, побрел к выходу.
Стоило ему отпереть дверь, как Повар с Кульком ввалились в салон.
Вид у обоих был диковатый и одновременно возбужденный, словно у гиен, которые завалили льва и теперь опасаются мести прайда. Данила нервно шмыгал и без конца потирал руки. Повар выглядел получше, но и он косился на дверь, будто ожидал погони.
– Так, ваша минуточка пошла, – брюзгливо известил Моня, сел и сложил пухлые ручки на коленях. – И шо вы имеете мне сообщить?
Данила полез во внутренний карман куртки, вытащил оттуда что-то размером с орех, зажатое в кулаке, и осторожно опустил на прилавок. Разжал пальцы – и на стекло выкатился продолговатый синий камень.
– В общем, это… – хрипло начал Кулек. – Это, короче, вот.
Данила беспомощно оглянулся на привалившегося к стене Повара, и тот почувствовал, что должен прийти приятелю на помощь. Но он так нервничал, что нужные слова не находились. Поэтому Коля ограничился подтверждением.
– Ага, – пробасил он. – Точно. Вот.
Несколько секунд Моня без выражения смотрел на камень. Затем поднял глаза на Данилу.
– Это что? – шепотом спросил он. – Что вы мне принесли?!
За его спиной Сема, как черепаха, вытянул голову вперед.
– Это «Зевс», – тщетно стараясь казаться спокойным, сообщил Кулек. – С выставки. Синий, значит, бриллиант.
Бисквит выпал у Майи из руки и мягко шлепнулся на стол. Моня шарахнулся от камня так, словно это была гремучая змея. Сема присвистнул.
Майя на цыпочках подкралась к двери и уставилась на камень. Действительно, синий!
– Врешь, – неуверенно предположил Верман.
Кулек не ответил.
– Так это – вы?!
Кулек потупился.
– Но как?! – заорал Моня. – Как вы, дебилы, смогли его украсть?!
Кулек с Поваром переглянулись, и Данила рассказал как. Незамеченная ими Майя сидела в кабинете, слушала и только диву давалась.
Они угнали старую «Газель», попросили знакомого помочь, и тот за небольшую плату согласился поработать водителем. Кулек без труда узнал, как зовут директора парка «Сокольники» и его заместителя, имеющего отношение к выставке, состряпал на компьютере липовое разрешение на непонятные работы и шмякнул печать из ластика. Документы ни у кого не вызвали подозрений, а фамилия «Куликов» и потертые костюмы электриков в буквальном смысле открыли для них двери павильона.