Сейчас Антон поставил перед ним несложную задачу: предстояло изобразить состоятельного человека, по которому с первого взгляда было бы видно: вот идет мужчина при деньгах, важный, собой довольный. Одним словом – бобер.
Конечно, можно было бы купить дорогой костюм и не мучиться. Но Антон знал: состоятельный человек – это не только одежда. Даже не столько одежда. В России людей с деньгами легко вычислить по взгляду, особой легкой властности и небрежности манер, по той чуть утрированной свободе, с которой они ведут себя.
Все это Белов мог сыграть. Но ему нужно было изменить и лицо – а для этого никто не годился лучше Петра Семеныча.
За десять минут «сурок» переодел его, отступил на шаг, оглядел придирчиво с ног до головы – и загарцевал вокруг, словно королевский портной, подгоняющий костюм по монаршей мерке.
– Фактура у тебя, фактура, – довольно бормотал он себе под нос, одергивая на Белове брюки. – На такую фактуру любая фурнитура сядет.
– Какая еще фурнитура? – рассмеялся Антон.
Чудак отмахнулся. Он колдовал над Беловым вдохновенно и отвлекаться не хотел.
Наконец с костюмом было покончено.
– Пойдем личико малевать, – скомандовал Петр Семеныч. – А то видок у тебя – Джеймс Бонд на отдыхе.
Они протиснулись между кучами барахла, и в стене обнаружилась незаметная дверца, а за ней – крошечная каморка. В отличие от главной комнаты, здесь было чисто и светло.
– Садись, – кивнул Петр Семеныч. – Обойдемся носом, ну и годков тебе прибавим… Эх, нет на тебя Мишки Гройса! Ты знаешь, какой это был первоклассный специалист? Некоторые называли его мелким мошенником… Ха! Посмотрел бы я на тех «некоторых» после того, как их обработал бы Миша Гройс. Он мог раздеть человека, не прикоснувшись к нему пальцем. А голос? Менял голос так, что даже я его не узнавал. Я, его старый приятель! Вот был бы он здесь, расписал бы тебя в лучшем виде. Я, конечно, тоже постараюсь, но скажу тебе прямо, Антоша: по сравнению с Гройсом я – подмастерье.
Петр Семеныч мог сколько угодно превозносить неизвестного Белову старого мошенника, но когда двадцать минут спустя Антон взглянул на себя в зеркало, то лишь ошеломленно покачал головой. Он и прежде видел результат работы Петра Семеновича. Но на этот раз преображение оказалось кардинальным.
Вместо худощавого, обросшего, мрачного мужика, зашедшего в квартиру час назад, в зеркале отражался холеный господин лет пятидесяти, с намечающимся брюшком, с горбинкой на мясистом носу. Щетина осталась, но приобрела благородный седой оттенок.
– Парик не дам, – буркнул хозяин, – обойдешься своими. Височки тебе подправил, а в остальном сойдет. Нынче мужики за своими прическами не следят, так что выделяться не будешь. Грабли покажи.
Белов протянул ему руки. Петр Семеныч придирчиво осмотрел их и вынес вердикт:
– Годные. Лети, соколик, куда хошь.
– Спасибо, Петь, – от всей души поблагодарил Антон. – За мной должок будет, ага? Заброшу через пару недель.
– Если меня не будет, оставишь моим мальчикам, – предупредил хозяин.
На лице Антона отразилось сомнение:
– Алкашам, что ли?
– Мои запивохины службу несут лучше цепной собаки, – гордо возразил Семеныч.
– Так то служба, а то деньги. Ладно, сам разберусь.
Хозяин хлопнул себя по лбу так, что очки на его переносице подскочили:
– Антоша, что ж я забыл-то! Охо-хох, старый стал. Теряю квалификацию.
Он уковылял в лабиринт вещей и вернулся обратно через пару минут, неся портмоне и ключи на брелоке.
– Ты ведь, Антоша, голышом, считай, пришел… А самое-то важное мы и упустили. Что за бобер без машины?
Уже стоя в дверях, Антон обернулся:
– Петр Семеныч, а что за цирк ты устроил, когда пушку на меня наставил? Твои ребятки тебя должны были предупредить, едва я вошел в подъезд. Скажешь, подвели?
Хозяин усмехнулся:
– Нет, не подвели. Но ты у нас паренек непонятный, они тебя не раскусили. Плывет, говорят, какой-то челнок, но кто такой – не ясно. Хотели тебя проводить, но я сказал: обойдусь. Между прочим, – добавил он, помолчав, – у тебя там в лопатнике кой-какая мелочь имеется… А то ходишь, как босяк.
Расставшись с Петром Семенычем, Антон поймал частника и добрался до места своего назначения. Вылез он в переулке, не доехав до магазина метров триста. На него навалилась усталость, рана начала ныть, но он не мог позволить себе выбраться из развалюхи «мазды» на глазах у сотрудников салона. Легенда есть легенда, даже если она рассчитана всего на десять минут игры.
«А если я ошибся? – спросил он себя, медленно идя по зеленеющей улице. – Мне хватит сил только на одну точку из всей сети. А потом?»
Он промокнул вспотевший лоб платком, сунутым в карман все тем же предусмотрительным Петром Семенычем, и продолжил путь. На противоположной стороне улицы его ждал самый крупный магазин Николая Хрящевского – «Падишах».
«Падишах» был известен всей Москве. Лучшие украшения продавались именно здесь, и сюда попадали новинки ювелирного рынка. Это был не маленький салон Вермана, а колосс среди салонов, ювелирный гигант, ослепляющий своей роскошью. Роскошь выставлялась напоказ: справа от вывески медленно вращался, сияя гранями на солнце, огромный «бриллиант» из стекла. В витринах извивались длинные, словно удавы, ожерелья, покачивались кулоны размером с яблоко, соблазняли невероятные кольца – каждое не меньше полуметра в диаметре, с «камнями», похожими на большие разноцветные леденцы.
Антон на несколько секунд задержался, созерцая все это великолепие. Затем выпрямился, выкатил вперед живот, надел на лицо скучающее выражение и, помахивая ключами на пальце, направился к стеклянным дверям – бизнесмен, оставивший машину неподалеку и заскочивший за подарком молоденькой любовнице.
Белова интересовал лишь один отдел, и он не стал притворяться и терять время.
– Покажите мне, что у вас новенького, – попросил он консультанта. – Чего хочется? Даже не знаю… Подарок любимой. Колечко какое-нибудь… для начала.
Он подмигнул и обаятельно улыбнулся.
Консультант с пониманием кивнула и принялась выкладывать перед ним кольца. Холеный красавчик-клиент внимательно рассматривал их, но откладывал в сторону одно за другим. Потом захотел обозреть комплекты, потом оценивающе взглянул в сторону подвесок… Но женщина видела, что мужчина не развлекается, к выбору относится серьезно: камни он изучал очень пристально, даже пару раз попросил лупу.
Антон почти уверился, что его догадка была неверна. Только для проверки этой догадки он и предпринял рискованную поездку и теперь испытывал разочарование с облегчением пополам. Разочарование – от самого себя, потому что ошибся (а ошибаться Антон не любил). Облегчение – оттого, что слишком уж гнусным было его предположение, нехорошим, опасным, и если бы оно оправдалось, то…
– Здесь не очень чистый камень, – извиняющимся тоном сказала консультант. – Но и цена приятная. Зато огранка выше всяких похвал.
Клиент застыл, разглядывая кольцо белого золота. Словно не слыша ее, судорожно схватился за лупу.
Милая девушка-консультант что-то ворковала, но Антон и впрямь будто оглох. В ушах у него стоял шум раскачивающегося вагона, бодрый перестук колес. Что он тогда сказал, вывалив свой груз из мешка? «Не самая лучшая партия».
Партия действительно была не самой лучшей. Один из камней и вовсе был с видимой трещинкой в форме английской «S», хоть и крошечной, но вполне заметной.
Кольцо с этим бриллиантом и держал сейчас в руках Антон Белов.
Он очнулся, заметив недоумение, мелькнувшее во взгляде консультанта.
– Никогда не видел включений такой интересной формы, – объяснил Белов свой интерес, возвращая кольцо. – Спасибо, что-то мне ничего не приглянулось.
И пошел к выходу, игнорируя попытки девушки «предложить кое-что еще». Это выглядело грубо, но он и не должен быть вежливым.
Он вышел на улицу и скрылся в ближайшем переулке. Антон шел, не разбирая дороги, уходя все дальше от опасного «Падишаха». Его начало потряхивать, словно от озноба, по лбу стекали капли холодного пота.
Худшие его опасения подтвердились. Догадка Белова оказалась справедлива, но никакого удовлетворения от этого он не испытал. Более того – Антон многое отдал бы за то, чтобы ошибиться. Его охватила ярость, когда он осознал, что произошло и кто организовал нападение на него.
«Нападение? Нет, это было не просто нападение, а попытка убийства. Ему требовалось убить перевозчика, убить посреди жилого района, с выстрелами и привлечением внимания! Сволочь…»
Антон бессильно опустился на ступеньку возле дома, не обращая внимания на взгляды прохожих. Платок, который он то и дело прижимал ко лбу, промок насквозь. «Мне срочно нужна машина… Иначе я свалюсь где-нибудь здесь».
Из последних сил он поднялся, доковылял до обочины и поднял руку. К счастью для него, работа Петра Семеновича и тут сослужила хорошую службу: к представительному мужчине, хоть и бледному и, похоже, крепко выпившему – так, что еле стоял на ногах – тут же подскочила грязная «Лада».
Но Антону было не до того, чтобы выбирать средство передвижения. Он кулем повалился на заднее сиденье, пробормотал адрес и облегченно закрыл глаза.
Майя возвращалась с продуктами из магазина. Увидев у подъезда немолодого мужчину, державшегося рукой за стену, она перепугалась и бросилась к нему, решив, что человеку плохо. Мужчина обернулся – и Майе хватило одного взгляда: она узнала Антона.
Сдержав восклицание, подхватила его под руку и быстро повела в дом.
– Ты ранен? – тихо спросила она. – Ранен?!
Антон покачал головой.
– Устал… – выдавил он, вцепляясь в перила, чтобы не обрушиться всем весом на Майю.
Кое-как они дотащились вверх по лестнице, ввалились в квартиру. Через три минуты Антон уже крепко спал на своей кровати.
Консультант Жанна, работавшая в ювелирном магазине «Падишах», закончила свою смену и собиралась домой.
– Что-то вид у тебя встревоженный, – бросила, проходя мимо, коллега. – Все в порядке?