— Я сделал вам предложение и не откажусь от своего слова, — сказал Дэвид, заметив ее колебания.
— Но вы же не знали тогда о моем родимом пятне, — робко заметила она.
— Знал, потому что ваш отец мне о нем написал. И еще он написал, что у вас доброе, любящее сердце, — мягко проговорил он. Дженна едва не открыла рот от изумления: она не ожидала подобного от отца. — Это как раз то качество, которым должна обладать мать моих детей.
Никаких лживых признаний в любви… Так мог говорить только человек, предпочитавший во всем простоту и ясность. И этот человек предлагал ей то, к чему она стремилась больше всего на свете, — семью…
А вдруг он узнает, что она сыграла роль жены одного из пиратов и так вошла в образ, что провела с «мужем» полную бесстыдных ласк ночь?
Но все-таки зачем Дэвид Мюррей проплыл сотни миль в погоне за пиратами? Неужели действительно только ради ее спасения?
— Позвольте отвести вас на корабль, — предложил Девид. — Я уверен, там вам предложат условия, более подобающие дочери Роберта Кемпбелла, чем эта убогая комнатенка.
Имя отца прозвучало для нее как гром среди ясного неба — так вот в чем дело! Наверное, Мюррей не хочет упустить приданое, которое дал за ней отец. Или она снова несправедлива к жениху, на этот раз потому, что ее сердце уже занято? Она, без сомнения, влюблена — в мужчину, двоих детей и море… Правда, возлюбленный ясно дал ей понять, что она ему не нужна…
А Дэвиду она нужна… Но какую цену придется заплатить за семейное счастье? Он, правда, кажется приятным человеком, но разве первое впечатление не бывает обманчивым? Разве она не ошиблась в Алексе, приняв его за форменного головореза? Самое же главное заключается в том, что, каким бы ни был на самом деле Дэвид, он с радостью дает ей то, к чему она так стремилась: семейный очаг, покой, будущее, наконец.
«Прими его предложение!» — твердил разум Дженны. «Нет, ни в коем случае не принимай!» — возражало сердце.
Она не могла бы уплыть с Дэвидом хотя бы потому, что хотела повидаться с Мэг, с Алексом, узнать, как закончилась его экспедиция за алмазами…
— Скажите, Дэвид, английский корабль, отправится отсюда на Барбадос?
— Нет, — ответил Мюррей, — он продолжит охоту за пиратами, которые взяли вас в заложники. На Мартинике капитан узнал от представителя тамошних властей, что негодяи планировали перебраться в Бразилию, и отправился вслед за ними. Витория — уже третий прибрежный город, в котором мы побывали, и везде солдаты искали пиратов. Капитан и здесь собирается опросить местных жителей, не видели ли они каких-нибудь подозрительных личностей.
У Дженны сжалось сердце: англичане наверняка выяснят, что пиратский фрегат останавливался в Витории и что кто-то из команды сошел на берег. Может быть, также станет известно, что люди с пиратского корабля отправились в глубь страны и что Дженна покинула португальское судно не одна… Господи, действительно нет ничего тайного, чтобы не стало бы в конце концов явным…
— В таком случае, я предпочла бы пока остаться здесь, — заявила она. — От качки мне становится плохо, и ощущать под ногами земную твердь — большое облегчение.
Лицо Дэвида Мюррея приняло озабоченное выражение — он совсем не походил на алчного охотника за приданым.
— Ну, тогда и я останусь здесь, подле вас, — решительно сказал он. — Во-первых, мы сможем получше узнать друг друга, а во-вторых, в случае опасности я возьму вас под свою защиту.
У Дженны екнуло сердце — если он и впрямь останется в гостинице и будет караулить каждый ее шаг, как она узнает, что с Алексом? Ей будет трудно повидаться с Микки…
Может быть, лучше пойти с Дэвидом и попробовать уговорить английского капитана отвезти их на Барбадос? Тогда англичане, возможно, прекратят охоту на «Ами»… Нет, это маловероятно: они вряд ли откажутся от преследования преступников только потому, что дочке лорда Кемпбелла захотелось поскорее попасть в свой новый дом…
— Вам совсем не обязательно оставаться, — возразила она. — Я здесь в полной безопасности.
— Уверяю вас, миледи, после ваших злоключений я не стал относиться к вам с меньшим почтением, — ответил он, видимо, по-своему поняв ее тревогу, — и с нетерпением жду дня нашей свадьбы. Мне очень трудно одному, да и детям нужна материнская ласка.
— Сколько им лет?
— Младшей девочке всего год. Моя жена умерла, дав ей жизнь. Среднему, Саймону, четыре, а старшему, Дэвиду, — уже пять.
— Кто заботится о них в ваше отсутствие?
— Экономка.
Несколько мгновений Дженна молчала, пытаясь представить себе малышей Дэвида, но потом, глянув на жениха, спохватилась:
— Я вам очень благодарна за заботу, мистер Мюррей. Честно говоря, я сомневалась, что вы оставите нашу помолвку в силе после всего, что со мной случилось.
— А я очень благодарен судьбе за то, что вы живы и здоровы. — Он поднес к губам ее правую руку и поцеловал. — Клянусь, ваши похитители будут болтаться на виселице, все до одного! — добавил он, посуровев. — Кстати, а где ваша горничная?
Дженна закусила губу, силясь придумать правдоподобный ответ, и выпалила первое, что пришло в голову:
— Пираты ее не отпустили…
— Подлецы… — помрачнел Дэвид. — Ничего, леди Дженет, не отчаивайтесь, мы обязательно освободим бедную девушку. И вы можете нам помочь — поговорите, пожалуйста, с лейтенантом. Возможно, вы что-нибудь слышали о намерениях пиратов, пока были у них в плену.
— Что вы, сэр, откуда? — удивилась Дженна с самым невинным видом. — Меня почти все время держали взаперти. Я ничего не знала даже о том, где нахожусь, до тех пор, пока не попала на борт португальского судна.
— Негодяи, конечно, отобрали у вас все ценное?
Дженна замялась — ей не хотелось взваливать на Алекса и его товарищей новое обвинение, но, с другой стороны, отрицательный ответ в этой ситуации выглядел бы очень подозрительно.
— Да, частично, — ответила она. — Они взяли деньги и некоторые драгоценности. Но основную часть ценностей я зашила в платья, и ее не нашли.
Он посмотрел на нее с восхищением, и сердце Дженны болезненно сжалось. Бедный Дэвид, он и не подозревает, насколько она двулична. И вообще, ей ни к чему его восхищение, не то еще он, не дай бог, начнет ей нравиться…
«Господи, почему он оказался таким великодушным, понимающим, доверчивым? — с отчаянием подумала Дженна. — Будь он самонадеянным, мелочным, подозрительным, насколько проще было бы ему отказать!»
Конечно, она сама согласилась на помолвку, ее никто не принуждал, но обстоятельства изменились… И кроме всего прочего, она уже не девственница, значит, должна будет лгать Дэвиду, изворачиваться, притворяться… «Рано или поздно он узнает, что я не только помогала пиратам, но и принадлежала одному из них. Каким адом, должно быть, обернется тогда моя семейная жизнь!» — мысленно ужаснулась молодая женщина.
Но спор между сердцем и разумом продолжался… Она представила себе окруженный зеленью дом на берегу моря и троих малышей…
— Леди Дженет, что с вами? — прервал ее размышления встревоженный голос Дэвида.
— Ах, извините меня, пожалуйста, — опомнилась она и тотчас устало приложила руку ко лбу. — В последние два месяца мне пришлось столько пережить… Давайте отложим этот разговор, ладно?
— Понимаю, вам понадобится время, чтобы прийти в себя, — кивнул Дэвид, — и сделаю все, чтобы вас никто не тревожил. Думаю, лейтенант согласится подождать со своей беседой, я с ним об этом поговорю. Вы не откажетесь поужинать со мной сегодня? — спросил он с почтительным поклоном.
— Конечно, нет, — пробормотала Дженна, поднимаясь. Она была готова пообещать что угодно, лишь бы он поскорее ушел. — Спасибо за приглашение, вы очень любезны.
— Не стоит благодарности, миледи, — ответил Дэвид и, помедлив, заметил: — По правде говоря, я не ожидал, что моя невеста окажется такой прелестной девушкой.
Дженна не верила своим ушам: она — «прелестная девушка»? Она, «синий чулок», дурнушка, на которую никогда не обращал внимания ни один мужчина? Нет, определенно мистер Мюр-рей лицемерит, наверное, ему не терпится получить приданое и воспитательницу для осиротевших детей.
Как бы то ни было, впервые в жизни у нее появился выбор… Или это тоже только иллюзия? Разве совесть позволит ей обмануть Дэвида?
— Значит, договорились: я постараюсь оградить вас от расспросов ретивого лейтенанта, распоряжусь перенести сюда свой багаж и в шесть зайду за вами, — сказал Мюррей.
— Еще раз спасибо.
— Если вам что-то нужно… — Он замолчал, пытливо поглядев ей в глаза, и тихо закрыл за собой дверь.
23
Мокрому от пота лицу стало горячо, и Алекс понял, что взошло солнце. Он открыл глаза, хотел оглядеться, но различил только какие-то неясные тени. Он попытался пошевелиться, но тело не слушалось — с головы до ног его сотрясала дрожь от пронизывающего холода, шедшего откуда-то изнутри. Что случилось? Алекс ничего не понимал. Но ему еще никогда не было так плохо. Даже после Каллодена, он, израненный, ослабевший от потери крови и жара, чувствовал себя лучше…
До него донеслось бормотание священника, но он не понял ни слова. Он сделал попытку сесть и, не сумев, свернулся калачиком, надеясь хоть немного согреться.
Он почувствовал прикосновение грубой ткани — его накрыли одеялом, потом еще одним.
— Малярия, — произнес по-испански падре.
Слово прозвучало глухо, как сквозь какую-то плотную завесу, но сразу отпечаталось в мозгу — Алекс вспомнил, что уже слышал его: малярия — это болезнь, от которой умирали люди. Нет, только не малярия! Он не может сейчас умереть, ведь его ждут… Он задергался, стараясь встать на ноги, и прохрипел, лязгом зубов заглушая собственный голос:
— Надо… идти…
Падре заговорил о чем-то с проводником, и Алекс прислушался — мысль, что надо идти вперед, не давала ему покоя, он хотел, чтобы его товарищи поняли, как это важно. Но едва он открыл рот, как его снова затрясло и все мысли разом вылетели у него из головы.