– Расскажи мне, расскажи – молила Тави, то и дело норовя бухнуться на колени перед волшебником Акциумом прямо в холодную и противную осеннюю грязь. – Расскажи мне! Ну расскажи же! Я сделаю все, все, что ты захочешь... можешь продать меня в рабство, только, ради богов истинных и ложных, ради Спасителя, если ты в него веришь, – расскажи!
– Да что же мне тебе рассказать? – отбивался маг.
– О других мирах... о том, откуда ты пришел... о том, за что тебя заточили…
– Успеется, – проворчал Акциум.
– А почему ты стал нам помогать? – не отставала Тави.
– На вас троих завязался тугой узел, – нехотя ответил волшебник. – Слишком тугой для обычной троицы авантюристов, искателей приключений. Опять вмешались Высшие Силы, будь они трижды прокляты! Они могучи, но, с одной стороны, равнодушны, а с другой – капризны, словно дети. Порой я даже сомневаюсь, разумны ли они…
– И что? Что было дальше? – Забывшись, Тави дергала мага за складку плаща.
– Вас было несколько – несколько таких... групп, я имею в виду. Судьба свела вас. Это тоже неспроста.
– А я не верю, – Тави внезапно отвернулась. – Я не верю в Судьбу. Это что, такой суровый дядька, что для собственного развлечения мечет кости, а потом смотрит, что получится, и изрекает через своих оракулов какие-то туманные речения?
– Да нет, конечно же, не дядька, – усмехнулся Акциум. – Раньше, когда я только учился волшебству... я тоже кипел гневом, я негодовал на несправедливость мироустройства… Почему маги могут жить сколь угодно долго – если только их не прикончит какой-нибудь бродячий дракон или другой маг-конкурент, – а трудолюбивые крестьяне, искусные ремесленники, прилежные писцы, тороватые негоцианты должны умирать? Почему Судьба порой уничтожает целые народы, оставляя города, страны и континенты заваленными мертвыми телами? Почему время от времени пробуждаются какие-то древние, постарше звезд и небес, ископаемые чудища – и, бывает, целые миры тоже гибнут, потому что помощь опаздывает или же тварь оказывается слишком сильна…
Акциум сморщился, словно от сильной зубной боли.
– И вот ты сидишь, сидишь под землей, в зловонной келье, видишь все это и бессилен помешать, потому что… – Он осекся. – И даже мои слова, оказывается, способны влиять на Судьбу… – он вновь сморщился, – на Судьбу миров. Тьфу, пропасть! Как мне это все надоело!.. С нудным постоянством... бьешься лбом в эти стены Высшей магии, а когда доходишь до предела… – он с неожиданной яростью рубанул ладонью, – когда доходишь до предела, оказываешься в келье, – Ты не хочешь мне рассказать? – по-прежнему не отставала Тави.
– Не могу, – хмуро отозвался маг. – Когда-то я был… О, кем я был тогда! А потом – падение. Падение… Акциум... это дурацкое имя... и, наконец, – заточение. А сейчас этот мир тоже на грани падения. На него наползает тень. Точнее – нет, не тень. Тень – это означает: нечто появилось между тобой и солнцем. А тут... эти твари… Я видел множество разных, но этих – я не знаю. А когда-то мнилось – пределов знанию нет…
Он замолчал, отыскивая дорогу между серыми лужами. С неба начинала сеять мелкая и нудная водяная пыль – та самая, что пробивается сквозь самый плотный плащ.
– Куда же ты идешь сейчас?
– На юг. К Мельину. Лезть в гномьи подземелья нет смысла. Твари где-то там, возле столицы... и, кстати, я так и не могу понять, что там происходит. Со стороны кажется – там пошла в ход боевая магия. Причем немалых порядков. Кто, скажи мне, может драться в Мельине, используя такие силы?
– Радуга подавляет мятеж? – тотчас предположила Тави.
– В имперской-то столице? – хмыкнул Акциум. – Ладно. Я сейчас не хочу пускать в ход чародейство, а то и так... наворожил порядком.
– А здешние…
– Здешние нас догонять не станут, – с непререкаемой уверенностью бросил волшебник. – Не та порода... пуганые. Хотя... вот тут все с ними драться намерены – тебя вот возьми... а мне вот что-то сомнительно…
– С Радугой – сомнительно? – так и вскинулась Тави. – Да они... да знаешь ли ты?..
– Догадываюсь, – хмуро сказал волшебник. – Сила в тебе немалая, но вся от ненависти. Боюсь, как бы тебе се не потерять – когда насытишься местью.
– Если при этом падет Радуга… – напыщенно начала Тави, однако Акциум тотчас перебил ее:
– А ты хорошо представляешь себе, что произойдет, если Радуга и в самом деле падет?
– Н-ну… – замялась Тави. Досадливо нахмурилась, но потом честно призналась:
– Не знаю. Но хуже не будет уж точно.
– А почему? – тотчас спросил Акциум. – Я, конечно, долго просидел под землей… – Он подмигнул Тави. – Но равнять меня со слепым кротом, по-моему, не слишком-то разумно.
– Я не равняю! – обиделась Тави. – Но Радуга – злодеи… Они убивали, жгли, разоряли…
– Это потому, что так случилось с твоей семьей, – безжалостно уронил Акциум. – А те, кого это не коснулось?
– Тогда откуда ж мятеж? – немедленно поддела мага Тави. – Откуда такая волшба в Мельине?
– Может, пираты по реке поднялись? – предположил Акциум, но не слишком уверенна.
– Пираты? – хмыкнула девушка. – Сейчас, по осени? Едва ли. В южных морях уже вовсю штормит. Они появились бы раньше – или позже, уже после нового года.
– Ну, тогда не знаю, – проворчал Акциум. – Но ты не уводи разговора, не уводи. Почему ты так уверена, что остальным это тоже надо – повернуть власть Радуги?
– Потому что тогда бы колдовать могли все… – вырвалось у Тави. Опомнившись, она зажала рот ладонью, но было уже поздно.
– И знаешь, что тогда будет? – немедленно подхватил волшебник. – Ты можешь представить себе, что это такое – вырвавшаяся на свободу Сила, Сила, истекающая через сотни тысяч источников, через мириады рвущих ее на части жадных рук? Ты понимаешь, что ты хочешь дать детям играть даже не с огнем, а с... с… Ты хочешь просто бросить их всех в самое сердце лесного пожара – и гордо назвать это свободой!
Несколько мгновений Тави молчала, ошарашенная не столько даже отповедью старого волшебника, сколько его последней фразой.
Бросить их всех в самое сердце лесного пожара…! Всех… Всех? ВСЕХ!!!
– Ты хочешь сказать – магия отнюдь не удел избранных? – замирая, произнесла она.
– Гм... язык мой – враг мой. – Маг досадливо нахмурился. – Конечно, Тави. Конечно. Далеко не все умеют играть на лютне, но касаться струн и извлекать из них звуки могут все, если только они не лишены рук. Хотя в этом случае можно воспользоваться зубами. Ну так вот и с магией то же самое. Я, если честно, считал – это все и так знают… Старый дурак.
Так вот представь, что будет, если все вокруг примутся терзать лютни, Тави. А ведь магия – это отнюдь не столь безобидная вещь. Ты согласна? Невежда никогда не сыграет сложную и тонкую мелодию, но чисто случайно... его какофония… если применить это к магии... может вызвать к жизни такие создания, что лучше бы сотворившего такое... заранее с жерновом на шее – да в воду.
Собственно говоря, все Ордена магов только тем и заняты, что не дают неразумным детям спалить самих себя – и все окружающее вместе с ними.
– Не правда! – не выдержала Тави. – Властью они заняты! Властью! И наживой! Мой Учитель говорил…
– А кстати, кем был твой Учитель? – тотчас подхватил Акциум. – Мы немного уже говорили об этом... и я считаю его покинувшим Радугу чародеем, причем весьма высокой ступени, иначе он не смог бы научить тебя так ловко чувствовать Силу. Опиши мне его! Я знал в лицо многих из Радуги... очень даже многих.
– Хорошо, – чуть растерянно ответила Тави. – Он был высок... много выше среднего роста. Очень худой. Лысый. И такой... лицо такое... костистое. Очень-очень, так что я сперва даже пугалась, а потом он объяснил мне, что это у него после неудачного наложения заклятия…
– Худой... лысый... костистый череп… – забормотал Акциум. – Нет. Не знаю такого. Среди высших иерархов такого точно не было. Орла... то есть боги меня вразуми, кто же это может быть? – Он с неожиданной пристальностью взглянул на Тави. – Ничего не приходит в голову. Это плохо, очень плохо. – Он казался до крайности озабоченным.
– Это что, так важно? – в упор спросила Тави.
– Сейчас – нет, но чует сердце, потом еще аукнется… Хотя ты права, нынче нам об этом думать пока рано.
– А о чем надо? – немедленно спросила девушка.
– О том, откуда взялись эти козлоногие и как с ними справиться, – со всей серьезностью ответил маг. – И еще... о том, во что выльется нарушение мной запретов.
– Ты их нарушил? – изумилась Тави.
– Конечно. Когда покинул келью.
– И что теперь? – Невольно в ее грудь вползал холодный страх. – Что теперь будет? Что мы можем сделать?
– С Заточившим меня – увы, ничего, – мрачно ответил Акциум. – Его невозможно убить, с ним невозможно справиться силой оружия, его можно только переубедить.
– А почему он тебя заточил? – пошла на второй круг Тави.
– Не будем об этом, – отрезал Акциум. – Не будем об этом больше. Пожалуйста.
– Хорошо, – уныло ответила Тави. Однако сразу же:
– А ты станешь меня учить?
– Тебя? – изумленно воззрился на нее Акциум.
– А что тут такого? Мой Учитель сгинул. Наверное, погиб. Или ушел из этого мира, если правда то, что ты говоришь… Что мне теперь делать? Кана убили… Сидри сбежал с Алмазным Мечом, а я из-за этих проклятых аколитов Семицветья упустила его… Каменный Престол не упустит случая очернить меня перед Кругом Капитанов. Меня изгонят…
– Э, неужели бесстрашная Тави собралась плакать? – изумился волшебник. – Не стоит, девочка. Я видел, как ты сражаешься.
– Но идти мне вес равно некуда-а-а-а…
– Но дом-то у тебя есть? – озабоченно поинтересовался Акциум.
– Дом... есть кровать, под которой стоит мой сундучок. Вот и все, – с горькой откровенностью вырвалось у Тави. – Там, на западе, во владениях Вольных.
– И чем ты занималась до того... до этого?
– Была у Вольных наемницей, походным магом, потому что немного знаю волшебство… Ходила с ними в походы. Может, помнишь монастырь Тра…