— Она мертва, княже? — тихо спросил Тимофей.
— Почти, — хмуро ответил Угрим.
— Значит… Значит, она ещё жива?
— Не совсем.
Тимофей недоумённо смотрел на князя.
— Тогда что с ней стало?
— Ханец взял её жизнь, но не дал умереть. Он превратил её тело в ещё один камень, вложенный в общую кладку. Арину сделали частью Стены. И Стена высасывает из неё последние остатки сил.
— Разве такое возможно? — удивился Тимофей. — Она же… Она сильная чародейка.
— Была сильной, — кивнул Угрим. — Но вот насколько она сильна сейчас, я не знаю. Сам видишь, Арина не способна ни произнести заклинания, ни сотворить волшбы руками.
— Всё равно… — не очень уверено пробормотал Тимофей.
Конечно, он не волхв. Он плохо разбирается в магии. Да что там — он, по большому счёту, ничего в ней не смыслит. Но, всё же, пообщавшись с Угримом немалое время, Тимофей мог делать кое-какие предположения.
— Она ведь должна была защищаться, княже, правда? Хотя бы мысленно. Должна была поставить щит. Закрыть в себе то, что ещё можно было закрыть.
— Всё не так просто, — князь-волхв качнул седой головой. — Её магический щит действенен против живых противников. И защитить он способен только помыслы, память и силу живой чародейки. Арине же пришлось иметь дело с мёртвой Стеной. Именно посредством Стены ханец ломал её защиту и забирал всё, что считал нужным. Да и сама Арина хоть и не мертва ещё бесповоротно, но уже и не жива в полном смысле этого слова. Я не знаю точно, как это вышло. Мне не понятна до конца ханьская магия, связавшая Арину со Стеной. Но, я полагаю, что защиту гречанки раздавила Длинная Стена, а не бесерменский маг.
— А почему ханец просто не убил Арину? — спросил Тимофей. — Ну… в смысле не убил совсем?
— Когда чародей умирает полностью, гибнет и всё, что живёт в нём. Если, конечно, умерший чародей — не Кощей, имя которому Бессмертный, — задумчиво отозвался Угрим. — Судя по всему, ханьскому колдуну нужна была сила Арины. Он надеялся, что её сила, переданная Стене, хотя бы ненадолго задержит нас… Меня, главным образом. Видимо, поэтому бесермен и оставил Арину в кладке между жизнью и смертью. Если бы штурм продлился немного дольше, Стена высосала бы из Арины всю силу без остатка. И колдовскую, и жизненную. Стена убила бы её сама, без участия ханьца.
Угрим пристально смотрел на гречанку.
— И знаешь, Тимофей, быть может, нам повезло, что Стена не успела взять всё, и мы поднялись на неё раньше, чем рассчитывал ханец.
Тимофей вспомнил, как под ногами рассыпалась кладка. Да, возможно, им очень повезло. Будь у Длинной Стены побольше времени, и не будь ханьская Стена столь широка, и прочна, возможно, она разрушила бы себя быстрее, чем Угрим сотворил бы останавливающее заклинание. А смерть под развалинами — не самая лучшая смерть.
Тимофей снова перевёл взгляд на Арину.
— Что ты намереваешься теперь делать с гречанкой, княже?
— Брать, — отрезал Угрим.
Тимофей удивлённо поднял глаза на князя. Брать? В каком смысле?
— Ханец взял из неё своё, Стена пыталась взять своё, и я тоже возьму кое-что, что мне необходимо, — пояснил Угрим.
Не совсем, впрочем, понятно.
— Я хочу знать, куда подевался ханьский колдун, и куда он унёс Кощеевы Кости.
Ага, вот теперь понятно. Но ведь гречанка во время штурма лежала в бессознательном состоянии, и к тому же была замурована в кладку…
— Думаешь Арине это известно? — с сомнением сказал Тимофей.
— Ей — вряд ли. Но об этом может знать Стена, с которой Арина до сих пор связана. Я не владею ханьской магией, и я не умею приказывать этой Стене. Зато я могу вызнать всё, что видела и что знает Стена, от Арины.
Ну да… Если магический щит полумёртвой гречанки, действительно, раздавлен, и она больше не способна закрываться от воздействия извне…
Пальцами правой руки Угрим поочерёдно коснулся самоцветов, лежавших у его ног. Затем положил левую ладонь на лоб гречанки. Уставился тяжёлым взглядом в её лицо.
Тимофею показалось, будто лицевые мышцы Арины дрогнули. Или это колдовское марево окутало её голову?
Князь всматривался в лицо своей бывшей супруги несколько долгих мгновений. Нет, определённо, ресницы и губы Арины чуть дрогнули…
Угрим убрал руку со лба Арины. Вздохнул.
Тимофей смотрел на князя. Так и подмывало спросить, что ему удалось узнать, но задавать вопросы Тимофей не решался. Очень уж смурной был у Угрима вид.
Князь заговорил сам.
— Ханький колдун забрал Чёрные Кости и ушёл с небольшим конным отрядом, — произнёс он глухим голосом. — Из-под этой самой башни ушёл. Тёмной Тропой…
Ушёл Тёмной Тропой? Тимофей не отводил от Угрима напряжённого взгляда. И ты даже не почувствовал этого, княже? Если так — то странно, очень странно. Угрим был сильным чародеем, а Тропа открылась рядом — за Длинной Стеной. Как такого можно было не заметить?
И снова свои вопросы Тимофей оставил при себе. Но, наверное, скрыть удивления ему не удалось.
Князь криво усмехнулся:
— Ханец открыл Стену, и выпустил из неё навью силу.
Ну, было такое. И что? Тимофей не понимал.
— Это всё равно, что разом открыть тысячи Троп. За таким заслоном трудно почуять ещё одну навью тропку.
«Да, наверное, трудно», — вынужден был признать Тимофей. Выходит, в случившемся нет ничего странного. И вот для чего, выходит, желтолицый бесерменский колдун погнал в бой целые тумены тёмных призраков, лишая силы Длинную Стену.
— А где Феодорлих, княже? — спохватился Тимофей. — Где Огадай?
— Их тоже увели по Тропе, — хмуро отозвался Угрим.
— Но куда? Зачем?
Князь вздохнул, как застонал.
— Куда и зачем ханьский колдун протянул свою Тропу — этого не скажет даже Стена. Но…
«Но»? Тимофей весь обратился в слух.
— Есть одно место, куда я бы на месте ханьца очень хотел бы попасть, — негромко, словно разговаривая сам с собою, произнёс Угрим.
Тимофей терпеливо слушал дальше.
— Острожец! — выцедил сквозь зубы Угрим. Лицо его стало жёстким. Глаза пылали холодным блеском.
— Разве Острожец не защищён от чужой магии? — удивился Тимофей. — И если бы даже бесерменский чародей взломал колдовскую защиту крепости, разве ты бы об этом не знал?
— Ханьский колдун может попасть в Острожец и без помощи магии.
— Как?! — опешил Тимофей. — Через такие стены! Мимо стражи! И без магии…
— Крепость охраняют воины Феодорлиха и Огадая. И…
Угрим сжал кулаки.
— И теперь я понимаю, для чего проклятому бесермену понадобились император и хан!
Тимофей прикусил губу. Крысий потрох! Кажется, он тоже начинал это понимать. Но…
— Княже, ханец всё равно не сможет пробиться к нижним подземельям Острожца. Даже Феодорлих и Огадай ему в этом не помощники.
Угрим прищурился:
— Если он, действительно, отправился туда, значит, на что-то рассчитывает.
Князь решительно тряхнул головой.
— Тимофей, оставь пока Кости здесь. Сам собирай всех, кого сможешь собрать быстро. Мы идём к Острожцу.
Как идём — об этом Тимофей спрашивать не стал. От ханьской Стены до городка на берегу Ищерки проще всего было добраться по Тёмной Тропе.
Дозорные заметили их ещё издали. В крепости на скале уже оттрубили рога и несколько раз гулко ударил барабан. На стенах и башнях стало людно, на боевых площадках задымились костры под большими котлами.
Чжао-цзы остановил коня на расстоянии выстрела из мощного лука или самострела. Не стоило рисковать. Пока не стоило…
Остановились «лесные демоны», скакавшие за ним. Быстро подтягивались отставшие линь гуй.
Отсюда можно было разглядеть цитадель варваров во всех деталях.
Никаких ходов, лазов, расщелин или ступенек в монолитной отвесной скале заметно не было. Да и окаменевшие ворота наверху вряд ли теперь способны открываться. Зато над вросшими в арку массивными створками, на цепях покачивалась широкая платформа с высокой дощатой оградкой и узкой калиткой. В подобных клетушках-подъёмниках иногда спускают в шахты рудокопов и извлекают из недр отколотую породу. Здесь же платформа, вынесенная на толстых крепких балках далеко за зубцы надвратной башни, предназначалась для другого. На такой удобно поднимать в крепость припасы, людей и даже коней. Что ж, защитники цитадели неплохо устроились.
Со стен также свисали несколько канатов и верёвочных лестниц, но стража спешно втягивала их наверх. Издали было похоже, будто по скале и стенам ползут извивающиеся гады.
Подъёмник, верёвки и лестницы, похоже, являлись единственной связью крепости с внешним миром.
Сверху на Чжао-цзы и его невеликий отрядец смотрели воины в сверкающих на солнце стальных шлемах и мохнатых меховых шапках, обшитых железными пластинами. Воинов было много. В крепости стоял сильный гарнизон.
И это хорошо. Многочисленный гарнизон не устрашится нескольких всадников. Значит, защитники цитадели не станут стрелять сразу. Наверняка, они сначала пожелают узнать, кто прибыл к крепости и с какой целью.
Так и есть. Кто-то что-то прокричал с крепости. Однако пока вступать в переговоры было рано.
Взмах руки…
Повинуясь безмолвному (слов сейчас не требовалось: всё было оговорено заранее) приказу Чжао-цзы к скальным стенам направились три всадника. У каждого поперёк седла — пленник со связанными за спиной руками и мешком на голове.
Ещё двое «демонов» подняли самострелы-ну, удерживая пленников на прицеле. Двух из трёх. Третий — не столь важен.
Вообще-то особой необходимости в этом не было, но всё же следовало показать варварам, что самые важные пленники находятся под надёжным присмотром. И что смерть уже дышит им в затылок.
Защитники крепости недоумённо наблюдали за происходящим. Стояла ясная солнечная погода. В такую всё видно хорошо.
Под скалистой стеной всадники без лишних церемоний сбросили пленников на землю и спешились сами. Поставили полонян на ноги. Хана и императора — по краям, третьего пленника — посередине. Сдёрнули мешки с голов.