И снова участок кладки, к которому подошёл Чжао-цзы, внешне ничем не отличался от стен вокруг. Но именно здесь, если верить памяти ведьмы, скрыт ещё один проход. Тот, который ведёт к тулову Яньвана.
Чжао-цзы её воспоминаниям верил. Впрочем, у него были и другие воспоминания. Похищенные в своё время колдуньей, а через неё, доставшиеся ему, Чжао-цзы, воспоминания воина со странным именем Ти-мо-фи. Слуга западного мага Ти-мо-фи тоже бывал здесь. И он видел здесь даже больше самой колдуньи.
По распоряжению Чжао-цзы ещё два пао легли под кладку.
«Лесные демоны» отступили в галерею. Задымились фитили. Чжао-цзы покинул залу.
И снова — грохот взрыва, волна горячего воздуха, вой осколков, дым, пыль…
Зала почти не пострадала. Только россыпи выбитого из стены щебня слегка поскрипывали под ногами.
Кладка, преграждавшая путь к Кости Яньвана, оказалась прочнее той, что отделяла нижние ярусы подземелий от подвалов крепости. Два пао смогли пробить в толстых глыбах лишь небольшое отверстие, через которое невозможно было протиснуться человеку. Но всё же они его пробили! Колдун, крепивший стену заклинаниями, явно не рассчитывал, что её будут ломать при помощи тэ-хо-пао.
Чжао-цзы посветил в пролом. Всё было, как в воспоминаниях ведьмы и слуги колдуна. За стеной — тёмная ниша. В нише — массивная плита. Каменная крышка люка. Последняя преграда.
Плита выглядела внушительно. Пожалуй, здесь двумя пао не обойдёшься. Чтобы расколоть такую плиту, потребуется заряд помощнее. Что ж, пусть он заодно дорушит и кладку, закрывающую нишу.
— Три пао, — Чжао-цзы указал факелом на пролом. — Быстро!
Линь гуй вкатили в брешь три железных шара. Три фитиля легли на край пролома.
На этот раз взрыв вышиб всю перегородку между залой и нишей и расколол плиту-люк. Обломки плиты и порушенного свода осыпались в открывшийся чёрный проём.
Чжао-цзы снова посетил факелом.
Горящие смоляные искры капали во мрак. Вниз вела узкая, высеченная в скале лестница с потрескавшимися разбитыми ступенями. Спускаясь по ней, Чжао-цзы ощутил себя мертвецом, сходящим во мрак Диюйя. Факельные огни были слишком слабы, чтобы разогнать темноту необъятного пространства.
Они спускались довольно долго, а когда, наконец, разбрелись по просторной нижней зале, во тьме неожиданно полыхнул свет. Это был свет их же факелов, отражённый крупными самоцветами.
В центре залы возвышался трон, сложенный из алмазов. Огромный, чуть покосившийся, вросший в пол и слившийся со скальной породной трон князя мёртвых Яньвана. На троне восседало усохшее костлявое тулово. Чёрное, будто облитое смолью. Без рук, без ног, без головы.
Эти останки, как и прочие Кости Силы, покоились в яйцевидном кристалле с широкими гранями, покрытыми матовой сетью тайных знаков и иероглифов. Кристалл был намертво вплавлен в алмазный трон.
Чжао-цзы улыбнулся. Больше не было нужды скрывать свою магию.
Колдовской щит, поставленный над крепостью, брал свою силу отсюда, из тронной залы Яньвана. Но несколько слов древнего заклинания дадут ему, Чжао-цзы власть над источником этой силы. Но сначала…
Чжао-цзы развязал кожаные мешки и вынул из них пронесённые в крепость артефакты. Самоцветы с мумифицированными ногами Яньвана легли у подножия трона. Две Кости помогут подчинить третью.
Он положил ладонь на холодные грани вросшего в трон кристалла. Громко и чётко произнёс нужные слова, вгоняя их в прозрачное яйцо-саркофаг, как вбивают гвозди в доску.
Вот так… Теперь Чжао-цзы мог управлять третьим кристаллом.
Нет, он не стал убирать чужую защиту, поставленную над крепостью. Это могло оказаться слишком опасным. Он просто уменьшил границы защищаемого пространства.
Тонкая работа, очень сложная и кропотливая. Защита никуда не делась. Стянувшись со всей крепости, она сжалась до размеров трона. Как тугая стальная спираль в пружинном самостреле.
Собранные Тимофеем воины выстраивались на полуразрушенном стенном пролёте для перехода по Тёмной Тропе. Сам он с магическими кристаллами в руках стоял возле Угрима. Как и положено княжескому кристаллоносцу. Над головой высилась башня бесерменского колдуна. Но Тимофей смотрел не на башню, не на князя, и не на кристаллы.
Тимофей смотрел на обнажённую женщину, которая однажды вскружила ему голову, а теперь… Теперь и на человека-то походила мало.
Тело без рук. Со сросшимися ногами. Бывшая супруга Угрима, словно тюк, лежала на широком княжеском плече. Так не носят своих жён, пусть даже и бывших. Так охотники носят добычу.
— Ты оставишь Арину в таком виде, княже? — осторожно спросил Тимофей. — Такой её оставишь?
— Во-первых, у меня сейчас нет ни времени, ни желания распутывать наложенные на неё заклинания, — пробурчал Угрим. — А во-вторых…
Князь вдруг широко — во весь рот — улыбнулся.
— Знаешь, в таком виде Арина мне нравится больше. В таком виде она не опасна и вполне меня устраивает. А что? Молчит, не перечит, не дёргается. Сдаётся мне, после ханьской Стены Арина стала идеальной супругой.
Шутит он или говорит всерьёз? Тимофей этого понять не успел.
— Ладно, хватит болтать, — окинув взглядом ратников, выстроившихся за его спиной, Угрим оборвал разговор. — Идём!
Князь шагнул к треснувшей башенной стене. Придерживая правой рукой Арину, взмахнул левой. Выплюнул короткую магическую формулу.
В кладке перед Угримом открылась Тропа.
Голова Арины болталась, словно заплечная котомка. Длинные, присыпанные пылью волосы ворожеи волочились за князем, подобно метёлке. Когда Тимофей последовал за Угримом, он думал лишь о том, как бы случайно не наступить на волосы гречанки.
Сзади что-то прокричал Бельгутай. Татарские нукеры и примкнувшие к ним латиняне неровным строем двинулись по покосившейся Стене.
Угрим с Ариной на плече исчезли в тёмной бреши. Тимофей с кристаллами вступил на колдовской путь сразу за князем.
Все звуки исчезли.
Как всегда бывает на навьей Тропе.
Теперь Чжао-цзы мог безбоязненно использовать все три Кости Силы.
Отбросив факел, он лёгким движением пальцев заставил воздух подземелья светиться.
Над головами «лесных демонов» вспыхнули тысячи незримых лампадок. Мрак отступил.
Линь гуй почтительно стояли за спиной Чжао-цзы. «Демоны» заворожено смотрели на переливы колдовских огней, отражавшихся в алмазах трона.
Оставалась самая малость. Извлечь из трона кристалл с туловом Яньвана. Магия, правда, тут не поможет. Даже магия трёх Костей. Над троном стоят слишком сильные защитные заклинания. Вернее, они заключены в самом троне. Сильные и древние, спрятанные в каждом кристаллике-самоцвете.
Они были вложены туда ещё при жизни Яньвана.
Для его смерти.
В незапамятные времена Шестеро великих магов наполнили алмазы своими чарами. Эти камни были выбраны ими не случайно. Только алмазы способны надёжно укрыть губительную волшбу от того, против кого она творилось. Сквозь холодный алмазный блеск её нельзя ни разглядеть, ни распутать, ни обезвредить.
Даже Яньван не почуял подвоха, когда садился на трон. Так гласят древние легенды.
Те же алмазы надёжно отражают и любое магическое воздействие извне. Именно поэтому заколдованный трон нельзя разбить при помощи магии. И по той же причине он прочно стоит на своём месте до сих пор. Повреждённый, перекошенный, но стоит…
Что ж, сегодня всё изменится. Прищурившись, Чжао-цзы смотрел на сверкающие каменья. Разрушить трон ему помогут громовые шары, которые уже проложили дорогу в нижнюю подземную залу. Запертый в железных снарядах чжэн-тань-лэй — сотрясающий небо гром — уже разнёс стены, укреплённые магией, и он же вызволит магический кристалл из алмазного плена.
Даже если взрыв отколет от трона хотя бы один самоцвет, древняя магия вырвется наружу и сама довершит остальное.
Чжао-цзы очень на это рассчитывал. Да, он не может унести по Тропе Дийюя трон, вросший в основание залы, но, взорвав трон, он сможет взять ту его часть, которая ему нужна.
За сохранность древнего артефакта Чжао-цзы не опасался: ничто в этом мире не способно повредить оболочку, покрывавшую останки Яньвана. И вряд ли взрыв тэ-хо-пао нанесёт им ущерб. А впрочем…
Если даже прозрачный кокон-саркофаг треснет или расколется, ничего страшного не произойдёт. Разве что до спрятанной в нём силы добраться будет проще.
Чжао-цзы распорядился вкатить под трон все оставшиеся снаряды-пао.
Готово… Ещё немного — и он станет обладателем не двух, а трёх Костей. Для обретения полного могущества и власти над самой смертью останется добыть ещё три.
Момент был торжественный и волнующий. В необъятной зале горели колдовские огни, их свет многократно отражался алмазными гранями. Все взоры были обращены к трону и к Костям Яньвана.
Тропу Диюйя, открывшуюся сзади, не заметил никто из «лесных демонов». Чжао-цзы тоже не мог её ни увидеть, ни, тем более, — услышать.
Он почуял чужую Тропу спиной.
— К бою! — приказал Чжао-цзы.
Разворачиваясь на месте, вскидывая руки и уже творя боевую волшбу.
«Демоны» расступились, чтобы не попасть под магический удар учителя.
Лучник, уцелевший во время стычки у входа в подвал и теперь прикрывавший узкую лестницу, натянул тетиву. Остриё стрелы было направлено на Тропу.
Тропа зияла в стене напротив. Рваная прореха, залитая чернотой, сквозь которую едва пробивались разноцветные проблески… Из её глубин приближался враг.
Чжао-цзы отчётливо ощутил это. Враг, правда, прятал свою силу. Враг до последнего момента старался оставаться незаметным. Враг казался слабым и беспомощным. Но это, конечно же, всего лишь уловка, хитрость, рассчитанная на то, чтобы подобраться поближе и не дать себя обнаружить.
Чжао-цзы ударил ровно в тот момент, когда враг покидал Тропу. Силой всех трёх Костей, имевшихся в его распоряжении и всей своей силой.
Сейчас первый удар значил многое — пусть даже удар не смертельный. Пусть — ошеломляющий и оглушающий. Главное — сбить боевые заклинания противника и разрушить его щит. Главное — смять то, что он заготовил и с чем идёт в атаку. А уж потом не составит большого труда добить его самого.