— Ты человек, которому я доверяю, Тимофей, — князь, остановившись у лестницы, обернулся к нему. Князь пристально смотрел в глаза. — И который не жаждет большего, чем имеет. Вот ты кто.
«Опять мысли прочёл, колдун», — догадался Тимофей. Проницательность седого князя-волхва порой пугала его больше, чем собственные сомнения.
— Таких людей в наше время мало, — продолжал между тем Угрим. — Таких уже почти не осталось. Поэтому ты на своём месте.
Тимофей вздохнул:
— Я на месте, на которое ты меня поставил, княже.
На месте костеносца…
Угрим вновь смерил его долгим пронзительным взглядом.
— И что с того? Ты поклялся служить мне во всём и всегда. Так исполняй же свою службу, Тимофей. Исполняй её добросовестно, как и подобает верному слуге. И гони прочь дурные мысли. Тебе думать не о чем. Тебе это ни к чему. Дело слуги — выполнять приказы господина. Тогда будут довольны все — и господин, и слуга. Идём…
Они спустились к разбитым воротам ассасинской крепости.
Тимофей понял: князь хотел не только открыть Тёмную Тропу для других, но и оказаться поближе к ней. Угрим желал, не вступая на Тропу, видеть всё, что будет на ней происходить. И — за Тропой тоже.
Великая Стена радовала глаза и душу. Чжао-цзы улыбался, оглядывая неприступную твердыню, протянувшуюся от горизонта до горизонта.
Честолюбивые и осторожные императоры веками возводили, достраивали и перестраивали Стену в надежде уберечь свои владения от набегов воинственных кочевников. Но сейчас Стена должна была противостоять другой угрозе.
И она могла ей противостоять!
Десятки, нет — сотни тысяч, миллионы людей, погибших или казнённых во время её строительства, были вмурованы в Стену[1]. Изменники, преступники, дезертиры, пленённые враги, дерзкие колдуны и простые рабочие. Веками всех их хоронили стоя, под звуки заклинаний, чтобы мертвецы вместе с живыми вечно охраняли рубежи империи. Опытный маг, знающий к чему прислушиваться, и сейчас слышит сквозь камни стоны замурованных. Ибо никто, ничто и никогда не умирает полностью и до конца.
Многие поколения придворных чародеев крепили Стену колдовством, о котором теперь никто не помнит. Зато всем хорошо известно, что смерть — самый лучший кирпич, а человеческая кровь — самый крепкий раствор.
Стена была насквозь пропитана кровью и смертью. И болью, и отчаянием, и страданием. И, что самое важное — Силой. Мёртвой силой Диюйя. Силой, которую можно взять и можно использовать. Если знаешь как. Чжао-цзы знал. Он был посвящён во многие тайны. И в тайну Стены тоже.
По большому счёту, Великая Стена являлась великим кладбищем, а на кладбищах магическая сила, причерпнутая из мира мёртвых, преумножается. Но главное даже не это. Некогда в Стену был вмурован кристалл с Костью Яньвана, хранивший Поднебесную от бед. Кристалл пролежал в кладке не один век. Не два и не десять. Много больше. И до того, как его похитили, он отдал Стене немалую часть своей силы.
Чжао-цзы перевёл взгляд на магические кристаллы. Эти древние артефакты тоже несли в себе мёртвую силу. И если совместить её с силой Стены…
Он провёл над кристаллами руками. Прошептал заклинание. Стена охотно приняла Кости Яньвана. Кристаллы наполовину погрузились в выложенный плитами пол башни. Кости Силы слились со Стеной, став её частью. Тьма Диюйя, вмурованная в кладку вместе с мертвецами ушедших веков, и князь мёртвых Яньван сегодня воссоединялись в Великой Стене.
Испуганно дёрнулась колдунья, лежавшая между кристаллами. Однако то, что происходило, её не касалось. Пока.
Чжао-цзы был доволен. Теперь Стена не только преградит путь вражеской армии, идущей обычными дорогами, но и обрежет чужие колдовские Тропы, протянутые через чертоги смерти. Обрежет и повернёт их туда, куда нужно поворачивать.
А два кристалла на Стене смогут противостоять трём. И, быть может, даже четырём.
Во всяком случае, количество кристаллов будет уже решать не всё. Многое будет зависеть от искусства участников предстоящей битвы. От магического и боевого искусства. От хитрости и смекалки. От дерзости и смелости.
И от размера армий, разумеется, тоже. И от состояния боевого духа. Чжао-цзы знал, что войско противника, с которым скоро придётся драться за Кости Силы, было измотано и обескровлено штурмом далёкой горной твердыни. Его же войска свежи и готовы к бою. Главное, успеть их вовремя собрать.
Он уже занимался этим. Он занялся этим сразу же, как только оказался здесь.
Внизу, под Стеной, зиял чёрный зев Тропы Диюйя. С Тропы выдвигались отряд за отрядом. Выезжали всадники, выходила пехота. Огромные повозки вывозили разобранные метательные машины и многоярусные короба, предназначенные для пуска огненных стрел.
— Учитель! — на башенную площадку взбежал молодой воин. Очередной гонец снизу. — Лю-вэй привёл своих людей. Тысяча всадников, две тысячи пехотинцев. Лю-вэй шлёт поклон и слова преданности.
Чжао-цзы кивнул. Три тысячи воинов — это немного для той битвы, которая ему предстоит. Но это ведь лишь один из ручейков, стекающихся под Стену.
— Пусть Лю-вэй занимает участок между Башней Второго Красного Дракона и Утёсом Смерти, — приказал Чжао-цзы. — Пусть ставит пехоту наверх, а конницу — возле Стены.
Взмах рук. Слова заклинания. Одна Тропа закрылась. Открылась другая. Таиться больше не было смысла. Прятать своё могущество от других магов — тоже. Жаль, конечно, что одному магу не под силу открывать и удерживать по несколько Троп сразу. Но ничего. Пути Диюйя, протягиваемые поочерёдно в разные концы Поднебесной, тоже способны собрать немалую армию.
Скоро из мерцающей тьмы выйдут новые воины. Много воинов… Настало время менять историю.
Чжао-цзы глянул на пленницу. Ты не была достаточно терпелива, колдунья западного края. Поэтому ты проиграла. Чтобы добиться желаемого, нужно уметь ждать. Нужно подкрадываться к цели, как кошка, нужно долгое время довольствоваться малым. Нужно брать своё незаметно, понемногу, по чуть-чуть. По крохотным кусочком. Чтобы однажды взять всё. Рассказать тебе, как я шёл к власти, колдунья?
Чжао-цзы улыбался. Чжао-цзы вспоминал.
К этому готовились долго. Годы. Десятки лет. «Лесные демоны» тайно внедряли своих людей при дворах князей и императоров. Лучших воины и стратеги линь гуй становились советниками и помощниками императорских генералов.
Чжао-цзы осторожно и неторопливо осуществлял свой давний план. Цель была одна: мягко, ненавязчиво взять в свои руки бразды правления войсками разных царств, чтобы однажды…
Это «однажды» постепенно приближалось. Действуя где магией, где хитростью, где подкупом и устрашением, а где — просто устранением неудобных, ненужных и лишних людей, «лесные демоны» становились во главе крупных отрядов и целых армий разрозненных враждующих царств. Всячески демонстрируя преданность своим императорам, князьям и военачальникам, порой даже воюя по их воле между собой, на самом деле они были верны лишь одному человеку и ждали только его приказа.
И вот время пришло. Приказ поступил. Когда владеешь магией и когда магия подкреплена древними артефактами, силу которых больше нет нужды скрывать, приказы можно отдавать мгновенно, на любые расстояния, любому количеству людей.
И можно не только отдавать приказы.
Чжао-цзы снова и снова открывал Тропы Дийюя. Линь гуй тысячами уводили чужих воинов к Великой Стене. Которая тоже давно уже находилась под контролем «демонов».
Власть в Поднебесной менялась. Но чтобы взять власть не только над народами по эту сторону Стены, но и над всем миром, и чтобы владеть миром вечно, нужно было выиграть битву под Стеной. Самую важную битву.
Глава 2
Угрим открыл колдовской путь у ворот ассасинской крепости. Что ж, знакомая картина… Зияющая дыра чёрного ничто, слабо подсвеченная изнутри разноцветными колдовскими искрами, была подобна ненасытной пасти.
Раньше Тимофей входил в эту пасть сам. Теперь, стоя возле князя, наблюдал, как на Тёмную Тропу вступают другие.
Мимо двигался передовой отряд. В первых рядах ехал Бельгутай. Татарский хан поставил верного нойона во главе своих воинов. Вероятно, так было нужно, чтобы вдохновить остальных. Необходимая, вынужденная жертва…
Бельгутай покосился на Тимофея. Тимофей отвёл глаза. Когда он вновь посмотрел перед собой, Бельгутая уже не было.
Выстроившись плотной колонной, касаясь друг друга стременами и позвякивая латами, молчаливые всадники с сосредоточенными лицами въезжали на Тёмную Тропу, словно во врата преисподней. Въезжали — и сразу же растворялись во мраке.
Рыцари Феодорлиха и ханские стрелки двигались смешанным строем. И так, наверное, правильно, если не знаешь точно, что ждёт с той стороны, с каким врагом придётся иметь дело и какую тактику избрать на выходе с Тропы.
Латиняне держали в руках обнажённые мечи, татары накладывали на луки стрелы. Угрим, Феодорлих и Огадай смотрели на исчезающих в темноте всадников как на смертников. Интересно, а чувствуют ли сами воины авангарда, что посланы на убой? Должны хотя бы догадываться, что ли… Или не должны?
Им было приказано вступить в битву на той стороне Тропы и держать оборону до подхода главных сил. Но насколько понимал Тимофей, пускать в бой главные силы Угрим пока не собирался. Ищерский князь просто хотел узнать, насколько силён окажется враг.
Кони фыркали и упирались. Но шпоры вонзались в бока. Жёсткие удила рвали рты. Опытные всадники заставляли животных идти во тьму.
Князь-волхв, император и хан стояли у самого края Тропы. Император и хан просто стояли. Угрим что-то бормотал, водил руками над Чёрными Костьми и, прикрыв глаза, к чему-то прислушивался. Или во что-то вглядывался. Если возможно вглядываться с закрытыми веками. Впрочем, для опытного мага, наверное, возможно и не такое.
На Тропу въезжали всё новые и новые всадники. Полог колдовского мрака поглощал людей и коней. Невнятным монотонным и убаюкивающим речитативом звучали заклинания Угрима. Звучали, звучали…