Крысий потрох! Да ведь это же он! Тот самый! Желтолицый бесермен в зелёном плаще и круглой островерхой шляпе, похитивший Кощеевы Кости и бывшую ищерскую княгиню в придачу. Или бесермен, очень похожий на него. Да нет же, точно он: вон и кристаллы с Костьми — при нём, здесь же, на башне, весело поблёскивают и искрятся в солнечных лучах. Колдовские самоцветы были то ли вмурованы, то ли вбиты в каменные плиты перекрытия.
Стрелы со стен всё ещё летели к Тропе. Но защита князя-волхва легко отклоняла обычные стрелы. А что, если полетят необычные?
Мгновение — не больше — бесермен и Угрим смотрели друг на друга. И оба нанесли удар почти одновременно.
Два мага вскинули руки.
Две ветвистые, добела раскалённые молнии полыхнули с башни и из Тропы. Молнии с шипением рассекли воздух над крепостными зубцами и наткнулись друг на дружку, будто вилы. Сплелись, воедино.
Не погасли. Запылали ярче, наливаясь багровым, с просинью светом. Бешено извиваясь, словно клубок многоголовых змей, молнии давили и ломали одна другую.
Видимо, Угримова всё же оказалась сильнее. Постепенно оттесняя вражеские чары, волшба князя тянулось к башне. Трепещущая молния бесермена, наоборот, теряла силу, истаивала и врастала обратно в руки своего создателя.
Ещё немного — и ветвистое колдовство Угрима перевалит через защитные зубцы, хлынет на башенную площадку. Сожжёт! Испепелит!
Ан нет, не хлынуло!
Едва достигнув зубчатого заборала и коснувшись кладки стены, сверкающая паутина чародейских молний брызнула в стороны.
Рассыпалась.
Погасла.
Угрим покачнулся так, что Тимофею пришлось подставить князю плечо.
В ослепительной вспышке полыхнули огнём и порвались наброшенные на Бельгутая путы. Кочевник не удержался наверху и упал с башни.
Угрим взмахнул руками…
Новая княжеская волшба удержала нойона у самой земли. Бельгутай не рухнул в груду мёртвых коней и всадников под стеной. Нелепо перекувыркнувшись в воздухе, он летел уже не вниз, а вверх. И чуть наискось. Словно мир перевернулся и теперь не земля, а Тропа притягивала упавшего с башни человека.
Притянула… Бельгутай ударился об упругий свод колдовского пути, рухнул на пружинящий пол.
Тимофей покосился на князя. Это не было похоже на Угрима. В последнее время тот редко кого спасал просто так, если не видел в этом пользы. Наверное, Бельгутай для чего-то нужен князю.
Нойон выдрал из доспехов крюки-когти («знакомая конструкция!» — отметил про себя Тимофей) с тлеющими обрывками верёвок и выбросил их с Тропы.
А заморский чародей на башне уже стряхивал с пальцев сияние ослабших чар и поднимал руки для нового удара.
«Держи кристаллы!» — услышал Тимофей безмолвный приказ князя.
Вообще-то, он и так держал самоцветы крепко, прекрасно понимая, что именно из них Угрим сейчас черпает силу. Но теперь Тимофей и вовсе вцепился в Чёрные Кости мёртвой хваткой.
Князь опередил противника на долю мгновения. Тот только-только начинал рубить руками воздух, когда Угрим резко выбросил перед собой ладони.
Словно отталкивая от себя что-то. Или отталкиваясь сам. Тимофей почувствовал, как его повлекло назад, вглубь Тропы. Будто кто-то дёрнул за шиворот. Угрим тоже отпрянул от башни.
Что-то волокло вместе с ними и Бельгутая.
Тропа втянула в себя всех троих.
Что это было? Отступление? Позорное бегство?
Увы, не так-то просто оказалось сбежать. Даже по Тёмной Тропе.
Вот только что перед ними был стремительно удлиняющийся коридор, в конце которого едва виднелся проблеск удаляющегося солнечного света. И — р-р-раз — Тропа вздрогнула, всколыхнулась.
И коридора впереди не стало. Чёрные стены, своды и потолок рассыпались. Темнота навьих дорог растеклась и рассеялась в ярком солнечном свете. Поблекли и исчезли колдовские искорки.
Тимофей, Угрим и Бельгутай вновь оказались у края Тропы. Только теперь башню, на которой остался противник, и зияющую воронку с загнутыми краями разделяло расстояние в два-три полёта стрелы.
Бесерменский маг нанёс удар по Тропе! И каким-то образом умудрился срезать её часть. Не отступи князь вовремя и не отбрось назад Тимофея с Бельгутаем, вражья волшба, наверное, смяла бы вместе с Тропой и их.
Что-то давало этому желтолицему власть над чужими Тропами. Вот почему пущенный по Тропе отряд не смог добраться до башни.
Ещё один скачек назад. И ещё часть чёрного коридора впереди исчезла, словно отгрызенная невидимыми зубами. Но на этот раз — лишь малая его часть. Стена сильно отдалилась. Её уже почти не различить.
И ещё скачек. И ещё… Просвета в чёрном коридоре больше не было. Тропа продолжала уносить их назад. Колдовской путь больше не рассеивался. Проклятая бесерменская магия была сильна, но не всесильна. Разрушить всю Тропу Угрима она не могла.
Враг ушёл. Успел уйти. Сумел отбить пленника и сам увернулся от удара…
Далеко-далеко за Стеной ещё виднелась маленькая чёрная точка. Надрезанный колдовской путь смыкался. Вывернутая воронка Тропы Диюйя сжималась и втягивалась сама в себя. Сквозная рана в ткани мироздания зарастала.
И с этим Чжао-цзы ничего поделать не мог. Достать противника на таком расстоянии было уже невозможно.
Чжао-цзы вздохнул.
Он разрушил выход с Тропы Диюйя. Но дальше его власть над дорогой, проложенной чужими чарами, заканчивалась. Дальше Великая Стена не поможет. А силы двух магических кристаллов и его собственной силы будет недостаточно для того, чтобы крушить мёртвые пути колдуна-иноземца.
Чжао-цзы задумчиво смотрел вдаль. Хорошо, конечно, что благодаря Стене, он способен обрубать Тропы Диюйя на таком расстоянии. Но плохо, что теперь врагу известно, насколько далеко действует защитная магия Великой Стены.
Хотя с другой стороны… Он ведь тоже узнал кое-что о силе и возможностях противника. Пробная стычка, в которой победа осталась за ним, показала, что на Стене можно отбиться от сильного врага, владеющему тремя Костьми Яньвана.
Можно даже обратить врага в бегство.
И всё же это была только пробная стычка. Чжао-цзы вздохнул. Да, пока враг отступил. Но скоро он придёт снова. И приведёт за собой всю свою армию. Армию, которой нужно что-то противопоставить.
Чжао-цзы оглянулся назад. С его Тропы выходили новые отряды. Тысячи воинов строились под Стеной, тысячи — поднимались на Стену.
По башенной лестнице снова взбежал гонец.
— Учитель, прибыла конная гвардия генерала Дунь, — прозвучал доклад. — Три тысячи всадников.
— Пусть строятся у Башни Серебряной Луны, — распорядился Чжао-цзы.
Двумя взмахами руки он закрыл Тропу, перенёсшую конницу Дуня и открыл на её месте новую.
К Великой Стене ещё должны были подойти несколько отрядов из разных концов Поднебесной. Его Тропам Стена не мешала. Он был хозяином Стены, он управлял накопленной в ней силой. И всё же…
Перед мысленным взором Чжао-цзы вновь возникла недавняя картина. На краю чёрной воронки стоит чужак-колдун из западных варварских земель. Его чары теснят и прижимают к Стене ветвистую молнию боевых заклинаний Чжао-цзы.
Он снова ощутил мощь чужой магии. Малейшая ошибка — и такая мощь раздавит человека как букашку. Любого человека, даже его.
«Силён, — вынужден был признать Чжао-цзы. — Враг очень силён. Силён, как дявол-гуйцзы. Чтобы одолеть такого противника, нужно использовать любое преимущество».
«Ну что, демон, ты по-прежнему считаешь, что сможешь выиграть эту войну без моей помощи?» — неожиданно сбило его с мысли чужое вмешательство.
Чжао-цзы усмехнулся. Пленная колдунья подала голос. Ведьма или подслушала его размышления, или — что вероятнее — почувствовала его сомнения.
Собственно, это был и не голос, как таковой. Язык колдуньи прирос к гортани, и пленница не смогла бы произнести вслух ни слова. Это была безмолвная и понятная им обоим магическая речь. Чародеи разных народов, в отличие от простых смертных, умеют общаться без толмачей и без ненужного сотрясения воздуха.
«Нет, я так не считаю, — ответил Чжао-цзы, глядя на полонянку сверху вниз. — Без тебя я могу и не выиграть войну. Мне, действительно, нужна твоя помощь. И ты мне поможешь».
«Мы снова начинаем торг? — Пленница вывернула голову, стараясь поймать его взгляд. — И что же я получу, если выступлю на твоей стороне?»
Тело колдуньи, сковавшее само себя, нелепо, по-змеиному изогнулось и напряглось. Чжао-цзы скользнул насмешливым взглядом по рукам, вросшим в бока, по ногам, сросшимся одна с другой. Спросил:
«А разве я тебе что-то предлагаю?»
«А разве тебе не нужен союз со мной?»
«Мне нужны твои знания, твоя память и… — он помедлил, — и твоя сила».
Да, она тоже лишней не будет.
Пленница вымученно улыбнулась.
«Демон, мы ведь уже обсуждали это. Ты смог пленить меня, но тебе не удастся взять то, чего я не пожелаю отдавать. Я не откроюсь тебе, если не захочу».
«Откроешься», — Чжао-цзы склонился над пленницей и широко улыбнулся.
Белые зубы на жёлтом лице, глаза-щёлочки. Такие улыбки не предвещают ничего хорошего. Такие улыбки пугают.
«Пусть не мне, но ты всё равно отдашь то, что знаешь и что умеешь, колдунья. И случиться это быстрее, чем ты думаешь».
— Всё дело в Стене, — хмуро произнёс Угрим.
И замолчал.
Огадай и Феодорлих озадачено переглянулись. Тимофей недоумённо смотрел на князя.
Бельгутая с ними уже не было: нойона отослали к ханской свите. Едва выйдя с Тропы и закрыв за собой колдовской путь, Угрим первым делом тщательно осмотрел Бельгутая. Не обнаружив на нём следов опасного колдовства, князь долго говорил с татарином и внимательно всматривался в глаза нойона, стараясь понять, о чём успел расспросить того чужой маг, что хотел выведать и как намеревался использовать полученные сведения. Видимо, только ради этого Угрим и спас Бельгутаю жизнь. Князь вытянул из кочевника всё, что мог, но не выглядел удовлетворённым. Разгадать планы противника ему не удалось.