А через некоторое время на берегу показались три туземца. Вид они имели довольно живописный: босые, в синих шортах и желтых майках, с копьями, луками и стрелами – словно пародия на диких обитателей лесов в современном мюзикле. Двое имели довольно изможденный вид, третий – напротив, был довольно упитанным. В руке он держал довольно большую птицу, похожую на тетерева, а его спутник – ржавую пилу.
Лесные люди остановились на границе песчаного берега и скального выхода, положили луки и копья, сделав еще несколько шагов – положили птицу и отступили. Это выдавало их мирные намерения и признание за пришельцами временно занятой ими территории.
Навстречу неожиданным визитерам вышли Бонгани с Траоле и двое «леопардов» – Бараса и Ннамди, знавший все местные наречия и всегда выполнявший функции переводчика.
– К какому народу они себя причисляют? – спросил Барас и Ннамди перевел. Ответ дал самый упитанный из гостей.
– Они дети Водяного Духа, – сказал Ннамди и качнул головой. – Дух гневаться. Дети уходить от реки в лес, ждут разрешение вернуться.
– Где вождь?
– Вождь нельзя ходить по лесу. Вождь жди голоса Водяного Духа свой дом.
Ннамди довольно легко переводил с одного из наречий Самаки-Рофу на ломаный французский.
– Чего они хотят?
Переводчик осмотрел молодых туземцев и что-то спросил. Самый худой положил ему под ноги пилу, а упитанный разразился длинной речью.
– Они хотят, чтобы вы починили пилу, – перевел Ннамди. – Когда-то давно белые откупились ею за убитого Духа реки. Но вскоре она перестала пилить! А значит, жертва за Великого Духа не принята…
Переводчик понизил голос.
– Это может привести к неприятностям. Они станут мстить…
Тут к ним подошел Рафаил, который сходу вмешался в разговор, причем в переводчике он не нуждался, ибо сразу заговорил на языке туземцев.
– Что за ерунда? – теперь Ннамди переводил и вопросы и ответы. – Дух реки случайно убит двадцать семь лет назад, и я при этом присутствовал! И мы ничем не откупались. У нас не было такой штуки!
– Эту пилу я подарил племени рыболовов семь лет назад, – перебил его Бонгани. – Она никакой не выкуп и не жертва, просто наш дар! Я вручил ее тому, кто делает лодки! Где он сейчас? Надо спросить вождя…
– Он есть сын вождя, – Ннамди указал на самого упитанного туземца. – Он знает то, что знает вождь. Он говорит, что это жертва белых людей за убитого Духа реки. А прежнего лодочника убили юка-юка во время большой войны.
Рафаил повернулся к Бонгани.
– Они все перепутали. У них в головах каша.
– Спроси, остались ли в живых старейшины? Или просто старики с хорошей памятью?
– Никто не помнит старого, – перевел Ннамди. – Племя ушло с Большой Реки пять лун назад. Тогда юка-юка убили почти всех. Часть племени ушла вверх по реке. Им нет запрета от Духа.
Рафаил, Траоле и Бонгани переглянулись.
– Похоже, мы ничего от них не узнаем, – сказал Рафаил. – И пилу эту уже не починить – половина зубьев выломана. У вас есть такая новая?
Бонгани обвёл троицу туземцев задумчивым взглядом. Они ждали новой пилы. Больше их ничего не интересовало. Пока. Если их ожидания будут обмануты, на первый план интересов может выйти месть…
– Нет у меня пилы! – рявкнул он. – Дайте им соли, рома и скажите, что так хочет Великий Дух реки! И еще Дух приказал им рассказать все, что они знают про глаза Юки!
Рафаил ужаснулся.
– За этот вопрос нас убьют! Может, прямо сейчас!
Полковник покачал головой.
– С тех времен прошло почти тридцать лет! Сейчас умеренные племена стали гораздо терпимее, Ну, может, кроме юка-юка и буру!
И действительно, расспросы про «глаза Юки» не повлекли страшных последствий. Упитанный сын вождя рассказал, что таинственные камни, за которыми, как безумные, охотятся белые люди, в этих краях не водятся. В лесу, куда они перебрались, их тоже никто никогда не находил. И главная мечта всего племени – получить разрешение Духа реки и вернуться на берег, где у них будет в достатке рыбы, и они забудут, что такое голод. А камни им и вовсе не нужны!
В конце разговора Траоле принес рюкзак, откуда появилась пачка соли и бутылка тёмного рома, который оказался хорошо известен гостям. Они оживились, с благодарностью приняли подарки и исчезли так же внезапно, как появились.
– Ну, что ж, подождем нашего «главного геолога», – Бонгани с издевкой произнес название должности Луи Дюрана. – Он даст окончательное заключение…
Ждать пришлось довольно долго. Через три часа геологоразведчики вернулись. Луи разложил портативную полевую лабораторию возле своей палатки и провёл экспресс-анализ проб, взятых в окрестностях.
– Увы, только следовые признаки пиропа и ильменита, – сообщил он громко, чтобы его услышали все, кто хотел. – В палисаднике у моей бабушки в Провансе больше следов алмазов, чем здесь! Правда, отбор проводился в ограниченной локальности, но в любом случае, признаков месторождения не наблюдается. Надо двигаться вверх по течению!
– Что я и говорил без всяких проб! – шутовски поклонился Рафаил. – Слушайте знатока джунглей! И не вздумайте есть подаренную птицу: в свое время нас уже угощали отравленной рыбой!
Поужинали быстро, причем в ходе трапезы сразу определился социальный статус составляющих экспедицию микрогрупп. За накрытым складным столом, с пластмассовыми тарелками и приборами из нержавеющей стали, сидели Бонгани, Траоле, Кира с Жаком, Клемент Петерс и Луи Дюран. Без приглашения к ним подсел и Рафаил – Бонгани поморщился, но не прогнал. Вместо официантов главный стол обслуживали два амбунду, их соплеменники ели как бы на ходу – один приткнулся у высокого камня, второй стоя выхлебал свою похлебку. «Леопарды» привычно расстелили брезент и раскинули походный стол, пользуясь походными котелками, флягами и боевыми ножами. Подаренную птицу Бонгани есть запретил, хотя «леопарды», осмотрев, обнюхав и надрезав ее, клялись, что никакой опасности подношение не представляет. Рафаил бросил дичь в реку, и в тот же миг вода сильно всплеснула, мелькнуло что-то темное, и только водоворот закрутился на месте исчезнувшей тушки.
– Сейчас какая-то тварь всплывет кверху брюхом! – засмеялся Рафаил, но никто его не поддержал. Да и отравленные твари не всплывали: то ли яд для них был слабоват, то ли птица была вполне съедобной. Но это уже никого не интересовало…
После еды, греясь в лучах заходящего красного солнца, Кира сидела на большом камне возле берега, разглядывая ящериц, которые с такой скоростью молотили задними лапками по воде, что умудрялись пробегать по её поверхности, словно по суше. Тонкие длинные пальцы, длинные хвосты и наросты на голове и спине делали этих странных животных похожими на уменьшенных в сотни раз динозавров. Зрелище завораживало и одновременно дарило ощущение эмоциональной опоры: вчерашняя сотрудница бухгалтерии в «Картонке», побывшая королевой Бала Цветов, ставшая гражданкой Франции и женой французского разведчика, тоже, если понадобится, и по воде пробежит, и ящерицей обернётся…
– Это василиски, – услышала она голос Рафаила за спиной. – Но помните про водяных гадов!
Кира инстинктивно подобрала ноги и обернулась. Рафаил подошел вместе с Жаком, в руке он держал бутылку белого рома и пластиковые стаканы.
– Не отметить ли нам начало экспедиции? Ваш муж дал согласие.
– С оговоркой, – уточнил Жак. – У «Черных леопардов» за пьянку в походе расстреливают. Нечто похожее, насколько я знаю, было принято и в Иностранном Легионе…
– Но мы, к счастью, не «леопарды», – улыбнулся Рафаил. – Да я уже давно и не легионер. А в племени буру употреблять спиртное не возбранялось, особенно жрецу!
Кира пожала плечами.
– А я не имею отношения и к племени буру. Хотя и слышала о нем…
– Ну, и отлично! – Рафаил разлил ром, раздал стаканы, облокотился на камень у ее ног. – За удачное завершение начатого! Пусть алмазы станут нашими! Хотя это будет трудней, чем я думал… Местность изменилась, племена поменяли места стойбищ, привязка карт к местности оставляет желать лучшего… Но будем надеяться, что Великий Буру нам поможет! То есть… Ну, вы меня поняли!
Он протянул стакан, они непривычно мягко, беззвучно чокнулись. Мужчины выпили. А Кира ошеломленно смотрела на руку Рафаила. Точнее, на перстень – простенький, из белого железа, то ли с золотистым камнем, то ли с блестящим гранями кубиком золота в центре. Ее даже в пот бросило. Перехватив тревожный взгляд Жака, она залпом выпила ром. Крепкий напиток обжег гортань, огненным клубком покатился вниз, в желудок. Хотелось чем-то закусить, запить спрайтом или кока-колой, но под рукой ничего не было. Только мутные, полные опасности, воды Кванзы. Но ром быстро ударил в голову, и Кира успокоилась.
– Что с вами? – перехватив ее взгляд, спросил Рафаил и вытер губы тыльной стороной ладони. – Понравился перстень? Наверное, удивлены, думаете, что это золото на таком неказистом кольце?
Кира покачала головой.
– Золото дураков. Халькопирит или медный колчедан. Просто я знаю этот перстень!
– Именно этот? – удивился Рафаил. – Таких ведь много!
– Да. Молодые геологи оформляют так образец из первого найденного месторождения: вделывают кусочек в перстень или медальон. Как талисман на удачу.
– Вот именно! Их очень много. Они дешевые.
– Внутри есть гравировка. Буквы «ДБ» и год 1986. Дмитрий Быстров – мой отец. В 1986 он нашел крупные залежи халькопирита. Откуда у вас это кольцо?
Рафаил изумленно воздел руки к небу.
– О Великий Буру! – воскликнул он и тут же поправился:
– О Боже, может ли такое быть?! Значит, вы и есть маленькая дочка Дмитрия?! А я его напарник, мы искали алмазы в начале девяностых! Это мы – Архангелы! Он Самуил, а я Рафаил! Это имена настоящих архангелов! Мы к ним привыкли… Самуил много рассказывал про вас. А перстень он мне подарил на память, когда мы расставались… Надо же, какое счастливое совпадение!
– Не знаю, насколько оно счастливое! – Кира отвернулась и снова уставилась в воду. Она не знала, как себя вести с этим человеком. С одной стороны, это из-за него заварилась такая каша через четверть века спокойной жизни… А с другой – это действительно напарник отца, они вместе преодолевали трудности, рисковали жизнями, он убил напавшую на отца обезьяну… И в чем он виноват? Заставить человека ска