гармонирующий с загорелой кожей. Сложена она была безупречно. Быков вспомнил,что опять успел набрать килограмм пять совсем уж лишнего весаи втянул живот.
Они вошли в прохладную воду сначала по колено,постояли рядом и двинулись дальше. Песчаное дно под ногами былогладким и плотным, из-под ступающих по нему ног поднимались мутныеоблачка, похожие на дым. Быков поежился на свежем ветру. Онсобирался окунуться сразу, чтобы не демонстрировать ту предательскую робость, котораяохватывала его всякий раз, когда приходилось лезть в холодную илихотя бы просто прохладную воду. Джейн, заметив, как он наклонилсяи подался вперед, тоже вытянула руки вперед.
Но прыгнуть они неуспели. Мимо, окатив их брызгами, с гоготом пробежали трое парнейи нырнули, всплеснув телами на мелководье. За ними осталась вспененнаяполоса потревоженной поверхности. Быков натянуто улыбнулся, как бы отдавая должноемолодому задору новых товарищей.
— Странно, — произнесла Джейн, следя заними.
— Что? — не понял Быков.
— Только один из ниххорошо плавает.
— И что с того?
— Они ведь имеют делос байдарками, яхтами и вообще много времени проводят на воде.
Осталосьлишь отдать должное наблюдательности американки. Она все подметила правильно. Есливырвавшийся впередпловец рассекал воду более или менее приличным кролем,то двое остальных демонстрировали, если так можно выразиться, доморощенные стили.Юрий (кажется, это был он) плылсаженками, нелепо поворачиваясь всемтелом и головой, почти не продвигаясь вперед, несмотря на массудвижений и вложенную в них энергию. Самвел (легко идентифицируемыйпоголому яйцеобразному черепу), тот вообще демонстрировал какую-то позорную смесь женскогобрасса с плаванием по-собачьи.
— Они охранники, — пояснил Быков. — Секьюрити.
— Понятно, — сказала Джейн и окунулась первой.
Быков легко догналее и поплыл рядом.
— Хорошая вода, — обронил он, повернувшиськ ней.
— У нее отвратительный вкус, — поморщилась американка.
— Обычнаяречная вода.
— Я привыкла к морской. А эта напоминает мненаводнение в Китае. Плавай сам, Дима. Я выхожу на берег.
Когдаона повернула обратно, к ней с двух сторон пристроились Самвели Женя (а не Юрий, как показалось вначале) и сопроводилидо берега, где все трое остановились и принялись непринужденно болтатьна смешанном наречии. Буркнув под нос словцо, которое он нестал бы употреблять в присутствии Джейн, Быков поплыл вдаль.
Надеясь, чтоона наблюдает за ним хотя бы краешком глаза, он развилкрейсерскую скорость, работая не только руками, но и ногами, превратившимисяв подобие гребного винта. Тело прямое, лицо опущено вниз иповорачивается только для того,чтобы схватить ртом воздух, а выдохделается в воду. Руки опускаются и поднимаются с ритмичностью мельничныхлопастей. Падая вниз, каждая ладонь как можно дольше тянется вперед,чтобы рассекать водную толщу перед головой иплечами.
Быков плавал хорошои знал это. Он освоил кроль еще в восьмом классе,когда каждый второй урок физкультуры стал проводиться в бассейне. Черезполгода его заметил тренер и предложил проплыть стометровку на время.Результат оказалсятакой, что тренер щелкнул языком и пообещал Быковукак минимум призовое место на юношеской олимпиаде или даже золотов будущем, если тот будет заниматься ответственно, целеустремленно и самозабвенно.
Последующиемесяцы стали испытанием на прочность. Тренер, оказавшийся серебряным призером, увиделв Быкове возможность остаться в большом спорте и не простонатаскивал его, а учил его всему тому, что знал иумел сам. Очень скоро они выполнили все юношеские разряды. Внеполные пятнадцать лет Быков плавал так, что будущее его казалосьпредопределенным.
Но потом он сломался. Ему надоело проводить на дорожке свободноевремя, а потом блевать отвратительной хлорированной водой и ходить скрасными глазами и вечно заложенным носом. В один прекрасный (смотрядля кого) день тренер не дождался его в бассейне. Онвсе никак не мог отказаться от мечты и начал преследоватьБыкова повсюду, то суля ему славу и золотые горы, тоугрожая сгноить на подводной лодке, когда придет время служить вармии. Получив серию твердых и все более раздраженных отказов, тренерисчез из жизни Быкова, который сделал для себя два оченьважных вывода.
Первое. Никогда не слушай тех, кто уговаривает тебя занятьсятем, чем ты не хочешь заниматься. Жизнь у тебя однаи принадлежит она лично тебе, а не тренерам, друзьям, родителями даже любимым. Все они утверждают, что хотят тебе блага,но на самом деле преследуют свои собственные интересы, даже еслине осознают этого. Поэтому научись говорить «нет», как бы тебени хотелось сделать приятное своим близким. Пойдя на поводу удругих, ты потеряешь не просто свободу, ты потеряешь себя.
И второе.В любом деле можно достичь определенного прогресса, если приложить достаточноеколичество усилий и времени. Однако из этого не следует, чтодело — ваше. Можно неплохо бегать, кропать вирши и игратьна саксофоне, однако это еще не значит, что вы прирожденныйлегкоатлет, поэт или джазмен. Любимое занятие всегда сопряжено с ощущениемсчастья, пробивающегося сквозь любые наслоения раздражения, усталости и неуверенности всебе. На самом деле мы всегда чувствуем, когда занимаемся своимделом, которое захватывает нас без остатка. Чтобы не упустить его,нельзя отвлекаться на пустяки и обманчивые приманки.
Усвоив эти правила, Быковв конечном итоге стал тем, кем хотел и мог быть— востребованным, оригинальным и хорошо оплачиваемым фотографом натуры, повидавшим весьмир. Что касается плавания, то прежние задатки бесследно исчезли, ноотработанные навыки сохранились, что позволяло Быкову плавать лучше разных самоучек.И он с наслаждением молотил руками по воде, не сбавляяскорости, пока…
Бом! Удар головой был столь неожиданным, что Быков хлебнулводы и беспорядочно забарахтался на поверхности, пытаясь сообразить, во чтоврезался.
— Смотреть надо, — сказал ему Самвел.
Это столкновение произошло, когдаДима, который заплыл достаточно далеко, возвращался на берег.
— Извини, — пробормотал Быков, откашливаясь.
— Ты мне чуть башку не разбил, — сказал на это Самвел.
Его крупный нос, миндалевидные темные глазаи рисунок проступившей щетины выдавали его кавказское происхождение.
— Я извинился,— сказал Быков.
Они плавали нос к носу, на расстоянии вытянутойруки друг от друга. Самвел сплюнул в воду и задиристоспросил:
— У тебя глаза на затылке?
— Нет, — лаконично ответилБыков.
— На заднице?
— Где твои глаза были? Ты ведь менятоже не видел.
— Не гони волну, — процедил Самвел. — А то утоплю, как котенка.
— Попробуй.
Неожиданно ладонь кавказца опустилась намакушку Быкова и заставила его окунуться по брови. Поскольку произошлоэто именно в тот момент, когда он отвечал, то врот и горло снова полилась вода. Вынырнув, Быков с хрипомвтянул в себя воздух. Понаблюдав за ним несколько секунд, Самвелткнул его прямыми пальцами под ребра грудной клетки. Солнечное сплетениеоткликнулось на это ошеломляющей болью. Утративший способность дышать, Быков забилсяна воде, с трудом удерживаясь на поверхности. Сквозь боль, сквозьводу в ушных раковинах и помрачение в голове до негодоносилась монотонная, невыразительная речь Самвела:
— Я могу убить тебя прямосейчас. Мы далеко, нас с берега плохо видно. Скажу, чтоу тебя судорогой ногу схватило. Я пытался тебе помочь, ноне смог. Ты пошел на дно, и я тебя неудержал. Хочешь?
Даже если у Быкова хватило бы сил на то,чтобы хотя бы отрицательно помотать головой, он ни за чтоне стал бы этогоделать. Глупое чувство гордости не позволяло.Отяжелевшее тело упорно не желало держаться на поверхности, хотя приступболи немного ослаб, и уже получалось двигать под собой ногами.
—Ладно, живи, — разрешил Самвел. — Но предупреждаю. Ты намне нравишься.
— Кому? — просипел Быков, обретший способность говорить.
— Намвсем. Тебе не надо оставаться. Уезжай. Мы без тебя поплывем.
—Я сам решу, что мне делать.
Произнеся эти слова, Быков навсякий случай дал задний ход, потому что еще не чувствовалсебя готовым к борьбе в воде.
— Ты не понял, — сказал Самвел. — Мы все равно без тебяпоплывем, по-любому.Так что не нарывайся на неприятности. — Он приготовился отплытьи уже ложился на воду, когда задержался, чтобы добавить: —Американцам можешь не жаловаться. Я скажу, что ты американку поиметьгрозился, и я решил тебя проучить немного. Короче, держи языкза зубами. И сваливай, сваливай. Не тупи, иначе пожалеешь.
Завершив тираду,Самвел устремился к берегу, сильный, быстрый и опасный, как акула.
Быковсделал пару глубоких вдохов и ринулся вдогонку, преодолевая болезненные ощущенияв груди. Давно уже он не плавал с такой скоростью.Поравнявшись с Самвелом, он прибавил ходу. Несколько секунд они шливровень, а потом Быков начал все дальше вырываться вперед. Вконечном итоге Самвел выдохся и был вынужден сбросить скорость, безнадежноотстав.
— Ты отлично плаваешь, — похвалила Джейн, когда, стараясьнешататься, он вышел на берег.
— Стараюсь.
Ноги не слишком хорошо держалиБыкова, и он был вынужден сесть на песок.
— Шашлыки наподходе! — крикнули от мангалов. — Готовность номер один!
— Увас был какой-то конфликт? — спросила проницательная, как все женщины,Джейн.
— Нет, — помотал головой Быков. — Мы договорилисьустроитьсостязание.
— У тебя глаза красные.
— Это от воды.
— Нет, — возразила она, присев на корточки. — Сосуды лопнули от перенапряжения.В следующий раз будь осторожней, ладно?
— Ладно, — кивнул он.— В следующий раз.
Глава 9Конкурентная борьба
Пробежав взглядом контракт, Быков поднялглаза и посмотрел на Майкла:
— Ручка есть? Я подпишу.
— Тебяничего не смущает?
— А что меня должно смущать?
— Там естьпункт о том, что в своей гибели ты винишь толькосебя.
Быков засмеялся, взял протянутую ручку и поставил размашистый росчерк на