Не бойся. На людей нападают далеко не все породы. Даи те атакуют не сразу, даже если будут привлечены запахомкрови. Они долго кружат рядом, присматриваясь. Всегда можно вернуться.
— Невсегда, — возразила Джейн, и такое отчаяние прозвучало в ееголосе, что Быкову стало не по себе.
Обернувшись, он проследил заее взглядом, направленным назад. Его глаза широко раскрылись, не веряувиденному. «Редкая птица» удалялась! Двигатель работал на малых оборотах, поэтомуБыков не сразу обратил внимания на шум.
— Этого не можетбыть! — пробормотал он.
— Они уплывают, Дима! — жалобно воскликнулаДжейн. — Майкл решил бросить нас. Это его месть мне.Я имела неосторожность сказать ему, что ты мне нравишься.
Крики ипризывы не возымели никакого эффекта. Словно экипаж «Редкой птицы» исчез,бросив Быкова и Джейн на произвол судьбы.
Не сговариваясь, они поплылиза лодкой. Учитывая скорость, с которой она удалялась, это былоглупо, но еще глупее прозвучал вопрос Быкова, заданный на ходу:
—Так я тебе нравлюсь?
Джейн не сочла нужным ответить. Теперь онагребла изо всех сил, мерно окунаясь по самые глаза, чтобыотталкиваться от воды. Быков без усилий держался рядом, глядя вследчайке. Несмотря на низкую осадку, она тем не менее быладостаточно высока, чтобы скрывать в себе находящихся на дне людей.Чтобы выглянуть поверх борта, нужно было взобраться на скамью. Именнотак поступил Шовкун, что-то выкрикнувший перед тем, как несколько рукстащили его вниз.
«Вот и все, — понял Быков. — Врядли это такая шутка. Майкл в самом деле решил избавитьсяот нас обоих. Одним ударом он убивает двух зайцев. Зайцы— это мы. Но, к сожалению, не морские. Не водоплавающие.Какое-то время мы продержимся, а потом…»
— Не бойся, Джейн, — сказал Быков. — Это просто дурная шутка. Майклу вздумалось тебяпроучить. Сделает круг ивернется.
— Ты плохо его знаешь, Дима,— пробормотала она, сбавляя темп.
Это было правильное решение. Зачем тратитьсилы понапрасну? «Редкая птица» находилась уже так далеко, что выгляделане больше детской лодочки. Вздымаясь, океан заслонял ее от плывущих.Они поднимались и опускались вместе, как на гигантских качелях. Вдругое время это было бы приятно.
— Знаешь, почему я сним? — спросила Джейн, медленно плывущая за лодкой.
— Нет, — ответил Быков. — Давно хотел спросить, но не решался.
— Теперьможно. Все равно ты никому не расскажешь. И не будешьменя презирать.
— Джейн! Я никогда бы…
— Молчи, Дима. Когда тыменя выслушаешь, ты не изменишь свое мнение.
Не переставая разгребать рукамипрозрачную синеву, размеренно и почти монотонно, Джейн поведала Быкову, чтона протяжении нескольких лет они с Майклом работали в парекак аферисты, изображая из себя то супругов, то жениха иневесту, то брата и сестру, в зависимости от обстоятельств. Главноесостояло в том, чтобы втереться в доверие к какому-нибудь богатомупростофиле, а потом выманить у него денежки под тем илииным предлогом.
— Я не стану посвящать тебя в детали, — закончила успевшая запыхаться Джейн. — Они лишние и их чересчурмного.
— Я примерно представляю, что ты имеешь в виду, — пробормотал удрученный Быков.
— Мне очень жаль, Дима. Но я ничегоне могу поделать. Это не изменить, не исправить. Я преступница.— Некоторое время Джейн плыла вперед молча, потом сплюнула водуи сказала: — Начиная, я думала, что брошу, когда заработаюсебе на учебу. Не получилось. Майкл не позволил.
— Так бросьего! — почти крикнул Быков.
— Теперь можно. При жизни неполучалось. Мертвая я ему буду не нужна.
— Прекрати! Что этоеще за похоронные настроения!
— Мы никогда никуда не доплывем, — произнесла Джейн безжизненным голосом. — Ты сам это прекрасно понимаешь.Поэтому я и осмелилась рассказать тебе правду.
— Здесь проходит морскойпуть, — соврал Быков. — Если не опускать руки, тонас обязательно заметят с проходящего мимо корабля и спасут. Нельзяотчаиваться. Ни в коем случае.
— Не знаю. Может, так дажелучше. Чтобы избавиться от Майкла и всего, что с нимсвязано.
— Он удерживает тебя силой?
— Ага, — невесело усмехнулась запыхавшаясяДжейн. — Силой убеждения.
— Как это? — не понял Быков.
—Если бы я ушла, он бы сообщил обо мне вполицию, а сам вышел сухим из воды. У него естьадвокаты и связи. А у меня нет ничего, кроме криминальногопрошлого.
— Ты тоже можешь его разоблачить.
— Допустим. И что изтого? Даже если его посадили бы за решетку, то развемне от этого стало легче? Сесть в тюрьму на многолет и провести там всю молодость? Ни за что.
— Нельзяуступать шантажистам, — произнес Быков сердито. — Это я точнознаю. Когда идешь у них на поводу, они только наглеюти становятся все более требовательными.
— Не горячись ты так, Дима,— невесело усмехнулась Джейн. — Все это в прошлом. Теперьэто не имеет никакого значения. Скажи мне, ты веришь вперерождение душ?
Океан беззвучно вздыхал, качая их на своей необъятной груди.Небосвод над головами был неправдоподобно синим, а по краям окаймленоблачными завесами. Очень хотелось поверить в свое бессмертие и вечнуюжизнь, но не получалось.
— В свое время я много думалоб этом, — признался Быков. — И меня всегда смущалодин вопрос. Вернее, два. Зачем нужно перерождение и кому? Чтотакого ценного в людях, чтобы без конца продлевать их существование?
—Спасибо, — вздохнула Джейн. — Утешил.
Вода искажала очертания ее тела,придавая ему бледный карикатурный вид, но смешно Быкову не было.Совсем.
— Ты не поняла, — заторопился он. — Я задавалсебе эти вопросы и, кажется, нашел на них ответ. Возможно,бог с нашей помощью играет в очень увлекательную и рискованнуюигру. Представь, он все создал, а потом самоустранился, рассыпавшись натысячи осколков. Ну, превратился в искры, которые, может быть, опятьпревратятся в пламя… а может и нет, если души несольются воедино.
— Красивая метафора, — сказала Джейн.
— Это не метафора,— возразил Быков. — Это бог. Иначе в творении нетникакого смысла. Во всяком случае,я его не вижу.
— Тогда,может быть, помолимся?
— Давай.
В других обстоятельствах он отказался бы, чтобыне предстать перед Джейн в глупом и смешном свете. Ноздесь, посреди океана, под пустым небом, слишком величественным, чтобы придаватьзначение двум тонущим мошкам, молитва была занятием правильным и достойным.
—Спаси нас, господи, — пробормотал Быков, по традиции поднимая взгляд.— Или хотя бы ее. Пожалуйста.
После этого он плыл идумал, что ничего не изменилось. Это было не так.
— Лодка,— сказала Джейн. — Они возвращаются.
— Что? Где?!
— Смотри правее.Этот подонок решил припугнуть нас как следует.
— Да я его!..— воскликнул Быков, высовываясь из воды, чтобы лучше видеть приближающуюсячайку.
— Нет, Дима, — решительно произнесла Джейн. — Не смей!Если ты хоть немного меня любишь, не выясняй с Майкломотношения и забудь все, что я тебе рассказала. Пообещай мне,Дима! Прямо сейчас!
— По-твоему, мы должны оставить это без последствий?А если бы у кого-нибудь судорога случилась? Если бы нанас акула напала? Если бы мы утонули?
— Этого не случилось.Забудь. И дай слово, что будешь молчать, что ничего непредпримешь. Дима! Слышишь меня?
«Редкая птица» находилась уже в ста метрахот них. Быков вспомнил, что на ее борту находится нетолько Майкл, но и целая куча его приспешников. У негоне было ни малейших шансов расправиться со всеми и защититьДжейн. Своей строптивостью он бы только погубил себя и Джейн.Нужно было проглотить горькую пилюлю, притвориться смирившимсяи ждать своегочаса.
— Слышу, — сказал Быков. — Не тревожься, Джейн. Ятебя не подведу.
Глава 13В одной лодке
Солнце пекло немилосердно. Майкл, укрывшисьпод тентом с открытым ноутбуком, колдовал над навигационной программой, позволяющейпрокладывать маршрут. Джейн лежала рядом и смотрела какой-то фильм. Максимполивал голову морской водой из пластиковой бутылки. Шовкун рыбачил. Половинаспортсменов собрались вокруг доски с нардами, остальные дремали или ленивоперебрасывались фразами.
Быков сидел на носу с гарпуном и смотрел вводу. Консервы за месяц пути опротивели хуже горькой редьки. Накорабле имелась небольшая газовая печка, однако мука давно намокла ираскисла, бульонные кубики и крупы закончились, яйца были съедены. Рационкак-то скрашивался джемами, шоколадом и орехами, однако хотелось чего-нибудь еще.Например, увесистый стейк из свежей рыбы. Да и просто нужнобыло чем-то занимать себя, чтобы коротать время.
В последнее время лодкашла под парусом, потому что горючее было на исходе иего решили экономить на случай непогоды или полного штиля. Такрешил Майкл, и Быков с ним не спорил. Он вообщесамоустранился от принятия каких-либо решений и участия в работе ижизни коллектива.
Точно так же поступил и Шовкун, но он сБыковым не контактировал и всем видом своим давал понять, чтопрезирает бывшего друга. Это началось после злобной проделки Майкла, бросившегоБыкова и Джейн в океане. По твердому убеждению Шовкуна, такихвещей прощать было нельзя. На протяжении двух или трех днейпосле этого он подбивал Быкова устроитьвосстание, захватить управление лодкой,вооружиться ножами и прочими подручными предметами и никого не подпускатьк себе, пока они не пристанут к берегу. Его здоровопоколотили, когда он пытался прийти на помощь Джейн и Быкову,однако это не сломило дух строптивца. Он был готов умереть,но не покориться. К его глубочайшему разочарованию, Быков предпочел притворяться,будто ничего особенного не произошло. Не знаяподоплеки такой уступчивости,Шовкун обвинил товарищав трусости и с тех пор постояннопребывал в гордом одиночестве.
Быков тоже практически ни с кем необщался. Урок не прошел для Джейн даром, и она предпочиталанаходиться рядом с Майклом, чтобы не вызывать в нем новыхприступов ревности. Время от времени Быков ловил ее просящие взглядыи едва заметно кивал либо прикрывал глаза, давая понять, чтоне собирается нарушать уговор.