Исповедь Джейн лишила его иллюзий, избавила отсентиментальных чувств, но не отвратила от нее. Судя по всему,она попала в сети опытного афериста еще совсем девчонкой, будучинаивной и безответственной. Теперь опрометчивостьвыходилаей боком, так чтоее можно было только пожалеть. Чем, собственно говоря, Быков изанимался. Недавняя любовь сменилась сочувствием, что ни в коей мерене отменяло стремления помочь американке, попавшей в беду. Шовкун, понятияне имевший об этих обстоятельствах, расценил поведение Быкова по-своему, ипереубедить его не представлялось возможным.
Чужие секреты хранить труднее, чем собственные,однако все же приходится…
Быков вздохнул и потрогал загноившуюся ссадину набоку, который ободрал, когда забирался в лодку после затянувшегося купания.Находясь посреди океана, нужно быть предельно осторожным. Раны, постоянно разъедаемыесолью, не заживали, на коже то и дело появлялись нарывы,вызванные раздражением от морской воды. Поврежденные пальцы саднило.От нехваткивитаминов и полноценного питания кружиласьголова. Непрерывная качка сопровождалась постоянным,входящимв привычку подташниванием. Вынужденное соседство с неприятной публикой держалонервы в изматывающем напряжении.
Все это угнетало само по себе, неговоря о трудностях и испытаниях любого длительного плавания. К счастью,погода ни разу серьезно не испортилась, если не считать технескольких дней, когда слегка заштормило и четырехметровые волны раскачивали чайку,словно пробуя ее на прочность. Она оказалась устойчивой и непотопляемой,как и обещал Шовкун. Пояс из камыша не подвел, аводу, перехлестывавшую через борта, дружно вычерпывали специально прихваченными ведрами. Правда,все содержимое «Редкой птицы» успело промокнуть,отсыреть или даже испортиться.Не помогали даже непромокаемые пакеты. Сухари превратились в несъедобное соленоемесиво.
Чего-чего, а соли в океане хватало!
— Клюет? — раздался голосза спиной.
Это был Майкл, решивший продемонстрировать чувство юмора, а заоднои наладить испорченные отношения.
— Нет, — ответил Быков коротко ипочувствовал себя глупо.
Впрочем, промолчи он, получилось бы не умнее.
— Вонже рыбы! — азартно воскликнул Майкл, указывая на сверкающую поверхность,вспоротую полутораметровыми телами с оранжевыми гребнями. — Дорады, если неошибаюсь. Они очень вкусные. Я ел пару раз. Мне понравилось.
Совсемрядом с носом мелькнул золотистый хвост, и рыбина, глиссируя поводным склонам, промчалась дальше.
— Не мешай, — попросил Быков.
Чтобы привлечьдорад, он стал бросать перед собой куски раскрошенного пенопласта. Онпомнил, что непуганые океанские рыбы отличаются неуемным любопытством. Резвящиеся вокругчайки рыбы не стали исключением. Стая шла параллельным курсом, возникаято справа, то слева по борту.
Увидев прямо под собой изящнуюсинюю тень, Быков нанес удар гарпуном. Дорада вынырнула вне пределовдосягаемости, вильнула хвостом и снова ушла на глубину. Ее сменилавторая, атаковавшая белые обломки. Едва завидев светло-оранжевый плавник, Быков повторилвыпад.
— Есть! — азартно воскликнул Майкл. — Ух ты! Красавица!
Быковположил древко гарпуна поперек борта, поднатужился, налег всем телом иприподнял рыбу, неистово извивающуюся на острие. Ее товарки бросились врассыпную,как будто спугнутые предсмертным воплем, не слышнымдля человеческого уха.
—Есть! — прохрипел он, осторожно приподнимая гарпун.
Но не тут-то было.Метрах в десяти от носа возник вытянутый обтекаемый силуэт ис невероятной скоростью заскользил навстречу чайке. Из воды высунулась трехметроваябежевая туша с широкой молотообразной головой, ткнулась в добычу, сорвалаее с наконечника и плюхнулась обратно в воду, чтобы тотчаспропасть в ней.
Все, что успел Быков, это выругаться, когда нагарпун кинулась следующая рыба-молот, привлеченная запахом свежатины. У нее небыло характерного акульего плавника на спине, предупреждающего о приближении хищницы.Просто сквозь поверхность прорвалась живая глянцевая торпеда, вырвала из рукБыкова гарпун и сгинула.
Как по волшебству, чайка оказалась вокружении мелких акул, стремительно кружащих у самой поверхности. Было ихне меньше десятка. Завершив вираж, каждая начинала новый заход. Приэтом они не сталкивались и не мешали друг другу, подобнопланетам с точно рассчитанными траекториями и орбитами.
— Поели жареной рыбки,называется, — с досадой произнес Быков.
— В другой раз повезет,— пообещал Майкл и саркастически добавил: — С рыбалкой, нес Джейн.
— Пошел ты! — беззлобно огрызнулся Быков.
Он не испытывалк Майклу Чернову настоящей ненависти. Скорее, это было презрение ибрезгливость. Отвернувшись, он сделал несколько глотков теплой воды, чтобы неперегреться на солнце и не получить тепловой удар.
— Хватит дуться,— сказал Майкл. — Хочешь, обрадую?
— Давай, — буркнул Быков.— Если сумеешь.
— Через неделю мы должны пройти между Кубойи Гаити, Дима. Оттуда до Ямайки рукой подать.
— Скорей бы.
—Никогда не торопи время, Дима, — наставительно сказал Майкл. — Это все равно, что подгонять собственную смерть. Нужно радоваться жизни.Каждому дню, каждой минуте.
— Тоже мне, проповедник нашелся, — огрызнулсяБыков.
— Я вижу, ты все не можешь простить мне тойшутки, Дима? Или дело в чем-то другом? Может, тебе Джейнчто-нибудь наболтала? Признавайся.
— Ей, знаешь ли, не до разговоров было.Она перепугалась до смерти. Я думал, утонет, так ей плохобыло.
— Ну такой благородный рыцарь, как ты, конечно, не далбы ей погибнуть. А, Дима?
— Оставил бы ты меня впокое, — попросил Быков.
Майкл хмыкнул и отошел. Правда, его тутже сменил Гена,взобравшийся на носовую скамью. В руке унего был…пистолет.
— Ты рехнулся? — спросил его Быков.
— Расслабься,— отмахнулся Гена. — Раз рыбалка не задалась, будем охотиться.
—Подстрелим рыбку, — пообещал Толян, тоже вооруженный пистолетом.
Присоединившийся к нимВадик ничего не сказал, а только смерил Быкова уничтожающим взглядом.
Этопоходило на дурной сон. Океан, походивший на мерноколышущийся зеленоватыйкисель… растекшийся желток солнца… застывшие облака… и парни с пистолетамив руках.
— Если при досмотре у нас найдут оружие, товсех арестуют, — сказал Быков. — Обвинят в терроризме, впиратстве, бог знает в чем еще.
— Что ты вечно паришься,вечно всем недоволен? — спросил Вадик, повернув к нему своюкруглую голову. — Ты всех уже заколебал, Димон. Не суйся,куда не просят.
— А то пульку ненароком схлопочешь, — осклабилсяТолян. — Неосторожное обращение с огнестрельным оружием, въезжаешь?
— Оно тебенадо? — поддержал его Гена.
Не дождавшись возражений, они уставились вводу. Быков последовал их примеру. Под чайкой бесшумно скользнула живаяторпеда. Зайдя с кормы, она поднырнула под днищем, чтобы появитьсяперед носом. Как только она поднялась к поверхности, Толян нажална спусковой крючок. Дернувшись, акула скрылась из виду.
Выстрел привлек вниманиевсех, кто находился на борту. Дремавший до сих пор Максимподскочил к нарушителям спокойствия, вырвал пистолет из руки Толика изаорал:
— Ты перегрелся, придурок? Кто разрешал стволы раньше времени доставать?
—Что тут происходит? — нервно спросил Майкл, переводя вопросительный взглядс одного парня на другого. — Зачем оружие? Почему япро него ничего не знаю?
— Это я распорядился, — встална защиту своих спортсменов Максим. — Как можно было пускатьсяв такое опасное путешествие невооруженными? Мало ли что. А вдругбы на нас напали?
— Кто?
— Да хотя бы эти. — Палец Максима указал поочередно на Быкова и сидевшего поодаль Шовкуна.
Онивпервые за долгое время обменялись понимающими взглядами, не торопясь отвернутьсяв разные стороны.
— Уберите свои железки, — распорядился Майкл. — И чтобы я их больше не видел. Нет, стойте. — Он топнул ногой по доскам. — Сюда кидайте. Максим! Ещетакие игрушки у вас есть? Все отдавайте.
— Больше нет, — покачал головой Максим, разведя руками. — Мы же не гангстерыкакие-то. Два пистолета для самозащиты, вот и все, что парнивзяли.
— Других стволов нет, — забубнили спортсмены. — У насне арсенал, в натуре.
— Точно? — настаивал Майкл. — Аесли проверю?
— Да проверяй, шеф, на здоровье. — Вадим сходилза рюкзаком и бросил к ногам начальника. — На, смотри!Только если не найдешь ничего…
— Вадик! — предостерегающе окликнул Максим.
Здоровякзаткнулся, набычился и заиграл желваками с такой яростью, словно разгрызалмонеты или гвозди.
— Чтобы я больше этого не видел! — резко произнес Майкл, взял пистолеты за рукоятки, поднес к бортуи бросил в океан.
— Они, между прочим, денег стоят, — буркнул Толян.
— И на дороге не валяются, — поддержал егоГена.
— Меня это не касается, — отрезал Майкл, отвернулся иотправился к Джейн, тревожно наблюдавшей за происходящим.
Остальные тоже разошлись поместам. Быков помялся немного и отправился к Шовкуну. Тот поднялвзгляд и поспешно сунул под плед консервную банку, которую доэтого держал в руках.
Быкова это покоробило, тем более чтопод пледом он успел заметить еще несколько таких же банок.Шовкун понял, что попался, и досадливо крякнул.
— Не наедаешься? — ласково спросил Быков. — По шпротикам соскучился, Петя? Кушай наздоровье. Остальные перебьются.
— Ты ничего не понимаешь, — проворчал Шовкун.
—Куда мне, тупому! Был бы я сообразительным, тоже утянул быпару баночек под шумок и лопал по ночам в одиночку.
—Ты не понимаешь, — повторил Шовкун упрямо.
За время путешествия онзагорел, как папуас, и зарос седыми волосами по брови. Усыего казались серебряными, а бороду он упрямо брил, пользуясь остронаточенным ножом.
— Что я должен понимать? — спросил Быков.
Шовкунпосмотрел по сторонам, поманил его пальцем и предложил жестом опуститьсярядом.
— Они затевают недоброе, — тихо произнес он. — Еслиих не остановить сейчас, потом будет поздно.
Быкову вспомнилась фраза, которуювыкрикнул Максим при виде пистолетов. Реставрированная в мозгу, звучала она