площадке, полагаясь на чудо. Других вариантов просто не было.
Яростный толчоктак сильно накренил камень, что Быкову пришлось упасть на живот,чтобы не свалиться. Коварный слон тут же встал на дыбы,поймав его за свесившуюся ногу. Это был конец. Как Быковни упирался, как ни дергался, хватка не ослабевала. Сантиметр засантиметром он сдавал позиции, с ужасом готовясь к худшему.
Как этобудет? Ослепительная вспышка и конец? Или долгое и мучительное угасаниесознания? Увидит ли Быков себя со стороны, истерзанным, изуродованным, похожимна кучу окровавленного тряпья? Предстоит ли ему пресловутый полет черезтемный тоннель, в конце которого ждет благостный, всепрощающий свет, аможет, кто-нибудь из покойных родственников?
Здравствуй, Димочка, мы туттебя заждались…
Ну нет! Он не хотел никаких тоннелей! Он хотелжить здесь, на земле. Дышать, поглощать вкусное и вредное, грешитьс женщинами, страдать и наслаждаться, падать духом и опять превозмогатьсебя. Только не смерть, только не небытие. Он к этомуне готов, он должен еще многое успеть…
Пальцы из последних силвыдерживали страшное напряжение, благодаря которому Быков все еще удерживал своюпозицию. И тогда слон придумал, как достать врага другим способом.Внезапно отпустив ногу, он всем весом обрушился на каменный столб.
Всяубывающая мощь зверя была вложена в этот толчок. На этотраз камень не просто покачнулся, а накренился. Быков, продолжающий держатьсяза шершавую поверхность, почувствовал, что опора под ним медленно заваливаетсяна бок.
Потом был резкий удар, заставивший его наконец разжатьпальцы.Это произошло, когда высокий валун ударился о другой, обычный, изастыл, опасно перекосившись. Быков перекатился с одной каменной поверхности надругую. Оглушенный, но невредимый, он шлепнулся на землю, подобно таракану,которого небрежно смахнули со стола.
Слон навис над ним, с трудомперебравшись через получившийся завал. В сумерках он походил на ещеодну скалу — ожившую. Потом рядом грянул выстрел: один, другой.Живая скала постояла немного в неустойчивом равновесии и опрокинулась, скрывшисьиз виду…
— Кто стрелял? — поинтересовалась Джейн, когда рассказ подошелк концу.
— Э-э… Одна из тех девушек, которые прятались надереве, — ответил Быков.
— Брюнетка или блондинка?
— Это так важно?
—Понятно, — протянула Джейн. — Самого интересного ты мне рассказыватьне хочешь.
— Это история не про мои отношения с женщинами,— стал защищаться Быков. — Не в этом дело.
— Ав чем?
— Я хотел донести до тебя мысль, что вкаждой критической ситуации, когда смерть казалась неминуемой, приходило спасение.
— Несовсем так, — сказала Джейн.
— Что ты имеешь в виду?
—Не спасение приходило. Появлялся спаситель. Тот, кто неожиданно вмешивался всобытия и менял их ход. Индеец, отважная охотница… — Помолчав,американка добавила с горечью. — А сюда никто не придет,потому что люди не подозревают о существовании этой пещеры. Такчто мы не спасемся. Я знаю это.
Подтверждением этого мрачного пророчествастал новый рокочущий рев, прокатившийся по пещере.
Где-то посыпались камешки, сорвавшиесяот вибрации.
И звук этот был страшнее самого рева.
Глава 26Лучи светав темном царстве
— На этот раз он гораздо ближе, — пролепетала Джейн.
— Обман слуха, — сказал Быков. — Но, пожалуй,на всякий случай сменим позицию.
Рычание прозвучало не просто ближе. Таинственныйзверьявно унюхал существ, осмелившихся нарушить границы его владений. Ивряд ли он питался мхом или какими-нибудь грибами.
— Цепляйся замою шею, — сказал Быков, включив мобильник. — Здесь достаточновысоко, чтобы бежать. Только не забывай пригибаться одновременно со мной.И освещай путь.
— Оно клацает! — пролепетала Джейн. — Когтямиили зубами, не знаю. Но я слышу, слышу!
— И ононас слышит. Поэтому молчок!
Поддерживая американку под бедра, Быков взял сместа в карьер. Он понимал, что тряска причиняет наезднице страдания,однако решил не обращать на это внимания. Нужно было какможно скорее выбраться на поверхность. Существо, обитающее в катакомбах, должнобыло обладать превосходным слухоми обонянием. Кроме того, оно прекрасноориентировалосьв этом лабиринте, в отличие от людей, спасающихся бегством.
Быковмолил бога, чтобы коридор внезапно не сузился или не закончилсябы непреодолимой преградой. Хотя понимал, что господь вряд ли вмешиваетсяв подобные ситуации, учитывая то, что мир населен хищниками ивсе они чем-то питаются.Кем-то. И не так ужредко людьми.
Невозможно было представить себе ту тварь, которая неотступно преследовалабеглецов, но кое-что о ней сказать быломожно. Во-первых, онабыла очень велика, если не огромна, и это чувствовалось посотрясению почвы под ногами всякий раз,когда чудище приближалось. Во-вторых,оно передвигалось достаточно медленно, иначе люди давно были бы пойманы.
Оставалосьтолько благодарить провидение за долгие скитания в подземелье, потому чтомногочисленные следы, оставленные Быковым и Джейн сбивали преследователя с толку.Руководствуясь великолепным нюхом, он часто проскакивал мимо нужного поворота, аразмеры не позволяли ему разворачиваться быстро.
Тем не менее конец погонибыл предрешен. Джейн давно действовала на автомате, точно зомби, непонимая, зачем икудаее тащат, несут и заставляют бежать.Временами, когда боль в ноге становилась невыносимой, она теряла сознание,а заодно — и светлячок мобильника, и тогда Быков былвынужден останавливаться, теряя драгоценные секунды и метры.
В итоге батарея селаокончательно, и они очутились в полной темноте. За секунды доэтого Быков успел увидеть боковой лаз, затолкал туда Джейн июркнул следом. Пол, стены и потолок были покрыты острыми выступамии наростами, ранящими кожу при каждом неосторожном движении. Джейн проползланесколько метров и остановилась, пробормотав:
— Дальше слишком узко.
— Попробуй еще,— попросил Быков, опасаясь, что зверь сможет выковырять его изноры, если не удастся забратьсяпоглубже.
Джейн молчала. Должно быть, вочередной раз потеряла сознание. И очень вовремя. Кто знает, какотреагировала бы ее психика на тот факт, что чудовище подберетсяк их укрытию вплотную?
Несмотря на беспросветный мрак, Быков понял это.Близость чудища ощущалась каждой клеткой, каждой порой, каждым волоском, вставшимдыбом. Сработало также обоняние. Запах, проникший в нору, был настолькогуст и смраден, что Быкова едва не вывернуло наизнанку. Сталожарко и душно — это принюхивающаяся морда заткнула отверстие. Раздалосьшипение втягиваемого воздуха. Затем раздался рев такой оглушительной громкости, словногде-то совсем рядом прогремел гром. Зловоние сделалось невыносимым.
— А-а-а! — закричала Джейн, вся сотрясаясь от панической дрожи и рыданий.
Она решила,что настал их смертный час. Быков — тоже.
В нору протиснуласьлапа чудовища, а, может, его щупальце или хобот — этобыло невозможно определить, поскольку темнота стояла такая, что хоть глазвыколи. Быков поджал ноги. Каждое мгновение он ожидал, что вотсейчас коготь… или присоска… или щупальце схватит его и поволочетнаружу, туда, где поджидает алчно разинутая пасть.
Но этого не произошло,хотя невидимое чудовище неоднократно возобновляло попытки добраться до добычи. Когдаже в нору снова проник свежий воздух, Быков машинально прикоснулсяк волосам, словно желая проверить, не поседел ли он заэти минуты, показавшиеся ему вечностью.
— Оно ушло? — спросила Джейниз темноты.
— Да, — ответил Быков, прислушиваясь к удаляющемуся шуму.
—Но оно может притаиться и подстерегать нас где-нибудь поблизости.
— Может.
—Что же делать? — спросила Джейн. — Так и будемподыхать в этой вонючей дыре?
— Подождем и пойдем искать выход,— пообещал Быков. — Пусть только эта тварь уйдет подальше.
—Она никогда не уйдет.
— Уйдет. Даже монстрам нужно пить иесть.
— А нам? — В голосе Джейн звенела нарастающая истерика.— Нам, по-твоему, не нужно пить и есть?
— Успокойся, — попросил он.
— Я не могу успокоиться! Я ничего не могу!Разве ты не видишь, что я на пределе?
— Не вижу,— горько пошутил Быков. — Тут, понимаешь ли, темновато.
Он тотчаспожалел о своей шутке. Джейн расхохоталась незнакомым, визгливым смехом, которыйочень скоро перешел в рыдания. Не переставая вопить и брыкаться,не щадя свою сломанную ногу, она забилась в самой настоящейистерике, вызванной как паникой, так и приступом клаустрофобии. Быков могтолько заслонять лицо руками и втягивать голову в плечи, чтобыуберечься от ударов ее пяток. Но через некоторое время Джейнотдалилась и уже больше не доставала его ногами. Не переставаявопить, плакать и ругаться, она стала уползать куда-то вглубь норы.
Последовавза ней, Быков не сразу понял, куда она запропастилась. Пришлосьзамереть и навострить уши, чтобы определить направление. Оказалось, что, стремясьво что бы то ни стало выбраться из тесной западни,Джейн случайно отыскала щель, которая вела дальше.
— Остановись! — звалее Быков. — Если застрять здесь, то будет не так-топросто выбраться. Слышишь меня, Джейн? Остановись, пока не поздно.
Уговоры непомогли, и, охваченный тревогой, он был вынужден углубиться в щель,выбранную Джейн. Она больше не завывала и не плакала, ноне останавливалась, продолжая движение вперед с упорством насекомого. Не былосмысла окликать и уговаривать ее остановиться хоть на минуту. Девушкабыла не в себе. Приходилось просто гнаться за ней, надеясь,что она остановится, когда силы покинут ее.
Не два и нетри раза Быков с ужасом чувствовал, что засел между камнямиплотно, как пробка в бутылочном горлышке. Однако ему удавалось вывернутьсятаким образом, что в конечном итоге он все же умудрялсяпротиснуться дальше…и дальше… и дальше…
Пока лаз неожиданно незакончился. Ползшая впереди Джейн не успела среагировать и вскрикнула, провалившиськуда-то. У Быкова остановилось сердце.
— Джейн! — заголосил он. — Джейн, ты где?
Ответом был слабый стон, донесшийся откуда-то снизу.