— Что? Как тебе это удалось? Я не заметила у тебя фотоаппарата. И это довольно опасно! Тебя могли заметить убийцы!
— Я фотографировала мобильником! И была, кстати, очень осторожна. Зато у нас есть кадры, и в компьютере я их сохранила. Вот, смотри! — она стала демонстрировать запечатлённых телефонной камерой людей.
Слушая комментарии Татьяны, Зина с интересом разглядывала незнакомые лица, но они её не впечатлили: неизвестных было много, а изображение оказалось слишком мелким и не очень чётким. Она задержалась дольше на снимке, в центре которого администратор кафе разговаривал с молодым мужчиной, а справа от них, в некотором отдалении, за высоким мраморным памятником скрывался крепкий человек тоже в чёрном костюме: была видна только его правая половина.
— А кто рядом с Антоном? — заинтересовалась Зина. — А вот этот за ними наблюдает, и лицо у него нехорошее…
— Рядом с ним родной брат покойного — Андрей Анатольевич. А вот этот попал в кадр случайно: я его на кладбище не заметила, а может, просто пропустила.
— А что за женщина кладёт цветы на гроб?
— Вот это и есть первая жена покойного. У них есть общая дочь. Говорят, Сергей Анатольевич не поддерживал никаких отношений со своей первой семьёй, ограничился только тем, что дал бывшей жене работу и приличный заработок, иными словами, она на него ишачила за кусок хлеба. Выходит, подонком был при жизни твой знакомый.
— А зачем ты села в автобусе с каким-то мужчиной, а не со мной?
— Я заметила, что он уже изрядно набрался, и решила из него выпытать сведения о взаимоотношениях покойного с родственниками и знакомыми. Это был брат вдовы. Он мне поведал кое-что интересное. Оказывается, погибший при жизни имел бизнес: гипермаркет и кафе, а также строил игровой клуб. Но огромный магазин принадлежал не только ему, но и его родному брату, а на строительство клуба давал деньги двоюродный брат. А кафе по документам принадлежит его жене, то есть теперь его вдове. Да, ещё мне показалось, что болтливый брат жены недолюбливал родственника. Говорил о нём совсем без уважения. Ещё что-то произнёс о том, что якобы зятёк отбывал срок на севере, хотя от всех эту пикантную подробность скрывал: мол, ездил туда за длинным рублём. Вот вроде и всё. Может, потом ещё что-то вспомню. Ну, что скажешь? Что-нибудь тебя насторожило?
— Пока не пойму, тем более, снимки некачественные, невозможно толком ничего рассмотреть.
— Рассмотришь внимательно у меня на компьютере. Только не сегодня. Обещала свекрови помочь по хозяйству: продукты закупить, еду приготовить. Приболела она — высокое давление. Теперь Максимку надолго оставлять нельзя.
И Таня ушла. Зинаида, не желая общаться с отцом, почти не выходила из своей комнаты: вначале смотрела телевизор, потом в который раз принялась читать «Мастера и Маргариту».
Глава 10
Утром Зину разбудил звонок в дверь. Стрелки часов показывали только пять минут девятого. «Кто в такую рань ходит в гости? — зажмурив глаза, лениво думала она. — Точно это не Таня. Да кто ж такой настырный?». Так не хотелось вставать, и она водрузила на голову подушку, ожидая, что дверь откроет мама. Настойчивость гостя возмутила: он всё давил и давил на кнопку, пришлось всё-таки тащиться к глазку. На площадке маячила незнакомая женщина. На вопрос «кто там?» ответили невнятным бормотанием. Единственное, что прозвучало чётко, это имя и отчество отца.
— Подождите минутку, я оденусь, — крикнула Зина и сбегала за халатиком в комнату.
Ранней гостьей оказалась невысокая невзрачная женщина лет сорока.
— Здрас-сте, я жена Виктора Иваныча! Вы же его дочь?
Зина растеряно кивнула и пригласила незнакомку войти.
Та долго топталась у входа, тщательно вытирая подошвы дешёвых шлёпанцев, всё-таки разулась и прошла на кухню, ступая босиком осторожно, почти на цыпочках. Странная гостья уселась перед столом и сложила на коленях красные натруженные руки с короткими некрашеными ногтями. Перед ней на столе оказался исписанный листок, вырванный из ученической тетрадки. Она взяла его в руки и негромко прочитала:
— Доча! Мы с папой уехали на дачу. В холодильнике еда. Не забывай кушать. Целуем. Мама и папа. Значит, он у вас! — утвердительно закончила женщина.
Зина удивилась её бестактности и спросила с надеждой:
— Вы хотите его забрать?
— Нет! Нет! Что вы! Я не собираюсь его забирать!
Она опять замолчала. В тишине мерно капала вода из крана. Зина с тоской смотрела на странную гостью, не понимая, чего она хочет. Неожиданно женщина заговорила сбивчиво и быстро.
Когда Катя была молодой, она осталась одна с трёхлетней дочкой на руках. Муж подался на Север за длинным рублём, получив развод и свободу, без сожаления оставив свою семью. Около года она билась как рыба об лёд, зарабатывая деньги на существование: трудилась нянечкой в яслях, чтобы быть при дочери. На зарплату в шестьдесят рублей вдвоём не проживёшь — выручало бесплатное питание и возможность подработки в ночной группе. Жизнь была однообразной, серой: дом да работа.
Однажды осенью, в один из выходных дней, произошёл случай, перевернувший её судьбу. Купив в овощном магазине яблоки и картофель, она с тяжёлыми пакетами в руках приказала дочери идти рядом. Вышли на улицу. Девочка, увидев котёнка, побежала за ним к дороге, где проносились троллейбусы и машины. Мать в ужасе закричала и кинулась за малышкой. Но та уже выскочила на проезжую часть. Через мгновение мчавшийся грузовик раздавил бы кроху, если б не случайный прохожий, выдернувший её из-под колёс. Катя, переведя дух, принялась благодарить незнакомца. Тот, заметив состояние молодой женщины, предложил помочь донести сумки до дома. Оказавшись перед дверью своей квартиры, Катя поняла, что неудобно распрощаться со спасителем дочери вот так, на пороге, и она пригласила его войти.
С тех пор Виктор часто являлся в их дом после работы, ужинал с ними за скромным столом, иногда даже девочке приносил ириски или фруктовое мороженое в стаканчике. Потом уходил домой. Визиты продолжались почти три месяца, пока однажды Катя, привыкнув к Вите, как к члену семьи, не предложила ему остаться у них жить в двухкомнатной квартире.
В этот вечер произошла перемена мест слагаемых. Клавдия потеряла мужа — Катерина приобрела, Зиночка лишилась отца — Верочка получила. Да и две квартиры, в которых жил в разное время Виктор, были построены по типовому проекту, обе находились на пятом этаже и отличались только некоторыми предметами мебели. Что прельстило Виктора в Кате, что заставило его оставить миловидную хозяйственную Клавдию и десятилетнюю родную дочь, наверное, не смог бы объяснить и сам Казанова. Объяснять он никому ничего и не собирался, просто побросал пожитки в чемоданчик и молча ушёл. И чувствовал, по-видимому, себя вполне спокойно.
Годы шли. Виктор и Катя работали, Вера росла. Всё было бы неплохо, если б в последнее время в Викторе не открылись новые, довольно неприятные черты. В нём проснулась патологическая жадность. Заявив однажды, что Катерина транжирка, он строго-настрого запретил ей совершать какие-либо покупки. По воскресеньям сам ездил на базар за требухой, заставлял жену из неё готовить блюда, ливер ещё шёл на начинку для пирожков, которыми Катя должна была торговать на вещевом рынке. Работая сторожем на пивном заводе, Виктор после смены всегда тащил домой тяжёлую канистру. И тянулись к нему соседи, ставшие постоянными клиентами, за свежим пивком.
Однажды, измученная однообразной едой, Катя купила курицу и спрятала в шифоньер под нижнее бельё, ожидая момента, когда муж уйдёт на работу и она сможет сварить её, чтобы вместе с дочерью отведать бульона и насытиться куриным мясом. Но у него, оказалось, были другие планы: он наслаждался первым днём отпуска и никуда выходить в ближайшее время не собирался. Катя, занимаясь домашними делами, совсем забыла о томящейся в тепле среди бюстгальтеров и трусов диетической птице.
На следующий день, когда она вернулась домой с работы, на пороге ей встретился разъярённый муж. В руках он держал злополучную курицу, которую с криком «Мотовка!!! Жируешь?!» сунул в лицо опешившей супруге. Тушка птицы от сильной встряски выскользнула из кулька и, шлёпнувшись на паркет, плавно заскользила по нему, как по льду фигуристка. Виктор с проклятиями бросился за ней, поднял и снова выронил. Упрямая курица повторила свой причудливый танец, но вновь была поймана и опять предъявлена супруге, как вещественное доказательство её расточительности.
— Обманывать меня вздумала? Роскошничаешь? Только я себе во всём отказываю! А ты о своём желудке думаешь?!
Он ещё долго кричал, угрожая, что придёт чёрный день, а у них нет ничего за душой. Курицу, уже изрядно попахивающую и скользкую, он долго отмывал, нюхал, натирал солью, опять нюхал, потом сделал слабый раствор марганцовки, в который опустил её на полчаса, опять помыл, обнюхал и напоследок оставил отмокать в воде с уксусом. Наконец Виктор остался доволен запахом, высушил тушку полотенцем, протёр подсолнечным маслом, запаковал в кулёк, из которого предварительно вытряхнул хлеб на стол, и куда-то ушёл, неся в руках многострадальную курочку. Катя пребывала в недоумении, ожидая мужа и теряясь в догадках. Вернулся супруг через час с пустыми руками. На вопрос жены, куда дел курицу, ответил презрительной ухмылкой. Так бы и осталось тайной исчезновение диетической птицы, если бы не случайность.
Однажды Вера возвращалась из школы домой и у подъезда встретила соседку с первого этажа.
— Вер, скажи отцу, пусть ещё приносит цыплят, можно и потрошки, только свежие. В общем, что будет, всё возьму, лишь бы дешевле.
— Какие потрошки? — не поняла девочка.
— А он что, домой не носит?
— Что носит? — продолжала удивляться Вера.
— Кур, цыплят. Он у вас на птицефабрику перешёл?
Девочка догадалась, что соседка тронулась умом, и поспешила убраться от неё подальше, а вечером рассказала маме о чудачествах тёти Гали. Катя сразу поняла причину странного поведения женщины.