Но каждый четверг она украшала вход в зал старых канониров, небольшое помещение для торжественных мероприятий между общим залом и кегельбаном. Здесь было место встреч колумбийцев.
Хозяин заведения жил в другом месте. Такси остановилось перед угловым зданием, где квартиры выходили окнами на запутанную сеть железнодорожных путей товарной станции. Надпись «У старого канонира» красовалась на светящемся рекламном коробе марки пива, которого уже не производили. Чтобы войти, нужно было преодолеть две ступеньки. Из-за желтой стеклянной перегородки проникал свет.
В зале было совсем немного народа. За столом для завсегдатаев пара мужчин играла в карты, еще за одним столом сидела семейка, которая могла позволить себе поесть не дома. Усталая женщина обедала с тремя детьми подросткового возраста, о чем-то своем смущенно и самозабвенно переговаривалась молодая парочка, четверо парней в тренировочных костюмах пили пиво.
Карлос двинулся прямо через зал, минуя барную стойку, прямиком в коридор. Из одной двери громыхала сальса. Навстречу ему прошла официантка с подносом пустых стаканов. Они еле разошлись в тесном проходе. И вот он уже в клубе «Путумайо».
Нельзя сказать, что клуб не был заполнен, как можно было подумать по громкой музыке. Колумбийцы сидели за длинными столами и наблюдали за несколькими танцующими. Разговаривать можно было только криком. И те из них, кто перекрикивался друг с другом в тот момент, когда в дверях нарисовалась наша контрастная парочка, вдруг умолкли.
Альмен с Карлосом уселись за один из больших столов, кивком поздоровались с окружающими и стали дожидаться момента, когда стихнет грохот и можно будет поговорить. Ждать пришлось долго.
Насколько оглушительной казалась музыка, настолько же грандиозно прозвучала наступившая тишина. Она застала гостей заведения онемевшими перед стаканами. Казалось, они дружно дожидались, когда же опять опустится шумовая кулиса, под покровом которой они смогут вернуться к обсуждению своих дел.
Мужчина, вошедший вслед за ними в сопровождении двух женщин средних лет и расположившийся за тем же столом, только чуть дальше, первым отважился заговорить.
– Я вас здесь раньше не видел, – сказал он Карлосу.
– Да, мы тут первый раз, – ответил тот.
– No me diga! – воскликнул сосед по столу. – Что вы говорите!
– Ну, вы-то здесь определенно не новичок, – заметил Альмен.
– Я-то? – Мужчина ухмыльнулся, обнажив резец в золотой коронке. – Я один из основателей клуба «Путумайо». Восемь лет назад это было. К слову, меня зовут Альфредо.
– Тогда вы наверняка знаете всех колумбийцев в городе, – предположил Карлос.
– Нет, кое с кем я пока не знаком, их, правда, немного – Мужчина, похоже, наслаждался своей популярностью. – Четыреста тридцать два члена. Когда мы начинали, было только шестнадцать. И это за каких-то восемь лет!
– No me diga! – Теперь и Карлос не смог сдержать своего удивления, хотя в его интонации звучал сильный скепсис.
Несмотря на то что они прожили с Карлосом бок о бок столько лет, Альмен так и не привык к затянутым церемониалам подобных разговоров. Он наблюдал по сторонам. Давешняя пара снова готовилась выйти на танец, несколько более молодых членов местной корпорации столпились вокруг музыкального центра и рылись в дисках.
– Сегодня обычный клубный вечер. Но вам стоит заглянуть сюда на День освобождения. Или на День независимости. Приходится арендовать общий зал. И то всем места не хватает, люди толпятся на улице.
Альмен уже начинал терять терпение и решил вмешать в разговор:
– В таком случае вы, наверное, могли бы нам помочь.
– Con mucho gusto, – откликнулся Альфредо. – С удовольствием.
Тут опять загремела музыка, исключив возможность продолжать разговор.
Продолжить расспросы Карлос с Альменом смогли лишь в следующую паузу.
– Мария Морено? – переспросил Альфредо и вопросительно посмотрел на своих спутниц. Те повторили:
– Мария Морено?
И все трое покачали головами.
Возможно, Альмен и прекратил бы на этом «международный розыск», если бы одна из женщин не проговорилась, что кое-что им все-таки известно:
– А что вам, собственно, от нее нужно?
– Мне ее порекомендовали. Если вы ее встретите, передайте, чтобы она мне позвонила. – С этими словами Альмен протянул ей свою визитную карточку. Мужчина взял карточку из рук спутницы и, внимательно изучив, сунул к себе в карман.
Церемония прощания затянулась бы неизвестно насколько, если бы вновь грянувшая музыка не избавила друзей от лишних слов.
11
В «Венском кафе» собралась обычная публика, какая наведывалась сюда после десяти часов. Альмен сидел на своем постоянном месте между вышедшим на пенсию литературным критиком, зашедшим выпить чашечку кофе с молоком со своим задыхающимся пекинесом, и уже не совсем молодой моделью с двумя мобильными телефонами – по одному она безостановочно говорила, по другому ждала звонка из агентства.
Сам он, как обычно, испивал свою «чашу», заедая круассаном и читая книгу. Сегодня выбор пал на «Анну на шее» Чехова.
Две древние дамы, приезжавшие сюда и потом уезжавшие домой непременно на разных такси, самозабвенно вели всегдашнюю вялую и невыносимо медленную беседу, где речь шла – как догадывался Альмен – в основном о внешнем виде прохожих за окном. Человек, читавший газету, занял все стулья вокруг себя: на одном лежал его портфель, на другом – шляпа, на третьем – пластиковый пакет из магазина и плащ. По своему обыкновению, он украдкой вырезал маленькими ножничками перочинного ножа статьи из проштампованных печатью «Венское кафе» газет. У стола, где встречались трое владельцев небольших магазинчиков, непременно стоял и четвертый свободный стул. В память о торговце антиквариатом Таннере, которому чаша со стрекозами стоила жизни.
На земле мало было таких мест, где Альмен чувствовал бы себя так же хорошо, как в этом старомодном кафе. Как дома. Он обедал здесь еще студентом в те счастливые семестры, когда отец не вынуждал его торчать на каникулах на семейной ферме. Позвякивание чашек, сопение старенького аппарата «Лавацца» и приглушенные тихие голоса казались ему не менее родными, чем фырканье и топтание коров в хлеву родительского дома.
Альмен отложил книгу на стол, сделал глоток кофе и огляделся. Вот мимо прошла администраторша из группы совместно практикующих врачей с подносом, полным грязных чашек, и, пока дожидалась, когда для ее коллег сделают следующую порцию кофе, успела перехватить у стойки маленький эспрессо. Вот вошли двое служащих городской управы. Они каждый день тянули жребий, кто будет платить за кофе и круассаны.
Вот у кого-то на мобильнике заиграла дебильная музычка. Лишь по вибрации в кармане пиджака Альмен понял, что это его собственный телефон. Он все время просил Карлоса сменить у себя мелодию вызова, потому что, какую бы тот ни поставил, она казалась Альмену неприятной.
На другом конце женский голос на испанском спросил:
– Вы господин фон Альмен?
– Альмен, этого достаточно.
– Меня зовут Мария Морено. Мне сказали, что вы обо мне спрашивали.
– Хорошо, что вы позвонили.
– Вам меня кто-то порекомендовал.
– Верно.
– Кто?
– Одна ваша бывшая коллега с Гельббургштрассе. Правда, она предупредила, что вы, вероятно, нашли постоянное место.
После некоторого замешательства женский голос ответил:
– Уже нет. Я свободна. Но ни в какие офисы я не нанимаюсь. Только частным порядком.
– Я частное лицо.
– Ваша визитная карточка выглядит как фирменная.
– Но в данном случае я выступаю как частное лицо.
– Работа постоянная или почасовая?
– Почасовая.
– Я подыскиваю постоянную. С квартирой.
Альмен тянул с ответом.
– Или почасовую. Тоже подойдет. Тридцать. – Поскольку Альмен все еще ничего не отвечал, она поправилась: – Или двадцать пять. На меньшее не согласна.
– Детали вы обговорите с моим помощником. Я передам ему ваши данные. Секундочку. – Альмен открыл Чехова на последней странице, достал ручку и сказал: – Так, записываю.
– Что записываете?
– Ваши анкетные данные: имя, адрес и так далее.
– Зачем вам это?
– Чтобы передать моему помощнику.
Женщина молчала. Через какое-то время она проговорила, но уже другим голосом:
– Я не могу официально.
– Не беспокойтесь, дальше моего помощника это не пойдет.
Мария Морено сказала Альмену все, что он хотел знать. Смутил ее лишь вопрос о бывшем работодателе.
– А это-то вам для какой цели?
– На случай, если понадобится рекомендация. Чистая формальность.
С неохотой она все же продиктовала и эти данные:
– Артем Соколов, Шпетбергштрассе, 19. Но там вы его не найдете.
– Это почему?
– Он уехал.
– Надолго?
– Откуда мне знать?
– А куда?
– Этого я тоже не знаю.
Альмен попрощался и пообещал, что с ней свяжется господин де Леон. Улица Шпетбергштрассе была ему знакома. От виллы Шварцакер до нее было не больше пяти минут ходьбы.
Спрятав мобильный во внутренний карман пиджака, он сделал знак Джанфранко, что хочет расплатиться.
Пока он дожидался счета, внимание его привлек новый посетитель. Он сидел через пару столов, как и сам Альмен, спиной к стене и читал «Интернэшнл геральд трибюн». Альмен мог наблюдать за ним в широкое стенное зеркало. В какой-то момент незнакомец оторвал глаза от газеты, и их взгляды встретились. Альмену показалось, что этот человек здорово смахивает на одного актера. Имя вертелось на языке, но он никак не мог вспомнить.
Альмен снова погрузился в свою книгу, но имя актера не давало покоя. Он все поглядывал в сторону незнакомца с газетой. И когда их взгляды встретились еще раз, он понял, что тот смотрит мимо него. Альмена заинтересовало, к кому это приковано внимание незнакомца; он понял, что тот смотрит на двух гостей, сидящих за столиком у окна, наполовину повернувшись к залу спиной.