Их молчаливая дуэль длилась несколько минут, словно они играли в «гляделки» – детскую игру, кто кого пересмотрит. Наконец гритор открыл рот и произнёс:
– Расскажи о себе, девушка.
– Что вы хотите знать, господин? – произнесла Лоис голосом воспитанной малышки.
– Всё. Кто ты, твои родители, откуда родом, как проникла в Марлоз и с какой целью…
Хотя голос гритора звучал тихо и размеренно, но в нём чувствовались сила и властность, и, возможно, скрытая угроза. Голос принадлежал властителю, привыкшему к беспрекословному подчинению. Он как-то не вязался с невзрачной внешностью мужчины, и этот контраст почему-то насмешил девушку. У неё появилось игривое настроение и ей захотелось пошутить.
– Меня зовут Лоис, – тоном маленькой девочки начала она, – мне двадцать один год и я очень красивая… Во всяком случае, так говорили все мужчины, с которыми я спала. В Марлоз я приплыла на корабле – знаете, такая большая деревянная лодка… Я никогда не слышала об этой стране, поэтому мне стало любопытно… Папы у меня нет, мама умерла, когда я ещё сидела на горшке, поэтому за мной никто не следил и не воспитывал… Я выросла очень плохой девочкой, господин гритор. Но, надеюсь, вы не накажете меня слишком строго?
Выражение лица гритора не изменилось ни на йоту. Рыбьи глаза продолжали смотреть на девушку без всякого выражения, и ни один мускул не дрогнул на тщедушном теле. Не дождавшись ответа, Лоис поинтересовалась:
– Можно задать вопрос вам, господин?
Гритор еле заметно кивнул.
– Зачем здесь стоят эти большие дядьки? Они меня пугают.
Она указала на солдат.
Гритор бросил на стражников короткий взгляд и ответил:
– Мне доложили, что ты опасна… Но я вижу, что ты просто глупая маленькая негодяйка.
– О, господин! – с притворной обидой воскликнула Лоис. – Какая же я негодяйка? Возможно глупая, возможно маленькая, но совсем не негодяйка… И я не опасна, вас обманули! Я убиваю, защищаясь, или когда меня пугают… Я очень чувствительная натура и сразу хватаюсь за меч, когда большие грубые самцы пытаются меня унизить. Это мой самый большой недостаток, каюсь…
И тут на лице гритора впервые появилась улыбка. Она разительно его преобразила: оно сделалось мягким и лукавым. Вспыхнув, как выглянувший из-за туч солнечный луч, она тут же погасла.
– Я приму к сведению твоё предупреждение, – обронил. – Но и ты должна перестать валять дурака, а честно и открыто отвечать на мои вопросы.
– Конечно, господин. Спрашивайте! – с готовностью ответила девушка. – Но эти воины нервируют меня. Кажется, что они только и ждут вашего знака, чтобы изрубить меня на куски.
– Их неприязнь к тебе понятна – ты ведь убила их товарищей… А вот у того, – указал он на рыжеволосого крепыша, – среди убитых был брат.
Лоис посмотрела на указанного воина.
– Наверное, это был командир.
– Да, это был сержант Ссвис.
– Большой грубиян, который дёргал меня за ногу… К тому же у него был такой грозный вид, что я испугалась. Я очень боюсь больших мужчин с громкими голосами…
Лицо гритора вновь на мгновение осветилось улыбкой.
– И за это ты его убила?
– И за это тоже.
– А за что ещё?
– Ну… Они все были такие грозные, их было так много… А я маленькая, одинокая и беззащитная…
– Ты вновь валяешь дурака, Лоис. Так мы ни до чего не договоримся.
– Я же говорю, эти парни нервируют меня. Пусть они уйдут.
– Хорошо. – Гритор подал знак, и стражники вышли, бросая на девушку злобные взгляды. – Теперь мы одни, Лоис… Ведь это твоё настоящее имя?
– Конечно… Во всяком случае, так называла меня мать, да примут Небеса её душу…
– Как её звали?
– Мамочку? – гритор кивнул. – Не знаю. Я была слишком мала, когда боги забрали её.
– Ну, а кто твой отец?
Лоис пожала плечами, отчего рубашка на левом плече сползла ещё больше, оголив грудь почти до нежно-розового соска. Взгляд гритора лишь на мгновение задержался на этой пикантной подробности, а затем вновь переместился на лицо. То ли мужчина обладал поистине железной выдержкой, то ли в его жилах текла холодная рыбья кровь.
– Я не знаю своего отца, – ответила Лоис. – Сомневаюсь, что и мать знала его.
– Как такое может быть? Разве женщина не знает отца своих детей?
Девушка заколебалась, и гритор, заметив это, строго произнёс:
– Правду, Лоис, только правду.
– Мне стыдно об этом говорить.
– Почему?
– Потому, что она была портовой шлюхой.
Впервые в глазах гритора что-то отразилось.
– Значит, ты, дочь улицы?
– Не совсем…
– Продолжай.
– Когда моя мать умерла, и я осталась одна, меня подобрали эмиссары Школы Меченосцев. Там я проучилась двенадцать лет, так что росла я не на улице, а в казарме.
– Что это за школа?
– Специализированное военное учебное заведение, где из маленьких сирот, как мальчиков, так и девочек, растят будущих воинов, телохранителей и стражников.
Лоис указала на татуировку на оголенном левом предплечье: солнце, пересечённое вертикально стоящим мечом.
– Это не украшение, а эмблема Школы Меченосцев. Её имеет каждый выпускник Школы.
Затем Лоис оголила правое плечо и показала правое предплечье с татуировкой круга, в котором находилась рука, сжимавшая горизонтально расположенный нож за середину лезвия.
– А это знак телохранителя. Из-за этих татуировок нас называют «мечеными». В Ландии и окрестных государствах, где мы давно известны, никто в здравом уме не станет нам угрожать или вступать в поединок, а тем более, принуждать к чему-то, чего мы не желаем.
– Мои люди не знали об этом.
– Прошу прощения, что убила ваших воинов, господин, но не так давно со мной обошлись очень грубо и жестоко, поэтому я была немного несдержанна с вашими людьми.
– Можешь рассказать об этом подробнее?
– Я прибыла в Марлоз из Алмоста – будь проклята эта страна! Там живут вероломные и отвратительные люди… Вы хоть не скрываете своих намерений и прямо говорите каждому чужеземцу, что, ступив на вашу землю, он станет рабом. В Алмосте все вам приветливо улыбаются, все очень вежливы и доброжелательны, а чуть зазеваешься – так и норовят нацепить на тебя рабский ошейник… Я прибыла в Алмост в поисках службы, но один вельможа обманул меня, опоив местным наркотическим зельем. Он заковал меня в цепи, как дикого зверя, и посадил в темницу. Его солдаты приходили ко мне каждый день и жестоко насиловали… Но я сумела вырваться и убежать, убив всех, кто встретился на моём пути. Я села на первый попавшийся корабль и отправилась в ближайшую страну. Это оказался Марлоз. Клянусь богами, я ничего не знала о вашей стране и ваших странных законах, поэтому меня возмутило заявления сержанта Ссвиса, что отныне я рабыня и должна сдать своё оружие. Я предпочла смерть позорному рабству, и вступила в поединок со стражниками. Я не виновата, что они оказались такими слабыми воинами.
Гритор сложил руки домиком, соединив пальцы, и несколько минут задумчиво ними перебирал. Затем заговорил своим тихим спокойным голосом:
– Незнание не освобождает тебя от ответственности, Лоис. Тем более, ты совершила преступление, едва ступив на нашу землю… Теперь ты знаешь наш основной закон и понимаешь своё положение. Но согласна ли ты принять его без возмущения и сопротивления?
– Нет, – твёрдо ответила Лоис. – Я не стану покорной рабыней. Никогда.
– Ладно… Отложим пока этот вопрос. Скажи мне, есть ли у тебя родственники, друзья или покровители, которые смогут заплатить за тебя выкуп?
– Таковых нет.
– Тогда… Тогда я по праву и по закону делаю тебя своей рабыней. Я могу продать, обменять или убить тебя.
– Зовите палача, господин гритор, ибо я стану очень плохой рабыней. Вы не сможете приблизиться ко мне без охраны, не посмеете повернуться ко мне спиной… Или вам придётся держать меня в цепях, а какой тогда от меня толк? И где гарантия, что я не вырвусь и не насажу вашу голову на копьё?
На лице гритора появилась его обычная мимолётная улыбка.
– Существует много способов усмирения непокорных рабов: плеть, колодки, яма…
– Вы хотите запугать меня? – улыбнулась девушка.
– А ты не боишься?
– Трудно напугать «меченого».
– Ты противоречишь сама себе. Недавно ты говорила, что боишься больших грубых мужчин. Я могу отдать тебя моим воинам. Они с радостью отомстить за товарищей.
– Боюсь, вы не досчитаетесь ещё нескольких, прежде чем я погибну… Но вы не поступите так жестоко, вы ведь добрый человек. Во всяком случае, так считают ваши служащие.
– Ты ставишь меня в затруднительное положение… Не хочется развеивать иллюзии домочадцев, но и не хочется опасаться за свою жизнь, – улыбнулся гритор. – Что же с тобой делать?
Хотя вопрос был чисто риторический, Лоис ответила:
– У вас есть только три выхода: убить меня, отправить туда, откуда я прибыла, или… разрешить жить на ваших землях, но свободным человеком.
– Это невозможно… Ни одно твоё предложение меня не устраивает.
– Но разве нет такого закона, по которому я могу стать гражданкой Марлоза?
– Только в том случае, если какой-нибудь гражданин с безупречной репутацией изъявит желание жениться на тебе. Ты должна будешь принести клятву в верности этой земле, – после непродолжительной паузы ответил гритор.
– Замужество мало чем отличается от рабства, – недовольно скривилась девушка. – Но в нём есть прекрасная перспектива – можно стать вдовой.
И вновь лицо гритора осветилось лёгкой улыбкой.
– Я подумаю над твоими тремя предложениями и сообщу, какую из них выбрал.
– Может, я избавлю вас от трудов и выберу сама? – предложила Лоис с надеждой.
– Нет, – отрезал гритор. – А сейчас ответь на один вопрос, только честно и откровенно.
– Клянусь!
– Можно ли верить слову «меченого»?
Лицо Лоис вмиг преобразилось. Из плутовато-обаятельного оно стало строгим и серьёзным. Тёмныё глаза вспыхнули гневом, а голос стал сухим и холодным, как змеиная кожа. Гордо вскинув голову, она ответила: