Снова в круге. Нам с Паксом нечему учить друг друга, это состязание силы со скоростью, совсем не похожее на высокое искусство Кассия. Великан продолжает дубасить меня щитом, а я увертываюсь как могу, сохраняя близкую дистанцию, чтобы не дать использовать топор на длинной рукоятке. Плечо у меня уже разбито, а каждый удар отдается болью в поврежденной челюсти. Дождавшись очередного выпада, я хватаюсь за край щита и перебрасываю себя через голову Пакса, по пути целя ножом ему в глаза, но лишь царапаю опущенное забрало шлема. Удар тесаком сверху он отражает играючи, но когда опускает щит, чтобы взглянуть на меня, я уже снова в воздухе, только на этот раз приземляюсь ногами на щит и, отклонив его всем своим весом, влепляю в забрало пригоршню жидкой грязи.
Ослепленный противник в растерянности, руки у него заняты топором и щитом, и я успеваю рубануть пару раз по перчатке, заставив выронить топор. Подобрав тяжеленное оружие, бью по шлему. Едва не лишившись сознания от нового удара щитом, бью снова, еще раз… Наконец великан валится наземь. Падаю на колено, с трудом переводя дух… а затем завываю по-волчьи.
Мне вторят со всех сторон, будто волчьи стаи заполонили земли Минервы от края до края. Воют десять бойцов, стоящих в кольце оцепления, вой раздается со стороны моей отступившей армии — и не только! Виргиния оглядывается через плечо, поспешно разворачивает коня, ее лицо искажено в ужасе. К вою присоединяются хохочущие кураторы, молчат только Минерва, Аполлон и Юпитер.
— Они засели в грязи! — кричит Виргиния, не веря своим ушам.
Она ошибается. Золотым чистоплюям моя уловка в голову прийти не могла. Вой со стороны крепости исходит из животов лошадей, павших под стенами у самых ворот — открытых ворот! Кто-то из бойцов Минервы испуганно вскрикивает, глядя, как Севро и его упыри выкарабкиваются наружу, распоров заштопанную шкуру. Выскользнув на свет, словно новорожденные демоны, из протухших кишок, они с полудюжиной лучших бойцов Дианы бегут к воротам. Темнолицый Тактус с крашеными сосульками на голове не отстает от Скелета, Ведьмы и Клоуна.
Гарнизон Минервы почти весь столпился на стене, оставшиеся внизу спешат закрыть ворота. Тяжелые створки ползут друг к другу, но медленно, слишком медленно. Не успевают стрелки натянуть и нацелить свои луки, как отряд Севро с союзниками проскальзывает во двор. Однако это еще не все. Если все идет по плану, остальные бойцы Дианы сейчас карабкаются на стену с той стороны крепости по веревкам, которыми привыкли пользоваться в своих жилищах на деревьях. Так и есть, издали доносится свист — дозорный их заметил, только на помощь никто не явится. Моя основная армия приходит в движение, устремляясь к воротам. Рядом скачут всадники Дианы, вымазанные глиной и переодетые в наших упырей.
Братство Минервы теряет свою цитадель за несколько минут. Довольные кураторы продолжают смеяться и завывать в небесах. Похоже, там все уже лыка не вяжут. Дюжина наших отделяется от главных сил, преследуя галопом по вытоптанному полю с еще дымящейся травой одинокую всадницу. Во главе погони — Виксус и Кассандра. Понимая, что Виргинию они изловят еще до вечера, я вскакиваю на Квитуса и мчусь следом. Мне слишком хорошо известно, как нравятся Виксусу уши пленных рабов.
На краю леса, уходящего к югу, стоит брошенный конь. Мы тоже спешиваемся и углубляемся в чащу, оставив троих охранников на случай, если беглянка вернется. Кассандра рыщет где-то впереди, мы с Виксусом пробираемся следом. Он сам держится поближе ко мне, словно подозревает, что я знаю тайное убежище Виргинии. На самом деле оставаться с ним наедине, а равно и с Кассандрой достаточно опрометчиво, так можно и нож в спину получить. В отличие от Поллукса, они до сих пор ненавидят меня, а друзья далеко. Однако пока мне везет.
Виргинию я нахожу случайно, встретив испуганный взгляд золотых глаз, следящих за мной из болотной трясины. К счастью, Виксус смотрит в другую сторону. Продираясь сквозь кустарник, он злобно бормочет, как рад будет накинуть наконец узду на чертову строптивую кобылу и загнать ее до смерти. Тощий и высохший, одна кожа да кости, он заглядывает, скрючившись, под нависшие ветви, сам похожий на кривое обгоревшее дерево. Подавляя раздражение, я спешу увести его за собой подальше от болота.
Моя Эо не заслуживала участи умереть в рабстве, но и Мустанг, несмотря на ее касту, не заслуживает узды.
32Антония
Я сдал этот экзамен на отлично. Затяжная война с братством Минервы закончена, а кроме того, в ловушку попало и братство Дианы.
Они могли предать нас еще до штурма, объединиться с Минервой и взять всех в плен, но разъезды Кассия, сторожившие подходы к крепости, перехватили бы любого гонца. Если бы Тамаре пришло в голову взять наш опустевший замок, я бы даже не возражал. Без запаса воды захватчики бы там долго не высидели.
Что же потом? Недавние союзники заперлись в цитадели Минервы, а мы остались под стенами. Я с самого начала не верил, что соглашение о разделе захваченного будет выполнено до конца: жадность обязательно пересилит. Они закрыли ворота и решили, что владеют стратегической позицией, позабыв о Севро, который остался внутри.
Однако он очень скоро напомнил о себе — клубами дыма над складами провизии. Пока бойцы Дианы обращали в рабов злополучных обитателей крепости и организовывали оборону против моей армии, они потеряли не только запасы пищи, но и воду, потому что упыри завалили источник нечистотами и невыделанными шкурами, а сами заперлись в погребах.
Нам оставалось лишь выжидать, обложив крепость со всех сторон и разводя костры в темное время, чтобы никто не улизнул. К такой манере ведения войны братство благородных лесных охотников не привыкло. Казалось, они были даже удивлены, почему моя армия не уходит. В буквальном смысле слова пойманная на предательстве, Тамара вначале не соглашалась на переговоры, но на четвертый день пошла на попятный и предложила мне десять рабов из Минервы и всех наших пленных бойцов за безопасное возвращение в родные леса. Мой ответ, переданный с Лией, был не слишком приличен. Возвратишись, она хихикала как ребенок, изображая беседу в лицах, хватая меня за руку и причитая: «Имейте совесть! Мы же договаривались!»
На следующую ночь Тамара бросила своих людей на прорыв, и мы пленили их всех. Кроме самой Тамары — она упала с лошади на скаку и погибла в грязи под копытами. Позже Севро показал мне аккуратно подрезанный ремень подпруги.
— Тактус? — предположил он.
— Кто знает, — пожал я плечами.
— Его мать заседает в сенате, а отец претор, — выплюнул Севро с отвращением. — Я встречал его еще в детстве, этот псих избил девчонку до полусмерти только за то, что она не поцеловала его в щеку.
— Ладно, черт с ним, все равно ничего не докажем.
Теперь Тактус служит нам, как и все остальные пленные из Дианы и Минервы, включая великана Пакса.
Сидя в седле, смотрим с Кассием и Роком, как новые рабы заваливают крепость Минервы грудами дров и сена, а потом разводят гигантский костер, возвещающий о нашей победе.
— Это твой последний балл, — говорит Кассий, сжимая мое плечо, — теперь ты примас, брат. — В его взгляде проскакивает искра зависти. — Лучшей кандидатуры и быть не может.
— Что я слышу! — иронически восклицает Рок. — Смирение? Вот уж не думал увидеть Красавчика с такой стороны. Тебя, часом, не подменили?
Кассий пожимает плечами:
— Это лишь игра, всего на год нашей жизни или даже меньше, а потом начнется серьезная карьера. Я рад, что мы трое оказались в одном братстве. После учебы заслуженная награда ожидает нас всех.
Я хлопаю его по плечу в ответ:
— Так и есть, брат.
Он опускает глаза и продолжает, не сразу находя нужные слова:
— Конечно… я… потерял здесь родного брата, и эта боль никогда не уйдет… Но чувствую себя так, словно приобрел двух других. — В его взгляде вдруг разгорается свирепый огонь. — И это не пустые слова, черт побери! Мы покроем себя славой здесь, в училище, выиграем их дьявольскую игру, подчиним всех, а потом… Моему отцу всегда нужны хорошие командиры для его кораблей, так что, если захотите… Такие преторы сделают семью Беллона сильной, как никогда.
Последнее он произносит смущенно, как будто у нас могут быть варианты получше.
Я снова сжимаю его плечо и благодарно киваю. Рок между тем крутит носом, рассуждая о том, что лучше посылать людей на смерть, чем рисковать самому. Он предпочитает стать политиком. Что касается меня, то пост претора удовлетворит Сынов Ареса превыше всяких ожиданий.
Кассий смеется, слушая Рока:
— Не волнуйся, я расскажу отцу про твою поэзию. Он не откажется заполучить во флот собственного барда.
— Еще бы! — задирает тот нос. — Император Беллона будет благодарить судьбу за знакомство с таким мастером метафор и виртуозом ассонансов.
— Судьбу… или рок? — смеюсь я, глядя со смутной тревогой на подъезжающего Севро.
С ним Куинн и какая-то девушка на мохнатой лошадке непривычного вида. На голову гостьи накинут мешок. Куинн представляет ее как посланницу от братства Плутона по имени Лилат. Выехав из леса, она дождалась наших и заявила, что хочет говорить с Кассием.
Судя по всему, когда-то ее лицо было круглым и смешливым, но теперь осунулось и покрыто шрамами от ожогов, вокруг губ — жесткие складки. Лицо человека, хорошо знающего, что такое голод. Непроницаемый холод в ее глазах пугает. Так же, наверное, чувствовал себя Микки, глядя на меня. Словно встречаешь взгляд рыбы из подземной реки.
— Меня послал Шакал, — произносит Лилат медленно и размеренно.
— Скажи его настоящее имя, — прошу я.
Она отвечает все так же монотонно:
— Я пришла говорить не с тобой, а с Кассием.
Кобылка низкорослая, тощая и жилистая, копыта сильно побитые, на седле теплая подстилка. Значит, братство находится высоко в горах, где холодно. Из оружия у всадницы один арбалет. На пальце кольцо с траурным кипарисом, символом Плутона. Корни его уходят в загробный мир. Двух пальцев на руке нет, на их месте шрамы от ожогов. Ионное оружие? Волосы при движении странно постукивают.