м советском кино. Благодаря юмору фильм надолго останется в памяти.
…Есть в этой ленте и другие достоинства: лиричность и драматизм, искусная техника кинокамеры, достоверно воссозданная атмосфера военного времени, точнейшая игра целой группы еще малоизвестных актеров.
Таким образом, девятый вечер, проведенный в Палаццо дель Чинема, не был потрачен впустую. Люди выходили из зала с чувством благодарности.
Станислав Хитров (Рукавицын)
Лидия Шапоренко (Барбара, немка)
Александр Демьяненко (Ивлев), Виктор Авдюшко (Ямщиков), Станислав Хитров (Рукавицын)
Николай Тимофеев (комбат)
Лидия Шапоренко (Барбара, немка)
Михаил Логвинов (штурмовик гитлерюгенда)
Победа!
Фильм, превзошедший всякие ожидания…Работу двух режиссеров следует признать в высшей степени удачной. В целом это простой по замыслу и ровный по исполнению фильм, в котором звучит искренний, далекий от риторики и схематизма, открытый и сердечный призыв к миру.
Очень характерно, что русские предпочли быть представленными в Венеции фильмом, резко отличающимся от их обычных хмурых произведений. Ввести в драму элементы юмора, очевидно, было куда труднее, чем растрогать зрителя… «Мир входящему» — картина, которая нередко озаряется тонкой улыбкой.
Фильм, который свидетельствует о серьезности поставленных авторами задач — идейных и художественных. Вне сомнения, он поднял общий уровень фестиваля.
В фильме «Мир входящему» авторы прибегают к «поэтическому» построению образа. Здесь буквальность уступает место метафорическому намеку. <…> Если «цветистая грубость» быта составляет одну сторону стиля «Мира входящему», другая его сторона представлена внезапными сопоставлениями, иногда ошеломляющей неожиданностью. <…> Резкий контраст между расстрелом кукол и мирным их предназначением, между кукольной вычурной изысканностью и солдатской сермяжной простотой превращается в сплетение подробностей, рождающих сложный образ. При всей реальности своей основы он символичен.
…Молодые режиссеры открыты и искренни в своем фильме, и эта их искренность положительным образом сказывается на картине. «Мир входящему» — типичный фильм периода «оттепели» — приятно удивил публику, собравшуюся в Лидо, тем искренним чувством, с которым авторы подошли к раскрытию темы, той счастливой свободой, с которой они разрабатывают психологию своих героев, той удивительной любовью к жизни, какой отмечен финал картины.
Поставленный с изяществом, столь редко встречающимся в советском кинематографе о войне, по обыкновению весьма тяжеловесном, фильм собрал также превосходный актерский ансамбль. Исполнители, имена которых у нас неизвестны, играют глубоко и вдохновенно.
Виктор Авдюшко (Ямщиков), Александр Демьяненко (Шура Ивлев), Николай Гринько (американец)
Николай Гринько (шофер-американец)
Эпизод в концлагере
Война
«Монета»
«Мосфильм», 1962 (по рассказам Альбера Мальца)
Авторы сценария: Александр Алов, Владимир Наумов
Оператор: Анатолий Кузнецов
Художник: Абрам Фрейдин
Композитор: Николай Каретников
В ролях: Андрей Попов (отец), Валерий Слапогузов (сын), Ростислав Плятт (Боб, хозяин гаража), Глеб Стриженов (Джесси Фултон), Эраст Гарин (претендент на монету), Володя Маструков (ловец монеты)
В те годы они — два режиссера и композитор — были молоды, исполнены веры в себя, склонны к эксцентрике и парадоксам. Кино для них — А. Алова, В. Наумова и Н. Каретникова — было делом жизни и магнетическим полем, на которое переносились острые личные впечатления, игра, увлеченность, склонность к эксперименту, раздумья о простых и сложных проблемах бытия. В фильме «Монета», снятом по рассказам Альберта Мальца для телевидения, игра достигла апогея.
Александр Алов. Репетиция
Ростислав Плятт, Глеб Стриженов, Александр Алов, Владимир Наумов — шутник
Володя Маструков (беспризорник)
Андрей Попов (отец)
Владимир Наумов, Александр Алов. Репетиция
Александр Алов, Эраст Гарин. Репетиция
Ростислав Плятт (Боб, хозяин гаража), Глеб Стриженов (Джесси Фултон)
«Скверный анекдот»
«Мосфильм», 1966, 1987 (по одноименному рассказу Ф. М. Достоевского)
Авторы сценария: Леонид Зорин, Александр Алов, Владимир Наумов
Оператор: Анатолий Кузнецов
Художники: Алексей Пархоменко, Николай Пархоменко
Композитор: Николай Каретников
В ролях: Евгений Евстигнеев (генерал Пралинский), Виктор Сергачев (Пселдонимов), 3оя Федорова (мать Пселдонимова), Елизавета Никищихина (невеста Пселдонимова), Николай Грузинский (старик Млекопитаев)
Мне кажется, картина Алова и Наумова принадлежит к произведениям, в которых художники всерьез говорят с народом, веря в его ум и чувство. Они знают, что не все их примут и поймут, но они ищут среди людей единомышленников, которые вместе с ними станут бороться против всего того, что этот фильм осуждает.
Огромное, неоспоримое влияние Гоголя. Но есть и существеннейшая разница. Гоголь имел все же сочувствие к Акакию Акакиевичу, Достоевский не имел такового ни к одному из своих персонажей. «Пробные, недоделанные существа, созданные в насмешку». <…> Достоевский пишет, что они «стеснились там до смрада». Нельзя так сказать про людей, которых любишь. Он их не любил.
Нас упрекают, что нет положительного персонажа. Ну и у Достоевского его нет. Один персонаж спорный — это мать. Однако мы не посчитали для себя возможным в этой жестокой вещи не оставить ничего светлого.
Я понимаю, почему в адрес Алова и Наумова так всем и хочется употребить определение «талантливые». Дело здесь в том, что в картине они сумели максимально сжать пружину, в картине есть, по-моему, только вдох, а выдох задержан так, что возникает ощущение удушья, беспокойства, раздражения. Ну что ж, этого и добивался Достоевский.
Евгений Евстигнеев (генерал Пралинский), Александр Алов
Виктор Сергачев (Пселдонимов) и Александр Алов. Репетиция
Владимир Наумов. Репетиция
Александр Алов, оператор Анатолий Кузнецов, Владимир Наумов, Евгений Евстигнеев в перерыве между съемками
На тарелке — голова Евгения Афанасьева (лысый гость с бакенбардами)
Сон генерала. Репетиция
Приживалки старика Млекопитаева
Глеб Стриженов (сотрудник сатирического журнала «Головешка», Виктор Сергачев (Пселдонимов), Елизавета Никищихина (невеста)
Ненависть к рабству и холопству, беспощадная насмешка над теми, кто утратил облик человеческий, правда о страшной порче человеческого материала в мире бюрократического самовластия, саркастический хохот над розовой эфемерностью начальственных иллюзий — вот пафос «Скверного анекдота». Вот его непреходящая и глубокая современная единственность.
Но, к сожалению, случается, что в творчестве отдельных молодых кинематографистов… ощущается и идейно-эстетическая незрелость, недостаточно высокое чувство гражданской ответственности перед зрителем. В этом отношении к числу наиболее неудачных, на мой взгляд, работ относятся сатирическая кинокомедия «Зубной врач» Климова, «Скверный анекдот» Алова и Наумова и некоторые другие.
Однако и 20 лет спустя решение конфликтной комиссии выпустить фильм на экран новый секретариат встречает без энтузиазма. <…> Общий тон обсуждения 1987 года не оставляет сомнений: картину не «реабилитируют», а, скорее, «амнистируют за давностью преступления».
Печальные истины фильма оказываются так же неприятны реформаторам перестройки, как когда-то либералам-шестидесятникам и партийным «генералам».
Парадокс картины в том, что в перестройку она становится еще более актуальной, чем при ее создании. Парадокс истории — в том, что злая сатира об иллюзиях власти и иллюзиях интеллигенции выпускается как раз тогда, когда эти иллюзии наиболее сильны, и выпускается теми людьми, которые эти иллюзии разделяют.
Виктор Сергачев (Пселдонимов)
Евгений Евстигнеев (генерал Пралинский)
Микаэлла Дроздовская (Жалейка), Евгений Евстигнеев (генерал Пралинский), Зоя Федорова (мать Пселдонимова)
Авторы «Скверного анекдота» не играют со зрителем в поддавки, их выразительные средства — неожиданные, неистощимые, очень талантливые — твердо рассчитаны на познание, а не на узнавание. <…> Подлинное рабство куда чернее придуманного. Религия его истова и ревнива, она не прощает слабости своим пастырям. И когда в генерале проглядывает человек (пусть только притворившийся человеком), когда выясняется, что их величество не кусаются, рабство с гиканьем затаптывает того, перед кем минуту назад гнуло спину.