Эм-Джей уже слишком долго ждала, прежде чем встретиться с одним из «своих» предпринимателей, основавшим компанию по автоматизации электронного проектирования. Эм-Джей было всего двадцать восемь лет, она была партнером в IVP и ведущим инвестором компании. Она вызвала сорокалетнего основателя к себе в кабинет, чтобы обсудить проблемы компании — и в том числе кадровые. Перед ней сидел безупречно одетый мужчина с блуждающим взглядом, говоривший с сильным и приятным акцентом.
Эм-Джей не стала терять времени. Мужчина встречался с женщиной-инженером, которая работала на него. Она сказала, что знает об этом, и коснулась других проблем компании. Без лишних слов она резюмировала:
— Ты уволен.
Основатель был шокирован и возмущен.
— Меня не может уволить женщина! — сказал он.
Эм-Джей чуть не рассмеялась. Его вполне устраивало, что его финансирует женщина, но увольнение он допустить не мог. Она оглянулась, затем посмотрела по сторонам.
— Но я больше никого здесь не вижу, а вы? Вы уволены.
В итоге Эм-Джей избавилась от компании, потеряв для IVP более 1,4 миллиона. Но никто не жаловался.
На самом деле за эти годы решительность, с которой Эм-Джей расправлялась с основателями, стала легендой, ее часто обсуждали Хайнц и ее коллеги-секретари из других фирм. Они называли себя ЖПВК — жизнерадостные помощники венчурного капитала. Каждые несколько недель они собирались после работы, чтобы выпить и посплетничать. Говорили о партнерах в своих фирмах, о делах, домах, экзотических поездках, привередах и о том, кто и где забыл белье. Закатывали глаза, услышав историю о венчурном капиталисте, который позвонил из отпуска и попросил помощника убрать собачье дерьмо с заднего двора.
Эм-Джей посмотрела на часы — пора начинать собрание. Она направилась в конференц-зал, а Хайнц вернулась на свое место в коридоре. Миниатюрная, светловолосая и общительная, Хайнц наблюдала, как все вошли и заняли свои места. Рид Деннис был в фирменном костюме и галстуке-бабочке.
Хайнц не сразу прониклась симпатией к Эм-Джей, которая выглядела как железная дева в серых, темно-синих и черных костюмах, белой блузке, нейлоновых чулках и практичных лодочках. Постепенно Хайнц поняла, что цель униформы не столько в том, чтобы выглядеть мужественно, сколько в том, чтобы не выглядеть женственно. Хайнц когда-то работала главным психологом в психиатрической больнице Лэнгли-Портер в Сан-Франциско, ее заинтриговала Эм-Джей и гендерная динамика, которая разыгрывалась на работе. Она видела, что успех и привлекательность женщин часто не соотносятся: когда один фактор повышается, другой снижается.
Отношение Хайнц к Эм-Джей сильно изменилось, когда та стала мамой. Хайнц полагала, что Эм-Джей слишком сосредоточена на карьере, чтобы иметь детей, поэтому была шокирована, когда Эм-Джей призналась в беременности. Как первая женщина-партнер в IVP, Эм-Джей должна была создать прецедент отпуска по беременности и родам, и она брала по три месяца для ухода за каждым ребенком. Но, несмотря на все это, ее карьера процветала.
К этому времени Хайнц уже достаточно хорошо знала Эм-Джей, чтобы понимать, что она — чувствительная женщина в бесстрастной маске и «доспехах». Эм-Джей преуспела в дарвиновской гонке естественного отбора, каждый день разыгрывавшейся на Сэнд-Хилл-роуд. Хайнц заглянула в конференц-зал. Она болела за своего босса. Она была современной версией персонажа Мелани Гриффит из фильма «Деловая девушка», только без взъерошенных волос.
Соня
Соня участвовала в другой гонке. После выходных на лыжах она с радостью отложила спортивную форму и надела свои доспехи: сшитый на заказ жакет, блузку, брюки и жемчужное ожерелье. Компании вокруг взлетали на новые высоты. NASDAQ — дом практически всех акций доткомов[102] — вырос почти на 400 % за несколько лет после IPO Netscape. Интернет прославился как преобразующая технология ХХ века, наравне с автомобильной промышленностью, системами распределения электроэнергии и ядерной энергии. Предприниматели и венчурные капиталисты использовали такие слова, как «золотая лихорадка» и «захват территории», описывая возможность разбогатеть, которая выпадает раз в жизни. Банки соперничали за первичные предложения акций и сделки по слиянию, обострились споры. Венчурные капиталисты гнались за свежими, наивными доткомами. Компании At Home и Real Networks[103] имели впечатляющее IPO, как и VeriSign[104], Exodus[105], CyberCash, UUNet и Inktomi[106]. Такие компании, как Priceline[107], eToys, Pets.com, GoTo.com и Webvan[108], росли с невероятной скоростью, что измерялось просмотрами, пользователями страниц и уникальными клиентами.
Соня была на работе, когда позвонила ее подруга Ким Дэвис — венчурный инвестор из IDG Ventures[109] в Сан-Франциско. Ким получила степень бакалавра в Стэнфорде и училась на год позже Сони в Гарвардской школе бизнеса. Сейчас девушки жили в квартале друг от друга в Сан-Франциско. Ким сказала Соне, что нашла новую многообещающую интернет-компанию в Сиэтле и ищет инвестиционного партнера.
— Она станет крупной компанией, — сказала Ким.
У IDG был фонд в 80 миллионов долларов; его типичная инвестиционная сделка составляла от 1 до 2 миллионов долларов. Фонд Menlo оценивался в 250 миллионов долларов.
Сиэтлскую компанию F5 Labs[110] основал бывший торговец облигациями, инвестиционный банкир Джеффом Хасси, который считал, будто нашел что-то фундаментально отсутствующее в Интернете. По мере увеличения онлайн-трафика — некоторые говорили, он удваивается каждые девяносто дней — веб-сайты напрягались буквально до паралича. Перегруженные серверы выдавали сообщения вроде «error 404» — «не найден» или «error 503» — «служба недоступна». Хасси знал: в конечном счете Интернет не сможет работать, если будет нарушена основная движущая сила инфраструктуры.
F5 построили систему «балансировки нагрузки» BIG-IP, которая функционировала как охранник в аэропорту: направляла потоки пассажиров к линии безопасности, которая выглядит самой короткой и предполагает наименьшую задержку. У Хасси нашлись стартовые инвесторы — друзья и семья — и новое предложение о финансировании от модной инвестиционной фирмы из Сан-Франциско Hambrecht & Quist.
«За сделку надо браться», — поняла Соня. Она завершила разговор, быстро сделала несколько звонков и узнала, что адвокат F5 и финансовый директор на тот момент были на конференции Кули Годварда в отеле в Монтерее, примерно в девяноста минутах езды к югу. Соня схватила ключи, поспешила к машине и вскоре была уже на пути в Монтерей, известный океанариумом, — приморский город, место действия многих рассказов Джона Стейнбека. Соне предстояло убедить команду F5 в ценности работы с венчурной фирмой, а не с банком. Menlo финансировала крупные сделки с интернет-компаниями и компаниями коммуникационного оборудования, имели достаточно связей и опыта, чтобы стать сильным союзником для зарождающихся F5.
Соня проделала долгий путь из Бостона, где работала в TA Associates. С момента присоединения к Menlo в июле 1994 года она руководила инвестициями в нескольких ключевых сделках, в том числе с компанией Vermeer Technologies[111] в 1995 году, которая обеспечивала инструментарий для растущего рынка интернет-издателей. Microsoft купил Vermeer за 133 миллионов долларов в 1996 году, через месяц после инвестиций Menlo. Соня выступила вторичным инвестором — ее партнер Даг Карлайл был основным — в Hotmail, бесплатном интернет-сервисе электронной почты, который Microsoft приобрели в 1997 году примерно за 400 миллионов долларов. Это стало крупнейшей покупкой интернет-стартапа в то время. Соня познакомилась со Стивом Джобсом, когда Гарвардская школа бизнеса признала студию анимации Pixar предпринимательской компанией года. За ужином Соня усадила Джобса рядом с собой, надеясь пообщаться. Вместо этого он провел бо́льшую часть вечера, выводя сотрудников Pixar на улицу, чтобы похвастаться своим новым серебристым «Мерседесом». Джобс почти не обращал на Соню внимания.
Одна из любимых сделок Сони — с Priority Call Management[112], разработчиком компьютерных систем (программируемых цифровых коммутационных платформ) для поддержки расширенных услуг телефонной сети. PCM основал молодой предприниматель из Массачусетса Энди Ори. Ори и его отец провели бессчетное количество ночей за составлением и распечаткой бизнес-планов Kinko. Они собрали немного наличных, включая пенсионные сбережения отца Энди, и устроились в маленьком офисе над стоянкой грузовиков. За четыре года Ори-младший скопил четыре миллиона долларов, продавая акции везде, где только мог: на свадьбах, похоронах, в лифтах, на бар-мицвах, в метро и аэропортах тридцати штатов. Когда позвонила Соня, Ори и его отец трудились 107 дней подряд. К этому моменту PCM уже нужно было перевести дыхание.
Соня и Ори тихо шутили, будто не знают, что делают. Это была первая сделка Сони в Menlo и первый стартап Ори. Но Соня доверяла инстинктам. Она видела огромный потенциал как в PCM, так и в неутомимом Ори. PCM нацеливались на поставщиков услуг связи (телефонные компании проводной и беспроводной связи), владеющих инфраструктурой сотовых вышек и оборудованием для подключения одного сотового телефона к другому. PCM продавали операторам дополнительные функции: голосовую почту, телефонные карты, ожидание вызова, определение номера и переадресацию звонков — готовые решения, которые давали операторам пакет премиальных услуг, необходимых для конкуренции на слабо регулируемом государством телекоммуникационном рынке. В 1995 году Соня уговорила партнеров инвестировать три миллиона долларов в молодую компанию. К 1998 году PCM стал 50-миллионным бизнесом и быстро рос.