Ближе к вечеру Федерман вошел в ее кабинет и закрыл за собой дверь. Фирма изменила предложение. Магдалена начнет с восьми процентов. Она улыбнулась раввину и сказала, что готова вступить в ряды главных партнеров.
Магдалена возражала против этих шести процентов не из жадности. Она часто говорила:
— Я получила деньги в Кремниевой долине, и я готова потерять их в Кремниевой долине.
Но она жаждала справедливости.
В следующую пятницу Магдалена впервые вошла в стеклянный конференц-зал как генеральный партнер. Она не ожидала ни признания, ни фанфар, но была тронута поддержкой со стороны чисто женского административного персонала.
Магдалена поразила помощников, когда подавала кофе и печенье партнерам. Она также произвела на них впечатление, наняв умных молодых женщин в качестве помощниц со словами:
— Эта работа — всего лишь ступенька. Я не хочу, чтобы твоя карьера на этом закончилась.
Она изменяла правила, приглашая своих помощниц на встречи. Когда ей говорили, что их не звали, Магдалена отвечала:
— Они мои помощницы. Я могу делать все, что хочу. В том числе — предлагать им присутствовать на совещаниях. И кстати, вам советую сделать то же самое.
И когда она узнала, что на вечеринку по случаю дня рождения основателя USVP Билла Боуза пригласили только партнеров, то запротестовала: помощники работают больше иных сотрудников и должны получить приглашение. Никто не слушал ее, поэтому она сказала:
— Я не приду, если их не позовут.
В конце концов пригласили всех.
Поэтому, когда Магдалена заняла свое место на первом собрании генеральных партнеров, помощницы молча радовались за нее. Ее победа была их победой.
Терезия
Вскоре после того, как Терезия стала партнером Accel, фирма провела ежеквартальный выездной тимбилдинг. Соучредитель компании Артур Паттерсон следовал девизу Луи Пастера «удача выбирает того, кто к ней готов». Артуру нравилось собирать команду, чтобы обсудить последние тенденции. Партнеры из других офисов Accel приезжали в долину Напа к северу от Сан-Франциско. Паттерсон твердил всем и каждому:
— Чем больше вы общаетесь, тем больше это помогает вам вместе работать. Вы многое узнаете и будете уважать друг друга. В основе профессионального сотрудничества должно лежать личное взаимодействие.
Важной частью объединения было «веселое и дружелюбное» соревнование.
Итак, в один прекрасный весенний день Терезия собрала вещи и отправилась на поле возле Янтвилля играть в футбол. Она заправила рубашку в шорты и обмотала пояс с тремя флагами[150] вокруг талии. Ее ассистентка Анджела Азем наблюдала за происходящим со стороны. Она заставила себя улыбнуться и подняла вверх большой палец. Анджела уже видела «веселье и дружелюбие» в Accel. Она боялась, что Терезия понятия не имеет, что ее ждет.
В команде Терезии были только парни, включая седовласого Паттерсона и Джима Гетца — инженера и предпринимателя, который недавно присоединился к Accel в качестве партнера. Каждая команда насчитывала шесть игроков, пять из них выпускались на поле. Паттерсон происходил из преуспевающей нью-йоркской семьи. Его отец, Эллмор Паттерсон, был председателем и исполнительным директором J. P. Morgan & Company[151]. Артур учился в Гарварде, где играл в университетской школьной футбольной команде. Играл и Джим Шварц, опередивший его на два года. Теперь Шварц возглавлял другую команду.
Терезии потребовалось две игры, чтобы понять: весельем и дружелюбием здесь и не пахнет. Флаги, которые предполагали развлечения и игру, служили приманкой и переключателем для контакта и блокировки. Терезия была то полузащитником, то принимающим в наступлении, то защитником. Но когда Джим Гётц увидел, как она бросает мяч, сделал ее квотербеком со словами: «Ты бросаешь и ловишь лучше, чем половина парней здесь!» Терезия научилась бросать крученый мяч в старшей школе, практикуясь с игроком, который стал стартером в Военной академии США.
Команда Паттерсона заняла первое место. Когда Терезия дала Паттерсону пас, Гётц побежал блокировать удар, и каким-то образом они столкнулись лбами. В разгар очередной игры Терезию сильно ударили локтем в живот. Анджела съежилась от страха. Когда Терезия лишь отряхнулась и продолжила игру, Анжела прошептала: «Безбашенная».
Через несколько минут Терезия объявила тайм-аут. Брюс Голден из команды Шварца потянул подколенное сухожилие, из уха Паттерсона текла кровь.
— Это не нормально, — сказала Терезия Паттерсону.
Она заметила неподалеку женскую команду и побежала посмотреть, нет ли у них аптечки. По ее мнению, Паттерсона необходимо было подлатать.
Игра продолжалась, команда Паттерсона вела за счет тачдауна. У команды Шварца был мяч, а время истекало. В последние секунды квотербек команды Шварца бросил пас «Хейл Мэри», который привел к тачдауну. Команда ликовала так, словно выиграла Суперкубок.
Паттерсон с забинтованным ухом прыгал по полю и орал:
— Вы жульничали! Шварц поднялся со скамейки! У них был дополнительный игрок!
У команды Шварца оказалось слишком много игроков на поле. Назначили пенальти, и команда Паттерсона ушла, избитая и окровавленная, но победившая.
Другие компании использовали кулинарию, «охоту на мусор»[152] или настольные игры для объединения команды. Но в мире венчура правил тестостерон.
Вернувшись в Сан-Карлос, Терезия чувствовала себя немного искалеченной, но она вступила в роль игрока новой команды. Ее муж, Тим Ранзетта, оставил работу в Бостоне и вернулся в Кремниевую долину в 1999 году. Они прожили год в маленьком коттедже в Сан-Карлосе, а потом купили собственный дом. Теперь Тим был совладельцем компании по уничтожению бумаг в Солт-Лейк-Сити и ездил туда каждую неделю. Он забирал бумагу для утилизации у корпоративных клиентов, а затем перепродавал уже измельченную. Терезия ласково называла его «мусорщиком „белых воротничков“».
По мере того как Терезия заключала крупные сделки и начинала больше зарабатывать, динамика брака менялась. Терезия превзошла свою мечту о переезде в Кремниевую долину и шестизначной зарплате. Между Терезией и Тимом возникла напряженность, но они не обсуждали причину. Теперь Тим распоряжался своими деньгами и деньгами Терезы. Это было единственным решением, к которому смогла прийти Терезия. Так обычно поступали супружеские пары.
Но Терезии надоело, что Тим критикует ее за «шопинговую терапию» — редкие поездки за покупками в Neiman Marcus в поисках пары великолепных туфель. Поэтому она пришла к соглашению с мужем: в будущем Терезия станет распоряжаться 10 процентами своего бонуса, переводя деньги на личный счет, чтобы использовать их по своему усмотрению. Чтобы избежать споров, она ждала, пока муж выйдет из дома, чтобы перетащить сумки с новыми туфлями из багажника машины в шкаф.
Эм-Джей
Эм-Джей вела Clarify через взлеты и падения, видела, как компания подталкивала развитие индустрии обслуживания клиентов — как и предсказывал Дэйв Штамм. Затем она услышала новости, которые одновременно и захватывали, и заставляли понервничать.
Гигант сетевого оборудования Nortel[153], построивший оптические сети для Интернета, сделал поразительное предложение Clarify: покупка акций с коэффициентом 1,3 акции Nortel за каждую акцию Clarify. Это прибыльное соглашение, которое обеспечило стоимость предложения Nortel примерно в 1,5 миллиарда долларов. Как сказали руководители Nortel: «Мы владеем трубами и хотим владеть тем, что по ним бежит».
Эм-Джей, совет директоров Clarify и генерального директора Тони Зингейла напугала мысль основателя Дейва Штамма. Он настаивал: сделка должна быть основана на стоимости акции Nortel на момент завершения покупки, что могло произойти через шесть месяцев.
Эм-Джей сказала:
— А если цена упадет наполовину?
— А если удвоится? — ответил Штамм.
Эм-Джей и правление предложили повесить «ошейник» на сделку, чтобы застраховаться от возможных потерь. Правление хотело 10-процентный «ошейник» вверх или вниз: если бы акции Nortel выросли на 10 процентов, сделка обошлась бы 1,6 миллиарда долларов. Если упадут на 10 процентов, она будет стоить 1,4 миллиарда долларов.
— Никакого «ошейника», — настаивал Штамм. — Рынок технологий сейчас буквально пылает. Я не хочу надевать этот «ошейник». Независимо от состояния акций на момент закрытия сделки это будет то, что мы получим. Давайте бросим кости и посмотрим, какова судьба акций. Если стоимость удвоится, мы получим вдвое больше. Если снизится до половины, мы получим половину.
Штамм отметил: Nortel имеет диверсифицированную интернациональную клиентскую базу.
— Наша волатильность больше, чем у них, — утверждал он.
Он также настаивал на структурировании сделки таким образом, чтобы избежать периода блокировки для продажи акций.
— Каждый акционер волен продать акции в первый же день, — говорил Штамм.
Эм-Джей не привыкла играть в покер с высокими ставками в таких ситуациях, но оценила страсть Штамма. Он председатель совета директоров, и, что еще более важно, это его детище. Он построил миллиардный бизнес на идее, вылупившейся из микрофильмов в публичной библиотеке. Ожидания от Nortel — огромная азартная игра, которая могла обойтись в сотни миллионов долларов. Но Эм-Джей сделала ставку на предпринимателя.
— Мы должны доверять Дэйву, — сказала она совету директоров.
Итак, сделку заключили. И когда она закрылась шесть месяцев спустя, Штамму и совету директоров Clarify выпал роял-флеш. С начала переговоров акции Nortel выросли более чем на 50 %. Предложение в 1,5 миллиарда для Clarify теперь стоило 2,1 миллиарда.
Шесть миллионов инвестиций Эм-Джей в Clarify возвратились 100 миллионами для IVP. Она выиграла пресловутое внутреннее соревнование. Но когда пришло время выбирать приз — автомобиль мечты, — решила пожертвоват