ь деньги новому центру предпринимательских исследований в Стэнфордской высшей школе бизнеса. Эм-Джей не очень-то интересовалась машинами, если не считать ее любимого «Пинто». Но ей понравилась идея обыграть мальчиков в их собственной игре — особенно в качестве партнера на полставки. Вместо наличных денег партнеры IVP пожертвовали центру 128 тысяч долларов.
Магдалена
Магдалена обедала в загородном гольф-клубе Peninsula в Сан-Матео с молодой звездой корпорации Oracle Марком Бениоффом. Они подружились, когда гигант баз данных стал партнером CyberCash продал свое серверное программное обеспечение банкам. Бениофф, старший вице-президент Oracle и доверенный друг миллиардера и соучредителя компании Ларри Эллисона, часто искал совета Магдалены. Он полностью ей доверял.
Беседовали тихо — терраса загородного клуба была пристанищем технарей. Бениофф сказал:
— Мы с Томом [Зибелем] обсуждали тот факт, что небольшие и средние компании не могут позволить себе программное обеспечение Siebel. Притом некоторые функциональные возможности систем Siebel им бы пригодились. Малые и средние предприятия не в силах потратить миллион долларов на контракт и еще миллион на реализацию, поэтому ПО должно размещаться в Сети. Но я думаю, Том беспокоится о дроблении своего бизнеса. — Затем добавил: — Я думаю, что идея — предоставление бизнес-приложений в качестве услуги через Интернет — отличная и даже крупные компании предпочли бы не тратить на реализацию миллионы долларов и год.
После паузы он спросил:
— Как думаешь?
— Я думаю, это отличная идея, — без колебаний ответила Магдалена. — Я думаю, корпоративное программное обеспечение с его многомиллионными расценками на лицензию и внедрение со временем исчезнет.
Она уже давно убедилась, что «большие и неуклюжие» сетевые компании — разработчики ПО скоро будут заменены более гибкими программами с принципом «плати, если пользуешься» и «программное обеспечение как услуга». Бизнес сможет покупать только то ПО, которое ему нужно и как ему нужно.
— Нам нужно программное обеспечение, которое «платит выпивкой», — сказала она.
Бениофф спросил:
— Так что, стоит мне этим заняться? И справлюсь ли я с этим самостоятельно?
Магдалена улыбнулась, заметив искорки в его глазах.
— Да и еще раз да. И я помогу тебе всем, чем смогу. Я буду инвестировать, собирать деньги у венчурных капиталистов, помогать вам нанимать и продавать.
Недавно Бениофф взял шестимесячный отпуск в Oracle, чтобы практиковать медитацию на Гавайях, путешествовать по Индии, посещать ашрамы и учиться у духовных наставников. Изюминкой его пребывания в Индии стала встреча с Матой Амританандамайи, известной как «святая обнимашка», потому что она обняла около 25 миллионов человек. Бениофф вернулся в Штаты и на работу в Oracle, желая построить что-то свое. Он верил, что Интернет — путь в будущее, и намеревался объединить любовь к технологиям с новообретенной верой в сервисы.
Магдалена знала: дух предпринимательства всегда был частью жизни Марка. Еще подростком он с несколькими друзьями основал компанию Liberty Software[154] для создания приключенческих игр на Atari 800. Он зарабатывал дополнительные деньги, ходя по домам и ремонтируя антенны и радиоприемники, и работал в Apple Computer летом перед третьим курсом в Университете Южной Калифорнии. Без особого присмотра Марк начал писать программу для игры о рейдах на штаб-квартиру IBM. Его менеджер в Apple сказал, что игра не подходит, и позже предложил Марку рассмотреть работу в Oracle. Ему сказали, у них лучшие в мире продавцы. В первый же год в Oracle Бениофф был признан новичком года.
После обеда в загородном клубе Магдалена подключилась к телефонному звонку между Бениоффом и Паркером Харрисом, который управлял компанией по созданию ПО и консалтингу Left Coast Software с еще двумя инженерами. Бениофф хотел завербовать его, но Харрис беспокоился, сумеет ли получить поддержку партнеров. Команда Харриса думала, что написать программное обеспечение будет слишком легко, учитывая их многолетний опыт работы в области CRM (в том числе в Clarify, компании Дэйва Штамма).
Гаррис спросил Магдалену:
— Почему ты думаешь, что эта компания победит? Каковы барьеры для входа?
— Нет никаких барьеров, — ответила Магдалена. — Ты должен бежать быстрее всех. И делать что-то лучше. Это твоя единственная защита — работать лучше, чем все остальные.
Вскоре небольшая команда, включающая Паркера Харриса, Фрэнка Домингеса и Дейва Мелленхоффа, начала работать в однокомнатной квартире, которую Марк снимал рядом со своей на вершине Телеграфного холма, в двух шагах от башни Койт. Они использовали карточные столы и складные стулья вместо рабочих мест и держали под рукой пожизненный запас лакрицы Red Vines. Над камином висел портрет Далай-ламы. Бениофф, который каждое письмо начинал с «Алоха», все еще работал в Oracle, но направил свою энергию на создание стартапа. Магдалена сделала то же самое, оставаясь на постоянной должности в USVP, а по вечерам бросаясь в стартап-лихорадку.
Дома ее ждали мать, муж Джим, занятый своей адвокатской карьерой, и мальчики: одиннадцатилетний Джастин и девятилетний Трой. Старшая сестра, племянник и племянница то и дело появлялись и исчезали. Магдалена наняла «мэнни» — няню мужского пола, — как только стало ясно, что мальчики подавляют нянечек-женщин, словно лилипуты Гулливера.
Джим играл роль добродушного калифорнийского папы в противовес европейской дисциплинированной маме Магдалене. Джим и мальчики развлекались вместе, зависали на его ранчо, ухаживали за животными, катались на квадроциклах, управляли тяжелой техникой, возвращаясь грязными и пыльными. Магдалена проверяла домашние задания и подталкивала мальчиков к тому, чтобы они выполняли их лучше. Родители редко спорили, но все же их стили воспитания заметно отличались.
Магдалена посещала родительские собрания, организовывала школьные аукционы и мероприятия по сбору средств. Она относилась к сбору пятнадцати долларов на подарок тренеру так же серьезно, как и к вложению миллиона. Все, что было запланировано и заложено в бюджет, следовало сделать. Но когда родители принимались обсуждать школьные украшения — оранжевые, пурпурные или блестящие, — Магдалена выходила, предоставляя это другим.
Мальчики смутно представляли себе профессиональную жизнь матери. Как-то на выходных в Пало-Альто Магдалена повела Джастина, Троя и друга Джастина в кафе. Пока Магдалена ждала у стойки, чтобы сделать заказ, женщина за соседним столиком наклонилась и спросила:
— Это Магдалена Ешиль?
Она видела по телевизору, как Магдалена говорила об электронной коммерции. Друг Джастина ответил первым:
— Нет, это мама Джастина.
Когда дети ложились спать, Магдалена шла в кабинет или на кухню, чтобы поработать еще несколько часов. Однажды вечером Джим принес ей факс от Марка Бениоффа. Сверху письма стояли имена Ларри Эллисона и Магдалены.
— Что ты затеяла с этими парнями? — спросил Джим, изучая факс.
— Я создаю компанию, — ответила Магдалена. — Она будет называться Salesforce.com.
Соня
К началу 2000 года Eve, гигантский онлайн-магазин косметики, превзошел даже ожидания Сони и стал почти вдвое больше Sephora. Интернет-детище начало привлекать внимание птиц высокого полета.
Одним из самых больших поклонников Eve был Билл Гросс из Idealab. Этот бизнес-инкубатор включал в себя более сорока интернет-компаний, в том числе eToys, GoTo.com, Pets.com, Friendster[155], NetZero[156] и CarsDirect[157]. EToys стоила 7,8 миллиарда, когда вышла на рынок, что превратило первоначальную долю Idealab из 200 тысяч в 1,5 миллиарда. GoTo.com стоила 5 миллиардов долларов, став публичной, и Idealab владел 20 %.
Но не только Билл Гросс обратил внимание на Eve. Крупнейший конгломерат люксовых брендов LVMH — Moët Hennessy Louis Vuitton, — базирующийся в Париже, приобрел парфюмерно-косметическую компанию Sephora в 1997 году и открыл первый американский магазин в Нью-Йорке в 1998 году. Изначально представители LVMH сделали ставку на Eve и пригласили соучредителей Варшу Рао и Мариам Нафиси на встречу за завтраком в Сан-Франциско. Они подарили женщинам дорогие ручки.
— Почему бы вам не присоединиться к нам? Будем делать все вместе.
Люди из LVMH показались Рао и Нафиси прекрасными, но они хотели создать собственный бизнес.
И все же, оглядывая бизнес-ландшафт, Соня понимала, что расчеты радикально изменились. Теперь Eve владела более чем двумя сотнями брендов и собрала 26 миллионов у венчурных фондов. Вскоре Нафиси и Рао пригласили на еще одну встречу с руководителями LVMH. На этот раз LVMH хотел купить Eve за 100 миллионов долларов. Нафиси и Рао пришли в восторг. Они уважали LVMH и руководителей, с которыми встречались, и думали, что теперь Eve станет частью международного конгломерата. Они достигли цели — создали лучший онлайн-магазин бьюти-продуктов. Финансовые условия превзошли все ожидания. Деньги меняли правила игры. Отец Рао рассказывал, как в детстве ходил без обуви, потому что семья не могла себе позволить такую покупку. Семья Нафиси бежала из Ирана во время революции с двумя чемоданами.
Предложение оказалось своевременным. Некоторые экономисты предсказывали спад рынка, и инвесторы становились пугливыми. Соня подумала, что предложение было исключительным и огромным выигрышем для Idealab.
Но Билл Гросс считал иначе. Он только что привлек более миллиарда долларов от институциональных инвесторов и планировал вывести Idealab на рынок. Он не собирался терять свою корону. Билл сказал об этом во время поспешно созванного заседания совета директоров для обсуждения предложения LVMH. После некоторого обмена мнениями он согласился рассмотреть сделку, если сможет сохранить свою долю. Он был крупнейшим акционером Eve, владел 22 % компании. Гросс и LVMH созвонились, чтобы понять, смогут ли они работать вместе. Но в итоге руководители LVMH не захотели покупать только часть Eve.