Соня познакомилась с Джоном на свадьбе в Сан-Валли в январе 2003 года, меньше чем через месяц после разрыва помолвки с писателем. Она планировала выйти замуж в канун Нового года в отеле St. Francis Hotel в Сан-Франциско, но с приближением намеченной даты ей все сильнее становилось не по себе. Частью своего успеха как венчурного капиталиста Соня была обязана интуиции, она чувствовала, если что-то в сделке шло не так. И несколько недель до свадьбы ее сомнения и беспокойство только росли. Соня поняла: она выходит замуж по неправильным причинам. Ей за тридцать, у нее работа мечты, семья, друзья и большой дом, но казалось, все задаются вопросом: где мужчина ее жизни? Отпугивала ли она потенциальных спутников своим успехом? Или вышла замуж за свою работу? Казалось, со всех сторон на Соню давили общественые ожидания и требование им соответствовать.
Женщине лучше развестись в определенном возрасте, чем никогда не выходить замуж. Одинокие мужчины среднего возраста считались плейбоями или холостяками, но одинокие женщины среднего возраста были старыми девами, аномалиями.
Соня разорвала помолвку незадолго до свадьбы и пожертвовала снятое помещение некоммерческой организации для новогодней вечеринки. Ее свадебное платье отправилось в комиссионный магазин. Но, вместо того чтобы провести рождественские каникулы дома, жалея себя, она уехала в Коста-Рику с подругой Анитой Вайсберг, которая жила через дорогу.
В канун Нового года, когда Соня должна была идти к алтарю в Сан-Франциско, она сидела одна за столиком на Тортуге и ревела. Она оплакивала потерю будущего, о котором мечтала. Она рыдала, потому что ее жизненный путь уже определен, но все оказалось не так.
Вскоре, как теплый летний дождь, слезы прекратились. «Очнись», — сказала она себе, как Шер сказала Николасу Кейджу во «Власти луны», после залепив ему пощечину. Это была одна из Сониных любимых сцен в одном из ее любимых фильмов.
По возвращении в Сан-Франциско Соня сообщила Аните, что намерена игнорировать общественное давление и принять одиночество. Она сосредоточится на собственной жизни. Будет путешествовать по экзотическим местам, обедать одна и наслаждаться своей независимостью.
— Я собираюсь проводить время с тремя лучшими друзьями, — сказала она. — Мной, мной и мной.
Терезия
С уходом Джима Гётца Терезия настроилась на попытки восстановления Accel, поиск новых звезд и сделок и укрепление морального духа команды.
В первую очередь Терезия наняла нового директора — Кевина Ифрузи. Терезия и Ифрузи вместе работали в Bain. После Bain он продолжил трудиться менеджером по продуктам в Zip2[187] — компании Илона Маска — и корпоративным предпринимателем в венчурной фирме Kleiner Perkins. Там Кевин основал Corio, поставщика услуг по аренде приложений, вышедшего на рынок в 2000 году. В своей новой роли управляющего партнера Терезия консультировала Ифрузи по новой компании, которую он нашел для Accel в качестве варианта для инвестиции. Фирма, предлагающая бесплатные телефонные звонки через Интернет, называлась Skype.
Skype начал работу 29 августа 2003 года и мгновенно стал хитом, собрав около миллиона пользователей. Ифрузи один из первых в команде понял, что новая одноранговая связь на основе интернет-протокола (VoIP) сможет изменить игру.
— Проблема в том, — сказала Терезия, — что речь идет о разных регионах, и это вызывает множество трудностей.
Основатели Skype Никлас Зеннстрем из Швеции и Янус Фриис из Дании скрывались где-то в Европе от судебных повесток американских адвокатов.
Терезия сказала Ифрузи:
— Вы можете помочь нам как директор, но вам нужно позволить ребятам из Европы взять на себя инициативу.
Брюс Голден, который присоединился к Accel в качестве партнера в 1997 году, переехал в Лондон летом 2002 года, чтобы помочь развивать европейскую команду Accel с Кевином Комолли. Летом 2003 года Голден и партнер Accel Фиргал О’Риордайн установили контакт с неуловимыми основателями Skype и начали переговоры с Зеннстремом. Он находился в Лондоне, а команда разработчиков — в Эстонии, в северо-восточной Европе.
Терезия размышляла о Голдене, который пригласил ее на стажировку перед началом работы в Accel. Голден — предприниматель и инвестор с несколькими крупными победами, в том числе в софверных компаниях Support.com, comScore и Responsys. Он также один из самых принципиальных людей, которых знала Терезия. Они с Ифрузи собирались поддерживать Голдена и лондонскую команду.
— Если думать позитивно, мы видим рождение новой платформы, — сказал Голден коллективу Accel. — Рост очень впечатляющий. С другой стороны, проблемы и риски превосходят все, что я когда-либо видел в одной компании.
Зеннстрем и Фриис значились ответчиками в судебном деле с участием их предыдущей компании Kazaa — одноранговым файлообменником для музыки и видео. Kazaa стал самым скачиваемым приложением, он делал в основном то же самое, что и Napster, запрещеннный в Соединенных Штатах за незаконный обмен музыкальными файлами. Зеннстрем и Фриис запустили Kazaa, не заключив сделок с музыкальными компаниями и кинокомпаниями в Соединенных Штатах. В результате их преследовала куча адвокатов за кражу материалов, защищенных авторским правом. Зеннстрем прославился тем, что прятался под столом всякий раз, когда в офис Skype входил незнакомый человек.
Адвокаты запретили Зеннстрему и Фриису въезд в Соединенные Штаты. Голден согласился не раскрывать местонахождение основателей.
Частью работы Голдена была оценка рисков при каждой сделке. Каковы риски внутри команды? Есть ли технологические риски? Конкурентные риски? Уникальные риски в интеллектуальной собственности?
— У этой компании есть каждый из рисков — и даже больше, — сказал Голден Терезии и Ифрузи.
Голден обнаружил, что ключевая одноранговая технология Skype лицензирована компанией, которую частично контролировали Зеннстрем и Фриис. Значит, Skype не мог полностью контролировать свою судьбу и потенциально создавал конфликты интересов. Не владеть или не полностью контролировать свою основную интеллектуальную собственность на этом этапе — весьма необычно для такого рода инвестиций. В любой сделке Голден хотел видеть, как компания «изобретает» или внедряет инновации, решает проблему или создает возможности. По информации Голдена, создатели технологии VoIP Skype числились внештатными разработчиками, а не сотрудниками, вся работа которых явно принадлежала бы компании. Мало того, продолжающийся судебный процесс Kazaa делал туманной перспективу внедрения Skype в Соединенных Штатах. Было также неясно, как Федеральная комиссия по связи будет управлять трафиком VoIP, включая вопросы тарифов и возможные трения с правоохранительными органами. И, наконец, Skype зарегистрировали как люксембургское предприятие, с чем Accel раньше не сталкивалась.
— Это очень необычно и проблематично, — отметил Голден.
И все же в Пало-Альто и Лондоне раздавались настойчивые голоса, уверявшие, что это как раз та сделка, которая отчаянно необходима для портфолио Accel. Голден попытался все обдумать и смягчить риски. Он изучил связь на основе Интернет-протокола, которую начали разрабатывать еще в 1975 году и впервые публично применили в 1995 году. Сначала система просто копировала телефонную сеть, но постепенно развивалась в независимый набор программных стандартов для обмена мгновенными сообщениями, конференц-звонков и видеовызова. Skype создал проприетарный набор протоколов, предназначенный для корпоративных клиентов, — редкий случай, когда проприетарные протоколы доминировали над оупенсорсной альтернативой.
Осознавая все риски, Голден и лондонская команда достигли соглашения с Зеннстремом и предложили ему условия сделки в середине декабря. Они пожали руки, и Голден решил, что Accel заключила сделку. Но совсем скоро Зеннстрем позвонил Голдену. Условия сделки требовалось изменить. Зеннстрем решил, что Accel должен инвестировать в евро, а не в долларах. Голден не верил своим ушам. Все условия соглашения, все обсуждения и обмен мнениями велись в долларах, а не в евро. Средства Accel выражались в долларах США. Изменение фактически увеличило бы оценку Skype и объем инвестированного капитала примерно на 25 процентов, учитывая обменный курс. «Этого не может быть», — подумал Голден.
Он считал, что сделки скрепляются устными соглашениями и рукопожатиями, а теперь был вынужден вернуться к столу и рассчитать новые условия с новыми цифрами. После некоторого обсуждения в Accel достигли нового соглашения. Голден и Зеннстрем пожали друг другу руки во второй раз перед рождественскими праздниками.
Выдохнув, Голден сказал лондонской и пало-альтовской командам Accel, что они наконец заключили сделку. Он уезжал с семьей в долгожданный отпуск — на сафари в Южную Африку.
После сделки со Skype Голден с женой и детьми наслаждались суровой красотой Южной Африки, наблюдали за львами, леопардами, носорогами, слонами и буйволами. В путешествии по самому южному краю континента сотовую сеть поймать труднее, чем крупного зверя. Через несколько дней после начала отпуска Голден получил электронное письмо от Зеннстрема. С чего бы ему связываться сейчас? Стоя в саванне на крошечном пятачке, где была связь, Голден узнал, что Зеннстрем снова меняет условия. Он получил лучшие предложения от других венчурных капиталистов. Если Accel все еще хотела участвовать в сделке, требовалось пойти на компромисс относительно суммы инвестиций и изменить условия управления.
Голден обдумывал следующий шаг. Следует ли ему прервать семейный отпуск и вернуться в Лондон? Разобраться с этим по возвращении? Или попытаться связаться с Зеннстремом сейчас? По крайней мере, нужно с ним поговорить. Голден решил позвонить Зеннстрему, как только получит доступ к связи. Но это оказалось достаточно сложно — основатель Skype менял сотовые телефоны как перчатки. После нескольких попыток дозвониться Голден узнал, что Зеннстрем тоже в отпуске и его нет дома. Голдену не давало покоя противоречие. Сделка обещала быть прибыльной. Возможно, Голден отыскал современного Пикассо — сенсационную сделку с известным брендом, которую Accel не могла позволить себе упустить. Голден хотел продолжить переговоры. Но он достиг момента, когда не мог верить устным обещаниям.