Она попросила у партнеров Menlo разрешение работать неполный рабочий день. С ее точки зрения, она выбрала идеальное время: венчурные фирмы и технологические стартапы открывали офисы в Сан-Франциско почти каждый день, превращая такие места, как Южный Парк в оживленном районе Сома, в мини Сэнд-Хилл-роуды.
Соня также думала, что сможет сэкономить время на дороге — более двух часов в день, — работая удаленно. Она отдала Menlo Ventures почти семнадцать лет. Ее инвестиции принесли фирме сотни миллионов долларов и создали ряд легендарных компаний. McAfee Associates, которая попала в базу для холодного обзвона, когда Соня трудилась инвестиционным аналитиком в TА Associates, недавно была приобретена Intel за 7,68 миллиарда долларов.
Друг и бывший наставник Сони Том Бредт, хотя и не работал больше в Menlo и не был обязан следить за развитием компании, наблюдал со стороны. Он слышал бурчание некоторых партнеров после возвращения Сони. Они говорили, будто Соня не могла рассчитывать на работу, которой раньше занималась. Теперь ей предстояло заботиться о ребенке, и она боролась с раком. Бредт знал: один из партнеров считал Соню «напористой» и слишком агрессивной.
Взвешивая решение Сони, один из партнеров сказал Бредту, что ему не нравится идея работы неполный день. Ему нужны люди в офисе. Довольно громкое заявление от парня, который был членом мужского «Богемского клуба»[223] и провел половину лета в Богемской роще[224]. Заседание провели за закрытыми дверями и проголосовали. Партнеры — все мужчины — не разрешили Соне выйти на неполный рабочий день. По сути, в Menlo для нее больше не осталось места. Женщина, верившая, что препятствия — ее союзники, в конце концов наткнулась на преграду, которую не могла преодолеть.
Соня могла бы остаться в Menlo на полный день, но в конце концов решила уйти. Она сохраняла за собой места в советах директоров и могла осуществлять инвестиции через Фонд X, продолжать участвовать в совещаниях партнеров по понедельникам в течение длительного переходного периода. Но в будущих инвестициях Menlo она участвовать не могла. Сона ожидала, что останется в Menlo до конца карьеры, и теперь испытывала целый ряд эмоций. Например, разочарование малым количеством женщин в отрасли. В то же время она не забыла об отсутствии поддержки со стороны партнеров в течение нескольких месяцев химиотерапии. Однажды она приехала в Menlo и обнаружила, что Шервин Пишевар переехал в ее офис.
Том Бредт назвал отказ от предложения Сони «большой ошибкой» и сказал, что позволить ей уйти «нелепо и глупо». До прихода в Menlo в 1986 году Бредт проработал в Hewlett-Packard почти десять лет: HP представляла собой образец разнообразия. Многие из менеджеров были женщинами, включая Кэролин Моррис и Нэнси Андерсон, и их можно назвать выдающимися руководителями. Бредт поддерживал женщин — генеральных директоров компаний, в которые инвестировал, и заключал чрезвычайно успешные сделки с Эм-Джей в IVP. Он видел, как Соня превратилась в первоклассного мыслителя и инвестора.
Бредт сказал Соне впоследствии:
— Ты не можешь быть партнером с тем, кто не хочет оставаться твоим партнером.
Соня, стараясь сохранять позитивный настрой, приняла собственную поговорку: «Лучшие революционеры — это не те, кто ненавидит диктаторов, а те, кто сочувствует жертвам».
Энди Ори, основатель Priority Call Management и Acme Packet, расстроился, услышав о расставании Menlo и Сони. Он попал в Menlo неуклюжим и измученным молодым предпринимателем, когда Соня начинала как венчурный капиталист Кремниевой долины. Она верила в него, когда все остальные отвернулись. Недавно Ори ездил с Соней в Сан-Франциско на один из ее сеансов облучения, поскольку они должны были встретиться в этот день. Соня предложила продолжить разговор после процедуры. В больнице, когда она говорила о делах с присущей ей ясностью и оптимизмом, обычно болтливый Ори молчал. То, что ее партнеры по Menlo считали слабостью, Ори воспринимал как силу. Она сильнее и решительнее, чем когда-либо.
В конце концов Соне показалось, что здесь вмешалась Вселенная. Ее выделяли как женщину, а теперь за одну ночь она превратилась в феминистку.
Эм-Джей
Через несколько месяцев после окончания бракоразводного процесса Эм-Джей и ее бывший муж Билл отправили младшую дочь Ханну в Университет Дьюка на первый курс. Когда Эм-Джей впервые задумалась о том, каково это — быть разведенной, она подумала о своей боли и забеспокоилась о детях. О чем она раньше не помышляла и что ее убивало сейчас — то, как развод разрушает семью. Чудесной вещи под названием «семья Элморов» больше не существовало. Для Эм-Джей это была самая большая потеря из всех.
Ханна любила отца и знала, что он был важным человеком в мире бизнеса и успешным венчурным капиталистом. Но она смотрела на маму как на путеводную звезду и семейный клей, ту, кто научил ее кататься на лыжах и помог справиться с прыщами, брекетами и мальчиками. Мама установила правило насчет ее первого парня в средней школе, сказав, что они могли видеться только в компании. Именно мама, несмотря на отказы Ханны, протесты и хлопанье дверью, помогала ей бороться с подростковым стрессом. Мама поставила ее на путь успеха в средней школе, а теперь и в Дьюке. Мама всегда казалась такой собранной и спокойной — даже в неловкой и эмоциональной ситуации, когда родители прощались с Ханной в ее комнате общежития. Вместе, но уже не как пара.
Вернувшись домой, Эм-Джей зашла в Whole Foods. Опустошенная внутри, она начала складывать продукты в тележку: булочки и сливочный сыр для детей, корм для собак, шоколадное печенье для Билла, овощи и салатный микс для «маминого салата», который любила Ханна.
Возле кассы Эм-Джей остановилась и уставилась на тележку. Что я делаю? Она не знала, плакать или смеяться. Впервые за многие десятилетия ей не для кого было что-то покупать, кроме самой себя. Покупатели проходили мимо, ее глаза наполнились слезами. Эм-Джей не нужна была эта еда. Она подумала: «Боже, я даже не знаю, чего хочу для себя в продуктовом магазине». Она задалась вопросом: чего же я вообще хочу для себя?
Часть девятаяПробуждение. 2010–2018
Соня
С крыши своего дома в Сан-Франциско Соня смотрела, как «Голубые ангелы»[225] жужжат в небе на «Хорнетах» F/A-18. Шла городская ежегодная Неделя флота, и Соня устраивала вечеринку, обеспечивала друзьям место в первом ряду на ослепительном воздушном шоу.
Но Соня думала не только о маневрах реактивных самолетов. Она все еще грустила из-за расставания с Menlo Ventures. На сайте Menlo появилась фотография пяти парней, один из которых держал в руках баскетбольный мяч. Команды инвесторов в других ведущих венчурных фирмах долины выглядели так же: ряды мужчины в клетчатых рубашках без рукавов, темных джинсах и иногда в дутых жилетах. Соня поняла: дело не только в том, что парни из Menlo Ventures остались там. Женщин вычеркнули из истории венчурного капитала и из истории многих ключевых отраслей. Что-то должно было измениться. Женщинам пора собраться вместе и заявить о себе.
Когда над головой взревели F/A-18, Соня и ее коллега Дженнифер Фонстад спустились вниз, чтобы поговорить наедине.
— Можно подумать, в инвестициях нет женщин, — сказала Дженнифер. Она подумывала об уходе из Draper Fisher Jurvetson, где была партнером.
Соня разочарованно покачала головой.
— Мы так долго оставались на вершине в нашей области, и никто даже не слышал о нас! Нам нужно показать лучших женщин в венчуре. Мы должны объединиться. Вместо того чтобы скрывать тот факт, что мы — женщины, мы должны радоваться сделанному. Мы должны вдохновлять женщин и девочек становиться венчурными капиталистами.
В тот день они вдвоем разработали план, который мог принести им деньги, создать большую сеть для женщин и переписать историю венчурного капитала.
Вскоре после этого Соня села рядом с Магдаленой и заговорила о создании исключительно женской инвестиционной группы. Организации, в которой примут участие самые успешные женщины-инвесторы Кремниевой долины, основавшие и финансирующие компании, где работают сотни тысяч человек, лидеров индустрии. Женщины, которые оставили след в долине, даже если их не всегда записывали в историю.
Магдалена знала, Соня не участвует в новом фонде Menlo Ventures. После периода поисков себя Соня намеревалась основать венчурную инвестиционную платформу с другими женщинами.
— Если мы вдохновим людей и заключим крупные сделки как исключительно женская венчурная группа, станет больше женщин, желающих стать венчурными капиталистами, — сказала Соня. — В свою очередь, эти женщины будут финансировать больше женщин-предпринимателей, которые сами наймут больше женщин, изменив динамику власти в Кремниевой долине раз и навсегда.
Соня напомнила Магдалене:
— У тебя нет платформы для инвестиций.
— Мое имя достаточно известно, — ответила Магдалена. — Зачем мне нужна платформа?
Соня подчеркнула преимущества группы инвесторов, состоящей исключительно из женщин. С финансовой точки зрения перевес налицо. Женщины могут полагаться друг на друга при заключении сделок и проявлять должную осмотрительность. Появится исключительно женский «клуб дебатов», как Магдалена называла встречи партнеров в USVP. В качестве бонуса они насладятся женским товариществом, как на Гавайских выходных.
— Ты все равно будешь сама выписывать чеки, — сказала Соня, — но мы можем поделиться друг с другом опытом. Я хороша в одном виде инвестирования, ты — в другом. Мы можем использовать сильные стороны друг друга.
Соня даже придумала название для группы: Broadway Angels[226] — в честь района, где она жила.
Чем дольше Магдалена размышляла об идее Сони и Дженнифер, тем больше смысла обретали их слова. Теперь, оставшись одна, она скучала по товариществу USVP. Быть ангелом-инвестором трудно без тех, с кем можно обмениваться идеями. И Магдалена любила сбегать на Гавайи с опытными единомышленницами.