[81] и его команда, в которую входили несколько поразительных женщин — Джессика Ливингстон[82], Кэти Митич[83] и Глория Гэвин, — обсуждали, что дальше делать. Их план по восстановлению энергии выглядел безумно, Тереза улыбнулась.
Около двух часов ночи, укладывая вещи при свете фонаря, Терезия увидела Ральстона и его команду с охапками удлинителей. Они перебежали через Миддлфилд-роуд к бюро географических исследований, поговорили с охранником на первом этаже и принялись прокладывать оранжевые удлинители, по ходу фиксируя их. Они втащили последний шнур в Casa Mills через окно, и питание было восстановлено.
Сидя в машине на стоянке Casa Mills, Терезия не могла не смеяться над удлинителями, протянутым через улицу. Такой была жизнь в стартапах. Двигатель автомобиля работал, Терезия думала, где бы сегодня поспать.
Эм-Джей
По испанской кафельной плитке простучали каблуки, и Эм-Джей отвлеклась на звук. На ее десятилетней дочери Кейт были туфли-лодочки, и она делала вид, что уходит на работу, как и мама. Сын Эм-Джей, Уилл, которому исполнилось семь лет и который не мог усидеть на месте, бегал за кошкой Хайди[84], названной так за привычку прятаться. Ханна, трехлетняя дочь, цеплялась за ногу мамы. Муж Эм-Джей, Билл Элмор, тоже венчурный капиталист, рано ушел на совещание из их дома в Пало-Альто.
Было утро понедельника, начало новой рабочей недели, и Эм-Джей внимательно следила за часами. В восемь тридцать она должна была появиться в IVP на еженедельном собрании. Пока Эм-Джей жарила яичницу, Уилл потребовал вместо этого шоколадные хлопья. Лабрадор Синди скреблась в дверь, чтобы ее выпустили. Эм-Джей проигнорировала вибрирующий телефон Motorola StarTAC.
После того как все оделись и мама накрыла на стол, она поздоровалась с няней Тиной, поцеловала детей на прощание, насладилась последними моментами счастливого хаоса и закрыла дверь гаража, как панцирь от внешнего мира. Эм-Джей удивляло, что ребята из венчурного бизнеса — включая ее мужа — соперничали за право проводить самые ранние встречи. Как можно назначить встречу на шесть утра? Она бы не пропустила утро с детьми. Оставшись одна в машине, без детей, которые не разделяют ее музыкальные вкусы, Эм-Джей вставила в проигрыватель компакт-диск.
Выруливая на дорогу, Эм-Джей размышляла, как ее мама Дороти смогла вырастить пятерых детей в маленьком домике в Терре-Хоте. Эм-Джей вспомнила лед, намерзающий на внутренней стороне стекла спальни зимой. Мама работала по ночам в JCPenney[85], но готовила, убирала, ходила по магазинам и шила практически без посторонней помощи. Отец Эм-Джей целыми днями преподавал, а по выходным возился с машиной или уединялся в фотолаборатории.
Убрав с темно-синих брюк кусочек омлета, Эм-Джей направилась к Сэнд-Хилл-роуд. Песни Фейт Хилл помогали сделать поездку короче и приятнее. Среди них была ее любимая: «Прими меня такой, какая я есть».
Соня
Соня наслаждалась обедом в отапливаемом лыжном домике в Сан-Валли, довольно далеко от склонов, когда к ее столику подошел звезда инвестиционного банкинга Том Вайзель.
— Соня, я записал тебя — ты участвуешь в гонке, — с энтузиазмом сказал Вайзель.
Он привез банкиров и венчурных капиталистов, включая Соню, на знаменитый курорт Айдахо на чартерном рейсе. Прославленный лыжник, велосипедист, конькобежец и бегун, бывший президент лыжной команды США, Вайзель прославился тем, что нанимал олимпийских спортсменов и морских котиков и превращал их в банкиров.
Но Соня не подписывалась на то, чтобы стать следующим Жан-Клодом Килли[86]. Она едва не подавилась обедом. Окружающие мужчины не сводили с нее взглядов, и Соня решила не показывать страх. Южная красавица, которую исключили из школьных спортивных команд и которая не попала в группу поддержки, потому что танцевальные движения были слишком быстрыми, каталась на лыжах, наверное, пять раз в жизни — со своей церковной общиной в Виргинии. Больше всего ей в лыжах нравилась возможность не кататься на лыжах.
Теперь ее попросили — в приказном порядке — принять участие в соревновании по скоростному спуску с напористыми ребятами из банка, включая нескольких знаменитых олимпийских лыжников. Соня не могла отказаться. Ей необходимо было быть хорошей спортсменкой. В конце концов, это тот самый Том Вайзель, который продал Montgomery Securities NationsBank[87] за 1,3 миллиарда долларов. Тот самый инвестор, который помог вывести на биржу несколько передовых компаний, включая Amgen, Micron Technology, ROLM, Integrated Device Technology, Yahoo! и Siebel Systems. Никого не удивляло его желание размещать свой логтип на левой стороне проспектов публичных предложений. Главный банкир всегда получал свое.
Как и любой венчурный инвестор, Соня хотела вписаться в мужскую компанию передовых банкиров Вайзеля. Чужая симпатия в Кремниевой долине особо котировалась. Именно она побуждала одного венчурного капиталиста предлагать сделку другому. Негласное условие в сложной игре. Для немногих женщин завоевать симпатию означало научиться быть напористой, но не агрессивной, быть слышной, но не шумной и любить деньги, не будучи жадной. Когда партнер хотел взять женщин на стрельбище, чтобы научить стрелять, они с готовностью подчинялись. И они говорили «да» спуску с горы, даже если едва стояли на лыжах.
Соня застегнула ботинки, собрала вещи и приготовилась вдохнуть морозный воздух. Она выходила на битву в единственном доспехе — черной пуховой куртке и лыжных штанах Patagonia[88]. Ее, единственную из женщин — венчурных капиталистов, пригласили в поездку. Моложе большинства в этой группе и в своей профессии. Остальные женщины в домике были женами или подругами.
Над вершиной Лысой горы будто нависла метель. Соня оглядела несколько команд, в каждой — по пять лыжников. Она стучала зубами, пока слушала условия гонки. Лыжники будут ехать по одному. Ворота — шесты на расстоянии восьми метров друг от друга. Каждый лыжник должен пройти через все ворота, не пропустив ни одни. Победит команда, которая сделает все быстрее. Соня заметила олимпийского лыжника в команде: Отто Чуди, работал у Вайзеля и выступал за Норвегию на двух Олимпийских играх, был профессионалом и одним из пятнадцати лучших в слаломе[89] в мире. Лыжная карьера Сони насчитывала Банни-Хиллз, за которыми следовали зеленые трассы для начинающих и несколько синих для лыжников средней опытности. Пока она ждала своей очереди на вершине, ее товарищ по команде начал спускаться, будто боролся за олимпийское золото. Следующей была Соня. Глядя на крутой склон, она подумала, что все это плохо закончится. Она чувствовала себя собакой Гринча, Максом, со страхом глядящей в снежную пропасть.
Но Соня понимала, что три дня на курорте она не будет спать, сидеть у камина или ходить в SPA. Даже лучшие лыжники записывались на гонки среднего уровня, чтобы быть уверенными в победе. За притворным весельем скрывалась жестокая конкуренция. За дружелюбием роскошных обедов — борьба за место. Планы рассадки за столом тщательно составили за несколько недель до начала мероприятия. Вайзель изучал списки, отдавал приказы помощнику и переставлял гостей, как шахматные фигуры, — и все это во время занятий на велотренажере.
На вершине заснеженного склона Соня на секунду закрыла глаза и представила, как безопасно спускается с холма. Ее товарищи по команде могли атаковать, рвать в клочья и пробиваться к финишной черте. Ей же нужно было лишь медленно спускаться на лыжах. «Препятствия — мои союзники». Она стартовала в сдержанном темпе, сосредоточив все внимание на медленном и умеренном движении. Она думала только о следующих воротах, но не обо всем пути. Один поворот за раз. Еще одни ворота, еще один союзник.
Ледяной ветер швырял в лицо снег. Соня сосредоточилась на дыхании.
— Отталкивайся палками, — говорила она себе. — Расслабь пальцы. Одно неверное движение — и ты выбываешь из гонки и, возможно, из всей игры.
Наконец Соня добралась до подножия горы без единой царапины. Она пересекла финишную черту под аплодисменты. Конечно, она была не самой быстрой, а скорее была самой медленной. Но она сделала это. За ужином она сидела рядом с Вайзелем и с удивлением узнала, что ее команда победила. Соня уходила, раздавая всем «пять» и одобрительно кивая, в том числе Вайзелю и всей Сан-Валли.
Пока Соня работала в области венчурного капитала, она стреляла из пистолета, пила виски, обзванивала бесчисленные компании, выслеживала конкурентные сделки, нянчилась с тройняшками, а теперь выполнила несколько опасных лыжных маневров. Она бы не зашла так далеко, игнорируя вызовы или сидя в сторонке. Вот почему в Menlo Ventures сделали ее партнером за четыре дня до тридцатилетия. Соня стала самым молодым партнером за всю двадцатилетнюю историю фирмы.
Магдалена
Подъехав к дому 3000 на Сэнд-Хилл-роуд, Магдалена откинулась на теплую спинку сиденья и закрыла глаза. Она собиралась с духом, прежде чем сделать большой шаг навстречу Menlo Ventures. Как и все крупные венчурные компании, Menlo была в силах помочь превратить великую идею в компанию или даже индустрию. Магдалена верила, что CyberCash — это великая идея, потому что будущее коммерции за Интернетом.
Магдалена надела яркий, но консервативного кроя костюм с подкладками на плечах, совсем не похожий на винтажные наряды, в которых развлекала соратников-ботаников по Стэнфордскому компьютерному центру. Она вышла из машины и двинулась по дорожке вдоль ухоженного газона и ярких клумб. Магдалену встречал соучредитель CyberCash Дэн Линч — мягкий и неуклюжий человек с копной седеющих каштановых волос и в огромных очках в роговой оправе. Он всегда носил одно и то же: свободные брюки и плохо сидящую рубашку-поло.