В ту же минуту дверь зала открылась и вошли Никола Градич и Свирепый Серб.
— Если у вас будут какие-то поручения для графини, мы с Гауптманом Ведовичем поможем переправить ее в Швейцарию, — объявил Градич. — Известный вам Ангел Бош заверил, что обеспечит нам свободную пограничную тропу
— Мало того, мы предлагаем вам, господин Скорцени, уходить за рубеж вместе с нами, — продолжил его мысль Свирепый Серб.
— Мы с вами мужественно сражались ради безопасности рейха, и теперь имеем право позаботиться о собственной безопасности, — поддержал его штурмбаннфюрер Хунке.
Обер-диверсант залпом допил свой коньяк и какое время молча, задумчиво дожевывал остатки бутерброда.
— Наверное, я так и поступил бы, поскольку, на первый взгляд, глупо позволять кому бы то ни было пленить себя. Но я должен выполнять свой долг перед теми, кого еще способен спасти. Поэтому я принял решение: сдаться американцам, пройти через все надлежащие в таких случаях испытания и после войны вновь оказывать помощь тем членам СС и высшим чинам вермахта, которые в такой помощи будут нуждаться[106].
— Мужественное решение, — признал Свирепый Серб.
— Но в таком случае вы можете рассчитывать на нашу помощь за рубежом, — кивнул Хунке, опасавшийся, как бы Скорцени не попытался воспрепятствовать их уходу за границу, — и на то, что наши пути еще множество раз пересекутся.
— И коль уж зашел разговор о послевоенном сотрудничестве, — воспользовался моментом Градич, — то хотелось бы в разговоре тет-а-тет изложить предложение Ангела Боша.
— С участием штурмбаннфюрера Хунке, которому будет поручено представлять в отношениях с фирмой Боша руководство СД.
Граф тут же предложил им перейти в крошечную комнатку, все меблирование которой состояло из шахматного столика, фигур на котором однако не было, и двух кресел. Третье Хунке принес сам. Тут же появился камердинер с коньяком и бутербродами.
— Ангел сказал, что вы хорошо знакомы с ним и с работой его фирмы «Альпийская корона», — произнес Никола Градич, беря наполненную камердинером рюмку.
— С работой его фирмы? — передернула губы обер-диверсанта едва уловимая ухмылка. — Действительно, знаком. Но давайте обойдемся без словесной разведки. Излагайте суть предложения Кровавого Ангела.
— Она проста: вы надежно консервируете где-то здесь, в горах, типографское оборудование вашего отдела «Вспомогательных технических средств», или как там у вас называется, а также передаете нам клише иностранных валют и документацию по технологии изготовления бумаги, красок и всего прочего, что необходимо для печатания фальшивых банкнот избранных вами валют.
— Ну, это предложение стоит обдумать.
— Но его действительно стоит… обдумать, — вклинился в разговор Хунке, поймав на себе взгляд Скорцени. — Я уже предметно ознакомился с деятельностью фирмы «Альпийская корона». — При первой же возможности, наши специалисты расконсервируют станки, оборудуют в горах, а возможно, и в подземельях этого замка, специальные цеха и наладят интенсивное производство денег. При этом четверть всей прибыли… нет-нет, в настоящей валюте, получаете вы, господин Скорцени, или тот человек, которому вы это поручите. Учтите, что мы берем на себя весь риск по налаживанию производства, сбыту фальшивых банкнот и охране подпольной фабрики.
Для приличия Скорцени задумчиво помолчал, однако Градич сразу почувствовал, что он готов принять предложение Боша, поскольку таким образом, с одной стороны, обеспечивает свою тайную организацию СС финансами, а с другой — избавляется от массы всевозможных хлопот и преследования со стороны полиции всех европейских стран. К тому же Бош являлся одним из тех, кто обеспечивал работу международной сети вторжения. Причем не только военного.
— У вас есть связь с Бошем?
Градич взглянул на часы.
— Через десять минут — запасное время выхода на связь с радистом из Хижины Боша, который тотчас же свяжется с нашей тайной радиостанцией в Швейцарии.
— Я так понимаю, что «Хижиной Боша» вы называете одну из своих альпийских баз?
— Ближайшая отсюда — «Хижина Ангела», дальше следует «Хижина Мелиты», по имени дочери Боша, и, наконец, в Эц-тальских Альпах, недалеко от границ со Швейцарией и Италией, расположена основная наша база — та самая «Хижина Боша», которая, вместе с несколькими явочными квартирами в горных селах и хуторах, а также с тайными пещерными стоянками, составляют контрабандистскую «Альпийскую тропу Боша». Понятно, что эти названия известны только избранным, рядовые же контрабандисты-караванщики знают их под номерами. Возле всех трех хижин, на альпийских лугах, созданы небольшие взлетно-посадочные полосы для легких самолетов типа «Физе-лер Шторьх». Кстати, сейчас прокладывается еще одна, запасная тропа, которая будет брать свое начало прямо отсюда, от замка Шварцбург.
— Интересно, чем занимались местная полиция и гестапо, если у них под носом создавалась такая мощная база? — проворчал Скорцени, когда, достав из внутреннего кармана небольшую карту Австрии, контрабандист указал на ней расположение хижин и пещерных стоянок, проложив таким образом всю «Альпийскую тропу Боша».
— Да кто чем… Одни помогали создавать и охранять эту «тропу», другие делали вид, что не догадываются о ее существовании, — хищно оскалил по-лошадиному длинные, узкие зубы Никола Градич. — И потом, насколько мне известно, сам Бош и некоторые из его людей давно являются агентами абвера, гестапо или СД.
— А вот это уже не подлежит разглашению даже в самом узком кругу.
— Не подлежит, — решительно покачал головой Никола.
— В таком случае сообщите Кровавому Ангелу, что его условия принимаются.
39
Когда они вышли из «шахматной комнаты», Скорцени подозвал Штубера и тут же попросил связаться по рации со штаб-квартирой СД в Радштадте. Пока барон выполнял поручение, обер-диверсант, в сопровождении графа, Хунке и Градича, вышел на галерею сторожевой башни, чтобы полюбоваться окрестными пейзажами.
Шел последний день апреля. Альпийские долины и горные луга уже покрылись густыми зелеными коврами, однако воздух все еще был наполнен холодными потоками свежести, низвергающейся из заснеженных вершин. Из-за ближайшего хребта, пролегавшего по ту сторону озера, доносилось нечто похожее на отдаленные раскаты грома, однако бывший артиллерист Хунке сразу же определил, что это доносятся слегка искаженные расстоянием и эхом голоса горных гаубиц, а значит, там уже шли бои.
— Неужели американцы проникли так далеко в глубь Альп? — встревоженно спросил граф, ни к кому конкретно не обращаясь. — Об одном прошу Господа, чтобы снаряды и бомбы миновали наш родовой замок.
— Странно, что кто-то там, за хребтом, еще пытается оказывать им сопротивление, — ворчливо «утешил» его Хунке. — Тем не менее у вашего замка есть больше шансов уцелеть, нежели у многих других германских замков и дворцов.
Штубер появился через несколько минут. Он был явно взволнован.
— Радист сообщил, что Кальтенбруннер уже в Радштадте, и ему доложено о вашем, Скорцени, пребывании в замке. Начальник РСХА требует, чтобы вы срочно прибыли в его штаб-квартиру. Речь идет о создании правительства и переговорах с англо-американцами.
— Свяжитесь с аэродромом «Люфтальпен-1», пусть срочно готовят самолет.
— О каком правительстве идет речь?! — изумился Градич. — Что за безумие такое?! Нужно срочно уходить за рубеж или залегать в подполье. — Он хотел еще что-то добавить, но в это время появился один из егерей и позвал его к радисту Боша.
— Но это еще не все, — вернул себе инициативу барон фон Штубер. — Радист сообщил, что сразу несколько радиостанций, устами агентства «Рейтер» и других, уведомили мир о… гибели фюрера.
— О гибели?! — буквально взревел Скорцени. — Что значит: «о гибели»? Хотите сказать, что русские ворвались в бункер рейхсканцелярии?!
— Точнее, о его самоубийстве. О добровольном уходе из жизни. Причем произошло это прямо в бункере. В сообщениях, правда, оговаривается, что прямых свидетельств его самоубийства нет, но ссылаются при этом на каких-то секретных информаторов.
— Но какие могут быть секретные информаторы в бункере фюрера? — возмутилась Альберта фон Ленц. — Подобными сообщениями враги пытаются подавить волю германцев к сопротивлению — вот и все! Они сеют в наших рядах панику. Рассчитывая при этом на распространение в наших полках и в населенных пунктах панических слухов. Впрочем, следует посидеть у приемника, — бросила она, удаляясь. — Надеюсь, представители СД не выдадут нас гестапо за то, что мы решили послушать иностранные радиостанции? — сурово осмотрела Скорцени и Штубера, но ответа не последовало.
Вслед за ней тут же удалился и Никола Градич.
— Кстати, одно из агентств даже сослалось на какие-то тибетско-ламаистские источники, — произнес Штубер, провожая графиню осуждающим взглядом. Ему не понравилось, что Альберта пытается и его самого представить в роли сеятеля паники.
Скорцени и Штубер уже собирались оставлять замок, чтобы поскорее добраться до аэродрома, когда появился Никола.
— Мне удалось поговорить по рации с самим Бошем, — взволнованно проговорил серб. — Он только что встречался в представителем шефа американской разведки Даллеса, сообщив ему, что удалось обнаружить местопребывание Скорцени.
— Хотите сказать, что американцы были в этом заинтересованы? — камнедробильным басом пророкотал обер-диверсант.
— Да, они попытаются наладить с вами контакты. А пока что этот представитель открытым текстом предупредил: всем сотрудникам СД и гестапо следует помнить, что над ними нависла смертельная опасность. Не исключено, что многих будут расстреливать прямо на месте, в момент задержания, из мести. Кроме того, русские и англичане настроены на создание специального международного военного трибунала, по приговорам которого должны быть казнены все высшие чины рейха.
— Даже так? — поиграл желв