Я сначала удивился, когда узнал, что у него были с собой копии. Но если посмотреть на это со стороны, то ничего странного в этом нет — мой брат всегда отличался тягой к стяжательству.
Ненаш отвернулся к камину. Похоже, по какой-то причине ему было не очень приятно вспоминать об этом периоде своей жизни. Я уже устала удивляться тому, сколько всего я ещё не знаю. Интересно, есть хоть что-нибудь, где он ещё не отметился, этот волшебный король Артур?
— Я беру тайм-аут. Расскажите мне из-за чего весь этот сыр-бор. С самого начала, иначе я вообще уже ничего не понимаю, — я подняла руки.
— Сначала люди были примитивным племенем, которые жили за счёт охоты и собирательства, — начал нармудр. Я, конечно, хотела с самого начала, но не настолько. Ладно, ему виднее. — Потом они научились пасти скот и пахать. Делать более совершенные орудия, побеждать болезни… И развились до довольно высокотехнологичного общества. За что сейчас борются люди?
— За ресурсы, — я немного подумала. — И информацию.
— Точно. Ты сейчас наблюдаешь то же самое, только в большем масштабе. У кого информация, у того и ресурсы, и власть. Наработки альпов в технологическом плане превосходят большинство рас. И многих это не устраивает. Кто получит наши знания, тот победит, пусть не полностью, так в текущей битве. И мы не хотим оказаться на стороне проигравших. Когда происходит геноцид целого мира — это неприятно. Особенно когда ты — один из представителей этого мира.
— Поэтому вы пытаетесь контролировать Торговую коалицию?
— Будет более верно обратное утверждение: они пытаются контролировать нас. И в период регенства им это практически удалось. Сейчас молодые уже не помнят тех событий — всё же почти десять поколений сменилось, и какой страшной ни была бы война, она постепенно вытирается из памяти. Но именно по этой причине наш мир стал закрытым, и все миры, где монополистами являются альпы, например, Земля, тоже закрыты.
— Но если всё так просто, то почему бы не сесть и поговорить, как взрослые люди?
— Это только на словах и в общих чертах всё просто. Существует довольно много нюансов, например, менталитет, историческое наследие… Множество всего. Кроме этого — сейчас ты на нашей стороне, поэтому понимаешь и принимаешь наши причины. А у 'той стороны' ведь тоже есть свои причины поступать именно так, как они поступают. У каждого из нас есть свои дети, свои дома и земли, которые нужно защищать и лелеять. Чем сложнее система, тем легче нарушить равновесие в ней. Я понимаю ракшасов, но это не заставит меня считать их менее кровожадными. Так же как и они не станут считать нас менее подлыми. Причём, кроме нас и ракшасов есть множество других рас, которые тоже хотят получить свой кусок пирога.
— А слушающие, о которых вы сейчас говорили?
— Их в чём-то можно было бы сравнить с вольными каменщиками, — в этот раз ответил Калейка. — Если бы они не увлеклись переделыванием мира под свои идеалы. Сейчас это закрытый орден, куда можно попасть только по рекомендации. Мало какая разведывательная организация может сравниться с ними по охвату и силе. Их убеждения звучат приблизительно как 'все миры должны быть свободны, и ни одного старшего брата не должно стоять над ними'. В данный момент это выражается тем, что они последовательно уничтожают все возможные организации, гильдии, объединения и коалиции. Среди прочих в этот список входят гильдия ключников, Торговая коалиция и Альпийский пояс миров. Почему-то сами слушающие себя в этот список не включили, что поистине нас печалит.
— Что-то вроде анархистов?
— Они считают, что борются за демократию.
Я вздохнула. Как во многом похоже на наш мир. Только масштаб другой.
Итог у совещания был с одной стороны не очень утешительный, с другой стороны вполне многообещающий: теперь я, как хвостик везде буду таскаться за Калейкой. И с нами небольшая толпа моих телохранителей — шесть кащеев плюс Ненаш, которого все теперь звали Рейном. Оказалось, что нармудры не могут покидать Улль (интересно было бы узнать, что он делал тогда на Земле), так что Китто к сожалению остался 'дома'. Я понимаю, что мы будем путешествовать с комфортом — ведь Калейка, оказался кем-то вроде короля. Но если честно, хотелось вернуться домой, забыть обо всём и уехать в отпуск куда-нибудь к тёплому морю. Но, похоже, прощай, моя работа — меня уволят за элементарную неявку.
Я с наслаждением приняла душ. На дворе уже стояла глубокая ночь. Сейчас меня ждут чашка горячего шоколада (я научилась пользоваться некоторыми местными приспособлениями), полчаса новейшей истории и тёплая постель. Мягкий и свежий махровый халат под цвет полотенцу — альпы знают толк в удобствах и комфорте.
Меня ещё глодало несколько вопросов, например, как Фарамонд, точнее Эгмон, узнал о нашем появлении в Жёлтой стране и что же случилось той ночью, когда все спали. И если ракшасы — приматы, значит ли это, что это родственный людям вид? Выходит, люди не единственные разумные обезъяны?
Я не стану думать об этом сейчас — это слишком сложно. Я подумаю об этом завтра.
В комнате меня поджидал Ненаш. Удобно устроившись в кресле он неторопливо листал страницы книги, которую я взяла из библиотеки. Теперь это был тот Ненаш, которого я помнила с нашего первого знакомства — с белыми волосами и белоснежной мраморной кожей. Только старые рваные джинсы теперь превратились в светлоголубые матерчатые штаны.
— Привет, будешь шоколад?
Я кивнула. Странно, я точно помню, что закрывала дверь на ключ. Как он сюда попал? Даже со спины, даже готовя шоколад он умудрялся выглядеть как охотящийся хищник. Я села во второе кресло — похоже, сегодня я опять не высплюсь, хотя накопившаяся за последние дни усталость просто валила с ног.
— Почему нет твоих фотографий в книге по истории?
Ненаш на мгновение замер, но потом продолжил размеренно помешивать ложечкой.
— Очередной хитрый план Калейки, — пусть он произнёс это небрежно, но я услышала какую-то скрытую эмоцию. Что это? Обида? Злость? Усталость? Я не могла понять.
— И о том, что ты причастен к созданию пепперкаттера — тоже не написано.
— Там много чего не написано, — Ненаш вздохнул и вернулся в своё кресло. Протянул мне чашку. — Есть вещи, которых лучше не помнить.
— Но есть вещи, которые лучше не забывать, — никогда не думала, что шоколад может пахнуть так насыщенно. В этом мире всё было настолько ярко, что и Ненаш, и Калейка со своей фейерической внешностью выглядели здесь абсолютно естественно. А вот я себя чувствовала серой мышкой.
— Например?
— Например, каким ты был в детстве? — кажется, я уже когда-то задавала этот вопрос. — Как здесь было тысячу лет назад? Кто закрыл альпийские миры? Почему многолики так сильно отличаются от остальных альпов? Я помню, ты говорил, что вы вообще разные виды, но вы ведь живёте как один народ…
— Я понял, я понял, — Ненаш, сдаваясь, поднял руки. — Хорошо. Я ценю твою силу воли и то, что ты так долго сдерживалась и не распрашивала меня о прошлом. Сейчас мы можем спокойно поговорить, и я постараюсь ответить на все твои вопросы. Что бы ты хотела знать в первую очередь?
— Расскажи о себе.
— А… кокретнее?
— О себе. О-СЕ-БЕ.
Ненаш задумался, подбирая слова. Пока он молчал, я незаметно для самой себя провалилась в дрёму — удобное кресло, тёплая чашка в руках и тишина сделали своё дело. Я пришла в себя только когда почуствовала, что кто-то заботливо меня укрывает.
— Спи, лучше завтра поговорим, — он подбил по бокам одеяло, как когда-то делала бабушка. Голова тоже провалилась глубоко в подушку, и я почувствовала себя маленькой-маленькой.
— Посиди со мной немного.
— Ладно, — он слегка передвинул кресло, чтобы мне было удобнее на него смотреть. Какая же большая и мягкая кровать. На таких перинах я спала только в далёком детстве.
— Расскажи сказку.
— Когда-то, давным-давно, в одном тридевятом царстве, тридесятом государстве, жила-была маленькая принцесса, — начал он тихим голосом. — Она была очень красивой и умной принцессой, но ужасно любопытной. Однажды к королю приехал злой колдун по своим злым колдунским делам, и увидел девочку, игравшую в саду. 'Какая красивая у вас принцесса!' — воскликнул он, и сразу же решил забрать её с собой. Понятно, что ни король-отец, ни королева-мать не хотели отдавать отдавать свою любимую дочь колдуну, поэтому он придумал хитрость: вечером, когда уже все легли спать, он превратился в прекрасного принца, и пробрался с лютней на балкон комнат, где спала принцесса. Красивым голосом он начал петь, превознося её красоту, и ум, и прося выйти, чтобы можно было полюбоваться её прекрасными волосами в лунном свете. Принцесса выглядывала-выглядывала сквозь шторы, но колдун стал так, чтобы его не было видно изнутри. И хоть нянечки строго-настрого запретили по ночам открывать двери и окна, принцессино любопытство победило, и она приоткрыла дверь, чтобы посмотреть хотя бы одним глазком, кто там так красиво поёт. Тут колдун её схватил, и только его и видали…
Глава 8. Ученик
С другой стороны, кто сказал, что муравьи — единственные, у кого природа додумалась отделить рабочих от воинов? Мы перебрались в замок Калейки, гнездо их рода. Вполне предсказуемо, хотя всё равное немного удивительно, но даже в галерее, где висели портреты всех предыдущих правителей, место с изображением Ненаша пустовало. Лишь голая стена между отцом Калейки и самим Калейкой. Хорошо хоть не убрали место совсем, как будто бы никого и не было.
Бусину Фарамонда я отдала Калейке и в замен получила свою собственную, подписанную моим именем. По совету Клеоаг я повесила её на специальной цепочке на запястье. Если наберётся ещё путеводных звёзд от других закртых миров, может выйти настоящий браслет. Но один изумруд тоже смотрится замечательно.
Кащеи, все шестеро, как маленькая серая стайка, следовали за мной всюду, шаг в шаг. Сначала я раздражалась, так как личного времени из-за этого навязчивого преследования у меня практически не оставалось. Потом же, когда рядом не было видно блеска этих странных красных глаз, мне быстро становилось скучно. Ненаш и Калейка всё время заняты, Вилло с отцом остались у себя, местные альпы относятся ко мне довольно насторожено — даже здесь в замке правителя пришельцы из других миров являются большой редкостью. Так мы всемером и бродили везде — по тренировочным площадкам, в библиотеку, в столовую, по терассам…