Schloss (замок), история которого отсчитывается с 1747 года, поглотил ряд древних монастырских построек, в том числе и прежнюю главную церковь аббатства. Гордостью же церкви аббатства Абонданс, отстоящего от южного берега Женевского озера примерно на двадцать километров, являются две крытые галереи, датируемые XIV веком; еще этот храм славится картиной XV века «Свадьба в Кане Галилейской», на которой в деталях показана повседневная жизнь в Савойе в самом конце Средневековья.
Немалое число храмов добилось богатства и влияния. Монахи-бенедиктинцы из монастыря в Энгельберге в Швейцарских Альпах, основанного в 1120 году, в политическом отношении господствовали над всей долиной, которая оставалась независимой от Швейцарской конфедерации вплоть до 1803 года, когда область наконец-то была включена в кантон Нидвальден. (Монастырь остается необычайно влиятельным: в настоящее время у него есть отделения в Орегоне и в Миссури — очень далеко от Швейцарии.) Как и в случае многих монастырей, здания в Энгельберге относятся скорее к XVIII веку, чем к Средневековью, причем первое из построенных тогда было уничтожено пожаром. Это также верно в отношении другого монастыря того же религиозного ордена — в Бенедиктбойерне в Баварских Альпах. Один из самых старых монастырей в регионе, он был основан в 739 году, но все здания, дошедшие до сегодняшних дней, датируются более чем тысячелетием позже. Церковь аббатства, собор святого Бенедикта, представляет собой примечательный образчик раннего итальянского барокко, где богатая изящная лепнина взбирается к самому потолку, украшенному красочной и характерно барочно-экспрессивной росписью. Монастырь за стенами аббатства формируют обширные элегантные внутренние дворики, окруженные зелеными и кремовыми аркадами. В одном из зданий монастыря в 1803 году был обнаружен удивительный манускрипт, содержащий серию юмористических и эротических стихотворений XIII века, созданных, вероятно, голиардами — лишенными духовного сана монахами, менестрелями и бродягами. Позднее этот стихотворный цикл положил на музыку немецкий композитор Карл Орф (1895-1982), который назвал свое сочинение «Carmina Вигапа». Со времени мировой премьеры, состоявшейся во Франкфурте в 1937 году, эта нецерковная кантата стала в высшей степени популярной. В частности, исполнением «Carmina Вигапа» прославились английские хоровые коллективы, участники которых, возможно, пребывают в счастливом неведении, что стихи, написанные на смеси латыни и средневекового немецкого языка, с большой яркостью живописуют разгульную жизнь со всеми ее соблазнами, такими как секс, чревоугодие, пьянство и азартные игры.
Несмотря на свою древность, в архитектурном отношении Бенедиктбойерн не представляет ничего выдающего; однако несколько швейцарских монастырей производят глубокое впечатление, и совершенно справедливо — в качестве наилучшего примера можно указать монастырь в Айнзидельне, угнездившийся среди зеленых горных пастбищ и густых лесов восточнее Люцерна. На протяжении сотен лет он был крупным центром паломничества (согласно историческим документам, самые первые пилигримы появились здесь в 1337 году, когда получили грамоту о безопасном проходе от Тумба фон Нойбурга, рыцаря Форарльберга.) Это место до сих пор привлекает к себе ежегодно четверть миллиона благочестивых верующих. Вначале перед паломниками открывается поразительный вид — на другом конце обширного внутреннего двора, обрамленного по кругу рядами сводчатых колоннад, высится гигантский четырехэтажный комплекс в стиле барокко; неудивительно, что в своей книге «Швейцария», вышедшей в 1950 году, Джон Расселл назвал его «самым радостным и волнующим зданием в стране».
Своим возникновением здешний монастырь обязан святому Мейнраду, отшельнику, который в 828 году удалился от мира в дикие леса этой части Альп; в спокойном уединении он прожил тут вплоть до 861 года, когда его убили два разбойника, позже казненные в Цюрихе. Через семьдесят лет после смерти Мейнрада настоятель кафедрального собора Страсбурга позволил бенедиктинской общине построить обитель на месте его скита (существующее в настоящее время здание — шестое по счету, которое стоит на месте алтаря Мейнрада). Известен рассказ о том, что епископ Констанцский, который был приглашен освящать церковь аббатства, 14 сентября 948 года услышал раздавшийся под сводами храма голос, что сам Христос уже освятил его; папа провозгласил случившееся чудом и издал буллу с благословлением, провозгласив эту церковь местом паломничества.
Главный объект для паломников в Айнзидельне — Черная мадонна, деревянная статуя XIV века, изображающая Деву Марию, которая хранится в часовне Пресвятой Девы в центре нефа; покровы статуи меняют в соответствии с церковным календарем, всего их насчитывается более пятидесяти. Что касается остальной церкви, то большая ее часть — розовая пышная безвкусица рококо с серебряными органными трубами, украшенными золотыми херувимами, а алтарь имеет вид черно-золотого саркофага, где покоятся мощи святого Мейнрада. Снаружи комплекса зданий находится источник Девы Марии с ключевой водой, а его четырнадцать струй питает тот же самый ручей, который изначально отвел сюда сам Мейнрад.
Наряду с паломниками монастырь сотни лет привлекал к себе и любопытствующих. В 1776 году тут появился Уильям Кокс, автор «Очерков о естественной, гражданской и политической истории Швейцарии» , который и засвидетельствовал, что «на мощеной площади постоянно лежат распростертые грешники, погруженные в благоговение и счастливые оттого, что добрались до цели своего паломничества». Несколькими годами ранее историк Эдуард Гиббон был потрясен
чрезмерным, будто напоказ, роскошеством в беднейшем уголке Европы; кажется, будто дворец возведен посреди варварского пейзажа диких лесов и гор какой-то магической силой; и он возведен могущественной магией веры... Мое негодование усугублялось тем, что для этого воспользовались именем и почитанием Девы Марии.
Возможно, Гиббону следовало попытаться поискать вдохновения в ландшафте, окружающем монастырь; и обитель, и сама деревня Айнзидельн расположены на дне громадной зеленой чаши, окруженной лесистыми склонами, что уходят вверх к изобилующим утесами горам. Монастырская братия всегда трудилась на прилегающих к аббатству землях, и поскольку здесь, среди голых скалистых склонов, невозможно вести пахотное сельское хозяйство, монахам пришлось заняться скотоводством, и они стали известными коннозаводчиками.
Однако есть один альпийский монастырь, пусть и не превратившийся в столь же популярный центр паломничества, но ставший «отчим домом» для целого монашеского ордена. Куван де ла Гранд Шартрез, самая первая монашеская обитель ордена картезианцев, расположен возле Гренобля, в отдаленной глубокой долине среди поросших лесом гор. Он был основан в 1084 году, когда, как гласит легенда, Бруно, епископу Гренобля, было видение, предупредившее, что скоро к нему придут семеро странников, имеющих намерение оставить мир. В должное время путники появились на пороге у Бруно, и он отвел их в уединенную область, известную как Пустынь Шартрез, основав таким образом одновременно и монастырь, и картезианский орден (получивший свое название от названия местности). В XII веке один из преемников Бруно составил орденский устав, который с тех пор не претерпел изменений, и к эпохе Возрождения здесь насчитывалось уже свыше двухсот религиозных обителей; в настоящее время их количество во всем мире сократилось до семнадцати мужских монастырей и пяти женских обителей. Ведя жизнь молчаливую и уединенную, картезианцы друг с другом встречаются лишь за воскресной трапезой и три раза в день в церкви. Монахов из Шартреза часто можно увидеть в окрестностях монастыря работающими в поле, но также они содержат винокурню, где производят различные ликеры, причем используют формулу, секрет которой свято сохраняется с 1605 года (самый крепкий из ликеров имеет крепость 71 градус).
В наши дни, подобно Айнзидельну, обитель Шартреза привлекает к себе постоянный поток посетителей. Современные туристы идут по стопам поэта Томаса Грея и писателя Хораса Уолпола, двух английских литераторов XVIII века, которые побывали в монастыре в 1739 году и оказались в числе первых путников, отыскавших это удаленное, но красивое место (в отличие от сегодняшних туристов, их допустили внутрь монастырских зданий). Как писал Грей, чтобы добраться до монастыря, им пришлось пройти по узкой дороге, что проходила над «чудовищным обрывом, почти отвесным, на дне которого бурлил яростный поток», а сам монастырь «создает один из наиболее уединенных, наиболее романтичных и наиболее поразительных пейзажей», ему какие мне когда-либо доводилось видеть». Он писал, что это место было «удивительно благопристойным», и отмечал, что братии, насчитывающей одну сотню монахов, прислуживало триста слуг! В те дни двум братьям позволили отступить от данных ими обетов молчания, чтобы они могли принять путников в обители, и Грей вспоминал, что путешественникам подали сыр, масло, виноград, яйца и рыбу; далее он признавался, что монастырь мог бы «обратить атеиста к вере» и что, родись он в Средние века, его могла бы привлечь такая монашеская жизнь (хотя они с Уолполом вежливо отказались от предложения монахов провести ночь в одной из келий). Схожее чувство почтения и благоговения испытал и другой английский поэт, Уильям Вордсворт, побывавший тут в 1790 году и в своей поэме «Прелюдия» описавший «величественное одиночество» монастыря; его сестра Дороти позже писала: «Не думаю, что какое-либо место произвело на него столь же сильное впечатление... в дни своей юности он не раз и много говорил мне об этом».
В Альпах есть и другие монастыри, более древние или крупные, или производящие более сильное впечатление, чем тот, что стоит на вершине перевала Большой Сен-Бернар; но мало какие из них столь же знамениты. Религиозный орден, который облюбовал для своей обители унылую скалистую вершину на одном из самых оживленных торговых путей через Альпы, был учрежден около тысячи лет тому назад к