Глава 13
Женщина пошла впереди.
— Если и будут стрелять, то в спину, — объяснил я.
— Мне показалось, что вы прям родные люди с семьей Гомеш. — Ирина внимательно смотрела по сторонам, на самом деле — совершенно без толку, пока никакой опасности не было. — Откуда Алехандро так хорошо знает русский?
— Его мать — из семьи русских беженцев. Точнее говоря, польских, но бежали они в революцию из России.
— А почему он тебя братом назвал? Прям как кавказец, — Ира отодвинула ветку стволом винтовки. Что-то тяжелое шлепнулось с дерева и уползло подальше от нас.
— Это все один мой разговорчивый родственник. По слухам, мой прадед был из князей. Мать Алехандро — урожденная графиня Гауке, по его представлениям, все русские дворяне — братья и сестры. Вот иногда так и называет. Видишь тропинку, кот на ней остановился? Нам туда.
— Э тасму энгун.
Я поморщился.
— Ира, я понимаю, иностранный язык — это круто, но по-русски у тебя лучше получается. Звуки чуть по-другому произносятся, ты мне только что трахнуть себя предложила в извращенной форме. Прямо здесь, серьезно? Москиты и змеи кругом.
— Может, я и предложила, командир?
— Шутишь, Белова. Это хорошо. А волнуешься — это плохо. Иди медленнее, вздохни глубоко. Полегчало?
— Да, Марк Львович.
— Вот и молодец. Стоп.
Белова встала как вкопанная, вот что значит выучка.
Из кустов высунулась огромная пятнистая голова, мощные челюсти раскрылись, раздался глухой рык. Кот лениво посмотрел на стража леса, внезапно вырос в размерах раза в три, чуть оскалил зубы. Ягуара как ветром сдуло. Котика — тоже сдуло, как воздушный шарик, принял свой прежний облик косолапого малыша-переростка.
— Видела уже такое?
— Да, — Ира напряглась, лопатки поджались, — кот Артура тоже так мог. Почти. Но у вас по-другому.
— Поясни.
— Вы почти все время вместе, а тот редко появлялся, а потом и вовсе пропал. И тот взрослый был, как бы объяснить, сам по себе. Независимый. Иногда казалось, что не он у Артура, а Артур — у него.
Кот обернулся, фыркнул, мол, цени, прыгун, какое счастье тебе досталось. И засеменил дальше по утоптанной тропинке.
Метров за двадцать до края вырубки, за которым начиналось селение, неожиданно, как им представлялось, на дорогу выпрыгнули два полуголых негра с автоматами.
— Ни с места, — завращав глазами, грозно сказал один из них на паршивом португальском. Автомат держал расслабленно, а вот второй в Белову целился. А она — в него.
— К паи де сантош, — миролюбиво сказал я. — С дарами.
— Не вижу в руках твоих даров, — первый проявил проницательность.
— В рюкзаке, — я кивнул себе за спину. — Там столько всего, ваш шаман будет на седьмом небе от счастья. Щас, погоди.
Расстегнул клапан на рюкзаке Иры, достал пластиковую бутылку кашасы, кинул негру. Бутылка исчезла, словно ее и не было.
— Оружие надо отдать, — заявил второй, протянул руку. — Эта пута с тобой или тут останется?
Ира неуверенно на меня посмотрела, мол, чего эти ниггеры хотят?.
— Собираются винтовку отобрать. Не отдавай, — сказал я ей по-русски, — а то уважать не будут. Лучше заехай сейчас ему между ног, да посильнее. Он, считай, оскорбил тебя, шлюхой назвал.
Пока второй негр, подвывая и держась на промежность, катался по тропинке, первый лежал на спине с дулом винтовки во рту.
— Может, мозги ему вышибить?
— Нет, видишь татушку на лбу? Это фильош де сантош, видимо, сын шамана. Другие-то наследники только благодарны будут, но нам на их желания плевать. Смотри, притих этот. Добавь-ка ему.
— А со вторым что делать? Где твой кот?
Я пожал плечами. Кота не было. Может, за ягуаром погнался, я к его отлучкам привык, и не беспокоился. Тем более что, если позвать, только вежливо и с почтением, он всегда появлялся.
На краю сельвы нас поджидал второй ряд обороны — десяток оборванцев во главе с таким же, только в дизайнерских кроссовках.
— Цель посещения? — деловито спросил он. — Почему через сельву, а не посадочную площадку?
— Гуляем, решили вот прикоснуться к мудрости отца святого, — пояснил я. — За богатое подношение. Ну или за бедное, если мудростью не поделится.
— Каждое слово паи де сантош — как откровение богов, — заявил пижон. — Ты пойдешь один, или..
Из леса ему заорали, чтобы не спрашивал про девушку.
— Или не один, — закончил командир оборванцев. — Идем, я покажу вам хижину, где можно подождать. У отца сейчас посетители, пара гринго. Они привезли богатые дары и много денег за крохотную толику мудрости. Пока будешь сидеть вместе со своей девушкой, подумай над этим.
Циновки валялись прямо на земле — устройством пола местные себя не утруждали. Стоило нам усесться, как кот рядом появился, принюхался к чему-то. Похоже, Ира в первый раз видела, чтобы он возникал прямо из воздуха.
— Эх, Белова, ты столько всего теперь знаешь, что тебя проще убить, чем заставить замолчать.
— Вы поэтому меня за своего брата сватаете, чтобы все в семью? — девушка достала из рюкзака сумочку, зеркальце и приводила себя в относительный порядок.
— Нет, — совершенно честно соврал я. — Для меня было бы лучше, если бы вы вообще не встречались.
— Тогда почему?
— Из мести. Этот засранец, как только повзрослел, стал меня моими знакомствами попрекать. Должен узнать, что это такое, когда одна и та же перед глазами туда-сюда мелькает. То, что он кандидатскую защитил, не оправдание для вот таких нравоучений.
— То есть, — осторожно спросила Ира, — нужно как вы, одному жить?
— Ну почему одному, у меня есть кот, — потрепал я животинку за уши. — Знаешь, как в песне — кот тебя не бросит, лишнего не спросит…
— Там про друзей.
Я только вздохнул. Не рассказывать же девушке, что бывают такие друзья, которые всю жизнь не разлей вода, а потом один другому шлеп черную кляксу на лоб, и все, конец дружбе.
Разговоры по душам — это хорошо, но шли-то мы сюда за другим. Точнее говоря — за другой.
Гражданка Урука предусмотрительно не дала координаты своего коммуникатора, ну да, мало ли что, раз у нее проблемы, наверняка поставила блок. В поселении, окружавшем центральное место культа — террейру, было порядка четырех десятков хижин, пять стояли обособленно — для гостей великого шамана, говорящего с богами, а остальные, значит, для местных. Одаренного можно обнаружить на расстоянии, если он что-то там псионит себе, и такой в поселке был всего один — в террейру.
Зу Маас-Арди отличное место нашла, чтобы я ее спас. Прям найди то, не знаю где.
— Сиди здесь, — сказал я Беловой, — никого не впускай. Тогда и выпускать не придется. Если что, стреляй, не стесняйся. А я по делам отлучусь.
— Могли бы, Марк Львович, все дела в лесу сделать, — не удержалась Ира от подколки.
— Юмор у подчиненных приветствую, даже такой.
Распахнул хлипкую дверь. Ире показалось, что я вышел на улицу, тем, кто стоял поодаль — что дверь просто распахнулась от ветра, а потом захлопнулась обратно. Поселком это скопище ветхих построек можно только формально было назвать, тут каждый спал, жрал, гадил и отдыхал где хотел, все пространство вокруг было вытоптано, замусорено и воняло — для аутентичности. Прошелся на другой конец селения, из центрального здания, представлявшего собой бублик с площадкой посредине, вышла пожилая белая пара в сопровождении трех оборванцев, женщина с восторгом смотрела вокруг, на кучки дерьма, мужчина — тот тоже какой-то воодушевленный шел, видимо, это те самые богатые гринго, которые для шамана ничего не жалеют.
Для провожатых — тоже, парочка остановилась у легкого вертолета, мужчина протянул одному из конвойных пакет с прямоугольным брикетом внутри, тысяч тридцать там, не меньше, если сотнями, взамен получил четыре зиплока с белым порошком. Понятно, что духовные практики помогают в жизни, но без допинга все равно никуда.
Чернокожая девушка, идущая мимо меня по вытоптанной земле, внезапно повернулась, уставилась в мою сторону. Секунду так постояла, потом головой потрясла, пошла дальше. Будет потом подругам рассказывать, что призрака увидела. Какие-то способности у представителей культа есть, но настолько слабые, что только вот так и могут проявляться. Может быть, у их детей в новых условиях разовьется настоящий дар.
Обошел кругом террейру, дунул в ухо охраняющему вход голозадому охраннику с потрепанным калашом, чисто для прикола, поржать, как он дернулся, заозирался, чуть ли не стрелять во все стороны начал. Внутрь пока заходить не стал. На видео, которое я смотрел, за женщиной было окно, затянутое целлофановым пакетом с логотипом торговой сети, стекла тяжелые, в сельву их везти накладно, а пакетов полно. В них местные складывают мусор, потом выходят на улицу, мусор вываливают, и пакеты дальше используют. В том числе и в качестве заменителей стекол.
Нужный домик нашелся быстро, ходить по загаженной территории мне надоело, сосредоточился на поисках, и тут же обнаружил то что нужно. Каркас три на три, обшитый чуть ли не картоном, с крышей из строительного тента. Предполагаемую пленницу никто не охранял, вместо двери тряпка висела, а что, тепло, змеи если что в жару охладят, а москиты — зарядкой заставят заниматься.
Зу Маас-Арди сидела на пятках и медитировала.
— Отец святых у себя в центральном доме, — по-английски сказала она. — Здесь — частная территория.
Я пригляделся — изможденной или избитой она не выглядела. Скорее — уставшей. Или даже скучающей.
— Мне еще дожидаться приема, а тут такая роскошная женщина сидит, одинокая, может быть, проведем время вместе?
Насчет роскошной я не слукавил, все у ани Ашши было в наличии, и крутые бедра, и высокая грудь, и большие чарующие глаза, и скулы четко очерченные. И роскошные волосы цвета воронова крыла, давно не мытые — нарочито. Черные глаза гневно сверкнули, кулаки сжались, вот и сила проявилась.
Понятно, почему помощи просит.
Не обращая внимания на протестующий жест, подошел, сел напротив.