— Ты так говоришь, как будто это решенный вопрос, — депрессивно ответил Сергей, махнул еще стакан газировки, как бы его не развезло от такой порции. — Вдруг Ира не согласится.
— Ашши, — крикнул я, скорее для других, ани и так прекрасно слышала. — Ира выйдет замуж за Сергея?
— Конечно, — ответила ани. — Так, ты чего встала, дорогуша? Нападай, двигаешься, как беременная антилопа. Да пошутила я, обычная.
— Ну вот, вопрос решенный, — хлопнул я покрасневшего Серегу по плечу.
Тот только рот раскрывал. А я уже матери звонил, и после этого счастливым молодым было не отвертеться. Не пойму, чего Серега на меня разозлился, и Ира была чем-то недовольна. Хотя нет, она объяснила потом.
— Это неправильно, Марк Львович, — усевшись рядом со мной на скамейку, заявила она. — Должно быть по-другому, кольцо, романтика, ресторан. Все к этому шло, вон, Сережа уже созрел. А теперь будто заставили.
— Ты моего брата три месяца знаешь, а я двадцать семь лет. Поверь моей интуиции, Ира, лучше сделать всё сейчас, а то этот фрукт может до пенсии зреть. В ближайшие дни. Скажем, в эту пятницу.
— В ЗАГСе заявление за месяц берут, вы же знаете. Хотя нет, откуда вам.
— Белова, ты забыла, где ты работаешь и на кого? Если надо, Серов вас сам женит, хоть через десять минут, как капитан корабля.
— Не пойму тогда, — Ира сжала пальцы. — Зачем эти тренировки, если мы договорились, что после свадьбы я от вас уйду?
— От меня уйдешь, а со службы тебя все равно никто не отпустит. И от тренировок не отмажешься. Уж лучше быть ценным сотрудником, ставить свои условия, при необходимости защитить себя и моего непутевого брата, чем в интрижках голову сложить.
— Сережа — не непутевый! — гордо ответила Ира и ушла. С чересчур прямой спиной и не оглядываясь.
Так что в ближайшие выходные наш скромный дачный участок принимал гостей. Ну не в таком количестве, как ресторан в пятницу, там и сослуживцы пили и ели в три горла, и высокое начальство посетило мероприятие, чтобы все как у людей, и артистов пригласили, в общем, было очень официально и разгульно. Ну а в субботу собрались узким семейным кругом, сестра прилетела из Питера, детишек-колдунов на природу вывез. И кота — тот был совсем не против поиграть с доберманами. Бедных собачек насчет этого никто не спросил.
— Анечка, — мать при виде Ашши всплеснула руками, — ты почему вчера не пошла в ресторан?
Зу Маас-Арди к совпадению имени и титула относилась равнодушно, Анечка — значит Анечка.
— Я только Марка люблю, тетя Оля, — полушепотом, но так, чтобы все услышали, заявила она. — А там наверняка столько мужчин было в военной форме, я бы не сдержалась. Он-то на меня внимания совсем не обращает.
Вот за что она так, а? Мать вскинулась, поглядела на меня, и я понял, что разговора не избежать.
— А где Вика? — перевел я быстрее разговор на другую тему.
— В гости поехала, — ответил за нее отец. — У нее в интернате друзья, она там жила, пока Артур сюда не привез. Недолго, два или три месяца, а подружки остались. На каникулы туда ездит уже не в первый раз, там только так называется — интернат, условия, как в санатории. Извини, Ира.
— Ничего, — Белова выглядела счастливой, и даже напоминание о детдоме это не могло нарушить. — Мы тоже дружили. Иногда даже с девчонками переписываемся, в сети.
Милославские и Богдановы тоже присутствовали, Леха с Жорой бросили свои семьи на меня, забрали отца и умотали рыбу ловить, вот ведь сволочи. Друзья, называется. Но для их жен у меня была ани, а для детей — кот и близнецы.
Сестра приехала со своим приятелем, тоже ординатором, со мной подчеркнуто не разговаривала. Ну да, мать говорила, что Лиза на меня обижена очень, мол, больше всех волновалась, что я пропал, а когда появился, ей последней позвонил. И теперь всем видом показывала, насколько ей плевать на мое существование. Друг ее, Максим, только виновато руками разводил, что поделаешь, такой у девушки характер.
— Никому не говорили, но, когда ты пропал, рыдала месяц, наверное, — тихо сказал мне он. — На антидепрессантах сидела. От нее еще парень тогда ушел.
— Ценное дополнение. Так вы теперь с ней? После того парня?
— Нет, ты что, — Максим смутился, — мы просто друзья. Работаем вместе. С собой взяла, чтобы, как она сказала, родичи не донимали всякими глупостями. Ну и вообще, для поддержки моральной.
— Дело ваше. А ты чего такой мрачный?
— Да разговоры идут, что скоро врачи будут не нужны. Заменят их какие-то волшебники, — парень скептически улыбнулся. — Я бы не верил, но у меня отец в клинике главврачом работает, он рассказывал по секрету, что даже специальное отделение сделали, там ребята совсем молодые учатся и одновременно больных принимают. Туда близко не подойти, автоматчики у входа, только по пропускам можно зайти.
— Ты больных этих видел?
— Да, все их видели, ну в клинике, парковка-то одна. Губернатор, семейка его, олигархи, силовики.
— Ну вот. На ваш век хватит простых людей.
— Отец то же самое говорит, — Максим встряхнул головой, — я думал, шарлатаны очередные. Типа реики какого-нибудь или пиявок с су-джоком. Лиза сказала, ты тоже…
— Шарлатан?
— Нет, прости. Можешь лечить не прикасаясь.
— Нет, у меня исключительно контактный способ. Но, вон там девушку видишь? Которая моего кота гладит? — Настя сидела на качелях, а рядом развалился эр-асу. Доберманы, когда случалось мимо пробегать, смотрели на колдунью благодарными глазами. — Вот она может.
— Шутишь?
— Какие шутки. Позавчера возили туда, вроде бы к самому, — я показал пальцем на небо, — или к кому-то из очень приближенных. Девочка первый раз в жизни на майбахе поездила. Настя! Подойди-ка.
Девушка подняла голову, послушно встала. Кот на меня недовольно посмотрел, потом нашел глазами одного из доберманов, лениво соскочил с качелей и пошел развлекаться.
— Максим — ординатор, — представил я парня Насте, — Если захотите, пообщаетесь. А мне звонят, прости.
На линии был Серов, голос у него был тихий, а вид — мрачный.
— Ждем тебя, Владлен Палыч, — начал я, но он перебил.
— Марк, тут такое дело, интернат с детишками захватили. Который рядом с вами. Выслал за тобой вертолет. Это срочно.
Интернат находился в здании бывшего санатория, с большой зеленой территорией, обнесенной бетонным забором. Въезд преграждал КПП, перед которым валялись два трупа.
Захвативших интернат было двадцать человек. Из них четырнадцать одаренных, служивших в ведомстве Серова, остальные — парни из отряда специального назначения, к ним приставленные. Пока никаких требований они не выдвигали, в пятницу закончили работу, или что там они делали, не знаю, Серов не уточнил. Потом разошлись вроде как по домам, а рано утром появились здесь всей группой, захватили наряд на КПП, прямо там расстреляли, заглушили связь, заперли директора и воспитателей в подвале. До полудня никто и не знал, что с интернатом что-то случилось, только дежурный, решивший по какому-то вопросу позвонить, пожаловался, что никак не удается соединиться с администрацией. Для успокоения выслали наряд ППС, из троих полицейских целым остался один, который каким-то чудом смог уехать и отзвониться. Остальные сейчас были в реанимации.
Санаторий занимал почти шесть гектар, и проникнуть на территорию труда не составляло, вот только близко к зданию было не подойти. На крыше засели снайперы, а одаренные швырялись огненными шарами. Не прицельно, но далеко.
Я прилетел раньше Серова, вертолет, севший около дачного участка, особых восторгов не вызвал, у соседа через два дома так вообще вертолетная площадка возле коттеджа была. Да и прилетел за мной не какой-нибудь боевой летающий танк, а узкий двухместный геликоптер, пассажирское кресло позади пилота. Подобрал меня и бодро рванул к месту, не долетая примерно с пяток километрво, приземлился рядом со своими более солидными собратьями, а уже оттуда к месту событий меня на уазике доставили.
Серов появился практически одновременно со мной, я отьезжал от посадочной площадки, и его вертолет приземлился, и генерала привез, и пятерых бойцов охраны, их уже ждал гелендеваген.
— Что с детьми? — Серов кивнул мне, и сразу начал в курс дела входить.
— Неизвестно, товарищ генерал, — майор в полевой форме через планшет отслеживал перемещение бойцов. — Глушилка у них на крыше стоит, вышку сотовую сожгли, у той, которая дальше, слишком низкая мощность, чтобы пробить. Удалось только с одним из кураторов, нашим сотрудником, связаться, у него спецсвязь иногда пробивает, но он ничего не знает, их заперли, а детей потом куда-то сгоняли. Подвал бетонный, двери как в бункере. Пишет, все живы, ну из обслуги и воспитатели. Его самого оглушили, очнулся уже внизу. Те, кто с ним там сидят, рассказывают, что напавших человек двадцать или около того, ведут себя жестко до жестокости. Один из воспитателей пытался детей защитить, пристрелили на месте.
— А по нашим данным?
— Все утренние сводки подтверждаются. Это Вешенский, его пятерка. И еще девять человек из другого потока, послабее. Шестеро бойцов — отделение капитана Ревенко, он вместе с ними.
— Все дерьмо всплыло, — покачал головой Серов. — Марк, что думаешь?
А глушилку нельзя эту как-то снять? — спросил я.
Майор озадаченно покосился на штатского, решил, что очередной эффективный чиновник из молодых да ранних пожаловал, взбрыкивать не стал, а вежливо объяснил, что для этого другие силы нужны, которые сейчас должны быть с минуты на минуту. Потому что среди них самих нет нужных профессионалов.
— Товарищ генерал, — решил я прояснить ситуацию, — ты хочешь, чтобы я один пошел, и с ними разобрался?
— А сможешь? — Серов внимательно на меня посмотрел.
— Не знаю.
— Тогда пока ты — консультант, в этом деле лучше нас понимаешь. Операцию начнем, и тогда будет видно, нужна твоя помощь или нет. Вот же суки, детей захватили, что с вами, колдунами, не так.
Он слишком громко это сказал, майор покосился на Серова, и снова уткнулся в планшет. Судя по всему,