— Отлично выглядите, — честно сказал я. — Когда это все закончится, выпьем по стаканчику? Поболтаем про другие миры? Я расскажу много интересного.
— Если вы согласитесь, мистер Травин, я готова вам прямо в этом вертолете отдаться без всяких предварительных ухаживаний, — так же честно ответила Лиза. — Договорились?
— Нет, здесь неудобно. А так да, договорились. Сто миллионов мне и по пятьдесят остальным.
Лиза набрала в телефоне сообщение, дождалась ответа, кивнула и пошла на посадку. В принципе, мог бы и больше попросить, ситуация у них безвыходная, или вообще за так все сделать, но надо поддерживать имидж пусть жадного, но все же разумного человека.
Пока мы группировались, знакомились и ждали подполковника Форрестера, Ашши оттащила меня в сторону.
— Дорогуша, не слишком ли ты много на себя взял? — прошипела она.
— Нет, мы действуем в рамках нашего договора, ани Маас-Арди.
— И что? Тебе не кажется, что это ловушка? Слишком все совпало, а уж эта тварь ублюдочная, она ненавидит меня с тех пор, как в первый раз увидела. Точно говорю.
— Ашши.
— Что?
— С каких это пор тебя волнуют чувства других людей?
— Дорогуша, ты не это хотел сказать.
— Да. У меня для тебя есть подарок.
— Нашел время, — ани тут же сменила тон. — Но он должен быть сногсшибательным, чтобы я сунула голову в этот мутняк. Или ты наконец-то решил меня соблазнить, милый? Давно пора. Я куда лучше этой сушеной воблы.
— Из двух сестер я определенно выбрал бы тебя. Или обеих сразу.
— Ты доиграешься, дорогуша, — холодно сказала Ашши.
— Прости. Тебе понравится. Хотел отдать в конце поездки, но сейчас… Мало ли что случится, — и протянул ей коробочку.
Ашши жадно схватила красный бархатный кубик, показная такая жадность, хотя что там, чем можно удивить человека, у которого в долгой жизни было практически все. Раскрыла, готовясь сказать дежурные слова благодарности, чмокнуть меня в щеку, и замерла.
— Мои камушки, — с придыханием произнесла она. — Это ведь тот же мастер, что Беловой кулон сделал?
— Он.
— Дорогуша, они великолепны, — ани нацепила сережки с красными камнями, что интересно, уши у нее проколоты не были, но зу Маас-Арди это не смутило. — Если получится, я заберу его с собой.
— У него здесь семья, — понял я, о ком говорит ани.
— А у меня — долгая жизнь. Поверь, дорогуша, практически все выбирают долгую жизнь.
— Мы обычно говорим — долгую и счастливую.
— Жить долго и быть здоровым — это и есть счастье, милый. Ты просто еще слишком мало повидал. Пойдем, а то лу Мазарди. волнуется.
Слово «лу» она произнесла с нескрываемым презрением.
По словам агента Мазарди, террористы захватили центральную площадь, окружив ее. Всех, кто был между первым и вторым храмами и у центрального акрополя, согнали в кучу и повели на юг, к пятому храму. Им попалось восемьсот пятнадцать туристов и девяносто шесть местных, намечался какой-то концерт, и главную площадь убирали. Это из тех, кого захватили, вообще народу было много, но едва раздались первые выстрелы, большинство разбежалось.
Те, кому не повезло, сидели на ступенях, по одиннадцать человек на каждой — там были и дети тоже, немного, примерно четыре десятка. Когда верхняя ступень освобождалась, вся эта людская масса поднималась, и перемещалась на ступень выше, люди вели себя словно зомби, смотрели прямо перед собой, ни на что внимания не обращали.
Деревянная лестница, ведущая прямо к святилищу, была разрушена, точнее говоря, сожжена, между заложниками прохаживались террористы, время от времени они дотрагивались до голов жертв. Двое на верхней ступени примерно раз в две минуты уводили одного из заложников к жертвенному камню, там главарь, высокий молодой человек в какой-то хламиде и с роскошным тюрбаном на голове, вспарывал ему грудь, вытаскивал сердце, труп самостоятельно садился на край скамьи, вставал, шел к краю уступа и сбрасывался вниз. А сердце отправлялось в металлическую бочку с логотипом нефтяной компании. Таким образом, за час освобождались три ступени.
Двух сотен заложников уже не было в живых, сейчас были полностью заполнены шестьдесят четыре ступени, и на верхней еще сидело четыре заложника.
Все подступы к главной площади были заняты войсками — американскими морпехами и батальоном колумбийских AFEUR. Подъезды тоже контролировались, причем местных тут не было совсем, гватемальские вооруженные силы среди коллег не слишком котировались.
Мы расположились метрах в ста от храма, в Южном Акрополе. Лейтенант-полковник Форрестер что-то оживленно обсуждал с Беловой, они быстро нашли общий английский язык, и теперь водили пальцами по схеме комплекса. Сергей за ноутбуком что-то печатал, видимо, докладывал. Моя боевая пятерка уже облачилась в бронники и получала последние наставления от Ашши.
На верхней ступени один из террористов подошел к женщине, сидящей ближе к центру, дотронулся до ее плеча, она послушно встала и пошла за ним, наверх. Полностью разделась, сама забралась на плиту, легла, вытянув руки и ноги.
Главный террорист положил ей руку на шею, черная капля стекла на кожу, проникла внутрь, в легкие, набухла раза в три, растворяя ткани, черный кинжал легко вспорол грудину, и увеличившаяся капля впиталась в него. А потом уже рука жреца проникла в тело, вырвала сердце прямо с ошметками сосудов, небрежно швырнула в бочку, а тело, поддерживаемое быстро исчезающим конструктом, прошло к краю уступа и не останавливаясь сделало шаг в пустоту.
Глава 27
Бойцы лейтенант-полковника Форрестера исчезли среди строений, десяток снайперов занял позиции на пирамиде Южного акрополя, в воздухе висели коптеры-беспилотники. Эскадрилья ударных БПЛА с Хеллфайрами была готова взлететь в любой момент, вместе с сопровождением из Апачей. На мой взгляд, что-то больно дофига. Стоящий наверху псион был примерно уровня Ашши.
— Зу Лхасс из Лагаша, — она ответила на задумываясь, — один из приближенных эн Телачи. Усмиряющий. Тоже застрял здесь, как и я, только ему повезло больше, ядро на вид почти не пострадало. Думала, он подох.
Ашши я был склонен верить, к тому же только два типа псионов, насколько я знал, могли маскировать действительный размер ядра — повелители и я. Возможно, остальные прыгуны тоже, но кроме себя и еще одного, который одновременно был повелителем потоков, я не зал. Хотя… Нет, не знал.
Их тридцать, двое — так, вроде ничего, а остальные на уровне тех отморозков, которые чуть было мой поселок не разнесли. И не только на уровне, пятеро из них как раз были в той группе. Так что двадцатку американских шибко одаренных я оставил в резерве, мало ли какой сговор у них с теми, кто по ступеням ходит. Свободно разгуливает, без опаски, одного снайпер достал, так после этого пятерых детей зарезали. И пообещали в следующий раз расправиться с остальными.
— В Храм ведет ход из Южного Акрополя, — Лиза, сменившая туфельки и юбку на берцы и бронник с каской из набора Аймесс, шагала рядом с нами по очень старым и очень грязным коридорам. — Скорее узкий лаз, но вроде толстых среди нас нет, только задницы у некоторых большие. Да, Аннабель?
От взгляда Ашши можно было прикуривать — в прямом смысле, воздух ощутимо нагрелся.
Пятерка тоже экипировалась в кевларовые шлемы, берцы и бронники, так, на всякий случай. И пистолеты им выдали. Кирилл с Семеном были счастливы, их даже опасность не волновала. И это меня беспокоило — во-первых, по живым людям парни будут стрелять, если что случится, и как ни крути, это убийство. И во-вторых, сколько раз повторяли им, главное оружие псиона, это он сам. Девочки от пистолетов не отказались, но отнеслись к оружию равнодушно.
А вот Белова экипировалась по полной, из Аймесса у нее было почти все, даже фелиновская электроника. Швейцарская система сопрягалась с американской, и Ира была на прямой связи с Форрестером. Ну а мы через нее — тоже все слышали. Два пистолета в ее руках должны были придать нам уверенности.
По плану в проходное помещение находилось в каждом из семи ярусов пирамиды. Ход вел сразу на второй ярус, оттуда через остальные мы могли попасть наверх, а могли через вентиляционные проемы перейти к лестницам, и там уже начать спасать заложников.
— Отличная идея, — Ашши плюнула, точно попав в паука размером с пончик. Слюна была явно кислотной, паук задымился и подох. — Вы видели этих заложников? Они же все обдолбанные, их мало того, что обработали, еще и наркоты вкатили. Да они сами не понимают, где находятся и что делают, на себе их понесем?
Лиза кивнула. Но словами поддерживать не стала.
— Твои предложения? — спросил я ани.
— Какие тут предложения, поднимаемся в святилище, там грохнем главного, двух подручных твоя пятерка размажет, а остальные разбегутся. Если успеют, и снайперы заснут.
— А какой был план изначально? — спросил я Лизу.
— Примерно такой же, — призналась она. — Или ракетами, если бы вы отказались. Но разрушенный культовый памятник майя нам сейчас, с нынешней международной обстановкой, совершенно не нужен.
— Тогда для чего нас тут столько?
— Предполагаем, — Лиза шагала впереди, — что на последнем ярусе, в помещении, тоже кто-то есть. Изначально их было сорок, одного убили, тридцать три ходят по улице. Остальные шесть где-то внутри. Стоп, пришли. Здесь начинается подъем с яруса на ярус, сразу за поворотом начинается могильник, в шестидесятых его разграбили.
Я шагнул вперед, похлопал Лизу по левому плечу, и когда она чуть развернула голову, обхватил правой рукой ей шею. Какой-никакой, а контакт нужен, если хочешь одаренного о чем-то спросить.
— Что ты еще забыла нам сказать? — прошептал я ей на ухо. Лу Маас-Арди пыталась построить вокруг шеи конструкт, но что-то у нее не задалось, А когда увидела у глаза острие черного кинжала, вздрогнула. Узнала, значит.
— Прикончи ее, — прошипела Ашши. — Эта тварь все равно бесполезна.
Мы остановились прямо перед входом в храм-пирамиду. Лиза как раз делала шаг через незримую границу, когда я ее вот так перехватил. Вовремя — еще чуть-чуть, и она задела бы тонюсенькую красную ниточку, которую ни она, ни Ашши почему-то не видели. А я видел, и гордился этим. Замерли — я с Лизой впереди, Ашши слева от нее, пятерка позади, и Белова — замыкающая. Я молчал, считая до десяти. Психологи говорят, это лучший способ снять волнение и принять нужное решение, а не спонтанное. Но они людей лечат, а не псионов. Красная нить вибрировала, чувствуя наше приближение, и нужно было дать ей время успокоиться. И заодно вот так Лизу допросить, время-то ресурс невосполнимый, расходовать надо с умом.