– Мне? Я что, похож на няньку? ― оскорбился Кома.
Вскоре все собрались за завтраком. Аника, как хозяйка дома, представила Эрии домочадцев, проживающих в доме. Глафира оказалась сестрой Кома. Она успела уложить бойкого ребёнка и теперь покачивала на руках второго младенца, который с поистине жреческим смирением смотрел на присутствующих. У неё был ещё старший сын ― десятилетний Вест. Внешне он больше походил на своего дядьку, чем на мать. Ещё в доме проживал благообразный старец ― Румп, маг, школу которого Эрия так и не узнала. Лет ему было около сотни, но, кажется, годы подточили его разум и Румп время от времени начинал разговаривать с солонкой, доказывая той ложность какой-то теории.
После завтрака Глафира вызвалась показать Эрии Раат. При ближайшем рассмотрении оказалось, что дом построили совсем недавно. Ещё сохранился запах смолы, дерева и краски. На первом этаже были кухня, кладовые, комнаты слуг, Румпа и Аники, которым по возрасту лестница давалась с трудом, а также светлая столовая и уютная общая комната с очагом. Здесь у стены стоял большой книжный шкаф, по углам стулья, на полу пушистый ковёр с горкой подушек. Второй этаж занимали сама Глафира с детьми и Кома, но оставалось ещё несколько комнат, одну из которых выделили Эрии.
Выйдя во двор, стало ясно: дом стоит посреди леса и окружён частоколом.
– Но мне сказали, что это место называется Раат, ― удивилась Эрия. ― И это поселение.
Графира отмахнулась
– Мальчишки вечно придумывают названия простым вещам. Раат – это сокращённое от raatur и означает «дом». Живём только мы, конюх, несколько людей на хозяйстве. Ах да, ещё Елена, но она здесь совсем недавно.
Раат был похож на маленькую крепость посреди леса, и выбраться отсюда было столь же непросто, что и из темницы. Позади дома оказались хозяйственные постройки, от которых ощутимо несло скотом. Из кухни вышла Елена с ведром помоев. Она прошла до кучи, вылила туда ведро и вернулась. Напоследок девушка бросила на Эрию странный, злобный взгляд, а после скрылась в доме. Это не укрылось от Глафиры. Та тяжко вздохнула и похлопала Эрию по руке:
– Не обращай внимание. Она на всех так злиться. Прошлым летом солдаты лорда Барла увели её мужа в ополчение к мятежникам, а следом эти же солдаты обнести все дворы в деревне ну и… ― женщина замялась, бросив косой взгляд на Эрию, ― и всё остальное тоже. А когда уходили, всадник не доглядел и затоптал её сына-малька. Так что не злись на неё. Здесь все кого-то да потеряли.
Они вернулись в дом, где в общей комнате у очага сидела Аника и занималась вышивкой. Алая ткань лежала на её коленях, а руки проворно продевали в неё иглу. Она повернулась к вошедшим. Внезапно сверху послышались уже два детских голоса, и, охая, Глафира побежала наверх. Эрия, которая не знала, чем себя занять ― обычно в доме всегда находилась женская работа ― огляделась, но не успела задать вопрос, как это сделала Аника.
– Скажи, ты умеешь читать?
– Конечно. Почему вы спрашиваете?
– Не обижайся. Везде по-разному. На западе, к примеру, и вовсе женщинам запрещено брать в руки книги. Если тебя не затруднит, почитай вслух. Мои глаза уже не те, что раньше, а прочие в доме грамоте либо не обучены, либо обучение так, что лучше бы и не учили. Вон там полки у стены ― выбери по своему разумению.
Эрия подошла к полкам и удивилась, увидев не меньше сотни разных томов. У отца была библиотека, и насчитывает она целых тридцать две книги. Это считалось неимоверным богатством.
– Вы много где бывали, ― выразила восхищение Эрия, проводя пальцем по корешкам со странными закорючками вместо привычных букв.
– Практически везде, ― спокойно ответила Аника. ― От Зимнего порога до мёртвой пустыни Халифа. А на старости лет потянуло в родные края. Я ведь выросла недалеко отсюда, на Изгибе. Правда, деревни моей уже давно нет, родичи кто уехал, кого схоронили.
– И вы никогда не жалели, что уехали?
Старуха каркающие рассмеялась.
– Ни дня, милая. Отец продал меня проезжающему мимо лордику за мешок овса и гнедую кобылку. Помню, что кобылка была чудо как хорошо, да и для нашего края справная лошадь в тот год была большой редкостью. Так что я не особо обижена на него ― у отца ещё семь ртов дома ждали, которых нужно кормить, а мать ходила с ещё одним.
Эрия бросила разглядывать полки и обернулась. Она не могла подобрать слова, чтобы выразить свой ужас.
– Вас продали? Но ведь… это запрещено!
– Да кому было дело до девчонки восьми лет от роду? ― махнула рукой Аника. ― Что это с тобой? Неужели меня жалко?
– Как вы сбежали от того лорда?
– А я и не сбежала. Я его перевоспитала, ― старуха лукаво усмехнулась. ― Ты это брось, нечего меня жалеть! Я свою жизнь прожила, как мне и не снилось. Сам султана Гульбаран ибн Гулинаар целовал мне руки и предлагал стать первой женой.
– А почему не пошли за него?
– Хоть и первая жена, а одна из многих. Да не хотелось, чтобы моих сыновей, тот, кто султаном опосля мужа станет, приказал всех до единого в мешок, да палками забить. Есть в Халифе такой славный обычай. Ты лучше книгу бери, а истории свои я и потом рассказать могу.
Выбор пал на старые легенды Холмистого края. Пока Эрия читала, к ним робко пробрался Вест, усевшись рядом с очагом у ног Аники. Позже, скрипя своими старыми костями, к ним присоединился Румп. Он устроился в глубоком кресле, склонил голову и, казалось, совсем заснул.
Легенды Старой земли были мрачными, но дающими надежду. О Змее, что грозил сжечь всё живое. Его усыпила песней прекрасная Маара, а маги засунули в колодец. Была там история про Келару, что извела всю душу на пряжу и спасла любимого, но сама лишила себя счастья. Над легендой о медведе, что выбрал себе смертную жену, пустила слезу даже Аника.
Зимой темнело быстро, и Эрия уже хотела прервать чтение, чтобы зажечь свечи, как старый маг встрепенулся, что-то пробормотал, и с его ладони сорвались маленькие огоньки-светлячки. Они замерли над девушкой.
– Есть ещё искра, ― фыркнул Румп и вновь опустил голову на грудь.
Никто не прерывал чтение, пока Эрия не дочитала последнюю историю. Она закрыла книгу и поймала заинтересованный взгляд Аники.
– Я никогда не думала, что легенды могут быть такими… неправдоподобными.
– Легенды лгут, Ани, ― ответил ей Кома, который стоял у входа, прислонившись к дверному косяку.
– Тут ты прав, ― согласилась старуха. ― Но не во всём.
Кома приподнял густую бровь, явно скептически относясь к последней фразе. Эрия почувствовала себя неуютно, словно присутствовала при каком-то личном разговоре.
– Легенды куда как добрее к своим героям, чем это есть на самом деле, ― закончил Кома и вышел из комнаты.
.
Дождавшись, когда стихнут звуки и голоса в доме, Эрия пробралась в одну из комнат. Ещё днём Глафира небрежно бросила, кивнув на дверь: «Это Альга». Как и ожидалось, там нашлась одежда. Она была не по размеру, но пробираться по лесу и сугробам сподручнее в штанах, а не в юбках. Переодевшись, она завернула в простыню одно из платьев, чтобы переодеться, если понадобиться остановится в храме или зайти в город. По лестнице спускалась медленно, прислушиваясь к каждому шороху. Пробралась на кухню, а оттуда в кладовую, где забрала хлеб, сыр, оставшиеся с осени яблоки и, подумав, прихватила кольцо кровяной колбасы.
Но на кухне её уже ждали. Елена стояла, скрестив руки на груди. Свеча на столе освещала её суровое лицо. В одно мгновение Эрия представила лица домочадцев, которых подняли посреди ночи крики этой женщины.
– Знаю, ты не любишь таких, как я. Я уйду и больше здесь не появлюсь.
Елена прикусила губу, словно сдерживая рвущиеся из неё ругательства.
– Если уходишь, то иди, не оглядываясь. Когда выйдешь во двор, брось собаке кусок мяса и перелезь забор с дровника. Если пойдёшь на Путеводную звезду без остановок, то к середине завтрашнего дня выйдешь к Обители святой Рикерии.
Эрия старалась держаться наезженной колеи. Луна прекрасно освещала дорогу. Путеводная звезда ярко светила на небе, оправдывая своё название. Века люди следовали за ней и находили дорогу в темноте ночи. В эту ночь и другие звёзды ярко мерцали. Когда Эрия была совсем ребёнком, отец, знамо дело, в шутку, рассказывал, где какое созвездие и как путники ориентируют по звёздной карте. Впрочем, она была достаточно сообразительна: эти скудные познания не заменят ей опыта бывалого путешественника. Да Эрия помнила: хвост Горуна указывает на запад, а Трезубец на юг, но когда она доберётся до ближайшего поселения, не имея карты? Оставалось только следовать подсказке Елены.
Становилось холоднее, и девушка прибавила шаг. Она уже шла больше часа и прилично устала, но это не повод сдаваться. Смотря себе под ноги, Эрия внезапно остановилась, нагнулась, и всё её тело сотрясла дрожь. В накатанной полозьями дороге отчётливо виднелся огромный когтистый след. Она даже приложила руку, чтобы удостовериться в его размере. Этот след не мог принадлежать ни волку, ни зайцу.
Это был след медведя. Зимой.
Всем известно, что зимой, если встретишь медведя ― быть беде, ибо нет ничего страшнее шатуна. Уже не так уверенная в своих силах, Эрия двинулась дальше, беспрестанно оборачиваясь. Казалось, что из леса за ней наблюдают сотни глаз.
– Всё это крестьянские суеверия, ― проворчала она. ― Как там было…
Ночью тёмной, ночью жуткой
Не боюсь бобайки.
Я возьму, рассыплю соль…
– Бабайке нужно сразу давать в глаз.
Эрия вскрикнула, когда рядом послышался такой знакомый голос. Она резко обернулась. Кома вышел на дорогу и отряхнул полушубок.
– Ну вы, барышня, забрались. Неужто медведя не испугались?
– Уж лучше медведь, чем… ты.
Кома оскалился. Его зубы блеснули в свете луны. Эрии сделалось жутко.
– Я хуже медведя, барышня.
– Ты тюремщик, которого приставили…
Кома оказался рядом так быстро, что девушка отшатнулась, оступилась и упала в сугроб.