– Мир твоему дому, Мартал, – герцог низко поклонился, коснувшись ладонью пола.
Мужчина провёл рукой по подбородку, на котором Эрия с запозданием разглядела широкий, рваный шрам, а затем сложил пальцы узлом, и в воздухе, словно из ниоткуда, появилось блюдо с кусочками хлеба и солью.
Герцог выпрямился и тут же взял хлеб, коснулся им соли и положил в рот. Его примеру последовал Кома, Оскольд и Глафира. Аника подтолкнула Эрию вперёд и подсказала:
– Это уважение хозяина дома: разделить с ним хлеб, да соль.
Эрия неуверенно взяла хлеб, поваляла его в соли и положила в рот. Хлеб был свежим, с хрусткой корочкой. Аника тоже отведала угощение, тут же подошла к мужчине, и они крепко обнялись.
Появившиеся слуги развели их по комнатам. Эрии предстояло ночевать с Даниэлой и Гленной на гигантской кровати. Такая, наверное, была только у короля. Высокая, с мягкими перинами и россыпью разноцветных подушечек с кисточками и бантиками. Служанка, помогавшая с вещами, принесла большой таз, несколько кувшинов с тёплой водой и стопку чистых полотенец.
– Мэтр Мартал приносит свои глубочайшие извинения, что не может в полной мере предоставить все удобства. В купальне всё ещё ведутся работы, но завтра к вечеру она будет полностью готова.
Когда за девушкой закрылась дверь, Даниэла со свойственной ей непосредственностью взмахнула руками.
– Настоящий мэтр!
Гленна улыбнулась, но наставительно предупредила:
– В присутствии хозяина дома будет неучтиво так кричать и восторгаться.
– Да брось, – фыркнула Эрия. – Тебе как будто нелюбопытно посмотреть на магию?
– Мне нет, – отрезала женщина и взялась за кувшин.
Умывшись и переодевшись с дороги, они спустились на первый этаж, где слуга проводил их в большой залу. Он был обставлен старой тяжеловесной резной мебелью. Вдоль стен стояли деревянные, глиняные или мраморные статуи, а где только можно были разложены подушечки всех цветов и размеров. Даже на полу. Пол же устилал цветастый, пушистый ковёр. Как и везде в доме, помещение освещали магические шарики. Из соседнего помещения донёсся мужской хохот, и в гостиную вошли хозяин дома, герцог, Кома, Оскольд и Аника. Все над чем-то смеялись. Заметив дам, они притихли, а герцог принялся представлять их.
– Леди Эрия Кальдерон.
Эрия присела в реверансе и протянула руку. Мэтр с интересом её разглядывал, хмыкнул, легко пожал руку и ничего не сказал.
– Леди Даниэла Эндерс, – герцог усмехнулся и весело добавил. – Невеста Оскольда.
Мэтр, уже держащий Дани за руку, удивлённо обернулся на жениха и в следующее мгновение издал короткий смешок, но всё так же молча пожал ладонь девушки.
– Ваш дом очень красивый, – пролепетала Даниэла.
– Леди Гленна, – просто сказал герцог, опустив имя рода. Мэтр Мартал прищурился, пристально разглядывая женщину, склонившуюся перед ним в неглубоком реверансе. Протянутую руку мэтр проигнорировал.
– Благодарна за ваше гостеприимство, – недрогнувшим голосом сказала Гленна, старательно смотря в пол.
Видимо, имя рода мэтру было и так знакомо. Его рот искривился, а на щеках проступили красные пятна. Он резко развернулся к герцогу. Губы мэтра Мартала дрогнули, словно у зверя, готового зарычать.
– Мартал, прошу тебя, – проникновенно сказал герцог.
Магические светильники замигали, а Гленна вздрогнула, шагнув назад, когда мэтр двинулся в её сторону. Его глаза засветились, а пальцы уже сложились в фигуру. И, наверное, всё бы закончилось буйством магии и кровью, если бы перед Гленной откуда ни возьмись не встал Кома. Он загородил женщину и выставил вперёд руку, останавливая мага.
– Дело прошлое, Мартал. Она не виновата в том.
Маг шагнул в сторону, и северянин повторил его движение.
– Если ты так желаешь, она уйдёт. Я не хочу проливать кровь в твоём доме, брат.
И тут мэтр зарычал. Тихо, низко и злобно. Герцог метнулся вперёд, грубо схватил Эрию и толкнул в сторону Аники. Она едва успела заметить, как Оскольд схватил Даниэлу и оттащил в сторону.
– Не надо. Она уйдёт, Мартал, – повторил Кома и сделал шаг назад, заставляя Гленну отступить к выходу.
Двери распахнулись, и зал наполнил запах сандала, сирени и перезвон монеток. Женщина, смуглая с копной смоляных кудрей, бесстрашно бросилась к магу и схватила его за руку, ломая фигуру. Её огромные изумрудные глаза смотрели с мольбой. Она начала говорить на незнакомом наречии, но осмотревшись, перешла на понятный всем язык, хотя некоторый южный акцент был слышен.
– Душа моя, не надо. Только вчера мы закончили здесь всё обставлять. Ещё одна попытка подобрать подушки и гобелены сведёт меня с ума.
Мэтр Мартал бросил гневный взгляд на неё и прикрыл глаза, вцепившись обеими ладонями в руку женщины. Та повернулась и показала взглядом на дверь. Кома кивнул, схватил Гленну за руку, и они мгновенно скрылись за дверью. А вскоре послышался стук входной двери.
Мэтр Мартал медленно открыл глаза, его губы беззвучно зашевелились, но он так и не сказал ни слова. Однако женщина погладила мага по плечу и улыбнулась всем присутствующим.
– Господа, я рада вас всех видеть. Меня зовут Айне. Я хозяйка этого дома.
Магические шарики перестали мигать, вновь даря свой яркий свет.
Мэтр Мартал выпрямился и под руку со своей, видимо, женой прошёл в трапезную.
– Вотжешь гадство, – проворчал Оскольд, порывисто обнимая Даниэлу. – Ты не испугалась, красава?
Девушка медленно помотала головой, но её глаза были широко раскрыты от ужаса. Аника подхватила Эрию под руку, но девушка обернулась на дверь, за которой скрылись Кома и Гленна.
– А как же…
Герцог скривился и помотал головой, словно отряхиваясь от чего-то.
– Кома позаботится о ней. А вот в доме ей оставаться небезопасно.
Эрия была бы рада последовать за Гленной, но Аника мягко подтолкнула её к столовой. Похоже, ужин будет наполнен тягостным молчанием.
.
Ледяной ночной ветер с начинающимся лёгким снегопадом тут же пронзил насквозь хоть и шерстяное, но всё же тонкое платье, а матерчатые туфли промокли. Но Кома, казалось, этого не замечал. Он тащил Гленну за собой по ночному заснеженному городу. Дальше и дальше. Вот они вышли на площадь с опустевшими рыночными лотками, прошли позорный столб, перешли площадь и вновь дома, дома… В окнах виднелись огоньки свечей, откуда-то доносился запах еды, а они всё шли и шли.
Гленну колотило. И не столько от холода, сколько от осознания, насколько близко она была к смерти. Столько ненависти было в глазах мага, столько жажды и силы, что она просто не могла пошевелиться.
Задыхаясь от нахлынувших чувств, Гленна оступилась, и ноги перестали её держать. Она полетела на дорогу прямиков в снег. Кома протащил её несколько шагов, после чего остановился. Обхватив себя руками, Гленна, не сумев сдержаться, разрыдалась.
На плечи легло что-то тёплое и пахнущее так знакома, а в следующее мгновение Кома поднял её на руки и крепко прижал к себе, отгораживая, казалось от ветра, холода и всего мира. Гленна неосознанно прижала руки к его тёплой груди, скрытой только рубашкой. Не говоря ни слова, он пошёл дальше.
Кома остановился и осмотрелся. Подошёл к двери и несколько раз ударил в неё ногой. Дерево опасно затрещало. Тихо попросил:
– Сними с меня медальон. Как только хозяева выйдут, покажи им.
Гленна не сразу поняла, что обращаются к ней, а следом принялась дрожащими пальцами выпутывать из завязок рубашки круглый деревянный медальон на простой верёвочке. Дверь открылась и на улицу осторожно выглянула невысока женщина в платке. И пока она не захлопнула дверь, Гленна протянула медальон.
– В нужде и беде не оставит, – сказал мужчина.
Женщина прищурилась, разглядывая деревянный кругляш. А затем воззрилась на Кома с таким трепетом, что Гленна подумала, будто держит её не человек, а сошедших на землю Дино.
– Мой дом – твой дом, пока нужда и беда не отступят. Пусть Приходящий будет благосклонен твоим просьбам, – пролепетала хозяйка, открывая дверь и пропуская их в дом.
Внутри оказалось сумрачно, пахло деревом, дымом и можжевельником. И ещё там было тепло.
– Есть горячая вода? – сразу же спросил Кома, продолжая держать Гленну на руках.
– Есть баня. Только утром топили. Вода ещё тёплая, – всё так же рассеянно проговорила хозяйка дома, комкая в руках передник. – Растопить?
– Не надо. Есть кого послать за вещами? – и дождавшись кивка, сказал. – В доме мэтра Мартала надо забрать сундук и моего коня. Где баня?
– Там на заднем дворе, – женщина махнула вглубь дома.
– Мёд и специи есть?
– Только вино.
– Сойдёт.
– Я всё принесу.
– И одежду.
Кома прошёл по тёмному коридору, открыл заднюю дверь, и Гленна вновь вздрогнула, почувствовав, как мокрая ткань мгновенно замёрзла и прилипла к телу.
– Потерпи, сейчас согреешься, – сказал Кома, двигаясь в сторону небольшой постройки.
Внутри было темно, тепло, влажно и пахло какими-то травами и маслами. Кома опустил Гленну на пол в предбаннике и тут же принялся снимать мокрое платье.
– Я могу сама, – попыталась возразить женщина, дабы сохранить хотя бы видимость приличий.
Однако её наградили тяжёлым взглядом. Послышался неприятный треск и недовольное ворчание Комы, когда он отбросил в сторону платье. Следом последовали нижнее платье, окончательно испорченные туфли, чулки и нательная сорочка. Гленна обняла себя за плечи, внезапно испытав неуместный стыд. Кома вновь подхватил её на руки и внёс в парную. Там было ещё теплее. Оглядевшись в полнейшей темноте, он уверенно повернулся направо и предупредил:
– Сейчас будет тепло.
Гленну опустили в тёплую, почти горячую воду. Она сдавленно вскрикнула от неожиданности, но тут же расслабилась. Кома удержал её за плечи.
– Сейчас станет лучше.
Судорожно вцепившись в края бочки, Гленна постаралась выровнять дыхание. Не сразу, но у неё получилось, и вскоре она поняла, что действительно очень сильно замёрзла.