Маг прокашлялся и замолчал. Он смотрел прямо перед собой, и в этом человеке чувствовалась и сталь, и сила. Он не походил на доброго дедушку-мэтра, что зажигал фонари в Лареке. Мэтр Румп был из тех, на ком лежит ответственность за целый мир.
– Альг обладает способностью, передавать иным свои желания. Лучше прочего ему удаётся передать свою ярость. Мне не надо было быть там, чтобы знать: когда он увидел, что эти звери сделали с девочкой, то просто не смог остаться равнодушным. А его злость передалась другим. Мы ушли из города утром, и в нём осталось едва ли треть жителей.
Эрия замерла на месте и смотрела на мага с ужасом.
– И вы тоже… поддались ярости?
– Я нет, как и наши спутники. Мне удалось поставить щит и защитить некоторых. Не всех. Даже я не всесилен, – глаза мага смотрели с болью.
– Вы так спокойно об этом говорите?
– Да. Потому что Альг не только может передавать, но и принимать чужие желания, как свои. В тот момент, когда отец увидел свою дочь, он испытал настолько сильные эмоции, что Альг не устоял.
– И всё же вы спокойны!
Мэтр грустно усмехнулся.
– Всё просто: я маг и ко всему отношусь как к предмету исследования. Альгар не желал смерти всем жителям Райрата. Только тем наёмникам.
– Но он не способен себя контролировать! Его нужно…
Но её слова замерли в горле.
– Запри и забудь. Не так ли?
– Запри? Нет, я имею в виду…
– Альгара не так просто убить. Да и кто в здравом уме дастся? – мэтр положил на плечо Эрии руку и крепко сжал пальцы. – Проще не значит правильнее. Я не знаю, что или кто способен сдержать его, но это самое последнее дело. Альг тот, кто умеет любить, сопереживать и оберегать. Посмотри, кого он собрал вокруг себя, и ты поймёшь, что столь разные люди не могут ошибаться все разом.
Эрия поморщилась, вмиг находя несоответствие в словах мага.
– Вы сами сказали, что он может убеждать в своих желаниях. Отчего же не убедить всех вас, что вы семья?
Румп снисходительно улыбнулся.
– Мы могли не видеться несколько лет, но наша связь всё так же крепка, а сердца с нетерпением ждали встречи. Мы все сдерживаем его, напоминаем о ценности жизни. А его ярость лишь отражение той ярости, что в сердце каждого человека. Подумайте об этом.
– О чём ей следует подумать, старина?
Эрия вздрогнула и обернулась. На дорожке стоял герцог. Весь в чёрном, и оттого его лицо казалось ещё бледнее.
– О том, что прощение – это великое благо, – ничуть не смутился Румп и что-то прочитав на лице герцога, кивнул. – Я вас оставлю.
Эрия проводила старого мага взглядом и отвернулась, не имея сил взглянуть в глаза человеку, которого все просят простить. За такое не прощают, а мстят.
– Идём, я хочу тебе кое-что показать, – холодно бросил герцог и зашагал вперёд.
Огонь струился по венам, грозя, просто-напросто сжечь человеческую оболочку. Аника и Румп смогли его немного успокоить, но ярость, гнев и обида всё ещё клокотали внутри.
Девчонка эта окончательно лишила его покоя. Ему достаточно было всего лишь прикоснуться к ней, а вода и клятва усилили и без того сводящую с ума ярость. Ещё немного и кровь полилась бы на улицы Радла. Как в Райрате и Брейсвике, а у него ещё было одно важное дело.
В первые мгновения он подумал, что Эрия не последует за ним, но вот он услышал гневное сопение за спиной, и внезапно ярость сменило какое-то другое чувство. Что-то… сердитое? Огонь в крови погас, а разум прояснился. Он наконец-то смог разглядеть старые надгробия с шапочками снега, деревья, чьи голые ветви устремлялись в хмурое небо, моля о солнце и тепле, дорожку, выложенную жёлтым камнем. Сзади донёсся поражённый вздох, и Альгар обернулся.
– Что?
Эрия подняла удивлённый взгляд от дорожки и растерянно посмотрела на него.
– Нет ничего, просто… Дорожка жёлтая.
– На погостах дорожки всегда жёлтые.
– Да, именно так… Неважно, – она отмахнулась от какой-то своей мысли. – Вы хотели мне, что показать.
– Уже недалеко.
Он свернул в сторону и прошёл между свежих могил. Дальше и дальше. Туда, где росли сосны. В их тени нашли свой покой четыре человека. По его приказу сделали камни, но пока могилы не осели, надгробия сложили в стороне, а перед свежими холмиками поставили деревянные таблички.
Альгар знал, что Эрия уже прочла имена, но не мог заставить себя повернуться. Хотя говорить ровно получилось с трудом.
– Король запретил хоронить их в вашем семейном склепе. Я не мог его ослушаться, но здесь, на мой взгляд ничем не хуже. Святая земля. Да и сосны на вашем гербе. Жрец уже произнёс заупокойную. Если бы я знал, где вы, то непременно подождал.
Хруст снега, всхлип и вот Эрия упала на колени, прижав руки к груди. Альгар обернулся и тут же отступил, страшась, что его вновь накроет волной гнева. Но, видимо, в этот день мироздание сжалилось над ним.
– Они здесь?
– Да. Всё сделано по правилам. Я лично проследил. На надгробных камнях сделали герб рода, но если вы желаете что-то изменить или дополнить, скажите: всё будет исполнено.
Она подняла глаза, полные слёз и, кажется, ничего не видела.
– Зачем? Я не понимаю.
К чему объяснять? Он уже пытался. Мало надежды, что и в этот раз будет услышан. Впрочем, что уж тут.
– Потому что я виноват. Лорд Тервуд поступил бесчестно и жестоко, решив, что, повесив всех ваших родных, сможет завладеть имуществом. Он был казнён мной лично. Но я дал ему власть, и не меньшая вина лежит на мне. Простите, всё-таки я не могу наказать себя так же. На мне всё герцогство, люди, их благополучие. Зима ещё не закончилась, и впереди сложное время. У меня нет права упиваться своей виной, однако достойно похоронить ваших близких – это то малое, что я мог сделать. И позаботится о вас.
Из Эрии словно вынули какую-то подпорку, и она сгорбилась. Отвернулась, сжалась и тихо, едва слышно прошептала:
– Спасибо. Я это запомню.
Эти слова принесли облегчение. Альгар, казалось, сам лишился опоры, он медленно выдохнул и продолжил, прикрыв глаза:
– Когда станет безопасно, сможете уехать на запад. Там живёт ваша тётя, и она позаботится о вас. Я дам сопровождение. Имущество продайте. Не думаю, что за него получиться много выручить теперь, но всё же эти средства помогут обустроить на новом месте. Я держу вас лишь потому, что сейчас путешествовать опасно. На дорогах разбойники, люди голодны и озлоблены. Потерпите меня и мою семью до того времени. Да и я сам скоро покину Раат, так что…
Девушка протянула руку и коснулась деревянно таблички, погладила её. А затем резко отёрла мокрые щёки, решительно поднялась и смело посмотрела Альгару в глаза. Ещё минуту назад ему казалось, что она сломалась, но нет. Эту девицу сломать сложно. Она будет биться до последнего. Альгар готов был бежать. Так далеко, как только сможет, потому что если на него вновь обрушится вся сила её гнева, то он не выдержит.
– Я… хочу принести вам свои… извинения. Мной владел гнев за несправедливое обвинение, – голос её всё же дрожал и срывался, а значит, сказанное давалось ей с трудом. – Вы показали куда большее благородство, чем могла было бы ожидать дочь предателя.
Она склонила голову и опустилась на колени, словно Альгар был как минимум королём.
– Не стоит…
– Я была с вами груба и пыталась… убить. Моё поведение недостойно воспитанной леди. За это я тоже приношу свои извинения. Вы справедливо могли лишить меня жизни или иным способом наказать. Могли выгнать на улицу, но представили перед своими родичами и поделились кровом и едой. Позаботились обо мне. Я леди Кальдерон и умею быть благодарной, и если у вашего очага найдётся место для меня, а на столе хлеб и вино, то вот вам моя верность.
Альгар не сразу уловил в её словах вассальную клятву и от удивления сделал ещё один шаг назад. Осознание её слов и последствий пронеслись в голове, словно буря. Откажи он ей, то это стало бы оскорблением для человека благородного происхождения. Для отказа нужен веский повод. Но согласись, это свяжет их – то, чего он не хотел допустить. А Эрии потребовались не только все силы, чтобы сказать такие слова, но и смирить свою непомерную гордость.
Она ожидала ответа, смиренно склонив голову, и будет стоять, пока не дождётся ответа. Он мог отослать её ещё до Бейтрина. Оставить в Раате и не везти на церемонию. Мог…
– Вы позаботились о мальчике, чьих родителей убили. Немного из знакомых мне лордов поступили бы так… Никто не поступил бы. Они бы лишили младенца жизни, опасаясь, мести, – голос ей обрёл силу и уверенность. – Зло породило зло. И так по кругу. Кайя мстил за смерть сына. Ему отомстили за смуту. Я мстила вам. Мэтр Мартал мстит Кайя, но желает смерти леди Гленны… Вы же не мстите. Вы разорвали этот порочный круг. Вместо того, что бы вычеркнуть род Грандов, вы сохранили ему жизнь и стали мальчику отцом. Мой род верен клятвам, и будьте уверены – я никогда ни словом, ни делом её не нарушу. Мой отец пошёл за своим герцогом только лишь верный данной ему клятве. И умер за неё.
Её руки поднялись вверх. Тонкие пальцы, узкие ладони, но крепкие, сильные. Эта девушка не привыкла сидеть на месте, жеманно улыбаться. Она открыта, прямолинейна, горда и верна. Из неё получиться красивая и умная женщина… Уже получается.
Альгар порывисто сжал её ладони и произнёс свою часть клятвы, удивляясь, что голос его не дрожит:
– У моего очага всегда будет место для тебя. За моим столом тебе найдётся хлеб и вино, – и помедлив, дополнил. – При свете дня и во тьме ночной, в мире или войне ты всегда найдёшь у меня защиту. Твой род от тебя и до последнего потомка. Мой род – от меня и до последнего потомка. Да будет так.
Эрия прерывисто вздохнула и прошептала:
– Да будет так.
Он помог ей подняться и заглянул в глаза. В них больше не было гнева.
– Кажется, теперь нам пора возвращаться, – она улыбнулась одними уголками губ, но даже это принесло ему странную, непривычную радость.
Альгар предложил ей руку и девушка – о чудо – приняла её. Мягко опёрлась и зашагала рядом. Она о чём-то сосредоточенно думала, пока не спросила.