Не далее, чем месяц, Антонио принёс первую из пяти клятв. Илларет давался Хуртулею с трудом, но Джузеппе был им доволен. Собственно сам маг поначалу не питал никаких надежд к новообретённому ученику, пусть и был он послан самим проведением. Ещё пройдёт не один год, прежде чем юному Антонио перейдёт участь охранять Алтарь. И не только хранить, но и выполнять возложенную на их плечи ношу. Джузеппе был стар, но надеялся, что сможет довести дело до конца.
Казалось, что Алтарь грустит. Камень и грустит! Старик покачал головой и стёр с камня ледяную крошку. На него уже несколько десятков лет никто не всходил, и теплилась надежда, что не потребуется ещё столько же. Может, за это время сам Джузеппе или его приемник найдут новую ветвь.
Демоны побери этих идиотов! Сумасшедшая война. И Эрл… Он же знал! Знал и всё равно ринулся в гущу переворота, не думая о последствиях! Остался верен клятве герцогу и нарушил другую. Не сберёг семью! Не сохранил дочь. Не успел старый Джузеппе, не вовремя отправился на поиски ученика.
Старейшина медленно выдохнул. Рядом с Алтарём его всегда начинал обуревать гнев. Но сколькие поколений женщин всходило на Алтарь, неся на своих хрупких плечах ответственность за безопасность этого мира! И всё может рухнуть в одночасье. Как здесь не злиться?
Старик, кряхтя, вскарабкался на Алтарь.
– Смотри внимательно, как я буду общаться с Алтарём, ― бросил он ученику. ― После пятой клятвы ты будешь делать это самостоятельно.
Антонио энергично закивал и жадно вперился взглядом в старика. Усевшись, Джузеппе поджал ноги и положи ладони на колени. Закрыл глаза.
Алтарь откликался нехотя, ворчал, разбуженный после долгого сна. Поднялся ветер, бросил в лицо ученика горсть снежинок, засветились знаки, и в воздух взвилась водянистая взвесь. Старик вошёл в Алтарь и прислушался…
Смолкла колыбельная.
В тишине Джузеппе стало страшно. Дыхание Спящего, до этого ровное, сделалось чаще. Стены колодца, всегда холодные и во льду, покрылись тонким слоем влаги. Темница таяла.
Джузеппе наклонился вперёд, разрывая связь. Его колотила крупная дрожь.
Надо искать новую ветвь. Как можно скорее. И хорошо, если девица окажется в возрасте и успела обзавестись потомством. Для верности Джузеппе проверил старую привязку и какого было его удивление, когда она загорелась ровным голубым светом.
Жива… Марсали или Эрия? Это предстояло выяснить.
Джузеппе открыл глаза и снисходительно взглянул на своего ученика. Парнишка присел от испуга и смотрел широко раскрытыми глазами.
– Учитель… Я видел!
– Видел, видел, ― усмехнулся старик. ― Молодец, не убежал.
– Это же был… Он!
– Да, это был наш всемогущий Спящий бог. Помоги старику спуститься.
Антонио подскочил к Алтарю и едва ли не на руках перенёс учителя на землю. Сил парню, конечно, не занимать. Осталось только ума набраться.
– Учитель, мы будем теперь с ним сражаться?!
Старик отряхнулся и поплотнее закутался в шубу.
– Не мели чепухи. Мы с тобой две букашки. На одну лапу положи, другой прихлопни.
Антонио громко сглотнул.
– Но ведь это значит, что мы теперь…
Джузеппе похлопал парнишку по плечу.
– Наша задача маленькая. Найти жертву, и она уже сама всё сделает.
– Жертву?
Маг с запозданием вспомнил, что до сих пор так и не решился рассказать своему ученику про эту не самую приятную часть их миссии. Так было заведено, что только после второй клятвы, когда ученик в полной мере познаёт и поток, и себя самого… А впрочем, что уж тут. Выбора у них всё равно нет ― год, может быть, два и Алтарь расколется, выпустив в мир нечто куда страшнее, чем нежные чувства юного ученика.
.
Альгар редко спал. Ему, как обычным людям, сон не требовался. Но иногда накатывало желание отстраниться от мира.
Забыть.
Потеряться.
Как в этот раз. Он плохо помнил те годы, что провёл в Алтаре. Темнота, холод, да песня жертв. Со времени освобождения, голоса притихли. Если поначалу их советы звучали громко, а иной раз дамы начинали спорить друг с другом, то теперь Альгар слышал лишь эхо.
Каждому приходит время уходить, даже душам.
Во сне он долго блуждал. Вначале по коридорам какого-то замка, где ему встречались люди в длинных красно-чёрных мантиях. Затем был зимний лес. Холодный и одинокий. В конце концов, блуждания его завершились у Алтаря. Его крышка съехала в сторону, открывая своё жадное чрево. Альгар подошёл совсем близко и заглянул внутрь.
Из тьмы на него смотрели алые глаза.
– Я не ты, ― проговорил Альгар.
― Ты?
– Я лучше тебя
― Лучше?
– Я остановил войну!
― Остановил?
– Ты бессмысленная, неразумная оболочка. Ты не я!
– Я?
Из тьмы высунулась когтистая лапа, схватила Альгара и утащила внутрь.
Он проснулся весь в поту и долго тёр саднящее горло. Если такие сны снятся, то лучше совсем не спать.
Полог палатки отдёрнулся. В серости предрассветного утра показалось лицо Оскольда.
– Ты чего кричишь?
Альгар потёр глаза и поднялся с топчана, что заменял в походе кровать.
– Кошмар приснился.
Оскольд хмыкнул и зашёл в палатку, задвинув за собой полог.
– Там это, парламентёры приехали. Хотят тебя видеть.
– Сдаваться?
– Ну как сказать: выгодно продать свою свободу, я думаю.
Глава 3. Лик войны
Последняя крепость, не сдавшаяся на милость герцога, а значит, и короля, остался Брейсвик. Альгар намеренно не стал распылять силы и брать его сразу, лишь осадил, тем самым выиграв время и наладив снабжение по всей остальной усмирённой провинции. Накануне мятежа туда свезли зерно и прочие запасы. Но перебежчики рассказывали, что несмотря на полные склады, вот-вот начнут урезать пайки.
Брейсвик был не из тех крепостей, о которых слагали баллады. Невелик, но добротно сложен: толстые стены без излишеств, глубокий ров, узкие ворота с двойной решёткой. Его строили не для величия – для удержания.
Фронтальный штурм был возможен, но стоил бы слишком дорого. Альгар не собирался платить такую цену без крайней необходимости.
Его небольшое войско численностью семь сотен, при поддержке почти полутора тысяч королевских хорошо обученных солдат обустроились у стен крепости ещё летом. Посланный на переговоры парламентёр вернулся ни с чем. Комендант лорд ― Эйг Гранд ― даже не стал выслушивать предложения, а просто выставил посланника вон. Несмотря на всю безрассудность мятежа, он остался верен клятве и ныне покойному герцогу Кайя Баккерелю. Соответственно, присягать новому не намеревался. Эйг свято держался древнего обычая – следовать за сюзереном до самого конца, и Альгар справедливо опасался: в отчаянии тот способен на всё, даже утопить Брейсвик в крови.
И вот к ним пришли договариваться. Не стоило сомневаться, что пришли парламентёры исключительно по своей собственной воле и без ведома Эйга. Удивление вызвало не столько появление парламентёров, сколько их предводитель – женщина. Лет сорока с лишним, но с той спокойной красотой, которую не трогают годы. Прямая спина, неторопливые, точно выверенные движения. Даже мужской камзол не мог скрыть благородства её манер. Она внимательно изучила Альгара, затем склонила голову – не покорно, а с достоинством.
– Приветствую вас, герцог Баккерель, ― голос её был подобен тихому летнему ветру, но не стоит обманываться ― он быстро переменится, едва разразиться бури. ― Меня зовут леди Аннабелл Гранд.
За спиной Альгара кашлянул Оскольд, но предпочёл не делать своих шутливых замечаний.
– Приветствую вас, леди Гранд.
Жена или сестра?
– Мы могли бы поговорить наедине?
Невысокий мужчина из числа парламентёров наклонился к её уху и что-то прошептал, но леди величественно взмахнула рукой и спокойно ответила:
– Не стоит, Роберт. Милорд не сделает мне ничего дурного.
В палатке леди присела у стола на предложенный табурет рядом с походной печкой и с благодарностью приняла из рук Альгара горячий травяной чай, отказавшись от вина.
– Вам выдался тяжёлый путь, ― начал он.
– И вы жаждете узнать, зачем я его проделала, но воспитание требует начать разговор издалека? ― Аннабелл устало улыбнулась. ― Я бы предпочла перейти сразу к делу, минуя ненужные светские условности.
Альгар согласно кивнул и сел рядом.
– Только утолите моё любопытство: лорд Гранд не знает о вашем приходе сюда, я прав?
– Вы догадливы. И боюсь, если узнает, то участь наша будет незавидная, ― леди Гранд аккуратно отпила из кружки и посмотрела Альгару в глаза. ― У вас достаточно сил и ресурсов, чтобы взять нас измором. У нас достаточно людей и запасов, что протянуть до лета. Это будет долгая осада, упорная, и, в конце концов, когда люди начнут умирать от голода, они сами откроют ворота. Или вы войдёте чуть позже и обнаружите внутри лишь склеп.
– Как вы сказали, у нас достаточно солдат и ресурсов, и не только для долгой осады.
– Вы правы, ― леди Гранд на мгновение прикрыла глаза, словно ей было больно смотреть. ― Я пришла к вам, чтобы предостеречь от этого. Эйг… вы знаете, он следует старому рыцарскому кодексу. Не тому, где про турниры и подвиги. Ещё старше. Глас Первородного ― свод правил благородной крови.
– Не слышал о таком.
Но даже из названия стало ясно ― касаются они только лордов.
― Неудивительно. Триединый и ныне правящими королями они признаны излишне… консервативными. Но Эйг всегда восхищался их строгостью и праведностью. И до недавнего времени они казались мне действительно самыми правильными ― верность своему слову, смирение и искоренение слабостей. Но у каждого прекрасного идеала есть и обратная сторона, ― на лицо Аннабелл легла тень. ― Если не можешь быть верным клятве до конца и битва проиграна, нельзя сдаться на милость врагу.
– Вы можете передать лорду Гранду, что его наказание не минует, как не избежали его прочие мятежники. Но в обмен на сдачу Брейсвика я, как герцог, обеспечу безопасность его семье и остальных.