– К их приходу Том уже отключился в кузове, – Лорна заговорила ледяным тоном, стараясь дистанцироваться от воспоминаний как можно дальше. – Вытащили меня с заднего сиденья. Я еще сообразить не успела, что происходит, как уже была на земле. Я отбивалась, но они на меня навалились. Стащили джинсы до колен, распахнули блузку…
– Лорна, тебе незачем в это вдаваться.
Она будто и не слышала.
– Я не могла их остановить. До сих пор помню смрадное дыхание этого скота, разящее перегаром. Его смех. Его руки, терзающие меня. Мне нужно было быть осторожнее, – голос ее надломился, она явственно дрожала.
– Они шакалы, – бросил Джек, отталкиваясь от вины, которую расслышал в голосе Лорны. – Наверное, шныряли в окрестностях этой импровизированной клиники регулярно. Накачанные лекарствами женщины становились легкой добычей. Кто же на них заявит? Эти женщины улизнули из дому ради тайного аборта в подпольной клинике. Их молчание практически гарантировано. Наверное, эти ублюдки накачали Тома дешевым самогоном, чтобы убрать его с дороги. Оставить тебя в одиночестве и беззащитную.
– Но я была не одна, – она обратила к нему глаза, блеснувшие в темноте.
Джек подоспел как раз в это время, под визг шин остановив свой мотоцикл на парковке. Увидел, как они на опушке навалились на Лорну. В душе его вспыхнула кровожадная ярость. Он устремился к шайке, но держа ярость в узде расчета. Их трое против одного, так что нужно выбрать козла отпущения и так ему всыпать, чтобы двум другим неповадно было. Сорвав ублюдка с Лорны, Джек выворачивал ему руку, пока не хрустнула кость, вызвав вопль боли. А потом обрушился на него, совсем озверев, сломав ублюдку нос, скулу, выбив передние зубы.
Но все равно Джек соображал достаточно, чтобы велеть Лорне бежать, сесть в машину и уезжать. Он не знал, сколько их там еще и нет ли у них друзей, которые могут заявиться на шум драки.
И пока он дрался, Лорна медлила у пикапа, держась за ручку дверцы. Он думал, ее парализовало от страха.
– Да пошевеливайся, сука тупая! – гаркнул он. И до сих пор жалеет об этих словах – и из-за их жестокости, и из-за последствий, которые они повлекли.
Лорна запрыгнула в кабину и под рев двигателя погнала машину прочь. Избивая поверженного противника в кровавое месиво, Джек видел, как машина вильнула со стоянки на узкую дорогу, петляющую по байю. В тот момент он не знал, что брат в отключке лежит в открытом кузове пикапа. Правду он узнал лишь позже, после аварии. Лорна в темноте потеряла управление, не вписалась в поворот и врезалась в дерево.
Ее спасла подушка безопасности.
Тома нашли в полусотне футов от машины лицом в воде.
Лорна узнала затравленный взгляд Джека. После аварии она почти ничего не помнила. Следующие дни слились для нее в одно размытое пятно.
В конечном итоге последствия той ночи оказались типичными для луизианского правосудия. За закрытыми дверьми заключили сделку. Ее обвинили в управлении транспортным средством в состоянии опьянения, хотя и вовсе не алкогольного, как все подумали после оглашения результатов токсикологической экспертизы тела Тома. У него уровень алкоголя в крови в четыре раза превысил допустимую норму. Ее же опьянение было наркотическим, под действием седативных препаратов, но эту подробность от прессы утаили, чтобы избавить ее родителей от дополнительного унижения.
Джеку также пришлось дать за закрытыми дверьми показания, почему она была за рулем. Сам он в это время проходил по обвинению в причинении тяжких телесных повреждений.
Лорна застыдилась, что так и не узнала толком, чем это закончилось для него. Он просто исчез.
– И куда ты отправился? – наконец спросила она. – После суда?
– Человек, которого я побил, – со вздохом покачал он головой, – который напал на тебя, оказался из семьи со связями.
Лорна сидела как громом пораженная, пытаясь подогнать свое восприятие прошлого под его слова. Первоначальный шок сменился кипучим гневом.
– Постой. Я думала, его личность никому не известна.
Толком разглядеть нападавшего она не успела, а народ в захолустье как воды в рот набрал.
– Меня приперли к стенке, – промолвил Джек. – Теперь, оглядываясь, я понимаю, что они побоялись открыто преследовать меня по суду, потому что тогда выплыла бы на свет попытка изнасилования. Хоть в глубинке и смотрят на это преступление сквозь пальцы – дескать, мальчишки есть мальчишки, – проверять, так ли это, они не хотели. И потом, тебя ведь не изнасиловали, так зачем будить лихо?
Должно быть, Джек ощутил, как ее это задело.
– Это их слова, – растолковал он, – не мои. Так или иначе, до суда дело не дошло. Но отпустить меня просто так они тоже не могли. Его семья пользовалась влиянием, моя – нет. У нас издавна нелады с законом. Как ты можешь помнить, Рэнди уже закатали за нападение на полицейского. Делали завуалированные угрозы, что с ним разберутся, если я буду артачиться, если не буду держать язык за зубами. Так что мне предложили выбор – или в тюрягу, или в морпехи.
– Так ты поэтому ушел?
– Не было выбора, – Джек прятал от нее глаза. – И честно говоря, я ушел с радостью. Это же я погнал тебя прочь в пикапе, я приказал тебе уезжать. Как же я мог предстать перед своей семьей? А когда вернулся домой после второго срока, обнаружил, что легче промолчать об этом. Позволить мертвым покоиться с миром.
Лорна прекрасно это понимала. Даже в ее семье это дело больше никогда не обсуждали открыто. Если не говорить об этом, то это вроде и не случилось.
Они еще долго сидели в молчании, но оно уже не было ни тягостным, ни мучительным. Наконец его нарушил звук шагов.
К ним подошел заместитель Джека. Лорну уже познакомили с ним. Скотт Нестер родом из Арканзаса до сих пор растягивает слова на деревенский лад, но держится вполне профессионально.
– Сэр, мы до сих пор не смогли вызвать по радио никого с фермы. Как будем действовать? Я могу вызвать «вертушку», чтобы направилась туда.
Джек встал, снова принимая бремя ответственности, и от тепла и задушевности не осталось и следа.
– Ферму велели эвакуировать. Может, поэтому никто и не отвечает. Вы получили подтверждение, что они смотались?
– Я велел Кеслеру продолжать вызывать.
Судя по выражению лица Джека, он до сих пор прикидывает, не вызвать ли вертолет. Лорна сомневалась, что это хорошая идея. И подняла руку.
– От вертолета слишком много шума, свет прожекторов… если пантера поблизости, такой переполох может ее спугнуть. Мы рискуем упустить эту возможность.
Поразмыслив над советом, Джек сверился с часами.
– До фермы нам осталось еще пять минут. «Вертушка» доберется туда ненамного быстрее. И все же, Скотти, давай-ка вызови пилота. Пусть позаботится, чтобы двигатель стрекозки был прогрет. Нам не нужно…
Топот ботинок не дал ему договорить. Подбежал другой пограничник – судя по виду, едва вышедший из подросткового возраста.
– В чем дело, Кеслер? – обернулся к нему Джек.
– Сэр, только что поймал вызов с фермы. Связь очень плохая.
– Они эвакуировались?
– Нет, сэр. Не знаю, сэр.
Джек строго поглядел на него, взглядом приказывая успокоиться. Юноша порывисто передохнул.
– Сделав ряд вызовов, я наконец получил ответ. От местной ячейки бойскаутов. Согласно полученным сведениям, группа скаутов сегодня утром отправилась на ферму, чтобы пожить там лагерем неделю.
Сердце Лорны ушло в пятки.
– С тех пор от них ни слуху ни духу.
Глава 15
Стелла бросилась по мосткам в сторону лагеря. Детские крики, пронзительные и переливчатые, продолжались, но теперь к ним присоединились более низкие голоса вожатых и сопровождающих родителей.
Ее босые ноги шлепали по доскам, а следом тяжко бухали ботинки Гарленда Чейза, матерившегося почем зря, прижав рацию к уху.
– Давайте все в лагерь! – орал он.
Более проворная Стелла первой добралась до раскорчеванной в девственном лесу поляны. По лагерю были развешаны фонарики. Горело несколько костров. Площадку усеивали палатки разнообразных цветов и размеров – от старых армейских с распродажи военных излишков до затейливых походных шатров с тентами и тамбурами, купленных в местном магазине спорттоваров. Сверх того, повсюду виднелись груды байдарок, рыболовных снастей и спальных мешков, раскиданных, будто сброшенные змеиные шкуры.
Стелла подбежала к одному из вожатых – здоровенному детине с пузом, распиравшим его форменный мундир цвета хаки, и потным багровым лицом.
– Что стряслось? – спросила она.
Крик доносился с дальней стороны лагеря, но он уже вроде бы затихал.
– Да просто напуганные ребятишки, – насупился вожатый. – Пошли по дрова. Утверждают, что видели болотное чудище. Прибежали, вереща, будто их режут. После всех тех страшилок у костра это было все едино, что плеснуть бензина в огонь. Все пацаны забегали, вопя наполовину и вправду со страху, а наполовину ради игры.
Гар чертыхнулся под нос, держа дробовик в одной руке, а второй оперся на колено, наклонившись, с присвистом отдуваясь после пробежки.
– Чертовы детишки…
– Извините, – проговорил старший вожатый. – Мы их сейчас угомоним. Разгоним по постелям. Больше от них проблем не будет.
К ним подошел один из скаутов – рыжеволосый и веснушчатый, по виду лет восемнадцати. Наверное, скаут-орел[31], играющий роль помощника вожатого. Он тащил за локоть одиннадцатилетнего парнишку.
– Вот один из пацанов, поднявших весь этот переполох.
На мальчике были плавки и гриффиндорская футболка. Тараща остекленевшие глаза, он трясся от ужаса – и вовсе не потому, что вляпался в неприятности. Вместо этого он не отводил взгляда от леса.
Приподняв его подбородок, вожатый заставил мальчика посмотреть себе в лицо.
– Тай, погляди, какой переполох ты устроил своими дурацкими россказнями. Хочешь, чтобы я отправил тебя домой сию же минуту? Что скажут твои родители?