– Я выждал неделю или две, за это время все превратилось в кашу, которую я вычерпал с помощью какого-то ненужного предмета размером поменьше, вылил в унитаз и смыл. Это просто была какая-то каша, черная жижа.
Он сохранил череп мужчины, раскрасил его с помощью баллончика и поместил рядом с Тони Сирсом.
Два года спустя на суде Дитц предположил, что это убийство имело новый мотив. Дамер убил Кэша Ди, потому что его раздражала жадность мужчины, а также он чувствовал исходящую от него угрозу. Я с этим не согласен и считаю, что бесполезно искать рациональные мотивы для объяснения иррационального деяния. Конечно, большинство людей действительно поступили бы таким абсолютно понятным образом, но к настоящему времени всем должно стать ясно, что Джеффри Дамер был не похож на большинство людей, и к нему не применимы те же правила. Он убил Кэша Ди не потому, что тот хотел больше денег, а потому что был приятно потрясен его телосложением и хотел оставить этого мужчину себе. У безумия есть своя логика.
Примерно через неделю Дамер совершил ошибку, которая спасла одну жизнь. Он снова привел человека в квартиру № 213 и приготовил свой обычный «коктейль» из кофе и снотворного. По какой-то причине, а может, и потому, что этот человек оказался мудрее своих предшественников, он поменял кофейные чашки, и Дамер выпил ту, в которой были таблетки, а обычный кофе оставил своему гостю. Проснувшись на следующий день, он обнаружил, что стал на триста долларов беднее и лишился часов и одежды. Конечно же, его гость никогда не давал показания, но 29 мая Дамер рассказал об этом своему инспектору по условно-досрочному освобождению Донне Честер, и та заметила, что он выглядел «неопрятным и расстроенным». Ничего забавного в этой истории, конечно же, нет – Дамер, несомненно, задушил бы этого человека, если бы выпил другую чашку кофе.
Дамер посещал не только регулярные встречи с Донной Честер; по условиям испытательного срока он также должен был принимать участие в сеансах групповой терапии в больнице Де Пол. Читатель вряд ли удивится, узнав, что он оказался крайне упрямым пациентом, неспособным воспринять лечение, которое подразумевает полное и исчерпывающее откровение группе незнакомых людей. Его наставницу, Патти Энтони, сильно расстраивала его отстраненность. Ознакомительный сеанс должен был состояться 22 мая, через тридцать шесть часов после того, как он убил Кэша Ди. Он позвонил и попросил отложить его на один день. «Он представился группе и был очень внимательным, – рассказала мисс Энтони. – Но не поделился какими-то личными проблемами». В следующем месяце «ему было неприятно говорить о матери», а в июле выяснилось, что «пациенту необходимо разобраться со своими чувствами, которые связаны с сексуальным насилием, но он сопротивляется и не хочет говорить о данном инциденте». Мисс Энтони не могла знать, что Джеффри Дамер не мог «разобраться со своими чувствами» в течение многих лет.
Со временем люди начали замечать, что он стал все меньше и меньше уделять время личной гигиене. Человек, который впечатлил всех своей аккуратностью в 1996 году, казалось. впадал в летаргию: «Он признает, что ему не хватает энергии, чтобы мыться или стирать свою одежду». Доктора Крембса попросили составить еще одно психологическое заключение. Заметив, что Дамер «крайне одинок, у него нет друзей, хобби, интересов, его жизнь скучна, пуста и мономаниакально направлена, что является плодотворной средой для депрессии», врач диагностировал «смешанное расстройство личности, связанное с подавленным настроением». Кроме того, он придерживался мнения, что в его случае рецидив – лишь вопрос времени.
В начале декабря, когда сеансы в больнице закончились, Патти Энтони сделала вывод об отсутствии прогресса после окончания терапии. Он не составил для себя жизненный план без алкоголя и не написал отцу, что являлось частью задания, которое ему дали на терапии. Он заявил ей, что не собирается ходить в клуб анонимных алкоголиков и в клуб спокойствия, потому что чувствовал, «что в этом нет никакого смысла». Также он и не понимал, «зачем ему нужно общаться». Она заключила, что он страдал от «хронической алкогольной зависимости». Фактически же за эти восемь месяцев бессмысленной терапии в больнице Де Пол в своей тайной жизни Дамер перешел к еще более странным экспериментам.
В субботу, 23 июня, через четыре недели после смерти Раймонда Смита, в Милуоки проходил гей-парад, в веселой атмосфере и с большим количеством участников. Стоял прекрасный летний день, на улицах царило вызывающее, боевое настроение, учитывая, что все еще сохранялись остатки нетерпимости к таким мероприятиям. Одним из тех, кто никогда не пропускал подобных мероприятий, был Эдди Смит, двадцатисемилетний чернокожий мужчина, который страстно желал прославиться на сцене и добиться чего-то в жизни. Единственный гомосексуал в большой семье (девять братьев и четыре сестры), Эдди знал, что отличается от остальных не только своими сексуальными предпочтениями. Выпускник Центральной старшей школы Брукфилда, он научился компенсировать свою дислексию быстрой вербальной реакцией, остроумием и богатым словарным запасом. К тому же он был очень веселым.
У Эдди было две отличительные черты, выделявшие его из толпы: чтобы скрыть преждевременное облысение, на голове он носил арабскую повязку, за что и получил прозвище «Шейх»; а почти все его многочисленные друзья были белыми. Несколько месяцев он жил вместе с белым мужчиной и иногда компанией ездил на восточное побережье Америки. Однако ему было негде жить. Иногда, когда у него не оказывалось крыши над головой, он мог свернуться калачиком на диване в доме сестры. Члены его большой семьи были близки между собой и постоянно общались.
К сожалению, таланты, которыми обладал Эдди, не оправдали его амбиций. Он хотел присоединиться к балету Милуоки (и иногда рассказывал, что раньше был танцором), но у него не вышло. Он попытал счастья в роли дрэг-квин в ночном клубе, но это также не имело особого успеха. Тем не менее он продолжал наносить на лицо легкий макияж и использовать тушь. Тем летом Эдди упоминал, что познакомился с продюсером, который хотел его продвигать. Не совсем ясно, выдумал он это или вообразил, что Джефф Дамер мог являться таким человеком.
Друг Эдди, Тэд Франкфорт, видел, как они разговаривали с Дамером в клубе «219» в мае, он подошел, и их представили друг другу. Они пожали друг другу руки, но в шумной толпе он снова быстро потерял их из виду. Другой свидетель утверждает, что видел их вместе в парке «Джуно». В течение следующих двух месяцев Эдди часто упоминал о «продюсере фильма» – можно предположить, что Дамер предлагал ему сделать несколько фотографий, а Эдди немного преувеличил значение этих снимков. Однако на этот раз Дамер свою идею не осуществил. А Эдди сказал бармену, что Джеффри «милый».
В местном баре (не для геев) он познакомил Дамера со своим братом Генри.
– Я не поверил, что он может составить портфолио, – вспоминал Генри. – Он был недостаточно ярким, чтобы работать продюсером. Слишком тихий и замкнутый. Никакого стиля.
В поисках лучшей жизни Эдди Смит забрел в два опасных тупика. Во-первых, он вел беспорядочные половые связи, часто курил марихуану, употреблял наркотики и жидкий нитрит, который использовали для сексуального возбуждения или развратных танцев в ночных клубах. Во-вторых, он был слишком доверчивым. Этот молодой человек обладал настолько легким и искрометным характером, что с легкостью заводил новых друзей и привносил в любую компанию радостное, а также немного пикантное настроение, а также был привлекательным и хорошо сложенным мужчиной, даже несмотря на торчащую ключицу. Мы не можем знать, осуществил бы он когда-нибудь свои мечты, но Эдди Смит определенно заслуживал большего, чем то, что с ним в итоге случилось.
Когда он столкнулся с Джеффом Дамером ранним утром воскресенья, 24 июня, в баре «Феникс», будущее его уже было предрешено. Дамеру даже не пришлось предлагать деньги, чтобы он пошел к нему домой – мужчина был готов заняться сексом и без них. Мы уже знаем, что было дальше, так что я избавлю читателя от беспощадного повторения всех этих трагических событий. Дамер в очередной раз сделал несколько фотографий трупа, превратив свой «спектакль» в ритуал, а жизнь и смерть в доступный объект – фактически лишив их всякого смысла, за исключением своей некрофильской фантазии. Но ему не понравился результат, и он разорвал фото на мелкие кусочки. Однако Дамер надеялся, что сумеет найти более надежный способ сохранить его скелет и череп. Скелет он на несколько месяцев поместил в свою новую морозильную камеру; однако тот не высох должным образом, продолжая упорно удерживать влагу, и в конечном итоге убийца растворил его в кислоте. Для черепа же Дамер придумал кое-что новое. Он включил духовку на 120 градусов и на час положил в нее череп Эдди, решив, что таким образом сможет получше высушить его. Через некоторое время он услышал громкие хлопки. Череп взорвался, и куски костной ткани гротескно разлетелись, ударившись о стенки духовки. Позже Дамер растворил остатки черепа в кислоте.
В 1991 году Дамер признался полицейским, что чувствовал себя «халтурщиком» из-за убийства Эдди Смита, так как от тела ничего не осталось и его смерть оказалась напрасной. Этим утверждением он подразумевал, что если бы он смог спасти череп или пенис, то мужчина бы погиб не зря. Эта логика лучше всего показывает полное моральное вырождение Дамера, а также то, как безвозвратно он был оторван от реальности. Его отчуждение дошло до такой степени, что он буквально находился в своем собственном мире, в котором не было ни чувств, ни здравомыслия. Трудно поверить, что человек может быть настолько изолирован от мира.
В течение нескольких следующих месяцев брат Эдди, Генри, стоял возле клуба «219» и бара «Феникс», показывал фотографии своего брата всем посетителям, спрашивая, могли ли они его видеть. На заседание суда в феврале 1992 года пришла его сестра Тереза, села рядом со мной и показала мне те самые фотографии. Она постоянно носила их в кошельке, готовая показывать их всем, как люди, которые носят снимки супруга или детей, сделанные во время праздника. Я уже никак не мог помочь Эдди, но Тереза все же хотела, чтобы я посмотрел, как он смеялся, улыбался и дурачился, пока был жив. Я не думаю, что кто-то сталкивался с более грустным случаем за весь судебный процесс: эта ситуация в полной мере дала мне осознать всю трагедию происходящего. В нескольких метрах от нас в зале суда сидел Джеффри Дамер. Тереза ненавидела его за то, что он сделал, но еще до окончания суда она пришла к выводу, что он сумасшедший, и это помогло ей справиться с эмоциями.