Согласно закону, существует несколько состояний, которые не считаются психическими заболеваниями, даже если эти состояния являются нездоровыми и существенно влияют на психические и эмоциональные процессы. Например, состояние, в котором находится сознание после добровольного употребления алкоголя или наркотиков, в том числе галлюциногенов, не соответствует этим критериям, даже если данное психическое состояние на короткий срок имитирует функциональный психоз. Это и другие исключения – всего лишь правила, основанные на ценностях морального сознания общества. Получается, что в данном примере человек будет нести ответственность за действия, совершенные в состоянии алкогольного опьянения, если он употреблял алкоголь добровольно. Психическое состояние Дамера не соответствовало содержанию ни одного из этих исключений. Когда он совершал убийства, множество факторов оказывало влияние на его поведение, но ни один из них не повлиял на то, что он страдал от некрофилии, так же как ни один из них не был причиной этого заболевания. Отказ присяжных признать, что Дамер психически болен, возможно, отражал их моральные суждения о том, что необходимо сделать новое исключение из определения психического заболевания и перестать считать парафилию проявлением безумия.
Оказалось, что двусмысленные показания некоторых экспертов и окончательный вывод присяжных о том, что Дамер не страдает психическим заболеванием, являются случаями, когда решения принимались исходя не из разума, а из иных побуждений. Судя по всему, необходимость проявления логики проиграла отвращению, которое вызвало поведение Дамера. Возможно, некоторые боялись того, к чему приведет признание психического заболевания как в этом, так и в последующих случаях. Если это так, значит, они не сумели осознать всю серьезность испытания, которое выпало на их долю. Также зарегистрированы случаи, когда эксперты явно не справлялись со своей ролью, и в такой ситуации им разрешали сообщить свои личные взгляды на моральную ответственность. И тот факт, что некоторые из них действительно признавали необходимость включения некрофилии в перечень психических заболеваний, не играет здесь никакой роли. Лекции о социальной политике – неподходящий материал для судебно-психиатрических экспертов во время дачи показаний в суде по вопросу невменяемости.
Несмотря на согласие Дамера с тем, что он, вероятно, не изобрел новых преступлений в истории человечества, он неоднократно заявлял, что его действия являются худшими из возможных и что для него не может быть прощения или спасения. В течение многих лет он жил, не считаясь даже с фундаментальными правилами социального поведения. Он существовал среди людей только «поверхностно». После раскрытия преступлений черта, которая была проведена между ним и остальной частью общества, стала ясно видна всем. Его разум и поведение функционировали непонятным для нас образом, но все-таки были взаимосвязаны между собой. Во время наших бесед он никогда не питал особой надежды на то, что его в конечном итоге оправдают или что его поведение поймут. Тем не менее по мере приближения даты судебного заседания он, казалось, хотел попробовать провести диагностику, чтобы найти подтверждение существования чего-то, что не являлось частью его самого (заболевание) и что заставляло его совершать преступления. Он не мог и думать о том, что когда-нибудь физически станет частью общества (то есть сможет прогуляться по Висконсин-авеню), однако признание болезни сохраняло некую возможность того, что однажды его смогут понять, признать и что он сможет восстановить связь с другими людьми. Он знал, что очень далек от остальных, поэтому заболевание и стало для него связующей нитью с другими людьми. На этот раз разделительную черту провели не из-за его поведения или сознания, а из-за решения присяжных. Судя по целям, которые поставил Дамер, он не провалил диагностику, но и не прошел ее.
Логика инструкций, которые дали присяжным, означала, что эти представители общества никогда не станут официально рассматривать вопросы способности Дамера оценивать и контролировать свое поведение. Без ответа на первый вопрос все остальные вопросы останутся неразрешенными. Тем не менее показания действительно касались этих пунктов, а строгость предложенных им стандартов означала, что в конце судебного разбирательства Дамеру неизбежно вынесут обвинительный приговор.
Что касается способности Дамера оценивать противоправность своих действий, ни один из экспертов не считал его невиновным на основании психического диагноза. Создатели диагностического теста намеренно заменили слово «знать» словом «оценивать», из-за чего казалось, тест получил дополнительное значение. Термин «оценивать» обладает не только познавательной сутью. Большинство людей утверждают, что данное слово подразумевает эмоциональное осознание и мышление. В таком случае нужно признать, что в поведении Дамера поражало отсутствие жалости или даже сочувствия к своим жертвам. Ясно, что он должен был полностью подавить свои чувства, чтобы сделать то, что он сделал. Тем не менее он прикладывал огромные усилия для того, чтобы его деятельность оставалась скрытой. После того как его поймали, он сообщил, что во время совершения преступлений осознавал противоправность своих действий и то, что они противоречат моральному и уголовному кодексу. Учитывая эти факты, расширенная концепция «оценки» казалась не более чем тонкой пленкой на твердом ядре доказательств, указывающих на то, что он знал о противоправности своих поступков. Разница между «оценивать» и «знать» не имела никакого значения.
Результаты анализа способности Дамера подчинять свое поведение требованиям закона оказались тревожными, поскольку каждый раз что-то было не так. Сначала возникли фундаментальные трудности с доказательством того, что определенное поведение может выйти из-под контроля. Какую информацию нужно искать? Какой порядок принятия решений следует применять? Сколько требуется данных, чтобы принять окончательное решение? Какие предположения необходимо внести? Как можно точно (и многократно) отличить неконтролируемое поведение от невменяемого или импульсивного? Найти ответы на эти вопросы нужно для того, чтобы удержать оценку в рамках правил научного исследования.
Один из способов ответить на вопрос о контроле – проанализировать поведение Дамера, а затем попытаться сделать вывод о том, предпринимал ли он попытки этого контроля. Зарегистрировано бесчисленное количество случаев, когда Дамер, как казалось, изменял намеченный им курс поведения, чтобы избежать возможности быть обнаруженным или по каким-то другим соображениям. Изменение манеры поведения подразумевает влияние, а влияние являет собой некий контроль. И наоборот, были случаи, когда в своем поведении он почти не проявлял осторожности, и в такие моменты оно было откровенно безрассудным. Эти ситуации могут привести к необоснованному выводу, что только люди, поведение которых вышло из-под контроля, будут вести себя опасно (их поведение будет вызывать опасения). К сожалению, в суде данный аргумент оказался бы бесполезным, потому что подобные наблюдения не помогают ответить на основной вопрос: он решил не контролировать свое поведение или все-таки попытался, но потерпел неудачу? Анализ поведения Дамера оказался бы непродуктивен.
Некоторые признавали, что Дамер контролировал свое поведение, но затем утверждали, что его действия являлись всего лишь результатом практических решений, которые он принимал в соответствии с императивом более высокого уровня, на который он был повлиять не в силах. Данное утверждение переориентировало анализ непосредственно на его внутренние психологические феномены и привело к тому, что специалисты начали пытаться измерить силу его стремления к совершению преступления относительно ресурсов, которыми он обладал, чтобы суметь себя сдержать. То есть это разговор о педали газа, а не тормоза.
Ясно, что Дамер не мог полностью контролировать свое поведение. Человек, у которого нет желания заниматься сексом с трупами, скорее всего, прекрасно может заставить себя воздержаться от убийства для получения интимного удовлетворения. Уравнение сразу меняется в том случае, если присутствует побуждение, которое необходимо контролировать. Помимо этой простой истины, защита смогла показать и другие отклонения, присутствующие в сознании Дамера. Он практически не мог найти в жизни других удовольствий, помимо тех, которые получал от «общения» с трупами. Кроме того, он был изолирован от общества. В равной степени, в какой конформность достигается благодаря процессу социализации, Дамер давным-давно отгородился от этого процесса.
И хотя его способности были несовершенными, они не отсутствовали в принципе. Фактически они хорошо просматривались на оперативном уровне принятия решений. И здесь уместно рассмотреть доказательства того, что его сенсорное функционирование нарушено не было; он мог мыслить логически, и, следовательно, с эмоциональным функционированием все было более или менее в порядке. Он мог откладывать удовлетворение, ставить цели и с относительной эффективностью решать проблемы.
Стремление, которое нужно было контролировать Дамеру, трудно сформулировать, потому что его сложно понять. Его нельзя измерить каким-либо значимым физиологическим образом. Смысл одной из общих оценок стремления, применяемых в психологии, заключается в том, что силу этого стремления можно оценить количеством работы, проделанной для достижения определенной цели. Дамер явно выполнял тяжелую физическую, умственную и эмоциональную работу для того, чтобы совершить свои преступления, и поэтому можно предположить, что крайне сильное побуждение заставляло его продолжать эту деятельность.
Дополнительные умозаключения подкрепляют примененную здесь логику и тем самым подтверждают любой сделанный прежде вывод. При проведении психологической оценки предполагается, что испытуемый ментально здоров. Задача оценки состоит в наблюдении за человеком в соответствующем континууме, а затем – в измерении или обнаружении несоответствий данной точки зрения по отношению к «нормальности». Например, уровень «нормального» интеллекта можно измерить с помощью IQ, причем наименьшим показателем в таком случае принято считать число 100. Уровень «нормальных» интеллектуальных способностей человека начинается с этой точки. При проведении диагностики невменяемости исходное предположение заключается в том, что у обвиняемого все же сохраняется значительная способность оценивать противоправность своих действий или способность вести себя в соответствии с требованиями закона. Способности обвиняемого оценивать свои действия или подчинять их указанным выше требованиям необходимо исследовать по отношению к тем же способностям, обладателем которых является уже обычный человек.