— Я немедленно займусь сборами, — сосредоточенный вид Ромбара говорил, что в его голове уже складывается план действий, оформляясь в приказы. — Равенор, вы пойдете со мной.
— А я?! — подала голос притихшая было Фирелла.
— Ума не приложу, что с ней делать, Ромбар, — озабоченно сказал Норрен. — Ты тоже понимаешь, как мало у нас шансов удержать город. Я не хочу, чтобы моя дочь разделила нашу участь.
— Отправь ее назад, в Цитион, — посоветовал тот.
— Но с кем? Я не могу отправить Фиреллу со слугами — дорога стала слишком опасной. Единственно кому я мог бы ее доверить — это тебе.
Внезапная догадка мелькнула во взгляде Ромбара.
— Я знаю человека, который справится с таким поручением, — он подозвал стражника, стоящего у выхода на лестницу.
— Пригласите сюда Скампаду, — потребовал Ромбар.
В Оккаде никогда не бывало плохих урожаев. Даже в нынешнее засушливое лето хлеб уродился и вызрел, ветви яблонь ломились от плодов, а на грядках красовались толстые, как бочонки, тыквы и отборные корнеплоды. Сейчас, ранней осенью, зерно кое-где еще стояло в скирдах, а о заготовке овощей на зиму можно было и не вспоминать. Несмотря на это, Суарен созвал жителей села и предложил немедленно начать сбор урожая.
За каких-нибудь три дня большая часть урожая была снята, но не убрана в погреба и амбары, а сложена в мешки и подготовлена для перевозки. Едва уборка закончилась, как из Келанги, подтверждая опасения магистра, появились первые беженцы. Они приходили в течение нескольких дней, создав массу хлопот местным жителям. Известие о гибели правителя Келанги не нашло сочувствующих, зато несчастье, постигшее крупнейший город на острове, никого не оставило равнодушным. Беженцев приютили и накормили, но всем было ясно, что недалек день, когда и в Оккаде появятся безжалостные толпы дикарей.
Магистр пригласил на совет своих помощников, сельского старосту, а также Вальборна и Лаункара. Посовещавшись, они составили план как обороны, так и отступления, а наутро каждый занялся порученным делом. В горы потянулись вереницы жителей, ведущих в поводу лошадей, нагруженных вещами и провизией. Маги, разделившись по двое, уносили в огромных корзинах, подвешенных на палку, содержимое хранилища магических книг. Вальборн выслал группу воинов в дальнюю разведку по направлению к Келанге, чтобы заранее узнать о приближении врага, и начал формирование военных отрядов из местных жителей и беженцев.
Вечером Вальборн пришел к магистру обсудить итоги истекшего дня. Суарен указал ему на высокое кресло, стоявшее у окна, распорядился принести ужин и переставил на стол подставку со светлячком Феникса. Спокойное, доброжелательное лицо магистра, его плавная, экономная манера двигаться, да и обстановка — мягкие кресла, шкаф из светлого дерева, отделанный неброской резьбой, многоцветная циновка из крашеного исселя, устилающая пол — все вместе взятое расположило Вальборна к долгой, неторопливой беседе, отодвигая за стены комнаты дневную суету. Суарен опустился в кресло, прикрыл глаза, настраиваясь на общение, затем выжидательно взглянул на гостя.
— Местные жители порадовали меня, — сообщил ему Вальборн. — У каждого есть лук, и каждый владеет им не хуже моих воинов.
— Ваших лучших воинов, — уточнил Суарен. — Изготовление луков — традиционный оккадский промысел, а стрельба из лука — традиционное развлечение.
— Это внушает надежду. К моим трем сотням добавляется еще полторы сотни отличных лучников. Среди беженцев наберется еще сотня боеспособных людей, но я не представляю, чём их можно вооружить, кроме дубинок.
— Я бы посоветовал переделать топоры в секиры, насадив их на длинные топорища, — заметил Суарен. — Завтра я предложу это старосте.
— Замечательно, магистр, — обрадовался Вальборн. — Конечно, лучше уж такие секиры, чем дубинки. Я сомневаюсь, что сюда придет большое войско — вряд ли Каморра считает, что у нас есть силы для сопротивления.
— Вы хотите принять бой? — по лицу магистра было невозможно установить, одобряет ли он это намерение.
— Знаете, о чем я думаю, Суарен? — Вальборн сел на краешек кресла, подвинувшись поближе к магистру. — Если мы разобьем войско, присланное Каморрой в Оккаду, путь на Келангу будет свободен. Я убежден, что основные силы врага уйдут в Босхан, оставив город незащищенным.
— Смелый план, — во взгляде Суарена засветился интерес. — А если враг добьется победы под Босханом?
— Не вижу, чем такое положение хуже того, в котором мы окажемся, отступив сразу.
— Мне нравится ваш план, — сказал магистр после некоторого раздумья. — Я призову людей к сопротивлению, а не к бегству. Уттаки, я полагаю, не застанут нас врасплох?
— Разведка сообщит нам о приближении уттаков за два дня до их появления. Тогда, узнав численность врага, мы примем окончательное решение.
— Женщин и детей я в любом случае отошлю в скалы.
— Там есть какие-то убежища? — спросил Вальборн. — Мне трудно поверить, что знаменитая библиотека Зеленого алтаря оставлена под открытым небом.
— Неподалеку отсюда, на южном склоне Оккадского нагорья, есть заброшенный пещерный город, — ответил ему Суарен. — Этот город опустел очень давно. Наверное, и при Кельварне он выглядел так же, как и сейчас.
— Кто жил в этом городе?
— Неизвестно. Там не осталось никаких следов прежних жильцов. Город достаточно велик, чтобы вместить наших людей, и достаточно неприступен, чтобы выдержать нападение врага… в разумных пределах, конечно. В прошлом уттаки населяли весь остров, и хозяевам города, по-видимому, постоянно приходилось защищаться от них.
В дверь постучали.
— Войдите! — откликнулся на стук Суарен.
В комнату вошла юная темноволосая девушка с подносом в руках, Вальборн вспомнил, где и когда видел ее прежде. Это была та самая девушка, которая заметила на Госсаре белый диск.
— Кера? — строго спросил Суарен. — Почему ты с ужином?
— Кухарка попросила меня помочь, — взгляд Керы забегал по комнате, прячась от испытывающего внимания магистра, метнулся на пол, на стену, задел окно, остро и быстро скользнул по Вальборну и, наконец, уперся в поднос.
Кера подошла к столу и с подчеркнутой грацией принялась расставлять на нем тарелки, кружки, кувшин с питьем. Суарен замолчал, дожидаясь ее ухода. Вальборн с ленивым удовольствием разглядывал девушку, ее блестящие карие глаза, смуглые щеки, тесную кофточку, обтягивавшую ладную, аппетитную фигурку. Когда Кера ушла, магистр неодобрительно покачал головой.
— Такая вертушка… и слишком уж любопытна, — пожаловался он гостю. — Она еще задаст мне хлопот…
— Но хорошенькая… — добавил Вальборн. — Кто ее родители?
— Никто. Она — подкидыш. Малышкой она воспитывалась в одной из местных семей, затем подросла и перебралась сюда, на алтарь. Я несколько раз отсылал ее к приемным родителям, но безуспешно. Как говорится, гони ее в дверь — войдет в окно.
— С норовом, значит?
— Еще с каким… присаживайтесь к столу, Вальборн.
За ужином, за разговором они забыли о Кере. Но позднее, когда магистр провожал гостя, освещая темный коридор светлячком Феникса на фигурной подставке, из бокового коридора выскочила спешившая куда-то девушка и с разгона налетела на Вальборна.
— Ах!
Совсем близко Вальборн увидел лицо Керы, ее горящие глаза. Руки девушки уперлись в его грудь, он почувствовал тепло ее тела, ее беспокойное, быстрое дыхание.
— Ах, простите, мне так неловко… — замурлыкала Кера, не сводя с Вальборна взгляда, в котором было что угодно, но только не смущение.
«Могла бы и отодвинуться, а потом уж извиняться, — подумал ошарашенный Вальборн, чувствуя в темноте, как запылало его лицо. — И что это я краснею? Разве это я налетел на нее?»
— Ничего, пустяки… — пробормотал он вслух.
— Так вы не сердитесь на меня? — не отпускала его девушка.
— Нет-нет, за что тут сердиться…
— Я так спешила, что не заметила…
— Кера! — возмущенно одернул ее Суарен.
Девушка, стрельнув глазами в магистра, мгновенно оставила Вальборна и скрылась в коридоре.
— Бесстыдница! — слова Суарена пропали даром — Керы уже не было поблизости. — Я завтра же выгоню ее с алтаря!
— Зачем же так, Суарен, это случайность… — заступился за девушку Вальборн, впрочем, ненастойчиво.
Они спустились по лестнице и высоли на улицу, где поздний вечер стремительно превращался в темную осеннюю ночь.
— Возьмите светлячок, Вальборн, уже темно, — предложил магистр.
— Здесь недалеко, — отказался тот и, попрощавшись, пошел на берег Тиона, туда, где стояло войско.
Вальборн прошел полдороги, когда Оккаду накрыла ночная тьма. Оставшуюся часть пути он добирался почти наощупь, с трудом отыскивая едва заметную тропинку и досадливо встряхивая головой, чтобы отогнать завязший в ушах мурлыкающий голосок.
«Ах, простите, мне так неловко…»
В последующие дни Вальборн побывал в заброшенном городе, где было припрятано имущество и припасы, проехал вверх и вниз по берегу Тиона, но главное внимание он уделил участку дороги в Келангу, примыкавшему к выходу из Оккадской долины. Понимая, что бой состоится на подходе к селу, Вальборн искал место для расстановки войск и никак не мог выбрать удобную позицию. Он приглашал с собой Лаункара, чтобы обсудить очередной сомнительный вариант, но старый воин каждый раз неодобрительно крутил головой — не то.
Проезжая по селу или возвращаясь в военный лагерь, Вальборн неизменно встречал Керу, как бы невзначай оказывавшуюся у него на пути. Кера целыми днями кружила у лагеря, будто молодая щучка, примеривающаяся, с какого края лучше ухватить крупную, не по зубам, добычу. Она презрительным молчанием отвечала на шуточки и заигрывания воинов, наблюдала и выжидала, наблюдала и выжидала, считая, по-видимому, что упорство — сила, способная повернуть ход судьбы в нужном направлении. Вальборн без труда догадался, что девушка преследует его, и сердито подавлял в себе берущееся неизвестно откуда беспокойство.
Помимо Керы, другие дела беспокойства Вальборну не внушали. Беженцы из Келанги получили топоры на длинных палках, гордо именуемые секирами, и теперь учились сражаться ими под руководством опытных воинов, пещерный город в случае нужды мог служить надежным укрытием от уттаков, не любивших появляться в скалах. Мысли о приближении врага вызывали у правителя Бетлинка не тревогу, а спокойное, расчетливое стремление помериться силами и, конечно же, победить.