— Вот они, хватайте их! Это шпионы Каморры! Они сами проговорились!
Растерявшиеся лоанцы не сопротивлялись. Они позволили схватить себя и вывести из трактира. Витри, надеясь, что ужасное недоразумение немедленно прояснится, пытался уговорить стражников.
— Что вы! Опомнитесь! Какие же мы шпионы?
В ответ ему только сильнее выкручивали руки. Шемма вопил сзади, характеризуя стражников словами, далекими от дипломатии. Лоанцев привели в комнату дворцовой охраны, где связали и обыскали. Мальдек, злорадно поглядывая в их сторону, рассказывал начальнику стражи, как опознал и задержал двух опасных шпионов. Витри еще раз попытался объясниться, но Мальдек закричал на него:
— Ты сейчас все, что угодно, придумаешь! Здесь нет таких дураков, чтобы тебе поверить!
Лоанцев отвели в темницу и закрыли за ними дверь на засов. Шемма забарабанил в дверь, отчаянно ругаясь и призывая на помощь. Витри стоял посреди камеры, постепенно осознавая, что случившееся — не кошмарный сон, что они действительно в тюрьме у правителя Келанги как шпионы Каморры. Шемма, наконец, выдохся и сел на койку, а к Витри вернулась способность воспринимать окружающее. Он осмотрелся.
И стены, и пол камеры были сложены из гранитных плит. Вдоль боковых стен размещались две деревянные койки, накрытые травяными циновками. У торцовой стены стоял стол, а на нем кувшин с водой. Другой сосуд, пока пустой, стоял в углу у двери. Небольшое окно под самым потолком было зарешечено чугунными прутьями. Не возникало сомнений, что ни через стены, ни через окно отсюда еще никто не выходил. Витри присел на пустую койку и попытался вспомнить несчастный разговор, который привел их в темницу. Шемма сидел напротив, обхватив голову руками и тяжело вздыхая.
— Не успели мы пообедать, — сказал он с сожалением. — А ты говорил, что еда не убежит! Поесть бы сначала, а потом разговаривать с этим чокнутым.
— Когда мы… если мы выйдем отсюда, я присмотрю, чтобы твой рот открывался только для еды, — ответил ему Витри и обещающе добавил. — Клянусь василиском.
Нельзя сказать, что Кеменер и Скампада получали удовольствие от совместной поездки. Если бы им вздумалось пооткровенничать, каждый мог бы узнать немало интересного. Кеменер был знатоком фактов и подробностей, Скампада лучше разбирался в тонкостях и мотивах человеческого поведения. Оба любителя информации прекрасно дополнили бы друг друга, но они всю дорогу молчали — умение молчать было первым и золотым правилом каждого.
Скампаду, любившего комфорт, нервировала привычка Кеменера ночевать в поле или останавливаться в самых захудалых гостиницах. Кеменера, в свою очередь, возмущала внешность Скампады, бывшего ниже всякой критики с точки зрения незаметности. Шпиона не меньше раздражало и то, что Скампада подолгу распаковывал и упаковывал свой багаж, в несколько раз больший, чем его собственный тощий мешок. Но взаимные интересы обоих были важнее бытовых мелочей, поэтому каждый терпеливо переносил присутствие другого.
Им понадобилось шесть суток, чтобы доехать до Келанги. Известие о взятии Бетлинка заставило Кеменера пересмотреть дальнейший путь. Как и предполагал Магистр, шпион принял решение ехать в Бетлинк, к Каморре. Кеменеру не впервые приходилось пробираться к своему хозяину через уттакские военные стоянки, поэтому он, еще раз критически осмотрев Скампаду с головы до ног, сказал своему попутчику:
— В таком виде, Скампада, вы будете слишком большим соблазном для уттаков. Боюсь, что даже имя Каморры не остановит их. Купите себе другую одежду.
Скампада с неудовольствием поглядел на Кеменера.
— По-вашему, я должен тратиться на всякую дрянь?
— Напрягите ваш здравый смысл, Скампада, — сухо сказал Кеменер. — Такая одежда не разорит вас.
Скампада и сам понимал, что совет Кеменера верен и необходим. Он ворчал из-за отвращения при мысли, что должен надеть на себя рвань. На городском рынке он купил куртку и штаны, которые, по его мнению, годились разве только на то, чтобы мыть полы в трактире, и увязал в скатку поверх одного из мешков. Не задерживаясь в Келанге, Кеменер и Скампада выехали по дороге, ведущей на Оранжевый алтарь, и ехали еще трое суток, пока впереди не показались крыши и сады алтарного поселка, раскинувшегося у подножия Ционского нагорья.
Проехав Оранжевый алтарь, Кеменер остановился и заставил Скампаду надеть обноски, купленные в Келанге.
— Не рано ли? — попытался сопротивляться Скампада.
— Лучше рано, чем поздно, — возразил Кеменер. — Отсюда до Бетлинка всего полтора дня пути. По моим сведениям, уттаки на этом участке могут встретиться где угодно.
Скампада, содрогаясь от отвращения, натянул грязные крестьянские обноски, но уттаки не встретились ни на этот день, ни на следующий. Дорога шла по сухой местности, где не хватало воды для воинственных скопищ. Уттаки, не участвовавшие в нападении на Бетлинк, стояли правее, в верховьях Иммы, а остатки отрядов, бравших замок, разместились на берегу Руны севернее Бетлинка. Выехав на поляну перед Бетлинком, путники увидели у реки военную стоянку дикарей. Уттакский патруль, стороживший замок, заметил их и отправился наперерез.
Сын первого министра был городским жителем и знал уттаков только понаслышке. Он много читал, в том числе и об уттаках, и хорошо представлял их нравы и обычаи. Описывая уттаков, ни один автор не забывал упомянуть, что им не свойственна ни чистота, ни порядок. Сейчас у Скампады появилась возможность убедиться в этом.
Уттаки злобными криками остановили обоих путников. Кеменер придержал коня и знаком велел Скампаде сделать то же самое.
— Эй, вы! — закричал он, не дожидаясь, пока патруль подойдет вплотную. — Мы к Каморре, к хозяину, поняли! Нас нельзя трогать, или он оторвет вам головы!
Уттаки не обратили ни малейшего внимания на слова Кеменера. Они приближались с наветренной стороны с секирами наготове. Скампада отчетливо почуял вонь, идущую от одежды из звериных шкур, и с содроганием разглядел злобные, дегенеративные физиономии, жадные взгляды, прощупывавшие его мешки.
— Стойте! — опять крикнул Кеменер. — Вы что, не боитесь гнева белого диска?!
На этот раз слова Кеменера подействовали. Уттаки боялись гнева белого диска. Они остановились. Старший шагнул вперед и заговорил, с трудом справляясь с келадской речью:
— Нам надо всех хватать. Чтоб не ходили здесь. И вести к хозяину. — «И сначала ограбить», — добавил его взгляд.
— Идите за нами, если не верите. Мы едем прямо к хозяину.
Кеменер направил коня к воротам замка. Скампада поспешил за ним, каждое мгновение опасаясь, что секира уттака вонзится ему в спину. Он инстинктивно ощутил разбойничью, неуправляемую сущность уттаков, и в глубине его души шевельнулась благодарность к своему спутнику, заставившему его надеть обноски. Всадники проехали через разбитые ворота и оказались во дворе.
Обоим бросилось в глаза, что уттаки изрядно похозяйничали в Бетлинке. В замке не осталось ни одного невыбитого стекла, ни одной несломанной двери. Двор, заваленный обломками и объедками, был невыносимо грязен. Каморра, получив замок, выставил оттуда уттаков, едва только удалось их унять, но вещи уже были разграблены и испорчены, запасы пожраны, и все, что поддавалось действию силы, переломано и испоганено. Повелитель уттаков и его сподвижники поселились в полуразрушенных комнатах замка. Кроме них и уттакских патрулей, в замке никого не было, поэтому территория Бетлинка казалась пустынной и нежилой.
Кеменер и Скампада, опасаясь оставить коней на дворе, завели их через разбитую дверь в просторный зал на первом этаже замка, затем поднялись по лестнице на верхние этажи, отыскивая Каморру. На стене вдоль лестницы висели фамильные портреты владельцев Бетлинка, начиная с Эмбара, основателя замка. Скампада обратил внимание, что лица на портретах нижнего ряда истыканы уттакскими пиками.
На втором этаже им встретился мужчина с белым диском на груди, который проводил их к Каморре. Маг сидел в бывшем кабинете Вальборна и складывал воедино обрывки карты Келады, найденные в замке.
Скампада, не видевший Каморры почти десять лет, отметил изменения во внешности мага, совершенные ходом времени. Маг был все таким же остролицым, сухим и узкоплечим, а его движения — так же резки и угловаты, но в жидких черных волосах появилась седина, напоминавшая потеки птичьего помета на городских крышах. Морщины на лице Каморры, залегающие между бровей и у глаз, идущие в стороны от основания ноздрей, стали глубже, а вокруг тонкогубого, плотно сжатого рта появилось множество мелких радиальных складок.
Заметив вошедших, Каморра поднял голову и выпрямился.
— Явились! — если он и обрадовался, увидев своего лучшего шпиона, то ничем не выдал радости. — А это ты, Скампада! Давно не виделись. Как там Берсерен поживает?
— Я покинул дворец вскоре после вас, — пожал плечом Скампада. — Этот человек давно не интересует меня.
— Ну ладно, Скампада. Приехал — так приехал. Что тебе здесь нужно?.
Скампада хладнокровно выдержал насмешливый взгляд мага. Он понял, что Каморра не знает об его договоренности с Шимангой и считает его человеком, явившимся в Бетлинк в поисках грязной работы.
— Шиманга говорил со мной от вашего имени, — сдержанно сказал он. — Он поручил мне поиск сведений о магических камнях, известных, как камни Трех Братьев.
В глазах Каморры впервые засветился интерес.
— Раз ты здесь, значит, ты нашел их? — спросил он. — Выкладывай, что у тебя есть.
— Я не все нашел, а кое-что, — Скампада не торопился выкладывать сведения. — И я не привык делать дела в спешке. Мне нужно позаботиться о коне, разместить вещи в комнате, перекусить с дороги, договориться о цене. Если информация нужна, то у нее есть цена, — он вскинул глаза на Каморру.
— А ты все такой же гордец, как и в те времена, у Берсерена, — снисходительно заметил Каморра. — Я не собираюсь торопить вас обоих. Ставьте коней, занимайте любые комнаты. О своей еде позаботьтесь сами. Надеюсь, вы привезли с собой припасы. С едой здесь трудно, уттаки сожрали все запасы замка. Как устроитесь, приходите ко мне, — он отвернулся, переключив внимание на карту.