— Этого не будет, — подтвердила владычица. — Пантур, поторопись отыскать причину своими силами. Проси все, что нужно, и ты это получишь, но не проси отпустить наверх нашего пленника, — она жестом показала, что разговор закончен.
Пантур не стал настаивать на просьбе, потому что еще не был уверен в ее необходимости. Вернувшись к себе, он застал Шемму спящим — табунщик обычным способом заполнял выдавшийся досуг. Пантур посмотрел на него, затем взял из шкафа очки с рубиновыми стеклами, такие же, какие использовались в комнатах-топках, и вышел наружу.
К Оранжевому шару, располагавшемуся вдали от центра Лура, вели два туннеля — с верхнего и среднего ярусов города. Пантур пошел коротким путем через верхний ярус. Он расспросил о шаре попавшихся навстречу рабочих с плантаций владычицы. Оказалось, что шар остыл этой ночью и все еще не восстановился. Ученый долго шел прямым, без ответвлений туннелем, пока не вышел в просторный подземный зал, необработанные своды которого, казалось, имели естественное происхождение.
Яркий свет ослепил его. В дальнем конце зала, ни на что не опираясь, невысоко над землей висел Оранжевый шар, окруженный кольцеобразным прудом. Пантур надел рубиновые очки и подошел поближе. В пруду жили сотни саламандр — черно-рыжих тварей, похожих на ящериц, но с влажной лягушачьей кожей, с золотистыми выпуклыми глазами на плоских головах. Сейчас саламандры лежали неподвижно, уткнувшись головами в берег, корм остался не съеденным. Признаки неблагополучия были налицо. Не было и знакомого щекочущего, пронзающего ощущения, усиливающегося по мере приближения к шару, того самого, которое называли теплом шара.
Плантации располагались вокруг Оранжевого шара и имели по два выхода, как и все хозяйственные помещения. Туннелями, ведущими к шару, никто не пользовался, так как его свет был слишком ярок для глаз подземных жителей. Пантур свернул на масличные плантации, чувствительные к ослаблению излучения шара. Кусты, ровными рядами высаженные в плодородную землю, принесенную с поверхности, выглядели свежими и здоровыми, но бутоны потеряли упругость и поникли.
Пантур уже знал, что разные культуры по-разному отвечают на отсутствие излучения. Некоторые, такие, как грибы и древесные плодовые растения, останавливались в росте и развитии, другие увядали и вскоре засыхали. Он обошел плантации одну за другой. Пока не было явных признаков упадка, но все же чувствовалось, что растения поблекли и обессилели. Лишь лунные кошки, которых здесь было немало, так же бодро выбегали навстречу ученому и с громким мурлыканьем терлись об его ноги.
«Возможно, Данур прав… — думал ученый. — Скорее всего, к концу дня шар восстановится. Но сколько можно оставаться беспомощными перед непонятным явлением? А если шар остыл не на сутки, а на двое, трое суток? Вновь пропадет впустую долгий, кропотливый труд на плантациях, вновь на кухне будут бояться положить лишнюю ложку еды в протянутую миску… Нужно изучать Оранжевый шар, и если есть те, кто знает больше…»
Закончив осмотр плантаций, Пантур пошел в Лур через туннель среднего яруса. Он выбрал длинную дорогу, чтобы в пути обдумать, как лучше выполнить принятое решение — через Шемму встретиться с живущими наверху магами. Было неясно, каким образом отправить табунщика на поверхность, но Пантур уже прикидывал, что и как рассказать Шемме о Луре, чтобы тот передал его слова магам.
XXVIII
— Еще немного, Витри! — Лила натянула на ноги мокрые башмаки и ободряюще улыбнулась лоанцу. — Показывай, где Красный камень!
Витри прислушался к внутреннему ощущению, усилившемуся здесь, рядом с Красным камнем, и указал на маячившую вдали точку. Лила встала вплотную к лоанцу, вгляделась по направлению его вытянутой руки. Палец Витри указывал на вулкан, чуть левее вершины, туда, где в нижней части конусообразного склона виднелось что-то вроде вмятины.
— Вижу, — сказала она. — Поторопимся, Витри!
Магиня вновь пошла впереди, непостижимым чутьем придерживаясь указанного Витри направления. Теперь она по-настоящему спешила, то с ловкостью проныривая через заросли кустарников, то проваливаясь по щиколотку в мягкую низинную землю, то с напряжением взбираясь на подъемы и почти переходя на бег на спусках. Витри, озабоченный только тем, чтобы выдерживать взятый ею темп, не видел ничего, кроме мелькающих впереди ног магини, удаляющихся при его малейшей заминке, и не чувствовал ничего, кроме собственного тяжелого дыхания, взмокшей рубашки и струек пота, текущих вдоль лица за шиворот.
Они шли без привалов, лишь дважды остановившись, чтобы глотнуть воды из ручья и проверить направление.
Конус вулкана приближался, заполняя собой все большую часть неба. К вечеру стало видно, что столб дыма над вулканом пульсирует, то исчезая, то с грохотом вырываясь из направленного в небо жерла. Вместе с дымом взлетали каменные обломки, тут же падавшие вниз и скатывавшиеся по склонам горы, вслед им угрожающе вспыхивали красные языки огня. В эти мгновения Витри казалось, что земля дрожит у него под ногами. Когда стемнело так, что он едва мог различать спину Лилы в двух шагах впереди, магиня остановилась.
— Здесь и заночуем, — сказала она, спуская мешок с плеч.
Витри достал пару дорожных лепешек и подал ей одну. От усталости ему не хотелось есть, но, помня о том, что нужно подкрепить силы, он кое-как прожевал свой кусок. Очередная вспышка вулкана осветила осунувшееся лицо магини.
— Земля дрожит, — усталым голосом сказала Лила. — Это дыхание вулкана.
— Когда мы шли, она тоже дрожала, — подтвердил Витри, — но я думал, что мне показалось.
— В старых книгах написано, что дыхание вулкана несет смерть, — с безразличной интонацией заметила магиня. — Придется нам проверить, можно ли доверять старым книгам.
— Угу, — с тем же безразличием отозвался Витри. Сейчас смерть казалась ему теплым одеялом, под которым нет ни изнуряющего пути, ни василисков, ни уттаков со стрелами, и никуда не нужно спешить. Он опустил голову на мягкую землю и в следующее мгновение забылся сном, глубоким, как смерть.
Сон Лилы, напротив, был поверхностным и беспокойным. Дрожь земли отзывалась в ней безотчетной тревогой, создающей стремление немедленно покинуть опасное место. Лила вновь и вновь усилием воли подавляла тревогу, вспыхивавшую в ней, как язык огня в жерле вулкана, после каждого подземного толчка. На исходе ночи магине удалось задремать, но раздавшийся над ухом крик Витри заставил ее вздрогнуть и вскочить.
— Что случилось? — спросила она спросонок, озираясь вокруг.
Витри сидел в напряженной позе, глядя на Лилу широко раскрытыми глазами.
— Скорее, скорее… — забормотал он магине, будто бы еще оставаясь во сне, — …мы можем опоздать.
Лоанец вскочил и схватился за мешок. Лила машинально сделала то же самое.
— Он зовет меня, — пояснил Витри. — Еще чуть-чуть, и будет поздно.
— Кто?!
— Оригрен. Скорее!
Они побежали к вулкану, Витри — первым, Лила — за ним. Путь пошел на подъем, куски леса чередовались с обширными проплешинами, поросшими диким кустарником — следами давних пожаров. Громада вулкана закрывала полнеба. В утреннем сумраке было видно, что по ее склону стекает огненный ручей, направляясь в котловину у подножия, туда, куда спешил Витри.
С первыми лучами солнца Витри и Лила выбежали на край котловины у подножия вулкана. В ее стенах виднелось несколько ярусов заброшенных пещер, к которым вели давно осыпавшиеся каменные ступени. В центре котловины, на выпуклом холме, возвышался огромный каменный идол, названный Витри Дуавом, во лбу которого горел единственный пурпурно-красный глаз. Ручей лавы, достигнув котловины, падал на ее дно с противоположной стены и двумя потоками огибал холм с идолом.
— Жди здесь, Витри! — Лила скатилась по склону и пробежала на холм между двумя готовыми сомкнуться потоками лавы. Жар черно-красного вязкого месива наполнял котловину дрожащим, струящимся воздухом, размывающим очертания и идола, и бегущей к нему маленькой женщины. Лила остановилась у ног Дуава и вскинула голову вверх, туда, где на высоте в три человеческих роста сиял Оригрен, Средний Брат.
Витри не отрываясь смотрел, как его спутница подтаскивает камни к ногам идола, затем, взобравшись на них, подтягивается вверх, на скрещенные на груди руки идола, а с них — на широкое каменное плечо. Усевшись верхом на плече Дуава, она потянулась к глазнице и вытащила оттуда Красный камень.
Спрятав камень за пазухой, Лила соскользнула с идола и побежала назад по склону, но остановилась на полдороге. Потоки лавы, огибающие холм, сомкнулись и закрыли ей путь назад. Магиня оказалась на острове посреди озера лавы, уровень которого, питаемый вытекающим из жерла потоком, постепенно поднимался.
— Витри! — окликнула она лоанца. — Мне не выйти отсюда!
Витри корил себя, что, заглядевшись, не заметил опасности и не предупредил магиню. Он спустился вниз, но из-за жара не смог подойти к самому краю лавы.
— Иди туда! — услышал он голос Лилы. — Там узкое место, я переброшу тебе камень.
Витри побежал вдоль края лавы налево, куда указывала его спутница. Она шла вслед за Витри по внутреннему краю огненного кольца, пока они оба не оказались у узкого места.
— Лови камень! — Лила, подойдя как можно ближе к огненной границе, достала Красный камень и приготовилась перебросить его через лаву. — Ты должен прийти на берег океана раньше посланца Каморры. Там его лодка, уплывешь на ней. Когда вернешься в Келангу, передай камень в верные руки. Я верю, что ты не ошибешься, Витри!
— А как же ты?! — закричал Витри.
— Сам видишь, как… — она повела вокруг взглядом. — Не думай обо мне, думай о деле. Лови!
Ее бросок был точным. Камень красной искрой сверкнул в воздухе, перелетел через лаву и приземлился прямо в руки лоанцу. Витри коснулся камня, мгновенный укол пронзил его с головы до пят. Заклятие Каморры потеряло силу. В ладонях лоанца лежал дивной красоты кристалл, в котором, если верить легендам, заключалась душа Оригрена, Среднего Брата, разбудившего его этой ночью. Витри поднял глаза на Лилу, глядящую на него сквозь зыблющийся воздух.