Лерка зажала склянку в ладони.
– Выходит, мне с ним ещё предстоит встретиться?
Женщина кивнула:
– Он не оставит тебя в покое, будь уверена. И для тебя же лучше, если эту встречу ты не будешь откладывать в долгий ящик.
Глава 21. Чемодан в малиновую клетку
26 января 2018 года
Дом встретил её пирогами с капустой, пиццей, крепким чаем и заботой: мама взяла несколько дней отгулов, чтобы побыть с дочерью.
Лерка с тревогой прошла по чисто прибранным комнатам:
– Мам, а где Гаша?
Светлана Павловна ловко подскочив к некстати зазвонившему телефону, вышла на балкон, в квартиру просочился сырой московский ветер. Лерка налила себе холодной воды из-под крана, залпом осушила стакан. Что-то случилось.
Эта мысль не давала ей покоя в больнице. Эта мысль стала очевидной здесь, дома. Не было Гаши, не было ее чемодана, не было и следов от ее вещей. Когда мама зашла в комнату, Лерка спросила без обиняков:
– Мам, а Гаша, что, уехала домой?
Мама моргнула и кивнула неуверенно.
– Это ведь неправда, верно? Она же никуда не уехала. Она тоже попала под машину? Она в больнице? Она умерла?
Одна мысль страшнее другой наслаивались, вымораживая сознание. Воспаленный мозг уже рисовал страшные картины гибели подруги, услужливо подбрасывая воспоминания из мира Волота.
Мама медленно опустилась в кресло. По ее лицу Лерка поняла – она не угадала.
– Она пропала в день приезда…
Лерка не поверила своим ушам:
– Что-о? Этого не может быть. Я встретила ее на вокзале, мы поехали домой. Потом была та синяя машина…
– Когда приехала скорая, никого уже не было. Дежурная сестра в приемном покое утверждает, что о тебе справлялась девушка лет шестнадцати, по описанию похожая на Агафью. Говорит, была с парнем каким-то. Вот его и ищут по фотороботу. Уголовное дело завели…
Лерка застыла. Бросив короткий взгляд на настенные часы, отвернулась: придется ждать до утра.
Парень, бывший в больнице с Гашей – наверняка Ромка. Он должен что-то знать.
***
27 января 2018 года
Утром, изобразив прекрасное самочувствие, Лерка постаралась избавиться от присутствия матери. Она слышала: у той на работе неприятности – клиент, заказавший дизайн квартиры, остался недоволен цветовым решением. Только мама, с ее авторитетом и умением красиво говорить и убеждать, могла справиться с ним.
– У меня правда ничего не болит, – соврала она, предварительно проглотив таблетку болеутоляющего. – Сейчас поем и спать пойду. Что тебе со мной сидеть весь день, нервничать и комнаты шагами мерить. Лучше уж делом заняться.
И в доказательство своих намерений сладко зевнула.
– К тебе следователь должен зайти, – пробормотала Светлана Павловна неуверенно.
– Придет – поговорим, – убедительно кивнула Лерка.
Мама, с сомнением, смешанным с благодарностью во взгляде, направилась в ванную – собираться, а уже через полчаса, заботливо выставив на тумбочку лекарства, она виновато убежала, пообещав не задерживаться. Лерка посмотрела на часы: двенадцать-пятнадцать.
Поправив плотно забинтованное запястье, одной рукой она натянула джинсы, нырнула в большой удобный свитер oversize и, выглянув осторожно на лестничную площадку, вышла из квартиры.
На улице пришлось посидеть на скамейке в сквере перед павильоном метро, прислушиваясь к шелесту шин и воробьиному гомону – кружилась голова. Подождав несколько минут, она медленно встала и направилась в подземку. Подремывая, слушала Evanescence.
In my field of paper flowers
And candy clouds of lullaby
A lie inside myself for hours
and watch my purple sky fly over me.6
На полях бумажных строк
Под сладким одеялом колыбельных
Часами наслаждаюсь тишиной
В ванильном облаке расплавленной надежды.7
Слова теперь звучали иначе. Иным было ощущение на сердце: беспокойство, тоска, одиночество. Страх. Лерка никогда не была смелой. Боялась воды, высоты, пауков, мышей, громких звуков – целый набор фобий. А после курса лечения у психиатра каждая из них казалась жуткой уродливой патологией.
Еще и мёртвых видит.
Вагон плавно остановился на перроне, выпуская пассажиров наружу. Лерка выскользнула на улицу, торопливо надевая капюшон – ее била дрожь.
Ромкин дом она нашла сразу по заведению с вычурной вывеской в античном стиле. Бедные греки вырвали бы себе курчавые волосы, увидев это. В прошлый раз она поднималась пешком. Сейчас в голове пульсировала кровь, зубы лихорадочно стучали, подсказывая о наличии температуры: она нажала кнопку вызова лифта.
Железная кабина с вдавленными антивандальными кнопками распахнула двери, скрипнув, потащила на третий этаж. Четыре квартиры с почти одинаковыми дверями.
Здесь Лерка задумалась: она ждала Ромку на лестничной клетке, он забегал домой сам, но вот в какую квартиру – она не помнила, голова тогда была забита другим. Девушка помялась на площадке и нажала кнопку звонка квартиры напротив.
Открыла пожилая дама: седые волосы убраны в аккуратный пучок, синий халат прикрыт малиново-желтым фартуком.
– Вам кого, девушка?
– Мне бы Романа увидеть, – Лерка почувствовала, что краснеет.
Старушка удивленно изогнула брось:
– Так ты квартирой ошиблась, милая. Он в пятнадцатой живет, – и кивнула на дверь справа.
Лерка торопливо поблагодарила, извинилась и даже что-то соврала в оправдание.
Она знала, что любопытная соседка, скорее всего, наблюдает за ней в глазок, поэтому поторопилась позвонить в пятнадцатую квартиру.
Дверь долго не открывали – явно не слышали: через обивку пробивались звуки бравого голливудского боевика. Пришлось позвонить еще раз, долго удерживая кнопку.
– Чего трезвонишь? – дверь распахнулась неожиданно. Пожилой мужик с щетиной на обрюзгших щеках, несвежая майка натянулась на пивном пузе, шорты по корены испачканы чем-то ненатурально-красным, вероятно, кетчупом. – Чё надо?
Лерка сглотнула:
– Романа позовите, пожалуйста.
– Где ж я тебе его достану? – мужик цокнул языком, вытаскивая застрявшее между зубами кушанье. – Больше недели как сбежал, сукин сын.
– Неделю? – глаза округлились, в груди что-то оборвалось.
Мужик кивнул.
– Понимаете, я ему свою тетрадь давала, рабочую, он не вернул, а она мне нужна очень, – соврала Лерка.
Мужик распахнул дверь шире:
– Заходи, смотри сама. Дверь прямо по коридору.
И, не обращая внимания на девушку, повернулся и пошлепал в комнату.
Девушка оставила входную дверь приоткрытой, осторожно зашла внутрь. Сбросив ботинки на толстой подошве, прошла босиком в указанном направлении.
Ромкина комната – диван-малютка, компьютерный стол, огромная карта звездного неба на одной стене, таблица Менделеева – на другой. Шкаф с книгами. В основном – справочники, энциклопедии, инструкции. Миниатюрный хрустальный глобус с чеканной надписью "За 1-е место", несколько кубков, медали на гвоздике у изголовья.
«Что я здесь хочу увидеть?» – мелькало в голове.
Дверь в комнату скрипнула, на пороге появился мужик:
– Нашла тетрадь свою?
Лерка схватила со стола первую попавшуюся:
– Да, спасибо, – она улыбнулась. – Скажите, а он уехал куда-то?
– Да куда он мог уехать?! – матюгнулся мужик. – С бандой своей, небось, где-то зависает. Сидели тут на кухне и девка еще какая-то с ними. Я их шуганул, вот и упёрлись…
Лерка затаила дыхание:
– Ясно…
– Ну, коли ясно, то вали отсюда. Мне на работу собираться надо, – невежливо пробасил мужик, отходя в сторону. Лерка несмело шагнула в коридор, ещё раз бегло посмотрев Ромкину комнату, надеясь увидеть что-то. И сердце тревожно ёкнуло: из-под кровати торчала ручка чемодана и бежевый бок в ярко-малиновую клетку.
Агафья была у Ромки. Вместе с его «бандой» они направились куда-то неделю назад. И исчезли. По крайней мере, исчезли Гаша и Роман. «Про друзей я ничего не знаю».
Она остановилась у лифта, нажала кнопку вызова.
Упёрлась ладонью в стену: голова и рёбра нещадно болели, дышать стало трудно.
«Куда они могли пойти?» – крутилось в мозгу. Убегая от стражи, она видела розовую куртку Гаши и оранжевое пятно, похожее на Ромкин пуховик. Как они могли там оказаться оба? Или это был её личный страх? А с ними сейчас все в порядке, сидят в кафе и лопают мороженое?
Лифт остановился на третьем этаже. Лерка приготовилась зайти в кабину, когда взгляд упал на стену: по поверхности зелёной масляной краски, поверх выцарапанных надписей и надписи фломастером "I love Каринка", из-под её пальцев растекались тонкие морозные узоры.
Глава 22. Дом на Фестивальной
Она забыла, как дышать.
Онемев, не могла отвести взгляд от разрастающегося узора. Длинные хвосты растекались по поверхности, расщеплялись павлиньими перьями, переплетались и укладывались пушистой изморозью. Лера отшатнулась: затейливые узоры зашевелились змеями, скалясь и поднимая вверх головы.
Двери лифта распахнулись, пахнув на нее серостью и гнилью. Совсем как в квартире Сони.
Лерка, не разбирая дороги, поскальзываясь и перескакивая через несколько ступенек, бросилась на улицу, только у торговых рядов сообразив, что погони за ней нет.
Присев на гранитный парапет подземного перехода, она перехватила руку, баюкая и усмиряя боль. От быстрого бега и испуга перед глазами расплывались, будто кляксы, тёмные круги.
Рагда сказала – не ждать, решаться и идти самой.
Надеяться больше не на кого. Ромка, Гаша – пропали. Татьяна – в беде.
Лерка поправила на груди подаренный Рагдой пузырёк, медленно встала.
Всего несколько автобусных остановок, и всё решится.
Сложнее всего было думать о матери. Если ничего не получится. Если она не справится и застрянет ТАМ, то, наверно, исчезнет также, как Ромка и Агафья.
Что станет с мамой?
«Может, вернуться?» – словно острый нож резало сердце сомнение, заставляя оглядываться и замедлять шаг. Из-за него она несколько раз пропустила нужный автобус, стояла задумчиво и беспомощно.