— Она бы и без меня нарвалась, на неё уже положил глаз какой-то барыга или бандит. Это я удачно подвернулся. Тебе зять бандит нужен?
— Найдешь его?
— А потом убить?
— А сможешь? Хотя кого я спрашиваю, у вас у всех руки по локоть в крови.
— И чем ты лучше кровавых чекистов?
— Я за дочь кому хочешь горло перегрызу.
— А мы за Родину. Она нам как мама. Так что один хрен.
— Кстати, а ты чего коньяк не пьешь? Ты же офицер.
— Я старой формации офицер, предпочитаю шампанское.
— Советское?
— Мо или Рёдерер.
— Ох ты ж б***, какие пошли офицеры.
— Угу, этой больше не наливаем. Дама дошла.
— А ты чего в моём доме раскомандовался? Я сама решу, сколько и с кем пить. Ты сильно далеко живешь?
— В Ясенево.
— Ближний свет. А на службу куда?
— В Балашиху.
— Усраться. Ночуй у нас, на диване постелю.
— Хорошая ты женщина, Елена, сильная! У таких мужья или счастливые подкаблучники, или такие же монстры. Другие не выживают.
— Такие же монстры как кто?
— Как мы с тобой.
— Понятно. Пошли, спать уложу.
— Приставать не будешь?
— Вот кобелина! Не мечтай. Я дочери не соперница.
— Уважаю принципы — и я начал раздеваться.
— Стой, кобель, я же еще не ушла, между прочим.
— Да чего ты там не видела?
— Тебя вот точно. И у тебя тоже. Да насрать, от Жанки не убудет, ты тот еще кобелина. Только не пыхти, ладно? — вот и верь после этого женщинам. С другой стороны, я мужчина одинокий, изголодавшийся по горячему и натуральному на столовских харчах. От меня не убыло, а потом еще раз. Тихо-тихо, как два мышонка мы доказывали, что бабе необязательно ждать сорока пяти, чтоб быть ягодкой.
Глава 9Где зимуют ласточки
С утра пораньше меня накормили бутербродами и отправили на службу, как заведено в нормальных семьях. Давно не жил в нормальных, уже забыл отдельные моменты. Жанна, естественно, еще спала.
— Жорж, ты понимаешь, что это ничего не означает?
— Елена, не переживай по ерунде, а я тем более не стану. Лёгкий флирт с мамой только на пользу отношениям с дочкой.
— Так это был лёгкий флирт?
— Да. Ты очаровательна, твой пирожок тоже. Но при всём этом как взрослая женщина ты должна понимать, что пока мой пенис был в тебе, мыслями я был с той единственной, укравшей моё сердце.
— Идиот! Я из-за тебя кофе подавилась! Теперь я чувствую себя героиней анекдотов про поручика Ржевского.
— Но-но! Герой в тех анекдотах всегда один, и он перед тобой. А ты, Елена, там можешь быть только персонажем. Увы, но такова специфика жанра.
— Иди нахер, Милославский! Доедай свой четвертый бутерброд и иди уже! Чтоб я еще раз приютила в своём доме такое животное?! Ты хуже ёжика.
Таким макаром меня и отправила на службу мама моего предмета лёгкого обожания. А мне что, я и так собирался уходить. У меня детишек целая группа ждет результатов полевого выхода. Опять же еще два трупа и один кандидат в мертвецы на совести. Не в моих правилах оставлять за спиной живых недовольных. Все просмотренные фильмы буквально кричат о необходимости контрольного выстрела, завершающего любой спор на повышенных тонах.
Разбор результатов лицедейского десанта прошел в дружеской атмосфере, народ периодически ржал на самых драматических моментах ответов курсантов на мои вопросы, а особенно на комментариях. Были разобраны типовые ошибки и самые яркие ляпы, но вообще выход был зачтен всем. Офицеры смогли впитать те знания, которые мы им пытались всунуть. Во всяком случае по моему предмету. Парни меня тоже не смогли не подколоть, поздравили с успешной кавалерийской атакой на будущую звезду сцены и выразили уверенность, что без трофеев не обошлось. Пришлось объяснять, что всех трофеев набралось на одну чашечку кофе вечером в гостях.
— И еще чашечка на завтрак?
— Кто вам такое сказал?
— Сами догадались!
— Вот вы уроды.
— Гы-гы!
А после обеда меня выдернули звонком в родное Управление. Пытал аж целый майор Онегин, и естественно по поводу ночного вооруженного конфликта:
— Милославский, у тебя новое погоняло теперь в Управлении, знаешь какое? «Жора-два трупа», вот какое! Что, совсем не можешь без стрельбы?
— Товарищ майор, я ж полгода без эксцессов, вроде спокойно всё было. А в этот раз вообще не я первый начал.
— Полгода без трупа, это у нас теперь повод для гордости? То, что ты еженедельно в курсантов стреляешь ослабленными патронами, это для успокоения нервов, так? Маньяк.
— Абсолютно с вами согласен тарщ майор, оперативная работа не для меня. Город спалить или мост уронить без взрывчатки, это ко мне. Девку какую спортить я согласен, а тонкая оперативная работа — не моё. Там стреляют, а я боюсь.
— Так ты от страха с итальянским пистолетом ходишь?
— В нем патронов больше и проникающая способность тоже. Спуск помягче опять же. А как вы узнали?
— Жора, ты дурак? Он у тебя из-под мышки торчит.
— Тогда понятно. А то я испугался, что пули идентифицировали как-то. Удивился даже.
— Ладно, кончай балаган. Уверен, что без стрельбы нельзя было?
— Уверен. Кто-то послал пятерку, чтобы убить действующего сотрудника Комитета. Тебе не показалось странным? Когда такое было, чтоб урки на наших охотились? Это уже беспредельная наглость или беспредельная уверенность в своих силах. Ты рапорт мой прочитал?
— Когда? Ты же только что мне его на стол положил. Вот одним глазом читаю, вторым на тебя смотрю. Пыр-пыр-пыр, дошел! Ты предупредил подручного неназванного пахана, что ранее схлестнулся с вышибалой и посоветовал у него узнать о тебе. Ага, а вышибале ты показывал удостоверение за два часа до того. То есть шестерка узнал, что ты комитетский и отвял. А на выходе тебя ждали и пошли впятером на перехват. Зашибись, кто-то смелый. А эту Жанну не могли к тебе подвести нарочно?
— Слишком много допущений, слишком сложно и ненадежно. Опять же времени очень мало от записки до нападения.
— Я понял, ты предлагаешь забрать дело у милиции и вести самим.
— Кто я такой, чтоб предлагать? Я просто указал, что налицо не хулиганка и не разбой, а спланированная атака на сотрудника КГБ СССР. И организатором выступил не цеховик и не партийный босс, а явный преступный авторитет.
— Обоснуй.
— У него под рукой была пятерка урок, готовых убивать по команде главаря. За деньги так быстро никто не способен организовать нападение. Думаю, воры снова купились на мою внешность и подумали, что юный лейтенант решил покочевряжиться. Предположительно, их босс придумал замазать исполнителей по полной программе, чтоб потом в кулаке держать.
— Как версия сойдет. И я тоже склоняюсь к мысли, что нашим надо забирать дело себе.
— Петь, как друга прошу — когда заказчика узнаете, мне подскажи. Вдруг у вас на него не найдется материала годного. Или решат, что он полезен может быть. Я его тогда сам приберу.
— Милославский, ты в своем уме? Что за самодеятельность ты хочешь развести? Здесь вам не там.
— А я как раз боюсь, что градус повышается. Скоро можно будет в Союзных республиках прятаться как за границей, и выдачи не будет как с Дона. Они уже вспомнили, что у каждой свой Верховный Совет и своя власть с суверенитетом вплоть до отделения.
— Ладно, я тебя услышал. Говоришь, «Беретта» больше нравится? Ну-ка, дай примериться. Ну да, покомпактнее Стечкина выходит.
— И патрон настоящий, а не детский Макаровский. Вытащи магазин, похолости.
Пяти минут Онегину хватило, чтобы понять меня в моем предпочтении. С легким сожалением пистолет был возвращен и занял место в кобуре под мышкой.
— А вообще, ты хорошо устроился. Выписал себе игрушек, детишек, и балуешься в этой Балашихе всё время, да еще и зарплату получаешь.
— Не говори, Петр, в прошлой жизни приходилось вкалывать, чтоб были деньги именно на эти игрушки. Я вот думаю, может я святой? Вдруг так прожил ту жизнь, что меня взяли в рай, сюда то есть?
— Ты, Жора, не святой, а психический больной с манией величия и страстью к оружию. Таких как ты попаданцев раньше на кострах сжигали небось. Это сейчас вас жалеть начали. А вы и рады стараться.
— Тоже хорошая гипотеза. Может, я впрямь сейчас лежу привязанный и под себя хожу. То пешкой, то конем.
— У тебя сейчас как с учебным процессом дела обстоят?
— Вычеркнули на два дня из расписания, лингвисты куда-то погрузить хотят. А потом два выходных.
— Вот и скатался бы пока в Калининград за тачкой.
— А тебе какой в этом профит?
— Никакого. Просто твоё предположение кому-то в твоём рапорте попалось, что во второй Ладе тоже мог стоять передатчик. Хотят покопаться.
— Так и летели бы сами.
— Не хотят. Или некогда. А местных привлекать не разрешили.
— Понятно, что непонятно. Но если Жигуль можно себе забрать, то полечу. Завтра тогда уже.
На вечер у меня было запанировано неромантическое свидание с Жанной. По телефону я переговорил с её мамой и ней самой и сказал, что зайду попить чаю. С меня тортик. Мы в ответе за тех, кого подставили вольно или невольно. На метро до станции Смоленская, далее пешочком с заходом в кондитерскую. В Москве некоторые кондитерские сейчас работают без смены специализации уже чуть не сто лет, естественно я про старые районы говорю и старые здания. Ароматы там такие, что сам воздух хочется тут же чаем запить. Ну и ассортимент получше, чем в Верхнезадрищенске. Тут рядом и Бабаевская фабрика, и Красный Октябрь, и Рот-Фронт, было бы странным отсутствие качественного товара в таких условиях. Хотя в Стране Советов и не такое может быть.
— Добрый вечер, дамы! Я принес в ваш дом тортик!
— Здорово, Жорж! Разувайся, сейчас чай поставлю. И торт давай, отнесу на кухню. — Жанна демонстрировала оптимизм и хорошее настроение в отличие от своей мамы.
— Елена, вы мне не рады?
— А чего тебе радоваться, ты не червонец, даже не рубль юбилейный. Суток не прошло, снова заявился. Думаешь, мы соскучиться успели?