Вот тут и пришлось прикоснуться к европейским ценностям: вполне молодая и миловидная официантка изображала незнание русского языка, словно никогда не ходила в советскую школу. Но с литовским у меня не настолько плохо, чтоб не понять слово «оккупантас». Пришлось внутренне признать, что качать права бессмысленно, я никому не рекомендую кушать там, где вам не рады. Так что товарищ Милославский включил оккупанта, наорал на девушку и смачно так вмазал выскочившему из служебного помещения дядьке, пытавшемуся меня вытолкать. Чего меня выталкивать, я и сам уйду. Только вот столик кину в окно. Нормально полетел, тогда второй в барную стойку. Вот теперь видок в кафе совершенно тот, какой должен быть после прихода оккупантов. Повесить бы еще кого-нибудь для антуражу, но времени нет, я голодный, а голодный я страшен. Еще, не дай Брахма, на самом деле кого повешу или к стене поставлю. От нас, русского быдла в сапогах можно всякого ожидать. Ладно, развлекся хорошо, теперь валим!
Глава 10Москва, как много в этом звуке…
А покушаю я где-нибудь по пути: или закусочную найду, или в магазине куплю чего-нибудь. Рубли здесь еще принимают, а рублей у меня много. Да, я ж забыл похвастаться, за ту перестрелку стал состоятельнее на восемьсот с хвостиком. Неслабые тут у преступников зарплаты, чего я в бандиты не пошел? Ах да, я же Родину спасаю от предстоящего ужаса. Ну и чего, выбился бы в главбандиты, спасал бы её же, но по другому ведомству. О! Пиратскую республику бы объявил, как на Тортуге, с собой в качестве бессменного пахана.
По пути в голову пришло, что передатчик в моей Ласточке мог понадобится, чтоб сравнить с другимм, из того белого катафалка, в который я свои первые трупы паковал. Если приборы окажутся идентичными по изготовлению и диапазону излучения, можно будет говорить о конвейере и заняться выявлением машин с такими маячками в нужном радиодиапазоне.
Ночевал я в России, то есть практически дома. На пределе выносливости и на волевых качествах, как сейчас пишут о спортсменах, дотянул до Великих Лук, оставив за спиной почти восемьсот километров. Восемьсот на Жигулях, поправка — на Ладе-шестерке, это совсем не то, что на спортивной Мицубиси или Лексусе. Круиз-контроля нет, на скорости после ста машинку явно потрясывает, может не по её вине, но всё равно весьма некомфортно. Зато на Родине, среди березок и русскоговорящих представителей такой ненавязчивой сферы услуг. Пожалуй, я напишу в рапорте, что администрация гостиниц «Калининград» и «Юбилейная» системно скрывает наличие свободных номеров, вымогая взятки у посетителей. Меня уже задолбало везде махать красной книжкой! Суки, я уже не говорю про вымогательство, эта система призвана выявлять представителей МВД и КГБ на уровне персонала гостиниц. Так и напишу, налицо вероятный канал утечки в руки врага данных о перемещениях силовиков по стране. Пусть кто-то задумается, для того я и поставлен, чтоб свежим взглядом смотреть на проблемы.
Отоспался по полной программе, так что выехал в Москву после десяти, спешить уже нет нужды. Перед этим сменил номера на машине прямо около гостиницы. Когда какой-то ментенок попробовал наехать, чуть не за шкирку потащил его в местный отдел УВД и пообещал начальнику, что если они не пресекут вымогание взяток в гостишке, по нему прокатится асфальтовым катком суровое советское правосудие. А на пожелания не лезть не в свои дела одному молодому и сопливому оперуполномоченному, клятвенно заверил, что в рапорте будет и его фамилия как возможного выгодоприобретателя системы взяток. Я им такую оперу напишу, будут читать увертюру и плакать. А послушать само произведение можно будет со скамьи подсудимых. Шучу, до этого вряд ли дойдет.
Дома оказался опять почти ночью. Продукты, массово закупленные в Литве, в багажнике машины не испортились, что не удивительно — не май месяц. Ничего готовить не стал, поужинал бутербродами и завалился спать. Проваливаясь в сон, подумал, что моя белорусская Одиссея закончилась только сейчас. А может, финишем будет демонтаж передатчика. Если он есть в машине.
Воскресенье провел дома, занимаясь домашними делами, стиркой, готовкой. Позвонил Жанке, убедился, что у них всё спокойно, доложился, что снова в Москве. А еще оказалось, что послезавтра Восьмое марта, и я обязан устроить романтическое свидание, а не букетик тюльпанов. Ну должен, так должен. Раз Ласточка показала себя настолько хорошо, то и мобильность моя теперь повысилась до максимальной для этой эпохи, можно сказать, крылышки Меркурия на сандалиях выросли. Пообещал заехать за ней в первой половине дня и повезти кататься.
В понедельник с утра пораньше, как заранее было согласовано с начальством, я на своей обновке приехал в КУОС, где её на эстакаде в крытом гараже тщательно осмотрели. Найденный маяк, слово «маячок» для габаритов этого блока не подходит, без лишних глаз был демонтирован и увезен в Москву специально обученным товарищем. По его словам, место установки можно назвать стандартным, сам блок с виду тоже идентичен прошлому. Вот и хорошо. Плохо, что у них эта система на потоке, хорошо, что мы теперь об этом знаем.
— Жорж, чью машину вы так тщательно изучали? — к нам в ангар заглянул начальник курсов. Хотя, о чем это я? Он как раз к себе в ангар пришел, в гостях я.
— Сергей Александрович, добрый день! Машина моя.
— Даже так? А на какой предмет тогда изучали?
— Вражеский радиомаяк снимали.
— Интересно вы живете в своей Двоечке. Я раньше про вас иначе думал.
— Думали, мы крамолу из пальца высасываем и вражеских агентов сочиняем? Так их сейчас можно не выдумывать, нам настоящих на голову сыпется столько, что мама-не-горюй!
— А Ладу где взял? Колись, Жорж, родители подогнали?
— Что с боя взято, то свято.
— Где-то я эту присказку слышал…
— У меня прадеды в Оренбургском казачьем войске служили. Из казаков я.
— Понятно. И что, нам теперь можно трофеи под себя грести, как в войну?
— Так-то нет, но ежели эдак, то почему нет? Когда не так вот, то сразу ежели наоборот, то порой иногда…
— Я так и думал.
— Сергей Александрович, я скажу один раз, а потом откажусь от своих слов: война на носу, настоящая, хоть и другая. И мы проиграем, потеряем территории и людей.
— Жорж, я вижу. Мы уже несем потери в этой войне, но молчим. Ладно, хватит о плохом.
— А есть хорошее?
— Я кое-кого напряг по тому разговору про твоего «Лешего», вспомнили, даже кое-какие документы старички подняли по применению. Говорят, рабочий вариант с твоим предложением может выйти. Начали плести первый образец, неплохо выходит. Гораздо интереснее, чем нашивать кусочки ткани на масксеть. Но и трудоёмкость выше.
— А когда по-другому было? Чем лучше, тем дороже.
— Да, Жорж, так вот тебе обратка от меня: раз авто ты под себя забрал, то мои техники его сейчас разберут, а соберут сегодня к вечеру уже другую машину. Зверь будет в шкуре твоей Лады. Веришь?
— Верю и с благодарностью принимаю.
На занятиях по огневой подготовке опять отрабатывали перенос огня с цели на цель с использованием боевых патронов. Бесполезно вырабатывать моторику на ослабленных патронах и тем более на пневматике. Очень важно закреплять навык возврата на линию прицеливания прыгающего вверх ствола. Классические тиры с дорожками и боковыми ограничителями совершенно не подходят для этого, мой собственный стрелковый городок гораздо удобнее, если не ставить во главу угла безопасность пользователей тира. А я не ставил, мало того, доказал всяким умным, что за безопасностью надо сразу строем и на диван, а спецподготовка учит выживать там, где небезопасно. И лучше отсеется по ранению или естественной убыли боец на полигоне, чем на задании. Может, меня за такой подход и считают жестоким человеком? А еще в Управлении течет. Иначе откуда Голов бы узнал моё прозвище?
— Жорж, за что тебя зовут Жора-два-трупа?
— Да ерунда, Сергей. Случайно так выходит, как огневой контакт, так обязательно два холодных после меня. Один только раз обошлось единичкой, и то я чисто как приманка стоял без оружия. Вот начальство и ругается, им вечно живых подавай. А я воскрешать пока не обучен. И мертвых допрашивать не умею.
— Веселый ты человек, Жорж. Вечером не забудь машину забрать.
— Спасибо, что напомнил. А то впрямь закрутился.
Уезжая в Москву, особой разницы в управляемости или тяговитости не заметил. Но мотор стал звучать чуть иначе. Доверюсь профессионалам, если сказали, что у меня теперь зверь, то будем считать шестерку зверем и переименуем в Шерхана. Это я раньше все Лады Жигулями звал и не видел в них разницы. А теперь очень ощущаю её, теперь все Лады делятся на две группы: мой Шерхан и остальные автомобили. Какой-нибудь молодой владелец по современной моде прежде всего взялся бы свою машину обклеивать картинками, вешать спойлер и антикрыло. И не забыл набалдашник из оргстекла, как у папы в Запорожце. И бахрому на окошки. И яркие пластмассовые плавники на дворники, а на щели капота воздухозаборники. Вот тогда машина поедет как гоночная. У меня же безликая немодного зеленого цвета машинка, которая едет.
Дома порядок и качественные продукты в наличии, даже шпроты есть. Не стыдно позвать в гости девушку. Потому как больше некуда пригласить, я всю голову сломал в попытках придумать маршрут видовой экскурсии по Москве. Нет здесь сейчас на мой искушенный взгляд ничего достойного восхищения, тем более а начале марта, когда снег сер, лес гол, мир мокр. За каким хреном седьмого марта пошел дождь вместо снега, мне никто не объяснил. Крутя баранку, я решил не искушать судьбу и попробовать подоить своего знакомого из Щукинского училища еще раз. Удачно оказавшийся дома проректор послал меня в нужном направлении, и утром восьмого марта я уже общался с «уважаемым министром-администратором» театра имени Ленинского Комсомола, а короче говоря, Ленкома. Кстати, его позабавило и явно польстило самолюбию данное мною наименование «министр-администратор». Два дефицитнейших и козырных билета на сегодняшний спектакль были получены мною за символические полста рублей, в очередной раз вопрос решали не деньги, а знакомство.