Мы вышли на улицу. Территория тюрьмы большая, и, если тебя выпускают подышать свежим воздухом, можно гулять где угодно — все равно дальше стен не убежишь. Мы пошли по одной из дорожек, петляющих среди пальм и кипарисов. Солнце еще не поднялось из-за стены, и легкие наполнял изумительно прохладный воздух.
— Мартин, сынок, ты же не торгуешь шил-соком? — спросила мама. Ее голос дрожал. Слышать это было невыносимо.
— Конечно, нет, мама, — отозвался я. — Это чья-то злая шутка…
Как по-детски это прозвучало! А ведь я хотел быть увереннее, взрослее! Я хотел, чтобы они гордились мной, а не смотрели с такой жалостью и разочарованием!
— Тебя поймали выходящим из Джунглей, — заметила мама. — Это правда?
— Да, — я опустил взгляд, но спохватился и снова посмотрел им в глаза. — Да, меня поймали выходящим из Джунглей. Пап, помнишь, мы много раз обсуждали, что альтеры по своей природе не пропадают? И я… я знаю, почему! Ответ — в Джунглях, пап! Я ходил туда, чтобы подтвердить твою теорию! Но я помешал кое-кому, и меня подставили… мне сунули в карман склянку с шил-соком… и я здесь.
Они смотрели на меня серьезно, и мама готова была расплакаться. Папа покачал головой:
— Мартин, ты не должен был ходить в Джунгли.
— Я знаю! Но ведь твоя теория…
— Король Риллус не зря запрещает ходить за Границу, — прервал меня папа. — И лучше пусть моя теория останется недоказанной, чем мой сын будет нарушать законы.
— Пап… но ведь… — мой голос задрожал. Ненавижу себя за это!
— Послушай папу, сынок, — попросила мама. — Законы придуманы, чтобы их соблюдать.
Они не могли ответить иначе. Зная то, с каким восхищением они смотрят на короля Риллуса…
— Я знаю, — отозвался я. — Но есть то, о чем король Риллус не подозревает. Одна группировка прячется в Джунглях и занимается нелегальным бизнесом. Если я смогу узнать, кто ими руководит и…
— Сынок, — мама положила руку мне на плечо, а ее глаза наполнились слезами. — Мы знаем, что ты одурманен. Джунгли — не место для человека, они навязывают тебе собственную волю, ты разве забыл «Напутствие» короля Риллуса?
— Мама! — я скинул ее руку. — Я не одурманен! Я…
— Идем, — оборвал меня папа и посмотрел на часы. — Тебя отпустили на десять минут, сейчас нас призовут на допрос.
Мне хотелось выть от отчаяния! Почему они не верят? Почему не хотят выслушать и понять? Они не поверят собственному сыну только из-за того, что тот нарушил закон короля? Даже зная, что это во благо короля?!
Я знаю, они волнуются и сердятся. Еще бы! Их непутевый сын не успел вырасти, а уже куда-то полез. Конечно, им проще думать, что я околдован, чем принять правду: я взрослый и сам топчу дорогу наверх. Для них я вырасту и начну что-то представлять лет через шесть, когда закончу универ и получу нормальное образование. Но я не могу столько ждать! И потому я не понимаю! Они восхищались восемнадцатилетним лордом, а в меня даже поверить не хотят?! Почему?!
— Сынок, мы знаем, что ты не продаешь шил-сок, — мама положила руку мне на плечо, когда мы шли обратно. — Мы верим тебе, а ты поверь нам. Мы с папой освободим тебя, вот увидишь.
Да, конечно, родители могут взять ответственность за малолетнего преступника, заплатить крупный штраф и принять позор на свое имя, но я этого не хочу. Я хочу еще больше прославить нашу семью, а не опозорить! Мои родители — люди известные и уважаемые, особенно, папа. Он доктор, изучающий альтеров и лечащий болезни через наше второе «я»; мама — тренер по альтеробою; а я — идиот, решивший переплюнуть их обоих. Однако родители любят меня, любят даже больше, чем нужно, и готовы взять на себя все, что я наворотил.
— Пап, — позвал я. Я хотел сказать, что заслужил все это и чтобы они с мамой оставили меня выпутываться самому, но папа остановил меня:
— Мартин, все люди делают ошибки. Самое главное, учиться и не повторять их впредь.
Пытается меня подбодрить. А я чувствую себя жалкой букашкой.
На входе нас встретил охранник и с порога сказал:
— Мартин Аурийский, пройдите за мной. Допрос вот-вот начнется. Господин, госпожа, вы его родители, я полагаю?.. Пройдемте тоже.
Охранник оказался разговорчивым. Мы шли по темным коридорам и лестницам, а он болтал о погоде, о том, что снова обещают дожди, что до Новогоднего Карнавала осталось совсем ничего, а он до сих пор не знает, что подарить дочке. Я слушал его вполуха, а сам лихорадочно прокручивал в голове свои ответы. Когда мы остановились перед лакированной дверью, я представил себе комнату для допроса, и в голове нарисовались цепи, железные стулья, темные стены и золотые сети на маленьких окнах.
Но все оказалось гораздо лучше. Мы пришли в небольшую комнатку с прохладными голубыми обоями на стенах. У окна стояло кресло, а напротив расположился диван. Между ними едва виднелся лакированный столик, на нем стояла прозрачная ваза с цветами. Форточка была открыта, и ветер то и дело шевелил легкие шторы. Мы как будто не на допрос пришли, а на чаепитие.
— Прошу вас, садитесь, — охранник указал на диван и положил на столик синюю папку. Мы сели, и я попытался посмотреть, что в папке. Страница просвечивала плохо, но я увидел свою фотографию. Досье?
Я взглянул на охранника. Это он будет меня допрашивать? А ему не нужно быть строже?
— Я думал, мы уже начнем, — заявил папа, когда в комнате установилась плотная тишина. Охранник стоял напротив нас и чего-то ждал.
— Простите, господин Аурийский, должно быть, дела задержали, — сказал охранник и, поймав взгляд мамы, замахал руками. — Ну что вы, что вы, госпожа, это не я буду допрашивать вашего сына! Мое дело — привести вас сюда.
— Мне говорили, что допрос начнется ровно через десять минут, — заметил папа. — А прошло уже пятнадцать.
— Видите ли, господин, дело вашего сына перепоручили другому лицу. Он заинтересовался, увидев вашу фамилию, и взялся сам провести допрос.
— Если взялся, где он? — поинтересовался папа. С каждым разом его голос становился все прохладнее.
— О, его, должно быть, задержали важные дела! Прошу прощения от его имени. — Он вздохнул и посмотрел в окно. — У короля Риллуса всегда столько дел с утра пораньше.
Глава 6Перевернутая мечта
Самым великим днем в своей жизни я считаю тот, когда мне исполнилось пятнадцать. Из нашей элитной школы выбрали семерых лучших учеников и отправили в Королевский дворец на экскурсию. Это было так здорово! Нам показали, как работает Политобщество, провели в кабинет каждого из лордов, а потом устроили встречу с самим королем!
Впервые в жизни я видел его так близко, впервые в жизни я говорил с ним. Он сидел перед нами спокойный и уверенный, а его глаза сияли умом и мудростью. Он ужасно напоминал льва, хотя бы потому, что у него были густые пышные волосы. Да, таким он мне запомнился — королем Львом.
Все это пронеслось у меня перед глазами, стоило охраннику заявить, что меня будет допрашивать король Риллус. Сам король Риллус! Поверить не могу, что у такого занятого человека есть на меня время! С чего вдруг? Неужели только из-за моего знаменитого отца? Нет, в жизни не поверю!
Как мне с ним себя вести? Что говорить? Как сесть? Смотреть в глаза или немного опустить взгляд?
Да брось, Мартин! Это мелочи! У тебя, наконец, появился шанс! Сам король Риллус! Он справедливый, он выслушает, а значит, можно сказать, я спасен?..
Страх и облегчение накатывали частыми волнами, как на берегу во время шторма. Меня бросали то в жар, то в холод, а в мыслях творился настоящий кавардак, из-за чего я не мог нормально сосредоточиться. Спокойно. Просто повторить государственное устройство, это всегда помогает. Итак, главой королевства Альтанийского является король Риллус. Он одновременно глава государства и правительства. Он… так, стоп, что-то мне вконец поплохело!
— Сынок, с тобой все хорошо? — спросила мама. — Что-то ты побледнел. Может, воды?
— Нет, — прохрипел я. — Все нормально.
Дверь с размаху отворилась, будто ее пнули, и в комнату вошел король Риллус. Шелковый плащ колыхался за ним алым знаменем, а бронзовая корона тускло блестела в свете дня. Папа встал, король кивнул ему, и они вместе опустились на свои места: папа на диван рядом со мной, король — в кресло напротив. Я, как зачарованный, смотрел на плащ и корону. Он всегда надевает их, решая государственные дела. Это символы власти, хорошо всем известные. А под плащом обязательно белоснежная рубашка, галстук и тщательно выглаженные брюки. Он всегда причесывает свою пышную «львиную» шевелюру, и все это так здорово выглядит, что хоть прямо сейчас картину писать.
Король Риллус не стал смотреть мое досье и сразу перешел к делу. Взглянул мне в глаза и произнес:
— Мартин Аурийский, тебя поймали выходящим из Джунглей. Ты признаешь это?
— Да, — отозвался я. Его бархатистый голос лился спокойно, как из кувшина.
— У тебя нашли сок шилуса. Это тоже верно?
— Да, но я без понятия, как он у меня очутился, — пробормотал я. Смотреть в его глаза было сложно, они словно жгли меня, и хотелось поскорее отвести взгляд. И вот что странно: он смотрел на меня мягко, почти по-доброму, как любящий дядюшка.
— Я помню тебя, Мартин Аурийский, — вдруг произнес король. — Ты один из тех блестящих учеников Мегаполиса, который беседовал со мной. Я сразу подумал: ты далеко пойдешь и когда-нибудь займешь кресло одного из моих лордов.
Я поднял взгляд, полный надежды. Он помнит меня? Он что, помнит всех учеников, которые когда-либо ходили на экскурсию в Королевский дворец? Или только меня?
Король доверительно наклонился ко мне и продолжил:
— Но, Мартин, ты выбрал неправильный путь. Джунгли извращают разум, они выбивают из тебя логику, неудивительно, что ты запутался.
Если бы в этот момент я остановился и согласился с его словами, родители легко вытащили бы меня из тюрьмы. Мальчик, у которого помутилось в голове, не опасен — даже если он продавал шил-сок. Нужно только увезти его подальше от Джунглей и хорошо за ним присматривать, вот и все. Н