Я поднялся. Ноги не гнулись и не шли, как будто я превратился в куклу. Меня освобождают? Это не шутка? Но родители сказали, что ничего не могут сделать! И король… он же меня на полгода засадил!
— Ох, давай бегом, ноги, что ли, отнялись? — охранник схватил меня за ворот футболки и вытащил в коридор. Дверь с глухим лязгом затворилась за мной, звякнули ключи.
Передо мной под светом тусклых ламп стояли трое.
— Мем, ты был прав! Это и впрямь Марти! — воскликнул тот, что слева.
— Я всегда прав, балда! — отозвался тот, что в центре.
— Привет, Мартин, — поздоровался тот, что справа.
Это они. Колени задрожали, подбородок размяк — вот-вот снова разревусь, на этот раз от признательности. Нет, Мартин, стой прямо! Перед ними стой, как надо!
Тот, что в центре, шагнул вперед. Серебряное кольцо в правом ухе холодно сверкнуло, а кудрявые каштановые волосы огненно позолотились под светом ламп. Он протянул мне широкую ладонь и сказал:
— Ну здравствуй, Мартин. Давно не виделись.
Я пожал его руку, отозвался:
— Привет, Меморис, — бросил взгляд на остальных. — Привет, Крис, привет, Лорден.
Я не сомневался: Меморис узнает, что я попал в тюрьму, но я не думал, что так скоро. И уж тем более, я не знал, что он использует власть своего отца-лорда, чтобы вытащить меня. И как только его отцу удалось убедить короля Риллуса выпустить меня? И как Меморису удалось уговорить своего отца уговорить короля выпустить меня?!
Ну ладно, это — детали. Самое главное, что Меморис потребует взамен?
— Выглядишь отвратно, Марти, — заметил Лорден, перегнувшись через стол и поглядев мне в глаза. — А я думал, сейчас пойдем и затусим с девчонками!
— Опять о девчонках, — осудил Крис. — Мартину сейчас не до твоих глупых любовных похождений.
— Глупых? — хмыкнул Лорден и взял Криса, сидящего рядом, за капюшон ярко-оранжевой толстовки. — Да откуда тебе знать, малявка несчастная?
— Не называй меня малявкой, безмозглый качок, — ощетинился Крис.
— Хватит, парни, — спокойно, но непреклонно произнес Меморис. — Я хочу послушать Мартина.
Мы сидели на балконе шикарной квартиры семьи Леонийских, и Мегаполис простирался вдаль сверкающими домами и точечками редких машин. После мощной грозы солнце снова выплыло на небо и озарило землю жаркими лучами. Передо мной на столе стоял запотевший стакан с соком, но я никак не мог допить его, настолько большой ком образовался в горле.
— А я хочу послушать тебя, Меморис, — ответил я. — Откуда ты узнал, что я сижу в тюрьме? Насколько я знаю, дело засекретили, даже от других лордов.
Быть может, его отец как раз-таки спонсирует Лиса? Лис по-любому в курсе, что Рин убрал меня с дороги.
— Так ли это важно? — спросил Меморис.
— Да, — я отпил сока.
Меморис внимательно посмотрел мне в глаза. Огненные точки вокруг его зрачков такие острые, и они, словно пики, пронзают меня насквозь. Я отвык от этого пронизывающего взгляда, но не моргнул и не отвел глаз.
— Ладно, — решил Меморис и откинулся на спинку кресла. — Данные засекречены, ты прав. Мне просто повезло. Я встретил твоих друзей, жаждущих справедливости.
Я поднял брови. Моих друзей? Неужели Дию и Летоса? Но где? Неужели они приехали в Мегаполис ради меня?
— Они хотели пойти на прием в Королевский дворец и выбить для тебя справедливый суд, — добавил Меморис. — Я нечаянно подслушал их в кафе, и они говорили о тебе, Март.
Март. Так меня называет только Дия. Значит, Меморис не лжет мне. Дия и Летос правда примчались сюда ради меня?
— И где они теперь? — спросил я. — Ты отправил их назад?
— Верно. После того, как мы с твоими друзьями и моим отцом поговорили о тебе, я отправил их назад. Сказал, что процесс затянется надолго.
— Ты солгал.
— Да.
Некоторое время мы смотрели друг на друга через стол, а потом я улыбнулся:
— Ты до сих пор понимаешь меня, Меморис.
— Просто предположение, — пожал плечами Меморис. — Но, думаю, ты бы хотел выйти из тюрьмы без лишнего шума, правда? И пока время на нашей стороне, я хотел бы узнать, что ты планируешь. Вернешься назад в Джунгли?
— Да, — отозвался я. — Я вернусь в Джунгли на некоторое время, а потом приеду в Мегаполис с доказательствами своей невиновности. Я не хочу появляться перед друзьями и родителями, пока все не улажу.
Я не собирался вот так запросто выкладывать все ему, тем более, о моей конечной цели ему хорошо известно. Говорить Меморису о том, что среди лордов затесался предатель, спонсирующий нелегальный бизнес, и что его кресло, можно сказать, свободно, — глупо. При всем моем уважении к нему, соперничество за это самое кресло еще никто не отменял. И еще остается вероятность, что его отец на стороне Лиса — а это намного, намного хуже.
— Ладно, — согласился Меморис. — Я понял тебя. И я принял решение: я пойду в Джунгли с тобой.
Я опешил. Взглянул на него, надеясь, что он шутит, но Меморис смотрел на меня прямо и серьезно. Лорден и Крис удивились не меньше моего, а быть может, и больше.
— Ты понимаешь, что это опасно? — спросил я.
— Конечно! — отозвался Меморис. — Будь уверен, Мартин, я хорошо все продумал.
— Ты не знаешь, что становится с человеком, стоит ему переступить Границу, — сказал я. — Лично я сделал то, о чем до сих пор жалею.
Конечно, я имел в виду убийство двух мародеров, но говорить об этом Меморису неразумно. Если ему будет выгодно, он использует всю накопленную информацию против меня же.
— Я готов ко всему, — заверил Меморис, и его взгляд вспыхнул. Когда он принимает какое-либо важное решение, в его глазах пляшет сумасшедшее пламя, и тогда лучше не отговаривать его от затеи. Бесполезно.
Я взглянул на Криса. Я всегда смотрю на его реакцию, когда мы втроем что-то обсуждаем. Он очень похож на меня, начиная внешностью и заканчивая увлечениями, и потому я всегда прислушиваюсь к его мнению. Глупо, согласен, но ничего не могу с собой поделать.
Крис пожал плечами и, как всегда, честно высказался:
— Считаю, неразумно соваться в Джунгли — тем более, вам обоим. Я не стану рисковать.
Крис никогда ничего не делает наобум, как следует не посидев и не подумав. Он из тех, кто тщательно взвешивает все «за» и «против», не забывая о мнении общества и законах королевства. А мы с Меморисом собирались нарушить один из них. Но с другой стороны, сам король Риллус заявил, что не против того, чтобы в Джунгли ходили те, кого потом можно сделать наемниками…
Что-то зудит под горлом и не дает покоя. У меня такое ощущение, будто я иду по тоненькой ниточке, которая в итоге выведет меня в огромную паутину, где я застряну с концами. Король Риллус рассказал мне столько всего, а потом, стоило отцу Мемориса сказать слово в мое оправдание, как он просто меня выпустил? Да, я подписал бумаги о неразглашении государственных тайн и все такое, но ведь… король так решительно засадил меня за решетку, так как его смог переубедить первый встречный?! Короля Риллуса! Что такого сказал обо мне отец Мемориса? Какие доказательства привел? И почему я чувствую ужасный подвох?
— Мем, без обид, но и я не полезу в Джунгли, — заявил Лорден.
Лорден, напротив, любит приключения и импровизацию, но, если он не видит впереди восхищения девочек, он ни за что не пойдет. У Лордена и в мыслях нет стать лордом, в отличие от нас с Меморисом, и, по сути, поход в Джунгли для него — пустое времяпровождение. А еще он боится. Наверняка боится.
— Конечно, без обид, балда, — согласился Меморис и закинул руки за голову. — Ну что, пойдем в Джунгли, Мартин? Скажи только, что взять, и я готов вызвать вертолет.
— Твой отец не против? — приподнял брови я.
— Не против. Я уже все с ним обговорил, выслушав твоих друзей.
Какой странный отец… мой бы ни за что не отпустил меня в Джунгли! Как-то все мутно. Все слишком мутно и непонятно, и мне бы посидеть и поразбираться, но времени в обрез. Ничего не остается, кроме как быть внимательным.
— Ладно, — я потер лоб. — Я готов. Вызывай вертолет.
Глава 8Нож, пепел и слезы
Я чувствовал, что поступаю неправильно по отношению к родителям и друзьям, улетая в Джунгли. Я еще больше стыдился, зная, что родители скоро получат уведомление о том, что меня выпустили под ответственность одного из лордов, а я позорно сбежал. Лорд, по идее, не должен отпускать меня до прихода родителей, но, похоже, у него на меня есть определенные виды.
Я не видел другого выхода. Я все еще надеялся на ум, импровизацию и на свой каан. В такие моменты, когда ты оттолкнулся от одного берега и летишь над пропастью, может произойти только две вещи: либо ты спокойно приземлишься на другом берегу, либо упадешь. Но ты точно не останешься на привычном берегу. Когда человеку нечего терять, он может творить чудеса.
Мы с Меморисом остановились и из-за кустов оглядели бамбуковую Границу. Вдоль нее как раз шел полицейский с альтером-орлом на плече. Меморис посмотрел на меня и приподнял брови: мол, мы идем?
Я бегло его оглядел. Темно-синяя спортивная форма, черный рюкзак, и нигде ни одной красной детали. Красный — любимый цвет Мемориса, и без него он обычно не выходит из дома.
— Да, пошли, — отозвался я, и Меморис многозначительно закатал рукава. На левой руке я увидел красный напульсник.
Мы вошли в Джунгли. Джунгли приветствовали Мемориса с затаенным любопытством: деревья затихли, птицы осторожно перекликались вдали, ветер шушукался с листвой, и, в целом, здесь царила атмосфера интереса. На самом деле, это Мемориса интересовали Джунгли, а они зеркалили его настроение.
— Надевай маску, — скомандовал я и надвинул на лицо перьевую маску чудо-птицы из коллекции семьи Леонийских. У них куча масок с разных Новогодних Карнавалов, и Меморис вытащил из рюкзака картонную морду льва.
Не дожидаясь его, я пошел вперед, молча взывая к Эйльфие. Меморис шагал за мной и не отводил глаз. Я не надеялся отделаться от него, да и не хотел — если Меморису выгодно быть на моей стороне, сильнее союзника не найти.