Альтерверс — страница 3 из 10

Если вы считаете, что Матвей должен помочь отцу, переходите к главе 3А.

Если вы считаете, что Матвей должен выполнить задание СКВП, переходите к главе 3Б.

ГЛАВА 3А. ДУБЛИКАТ

1

Холодный ночной ветерок пробился через открытое окно в спальню и беспардонно ударил Матвея в лицо. Резкий глоток свежести, заставил юношу подняться из тёплой постели и закрыть окно. Он бросил взгляд на электронные часы на комоде — до звонка будильника оставалось 30 минут, потому Матвей решил, что ложиться чтобы через полчаса проснуться ещё более разбитым смысла не имеет.

Где-то за окном слышалось шарканье металла по асфальту. Звук, знакомый всем жителям города с детства — дворник лопатой убирает первый выпавший снег. В Москве снег почему-то всегда неожиданность. Даже если он выпадает тогда, когда должен выпасть. Многие не поменяли резину автомобиля с летней на зимнюю, многие всё ещё одеты в осеннюю обувь и мёрзнут по дороге на работу, многие сокрушаются, что день настолько короткий, что застать дневной свет — большая удача.

Хотя, всё циклично.

Обязательно будет ночь и обязательно будет утро. Обязательно будет зима и обязательно будет лето. И человек не влияет на этот процесс. Человеку остаётся лишь каждый раз удивляться снегу, выпавшему в середине ноября.

С этими мыслями Матвей отправился в душ. Ещё не проснувшись, он включил воду, засунул в рот зубную щётку и залез под горячие струйки воды.

Моментально всплыл вчерашний разговор с отцом. Следом в голове промелькнуло новое задание от Кашалотова. Мозг потихоньку возвращал Матвея в реальность из полусонного состояния.

В холодильнике оказался только десяток яиц и просроченное молоко. Зато есть печенье, которое привёз Фёдоров-старший. Чем не хороший завтрак?

Выпив кофе и съев пару печенок, Матвей решил не тянуть и набрал номер отца.

— Доброе утро, — послышался бодрый голос, — как спалось?

— Привет, пап. Спасибо, отлично. Ты как?

— Сегодня спина что-то разболелась. Но Лиза за мной ухаживает. Тебе привет, кстати.

— Ей тоже. — Матвей сделал паузу, — Пап, по поводу нашего вчерашнего разговора…

Евгений Николаевич затих, ожидая худших новостей.

— Я помогу. — Матвей почувствовал, как старик улыбнулся, — Но при одном условии.

— Говори, сынок. Всё, что хочешь.

— Ничего сверхъестественного. Но об этом после выполнения задания.

— То, что ты попросишь будет в моей компетенции? — подозрительно спросил Фёдоров- старший.

— Более чем.

На том конце повисла недолгая тишина.

— Хорошо. Считай, что я дал тебе персональную гарантию.

— Отлично. Нам нужно обсудить детали.

— Приезжай сюда. Мансуров и ещё несколько человек тоже приедут.

— Договорились. Скоро буду.

Матвей положил трубку.

Он посмотрел на своё заспанное отражение в зеркале и широко улыбнулся. Ему кажется удалось достичь компромисса самим с собой.

2

Такси приехало точно в обещанный срок. Правда, таксист всё равно проехал мимо нужного подъезда и встал у мусорного контейнера. Но Матвей уже привык и если первые несколько раз он высказывал водителям, что они проехали дальше, то сейчас просто шёл к контейнеру и молча садился в машину.

Дорога на дачу Фёдорова-старшего заняла меньше получаса. Огромный плюс — ехать утром против потока автомобилей. В такую рань все наоборот, торопятся в город, чтобы ни в коем случае не опоздать на работу, а Матвей домчался до места с ветерком, искренне сочувствуя стоящим в пробке возле Московской кольцевой автодороги.

С лёгкостью Матвей открыл металлическую калитку, а значит причина больной спины отца очевидна — он чистил всё утро снег. Расчищенная дорожка вела к террасе, где в окнах молодой человек заметил Лизу, которая возилась с чем-то на кухне. Он прошёл к дому и постучал во входную дверь.

— Матвей! — радостно встретила его Лиза, — Привет, дорогой! Проходи скорей. Сегодня с обеда снег обещают. Наметёт, а твой отец опять попрётся снег чистить. Нет чтобы заплатить вон, нашему дворнику. Сам. Всё сам. А потом в лёжку три дня.

— Лизонька, конечно, преувеличивает! — послышался голос из гостиной.

Она улыбнулась Матвею и подмигнула. У Лизы очень красивая улыбка. Она никогда, конечно не заменит улыбку матери, но это и не нужно. Для отца это новый этап в жизни, который Матвей когда-то принял и отнёсся с уважением. Лиза же не стремилась стать Матвею мамой, но всегда оказывала поддержку при необходимости. То, что она младше Фёдорова-старшего на семнадцать лет помогало иногда продавливать его в ситуациях, когда Евгений Николаевич забывал, что и сам был подростком.

Фёдоров-старший встретил сына в красном клетчатом халате поверх белой футболки. Вообще это большая вольность, если учитывать что вот-вот к нему пожалует Министр обороны. Но Евгения Николаевича это не слишком волновало. В его возрасте и статусе он мог себе позволить носить то, что считает нужным. Тем более у себя дома.

— Ты завтракал? — спросила Лиза, — Я сделала шакшуку.

— Никогда не откажусь от твоей шакшуки. — обрадовался Матвей.

Фёдоров-старший сидел в своём кресле и просматривал новостные ленты на стареньком ноутбуке. Матвей прошёл в гостиную и приобнял отца. Тот снял очки и с благодарностью посмотрел на сына.

— Я очень рад, что ты согласился. — сказал он.

— Мы же семья, — ответил Матвей, — как я могу отказать? Но справлюсь ли я?

— Конечно справишься. — усмехнулся отец, — Что в этом сложного? Поговорить со стариком и уговорить его сделать то, что нам нужно. Дел-то всего на четыре года.

— Я просто не могу себе представить. Живёт человек, ходит на работу, хобби у него наверняка есть и в один прекрасный день нарисовывается молодой человек и просит…

Евгений Николаевич поднёс указательный палец к губам, давая понять, что не стоит этот вопрос обсуждать здесь, при Лизе. Матвей наклонил голову, признавая свою оплошность. Для Лизы, как и для соседей и некоторого окружения Евгений Николаевич Фёдоров — работник НИИ в отставке. Ходили слухи, что его разработки как-то использовались федеральной службой безопасности, но это всего лишь слухи. Сам он их никогда не подтверждал, но и не опровергал.

Наверное самая большая сложность в работе в такой организации как СКВП — это сохранять тайну, не смотря ни на что. За десятилетия существования службы находились индивиды в правительстве, которые пытались подмять негосударственную организацию под себя, но безуспешно. СКВП не нуждалось в финансировании, так как деньги они получали за счёт торговли с другими объектами и патентами на некоторые изобретения. По документам НИИ оставался НИИ, но то, что в недрах кирпичной постройки обитает целая структура, никто и понятия не имел.

Конечно, у СКВП имелись и друзья в правительстве. В обмен на молчание и помощь в сохранении тайны служба нередко одаривала некоторых высших чинов артефактами из других миров или устраивали экскурсии в места, где обычный человек никогда не сможет побывать. Одним из таких друзей СКВП был Николай Давыдович Мансуров, вот уже двенадцать лет занимающий пост министра обороны. Он не заставил себя долго ждать.

Чёрный автомобиль с правительственными номерами подъехал к участку Фёдорова-старшего без двух минут девять. Из машины вышли двое охранников, похожих друг на друга как братья. Короткие стрижки, чёрные костюмы, синие галстуки, белоснежные рубашки и пальто, такого же чёрного цвета. Один из них обошёл машину сзади, открыл пассажирскую дверь. Мансуров вылез, поправляя подол длинного пальто, а затем расправил воротник. Следом вылез мужчина лет сорока, в строгой кожаной куртке, поверх бежевого свитера и коричневых брюк. Мансуров пригладил ладонью седые волосы и жестом приказал охранникам оставаться у машины.

Евгений Николаевич встретил старого друга широкой улыбкой. Они обнялись, обменялись любезностями и прошли на второй этаж дома Фёдорова-старшего, в его кабинет. Молодой человек в куртке молча проследовал за ними.

Мансуров не снял пальто, давая понять, что времени у него в обрез. Матвей смотрел на пожилого мужчину испытывая лёгкое опасение. Не каждый день он представал перед министром обороны, как бы он к нему не относился. Евгений Николаевич самолично принёс поднос с чайничком зелёного чая и маленькими чашками, подаренными ему в Китае ещё в середине девяностых.

— Знакомься, Коль, — сказал он, разливая чай, — это мой сын. Хороший парень. Пошёл по стопам отца.

— Очень приятно. — неуверенно произнёс Матвей.

— Взаимно. — поставленным басом ответил Мансуров, — Отец рассказал тебе что у нас происходит?

— Вкратце. Мои соболезнования.

— Спасибо. Для всех нас это огромная потеря. Но ещё большая это потеря для страны.

Матвей почувствовал, что его может стошнить от этой напыщенной посмертной лести.

— Александр Александрович был… великим человеком. — продолжал министр, — Он сделал то, что не смог ни один его предшественник. Поднял нашу страну и вывел её на новый путь процветания. Но как же любит пошутить господь бог наш всемогущий. Забрать к себе такого человека так рано. Видимо в небесной канцелярии необходимо навести порядок и единственный кто справится с этим — наш президент.

Мансуров, не увидев в глазах Матвея искренней скорби нахмурил чёрные брови.

— А ты… Матвей, верно? Ты Матвей сможешь справиться с этой задачей?

— Я думаю, что мне это под силу, Николай Давыдович.

— Это единственный человек, которому я могу доверить такое деликатное поручение, Коля. — вставил Фёдоров-старший, — Он прошёл курс подготовки в Академии при СКВП. Один из не многих, кто закончил её с отличием. Недавно вернулся с первого задания и его он выполнил просто блестяще. Я думаю, что моего слова тебе должно быть достаточно, чтобы поверить в этого юнца.

— Тебе, Женя, я верю, — сказал Мансуров, — но ты сам всё прекрасно понимаешь. Нас как в голову ударило. В курсе всего несколько человек. Даже жена с детьми ещё не знают. Для них папа устал, отдыхает, потому мобильный телефон отключил. Если информация просочится в СМИ — пиши пропало. Потеряем всё, понимаешь. Всё. И пострадаем не только мы с тобой, Женя. Но и народ! Понимаешь? Народ пострадает!

— Я всё прекрасно понимаю, — спокойно ответил Евгений Николаевич, — именно поэтому рекомендую тебе в исполнители своего лучшего человека.

— Ну, хорошо. — томно сказал Мансуров, — Вводи в курс дела.

— Человек, который нам необходим, — начал Фёдоров-старший, — проживает в объекте №К3—61. Волею судеб случилась так, что тамошний Александр Александрович Егоров живёт тихой профессорской жизнью. Он не богат, у него жена, двое детей, квартира в здании МГУ. Он аполитичен, его любят студенты. Преподаёт историю. За свои семьдесят четыре года он никогда не нарушал закон, даже мимо урны мусор не бросал. Это — наш идеальный кандидат.

— Мы верим, — подхватил Мансуров, — что для адаптации ему понадобиться чуть меньше года, но начинать надо уже сейчас.

— Твоя задача, Матвей, обеспечить беспроблемный переход Егорова из К3—61 к нам, сюда. С тобой на этом задании будет Дмитрий. Он психолог, его задача — уговорить господина Егорова.

Молодой человек в куртке поднялся и протянул руку Матвею.

— Времени действительно очень мало, — сказал Фёдоров-старший, — на подготовку вам даю день. Чёткого сценария нет, но есть общие тезисы. Вы незаметно появляетесь, общаетесь с ними, так же незаметно исчезаете.

— Это дело государственной безопасности, ребята. — серьёзно сказал Мансуров, — вы нужны вашей стране. И страна вам этого никогда не забудет.

Он поднялся со стула, осмотрел сначала Матвея, затем Дмитрия, кивнул Евгению Николаевичу и вышел.

Фёдоров-старший сделал аккуратный глоток горячего чая и тихо произнёс:

— Ну что, господа, приступим?

3

Из кабинета они переместились в гостиную. Евгений Николаевич очень вежливо попросил Лизу навестить свою подругу в Москве, дав понять, что им нужно работать. Лиза не обиделась, а наоборот поддержала мужа и оставила холодильник полный еды.

Дмитрий оказался очень приятным человеком. Он закончил факультет психологии МГУ, работал в клиниках, помогал реабилитироваться ветеранам горячих точек. Одним из ветеранов оказался одноклассник сына Мансурова, так Николай Давыдович узнал о парне и взял его под своё крыло. За пятнадцать лет Мансуров не раз привлекал Дмитрия по разным вопросам, потому он заслужил доверие министра обороны.

— Дима, — мягким голосом говорил Фёдоров-старший, — вы же никогда не слышали о нас, не так ли?

— О конторе, которая осуществляет контроль за перемещениями между вселенными? Конечно, нет! — сказал взволнованно мужчина, — Нет, ходили слухи о том, что есть различные тайные организации, но что всё настолько серьёзно… Я и предположить не мог. Когда Николай Давыдович рассказал мне, я… я… просто опешил.

— Мы все через это прошли! — улыбнулся Матвей, — Когда ты живёшь в неведении, не думаешь о том, что есть другие миры, вселенные, копии тебя.

— То есть там, куда мы направляемся есть другой я? — удивился Дмитрий.

— Наверняка. — улыбнулся Евгений Николаевич, — Но мы не выясняли. Времени и правда не так много, потому приходится импровизировать. Этому не особо учат в академии, да, Матвей?

Матвей улыбнулся в ответ.

— Итак, господа. Я расскажу вам о объекте №К3—61, с вашего позволения. Знаю я его очень хорошо, потому имею представление о том, что буду рассказывать. Это объект третьей классификации. — Фёдоров-старший повернулся к Дмитрию, — Классификацией, Дима, мы зовём множество вселенных со схожей исторической линией. Третья имеет по сути одно основное различие от наших миров. Там до сих пор сохранился Советский союз. Правда, немного под другим названием — Объединённая советская федерация. В середине восьмидесятых партия, во главе с генеральным секретарём приняли решение упразднить республики и сделать одну единственную мощную сверхдержаву. Сами понимаете, что не все республики встретили данную затею с энтузиазмом. Однако те, кто согласился безоговорочно получили большие привилегии, потому в итоге республики-отказчики всё равно оказались в составе Советской федерации в качестве административных округов. Более того, некоторые страны, не входившие в СССР, изъявили желание присоединиться. Например Германия, что в целом, наверное, было ожидаемо.

Советская федерация — закрытая страна. Они осуществляют торговлю со странами, где правят коммунистические идеалы, вроде Китая и Кубы, но с западом до сих пор продолжается холодная война и гонка вооружений.

Фёдоров-старший заметил, что у его сына история страны из другой вселенной совершенно не вызывает интереса.

— Матвей, — спросил он, — может быть ты что-то добавишь?

— Хм… — Матвей задумался на долю секунды, — Что ж… Это страна, которой правит диктатор, если мне не изменяет память. Где до сих пор разрешена смертная казнь и периодически встречаются репрессии.

— Матвей… — Евгений Николаевич пожалел, что спросил сына, — Можно сказать, что режим там достаточно строг, но уровень ВВП на душу населения зашкаливает уже несколько лет подряд. Всё познаётся в сравнении, не так ли? Но не важно. Важно то, что вам необходимо будет отправится в Москву объекта №К3—61, найти Александра Александровича Егорова и доставить его сюда. Непосредственно к Мансурову. Времени у вас на это очень мало, так что придётся постараться.

— Я прошу прощения, — сказал Матвей, — без обид. Но что если он откажется. Пошлёт нас куда подальше и всё. Вы же наверняка этот момент обдумали?

— Уверяю вас, Матвей, — Дмитрий повернулся к нему, — я имею достаточно большой опыт для того, чтобы достучаться до людей. Объяснить зачем им это нужно. В нашей профессии, как и в любой другой есть определённые рычаги воздействия. Это сложная работа, но доверьтесь мне. Я специалист в своём деле.

Матвея слова Дмитрия не впечатлили. Но может быть и уговаривать никого не придётся. Он на секунду представил себе, что будет если к нему завтра придут двое и предложат править страной в другой вселенной. Согласился бы он?

4

Фёдоров-старший действительно всё уладил. Хватило одного телефонного звонка, чтобы задание, которое дали Матвею забрал другой оперативник.

Матвей сидел в самой маленькой комнате трёшки. Когда-то это комната была его крепостью. На тринадцати квадратных метрах он умудрялся хранить целый мир. Теперь же, когда его отец живёт за городом, Матвей переделал свою комнату в кабинет. Он купил новый стол, кресло на колёсиках и ноутбук. Выкинул всё, что ассоциировалось у него с подростковой жизнью, особенно стенка, занимавшая одну треть комнаты. Вместо неё удачно расположились полки с учебной и художественный литературой.

Изучать тонкости объекта №К3—61 оказалось очень интересным занятием, хоть молодой человек и считал, что распад Советского союза — лучшее, что произошло с его страной в двадцатом веке. Но сейчас он открыл совершенно новую для себя страницу истории. Как могла бы развиваться страна. Чего достичь. И как ему не хотелось бы этого признавать — здесь, дома, им ещё стремиться и стремиться к показателям Объединённой советской федерации.

Он просмотрел несколько десятков файлов, рассказывающих о генеральных секретарях, которых потом назвали президентами, о договорённостях с другими странами, о добыче природных ископаемых, о собственных разработках, которые вынуждены были опережать разработки Соединённых штатов. Оказалось, что здоровая конкуренция пошла обеим странам на пользу. ОСФ разработали свой внутренний интернет, имеющий свои поисковые системы, социальные сети и мессенджеры. Первый беспилотный автомобиль был разработан на Самарском автомобильном заводе, а освоение космоса с множествами спутников, считалось в рамках чего-то нормального.

Матвей не заметил, как наступила поздняя ночь. Он уговаривал себя лечь спать пораньше, так как завтра переход, но ничего не мог с собой поделать — настолько реальность Объединённой советской федерации поглотила его.

Утром он проснулся от телефонного звонка. Ему звонил неизвестный номер и подняв трубку, Матвей подскочил с кровати, словно в неё плеснули кипятком.

— Ты скоро там?! — раздался голос Дмитрия, — Я внизу стою. Ждём.

Матвей сразу отругал себя за то, что не записал его телефонный номер.

— Спускаюсь! — он попытался сделать голос бодрым, — Десять минут. Простите.

Он подлетел с кровати, споткнулся о тапочек и очень быстро начал собираться. Через десять минут оперативник СКВП Матвей Фёдоров, аккуратно причёсанный и в костюме-тройке спустился к Дмитрию. Тот тоже оделся официально, но костюм психологу совершенно не шёл. Выглядел он в нём как панк, который пытается произвести впечатление на дочку дворянской элиты. Вроде одет хорошо и опрятно, но что-то выдаёт в нём неподдельную простоту.

— Наконец-то! — простонал Дмитрий, — Проспал что ли?

— Зачитался историей места, куда мы отправляемся. Тебе бы, кстати, тоже не мешало знать куда ты собрался.

— А мне зачем?! — удивлённо ответил Дмитрий, — У меня есть ты.

Они сели в чёрный автомобиль с правительственными номерами и водитель выехал на Ленинский проспект в сторону Кремля.

Ехать с мигалкой оказалось крайне удобно. Перед ними расступались машины, давая коридор для беспроблемного проезда. Матвею показалось, что он позвоночником чувствует как их ненавидят стоящие в пробке работяги. Но, справедливости ради, он подметил, что такая возможность передвижения очень удобна: они добрались до цели всего за 15 минут.

Их пропустили на территорию без каких либо проверок, только солдат на КПП что-то сказал в рацию. Женщина в строгом костюме встретила их у одного из входов, а затем без лишнего интереса проводила мужчин к кабинету Мансурова.

Внутри их уже ожидал Фёдоров-старший.

— Здравствуйте, — поздоровался Матвей, — простите за задержку.

— Да-да, — брякнул Мансуров, — вы готовы?

— Так точно. — ответил Дмитрий, — Когда мы…

— Совершите переход? — снисходительно произнёс Евгений Николаевич, — Сегодня. Но прежде вам нужно всё повторить. Пробежаться по плану, так сказать.

Около получаса Фёдоров-старший слушал план новоиспечённых напарников. Иногда только прерывал их чтобы что-то поправить или переспросить. Когда они закончили, он поправил свой пиджак и добавил:

— Самое главное. Его адрес.

Матвей забрал клочок бумаги у отца и положил себе в карман брюк.

— Теперь вас нужно приодеть! — улыбнулся Фёдоров-старший, — Не можете же вы ехать в советскую страну в костюмах от иностранных производителей. На месте отправления вас встретит Лия. Она вручит костюмы и портфели со всем необходимым. А ещё ключи от квартиры…

— …где деньги лежат? — не удержался Матвей. Но ни его отец, ни Мансуров шутку не оценили.

— Где вам предстоит жить, пока вы будете работать. Разговоры вести лучше там.

— А почему не на открытой местности?

— Сбежать может. — улыбнулся Мансуров.

— Хорошо, — подытожил Фёдоров-младший, — где мы совершим переход?

— Сегодня, в 16:30. Новая Москва, деревня Саларьево. Там есть небольшой пролесок, который присутствует и в К3—61. Не опаздывайте. Очень вас прошу.

Евгений Николаевич попрощался с напарниками, затем пожал руку Николаю Давыдовичу и ушёл готовить всё к переходу.

Матвея и Дмитрия дама в строгом костюме проводила к машине.

— У нас ещё куча времени… — посмотрев на часы сказал Дмитрий.

— Это точно… — согласился Матвей, — ты голодный?

5

— Ты уверен, что здесь можно есть?! — Дмитрий явно не был впечатлён одноэтажной кирпичной постройкой, затерявшейся во дворах домов на Маяковской.

— Абсолютно! — радостно ответил Матвей, — Здесь лучший завтрак в Москве.

Олег поприветствовал гостей широкой беззубой улыбкой. Жестом он показал, куда могут присесть мужчины, а сам побежал к одной из конфорок жарить яичницу.

— Серьёзно, я не собираюсь тут есть. — не успокаивался Дмитрий.

— Ну и зря. Здесь реально очень вкусно.

Дмитрий обвёл помещение взглядом. Что его смущало больше — он не мог понять: антисанитария или странный шеф-повар. Матвей повесил пиджак на спинку старого стула и уселся за стол. Дмитрий, всё ещё смущённый таким кафе в центре Москвы расположился за столом следом.

— Волнуешься? — спросил Матвей.

— Ты о деле или об этом месте?

Оперативник рассмеялся.

— Да, мне тоже оно сначала показалось, скажем так: не вызывающим доверия.

— Волнуюсь, наверное… Я не знаю. Ты бывал уже там?

— Конкретно в этом объекте нет, но я изучал третью классификацию, так что волноваться не о чем. Главное вести себя как настоящий советский гражданин, а там разберёмся. Как тебе рассказал Мансуров обо всём об этом?

— Да как… Вызвал к себе. Сказал, что со мной хочет поговорить один важный человек. Им оказался твой отец. По сути он-то и рассказывал. Я, конечно, не поверил. Мультивселенные. Миры. Переходы. Звучит как сюжет какого-то фантастического фильма.

— Да, я понимаю о чём ты говоришь.

— Мансуров — серьёзный дядька. И если он верит во всю эту историю, значит это имеет место быть. Зачем ему меня обманывать? А потом мы поехали к вам на дачу. Дальше ты в курсе.

— Зато наверняка ты теперь сможешь пользоваться привилегиями знающего.

Олег принёс напарникам по тарелке с яичницей и парой смачных кусков обжаренной докторской колбасы. Он поставил каждому тарелку, вилки, а затем подмигнул Матвею.

— Егор не заходил? — спросил он.

— Не было, — ответил Олег, — уехал наверное.

— Наверное. Передавай ему от меня привет большой.

— Передам обязательно. А если ты увидишь его первым, то ты тогда передай.

— Договорились.

Дмитрий дождался пока Олег отойдёт от стола и спросил:

— Как ты нашёл это место?!

— Друг посоветовал. О нём знают немногие, но это и хорошо. Единственное место, где можно спокойно поесть вкусной и домашней еды.

Дмитрий ещё немного пококетничал есть ли яичницу или нет, но увидев с каким аппетитом её уплетает Матвей, попробовал. И не пожалел. Такой вкуснятины он не ел с детства.

6

Евгений Николаевич Фёдоров проверял всё собственноручно. Он обходил металлическую прямоугольную конструкцию, нагибался к земле, осматривал каждый проводок, тянущийся к ноутбуку. То, что ему посчастливилось без лишних вопросов заполучить квантовый туннельный переход вызывало восторг у команды техников, которую приставил к нему лично Раскалов.

Каждый студент в Академии при СКВП знал каким выдающимся оперативникам прослыл Фёдоров-старший. Те, кому посчастливилось работать под его руководством отмечали его расчётливость и неординарный ум. Молодые сотрудники, наслышанные о подвигах бывалого оперативника и о его умении чётко и вовремя принять нужное решение называли его легендой. Он работал в то время, когда для решения задач использовалась смекалка и импровизация, а не точный просчёт аналитиков и план сценаристов. Сотни историй о том, как оперативник Евгений Фёдоров красиво и непринуждённо закрывал дела пересказывались друг другу стони раз.

Легенда.

Неподалёку от пролеска располагался частный сектор — множества коттеджей, огороженные высоченными заборами. Поэтому вся команда Фёдорова-старшего надела ярко-оранжевую форму геодезистов и всячески показывала, что они не собираются совершить переход в другой мир, а просто замеряют уровень грунта для потенциальной застройки. Евгений Николаевич просчитал даже, что какой-нибудь зевака наткнётся на них в пролеске. Продумывать всё заранее и просчитывать все риски — особенность, которая не раз спасала ему жизнь.

Автомобиль с правительственными номерами подъехать к пролеску не мог. Матвей и Дмитрий вышли из машины, поблагодарили водителя и оставшийся километр прошли пешком. Евгений Николаевич заприметив сына с напарником дал команду подготовить реквизит.

— Мы почти вовремя! — с задорной улыбкой поприветствовал отца и команду Матвей.

— Почти. 16:27. Могли бы пораньше. — по-доброму сказал Фёдоров-старший, а потом повернулся к милой девушке возле столика с ноутбуком, — Лия! Выдайте пожалуйста молодым людям реквизит.

Девушка подозвала напарников движением изящной кисти. Судя по всему ей не очень нравилось, что её вырвали из привычного ритма жизни и заставили возиться с неофициальным делом. Позади неё, прямо на земле стояла напольная вешалка с четырьмя чехлами.

— За костюмы и инвентарь отвечаете головой! — сухо сказала она, — Вы оба!

Голос Лии заставил Дмитрия поверить в то, что она найдёт его где угодно, если с реквизитом что-то случится.

— Здесь два костюма каждому. Один надевайте сейчас, второй на смену. Времени много не дали, потому с вашим размером ноги, Дмитрий, могла не угадать. Далее. Портфель. В нём модель местного мобильного телефона, расчёска, зубная щётка, паста. Пасту даю одну на двоих.

Евгений Николаевич с наслаждением наблюдал, как напарники покорно подчиняются миниатюрной девушке.

— Шляпы! — крикнула она, — Не забудьте шляпы! Даю по одной. Их берегите!

Она отвернулась, чтобы не смущать мужчин пока те переодеваются. Брюки и рубашка пришлись в пору, а вот лакированные туфли Дмитрию немного поджимали. Он с Матвеем стали походить на героев нуарных фильмов пятидесятых годов, только с каплей советской пропаганды.

— Вот это не забудьте. — Евгений Николаевич протянул две кобуры с пистолетами, — Дополнительный магазин всегда носите с собой.

— Я… я и стрелять-то не умею… — растерялся психолог, — Как я..?

— Ничего страшного, — перебил Матвей, — если повезёт, то и стрелять не понадобиться.

— После перехода дойдите до шоссе и поймайте попутку до города. — продолжил Фёдоров-старший, — Дальше сможете доехать на автобусе до вашего жилья. Адрес и все явки-пароли в портфелях. На связь выходить каждые два вечера. Матвей, ты отчитываешься мне, Дмитрий, ты Мансурову. Старайтесь особо не святиться. Неприятности нам не нужны. Ну и удачи вам. Вас ждёт новый мир.

После этих слов Евгений Николаевич скомандовал запускать квантовый туннельный переход.

Техник в ярко-оранжевом жилете начал вводить координаты объекта №К3—61 в командную строку на серебряном лэптопе. Металлическая конструкция замигала голубыми лампочками, а из углов такого же голубого цвета пелена начала заполнять пространство внутри ворот.

Лицо Дмитрия умилило Матвея и он даже невольно улыбнулся уголком рта. Конечно, гражданскому человеку поверить во всё происходящее достаточно сложно. Евгений Николаевич подошёл к сыну и обнял его. Он ничего не сказал. Да и говорить не нужно. Отец Матвея, хоть и не показывал своего волнения, но отдавал себе отчёт куда и зачем отправляет сына.

— Ну, что? — Матвей обратился к Дмитрию, — Готов к самому лучшему приключению в своей жизни?

Дмитрий неуверенно кивнул.

Оперативник и психолог прошли через квантовый туннельных переход, который закрылся, как только они оказались по ту сторону голубой пелены.

7

Пейзаж пролеска практически не изменился.

Изменился он, когда напарники вышли из пролеска и увидели перед собой рабочий посёлок Саларьевский. Ни одного высокого забора, которым так любят ограждать свою частную собственность люди, идеальная частота. Все упавшие листья аккуратно собраны в кучи вокруг деревьев, вместо потрескавшейся дороги — ровный чёрный асфальт. Все домики деревянные, никакого кирпича. Все аккуратно выкрашены и у каждого над крыльцом можно заметить красную звезду.

Они шли по посёлку и дивились как аккуратно, словно по линейке выкрашены в белый цвет бордюры. Ни одной ямки, ни одной трещинки. Идти по такому тротуару — сплошное удовольствие.

У автобусной остановки с электронным табло Матвей заметил жёлтый автомобиль. Русская марка, судя по всему «Москвич», но сильно напоминающий корейский «Kia Rio». На табло высветилась надпись: «Автобус на Москву через 54 минуты». Ждать, конечно, не хотелось, а из машины очень удачно вылез паренёк, лет девятнадцати.

— На Москву, товарищи? — спросил он.

— До Мичуринского проспекта за сколько довезёте?

— За пятак договоримся. Или по счётчику.

К сожалению, ни Матвей, ни, понятное дело, Дмитрий не могли определить высокую ли цену назвал парень.

— Давайте по счётчику. — решил Матвей, — Мичуринский, 12.

— Хорошо, товарищи, присаживайтесь назад.

Как только мужчины разместились на заднем сидении автомобиля, молодой водитель нажал кнопку с буквой «Т» на приборной панели. На пассажирских дверях «Москвича» загорелись тёмно-оранжевые шашечки и появилась надпись «Такси» и номер 423. Из приборной панели выдвинулся экран, длиной сантиметров двадцать пять и высотой около пятнадцати.

— Добрый вечер, Аннушка! — сказал паренёк.

— Добрый вечер, товарищ Аникеев! — донеслось из динамика экрана, — Назовите адрес поездки.

— Мичуринский проспект, дом 12, подъезд… А какой подъезд вам нужен?

— Можно просто у дома. — ответил Матвей.

— Без подъезда, Аннушка.

— Маршрут построен, — сказал механический женский голос, — включить счётчик?

— Включить.

— Счётчик включён. Не забудьте пристегнуть ремни безопасности. Счастливого пути!

На экране показалась карта Москвы, на которой красной линией поверх дорог легло направление движения. Небольшая жёлтая машинка, с номером 423 на крыше ехала по этой красной линии, а в левом верхнем углу росла стоимость поездки.

Посёлок Саларьевский граничил с Москвой, потому как только они выехали на Киевское шоссе им в глаза бросилась огромная, монументальная постройка на фоне многочисленных девятиэтажек. Венец архитектурного творения Москвы. Здание, которое раз и навсегда определило в Москве стиль сталинского ампира как основного.

Дворец Советов.

Его колонны возвышались на сотню метров вверх, образовывая ворота в социалистическое будущее, а башни, одна за одной сужались, как в пирамиде, но на каждом уровне гранитом вылиты обычные советские рабочие и отважные солдаты, несущие флаг ОСФ. Все они тянулись к шпилю, на котором, показывая рукой в будущее стоял Революционер. Безликий образ человека, который готов умереть ради советского народа.

Вывеска «Москва» при въезде в город светилась ярко-красным и днём и ночью. Матвей заметил, что как только они въехали в город, счётчик на мониторе прибавил полтора рубля. Значит въезд в столицу платный. У самого начала Ленинского проспекта красовались огромные ворота, которые гласили: «Добро пожаловать в город-герой Москву!» и ниже «Здесь мы встречали Ю. А. Гагарина».

Глаза Дмитрия разбегались от увиденного. Ни одной высотки, кроме знаменитой семёрки, ни одного панельного дома. Всюду кирпич разных оттенков красного. Идеально ровные дороги, небольшое количество автомобилей. Аккуратные светофоры с квадратными лампами. Неоновые вывески магазинов, названия которых давно ушли из привычного психологу лексикона: «Булочная», «Галантерея», «Фотопечать». Под самыми крышами домов развивались флаги Объединённой советской федерации — красное прямоугольное полотно с символом созидающих классов — серп, молот и кисть, которые обозначали крестьянство, рабочий класс и интеллигенцию. По углам полотна красовались пятиконечные звёзды, напоминающие каким трудом обществу удалось построить социализм и коммунизм.

Они свернули на Ломоносовский проспект и им открылся вид на одну из семи сестёр-высоток — зданием Московского государственного университета. МГУ ничем не отличался от того МГУ, который привык видеть Матвей, только сам проспект казался шире, а множество деревьев с жёлтыми листьями окутывали здание по периметру.

Шофёр насвистывал простую мелодию, а потом, почему-то решился спросить:

— Вы из Москвы?

— Да, — ответил Матвей, — навещал отца в посёлке, со своим братом.

— Не похожи вы на братьев. — констатировал паренёк и посмотрел на напарников в зеркало заднего вида.

Фёдоров-младший за долю секунды задал себе несколько вопросов, главным из которых — зачем он интересуется. Это объект, где сохранился не просто Советский союз, как его не называй, здесь сохранилась идеология. Значит ничего не мешает молодому человеку, везущему их на Мичуринский проспект, сделать донос о том, что он подвозил двух подозрительных типов. А может быть этот паренёк на самом деле не так прост, как кажется? Может быть он агент Комитета государственной безопасности? Матвей изучал шофера. Смотрел на то, как он себя ведёт на дороге.

— Завидую я вам! — неожиданно сказал он, — Я тоже мечтаю в Москве жить. Что у нас в Саларьевском? Работы толком нет, все в Москву ездят. Жить скучно. Ни в кино сходить, ни на танцы. Одни бабульки с дедульками.

— Не учитесь в институте? — спросил Дмитрий.

— Нет, что вы! Я только из армии вернулся. Говорят раньше брали с восемнадцати лет. Мне батя рассказывал, что он два года служил. А сейчас что? Закончил школу и на три года. Куда распределят.

— Где служили? — Дмитрий явно заинтересовался судьбой молодого человека.

— На корейском полуострове, недалеко от Сеула. Там хорошие места. Климат. Но, конечно с нашим Краснодарским краем не сравниться. Да и язык у них… Они по-русски-то учатся, молодцы, но всё равно криво получается, не поймёшь ничего. Оттарабанил я, в общем там, вернулся, а поступление только следующим летом. Вот, пока таксую. Зарабатываю себе на комнату снять. Ведь у нас как говорят? Раз ты рядом с Москвой живёшь, то общежитие тебе не положено. А так хочется Московским воздухом подышать. Казалось бы: всего ничего, пять километров, а дышится иначе.

— Это точно! — поддержал психолог, — Но я уверен, что у вас всё получится.

— Спасибо, товарищ. Я стараюсь. Если вот здесь приторможу, устроит вас?

— Конечно. Спасибо большое. — сказал Матвей и подумал, что таксист может быть просто любопытным.

Шофёр нажал на кнопку «Окончить поездку». Матвей грустно улыбнулся, потому что по счётчику стоимость составила восемь рублей.

— Приложите палец. — попросил таксист.

В раме, отделяющей пассажиров от водителя выдвинулся небольшой прямоугольник, мигающий зелёным светом. Сканер для отпечатка пальца.

— А вы позволите, я наличными оплачу? — спросил Матвей, — На сберкнижке не хватит, боюсь.

— Конечно!

Оперативник достал из портфеля червонец и протянул водителю. Паренёк, открыл бардачок, достал от туда кожаный кошелёк с напечатанной пятиконечной звездой и отсчитал два рубля сдачи.

— Всего хорошего, — попрощался Матвей, вылезая из машины, — успехов вам!

— Спасибо, товарищи, хорошего дня.

Шашечки дверей изменили цвет на зелёный, а на заднем стекле загорелась надпись «Свободно». Шофёр нажал два раза на гудок, попрощавшись таким способом с напарниками и скрылся в сторону центра.

— Сберкнижка? — с подколкой спросил Дмитрий.

— Ну, а ты как думал? Я свою домашнюю работу выполняю.

Они прошли во двор дома номер двенадцать и зашли в четвёртый подъезд.

8

Квартира в престижном районе Москвы не отличалась особым шиком. Две комнаты с деревянными кроватями в каждой, небольшая, метров пять кухня с гарнитуром и вполне сносный санузел. Матвей впервые оказался на объекте третьей классификации, потому сохранившаяся чистота старых, советских вещей вызывала у него неподдельный восторг. Очевидно, что одним из основных факторов благополучия семей в Объединённой советской федерации являлось умение экономить, и с этим сотрудники СКВП на корпоративной квартире не подкачали. Она была словно законсервирована с тех времён, когда на этой квартире жил ещё Фёдоров-старший.

Матвей прошёл по комнатам, осмотрел санузел и прошёл на кухню, где из своего портфеля достал небольшой ноутбук советской модели «ПК-246». Аббревиатура «ПК» означала «Персональный компьютер», а цифры 246 — модельный порядковый номер. Матвей поймал себя на мысли, что отдел, предоставляющий инвентарь очень ответственно подходит к работе, и даже ручка, которую он достал следом за ноутбуком сделана на заводе «Пионер».

Дмитрий явно растерялся от такого антуража. Его детские воспоминания, откуда-то из начальной школы накрыли его сильной волной. Как маленький ребёнок, он рассматривал кружки, чашки, чайник и другую утварь. Чуть улучшенная, она всё равно напоминала о той утвари, которая была в его детстве.

— Посмотри, может там чай есть? — попросил Матвей.

Дмитрий открыл верхний шкафчик возле сушки над раковиной и удивился ещё больше: перед ним стояла коробка индийского чая первого сорта. Да, коробка выглядела современно, да и раджа на слоне оказался прорисован качественней, чем из его воспоминаний, но без сомнений — это тот самый чай. Психолог достал два пакетика, положил их в кружки и нажал на кнопку металлического чайника. Тот, в свою очередь, красной неоновой полосой дал знать, что вода кипятиться.

— Невероятно… — прошептал Дмитрий, — Словно я оказался во сне.

— Да нет, — улыбнулся Матвей, — абсолютная реальность. Сложно представить, что мы не одни. Не просто не одни, а что нас — бесконечное количество копий. Кто-то успешен, кто-то нет. Кто-то опасен, а кто-то уже мёртв. Поначалу немного кружит голову.

— Мне кажется, что я только сейчас начал верить, что это действительно происходит. Что мы не в другой стране, а в другом мире!

— Добро пожаловать в клуб. Только есть и обратная сторона.

Дмитрий скрестил руки на груди, ожидая пояснения.

— Теперь ни одна страна в нашем объекте не будет тебя привлекать так сильно, как другие миры.

Матвей отклонился на спинку деревянного стула и громко зевнул. Дмитрий подсел к нему, чтобы смотреть в экран монитора.

Оперативник кликнул на круглую иконку с изображением спутника шестидесятых. Сразу открылось окошко, с гербом Объединённой советской федерации в правом верхнем углу и сообщением: Введите идентификационный номер. Матвей застучал по пластиковым клавишам и нажал кнопку «Хорошо» в окне. Страница немного прогрузилась и следующее сообщение гласило, что он имеет доступ двадцать пятого уровня.

— Что это значит? — спросил Дмитрий.

— Это означает, что в местном интернете нам можно всё. В третьей классификации технологии действительно неплохо шагнули вперёд, но это ОСФ. Приемник советского союза. Запад здесь если не враг, то однозначно конкурент, а потому и контроль над народом достаточно суровый. Зачем им знать, что где-то процветает Голливуд или Кремниевая долина, когда есть Ленфильм и Сколково.

— Железный занавес…

— Ну, скорей деревянная перегородка между комнатами. Размеры ОСФ почти в полтора раза превышают размеры СССР. Народ поколениями воспитывается на постулатах Советского союза, так что самому народу не интересно что там на западе происходит. Хотя торговля налажена весьма и весьма продуктивно.

— Невероятно, — продолжал шептать Дмитрий, — просто невероятно.

— Итак, — Матвей снова застучал по клавишам, — Егоров Александр Александрович.

Поисковик выдал результаты множеством строк. Первой ссылкой среди этого множества всплыла страничка преподавательского состава Московского Государственного Университета, где Егоров значился заместителем декана исторического факультета, а так же заведующим кафедры истории коммунизма. С монитора на напарников смотрела точная копия Егорова из их объекта: широкий нос, чёрные, как копоть глаза, окутанные узором морщин. Единственная разница образов — густая седеющая борода местного Егорова, закрывающая щёки и подбородок. Но взгляд оставался неизменным. Немного уставший, в силу возраста.

— Здесь недалеко, предлагаю пешком пройтись. — сказал Матвей и закрыл крышку ПК-246.

Дмитрий согласился, ведь эта такая уникальная возможность — подышать воздухом, пропитанным советскими идеями.

9

Дорога до МГУ от корпоративной квартиры занимала не более получаса, но напарники решили пройти через Ленинские горы (известные в их объекте как Воробьёвы), чтобы насладиться потрясающим видом, открывающимся со смотровой площадки.

По дороге, направляясь к улице Косыгина, они обсуждали с чего начать разговор. Не спугнуть замдекана Егорова — непростая задача, а уговорить его выполнить такую нестандартную просьбу казалось и вовсе невозможным. Но Дмитрий выглядел уверенным. Он говорил, что есть масса способов мотивировать человека. Договориться. Ведь у каждого из нас есть определённые желания или даже страсть, которой мы готовы потакать. У кого-то это футбол, у кого-то женщины и практически у всех — деньги. Может быть им просто удастся купить эти несколько лет, которые замдекана Егоров должен провести в чуждом ему мире.

Смотровая площадка сильно отличалась от той, к которой привыкли напарники. Улица Косыгина в этом месте сужалась всего до двух полос, а на возвышении широкий тротуар тянулся в обе стороны к Мосфильму и Ленинскому проспекту. Множество туристов из разных стран оккупировали подход к гранитным перилам, откуда открывался незабываемый вид, печатающийся на множестве открыток. Матвей поднялся на цыпочки и оглядел незнакомую ему Москву.

Стадион, отделанный светлым камнем стоял границей между ними и городом. Его ночная подсветка окрашивала темнеющее небо в разноцветные цвета, среди которых, конечно же, преобладал красный. Шесть из семи высоток возвышались над морем из малоэтажных кирпичных жилых домов и освещали город жёлтой подсветкой, а прожекторы Дворца советов тремя яркими лучами били в небо, показывая, что ОСФ стремиться только ввысь. Повсюду виднелись трубы заводов, выпускавшие в темнеющее небо чёрный и белый дым. Где-то вдали можно разглядеть рубиновые звёзды Кремля. Они мерцали красными точками вдали, но их суть и образ близок каждому советскому гражданину. Картина завораживала напарников, хотелось изучать этот муравейник, рассматривать его детали. Матвей посмотрел на небо. Из его громадных туч белыми хлопьями пошёл снег.

Не сговариваясь, оперативники подняли воротники и направились в сторону МГУ. Электронные часы «Спутник» на главной башне здания показывали 18:02, а это означало, что лекции дневного обучения уже подошли к концу и Александр Александрович Егоров сможет найти несколько минут пообщаться с чужаками.

На первом КПП главного здания их спросили к кому они и услышав ответ пожилой охранник в чёрной форме побежал в свою будку набирать номер Егорова. Сработал нехитрый план: Матвей представился редактором исторической колонки газеты «Московский комсомолец» и сказал, что ему нужно взять интервью для новой статьи.

Дозвониться до замдекана удалось только со второго раза, и расстроенный тем, что к нему кто-то пришёл в такой час, Александр Александрович велел пропустить к себе. А ведь дома его ожидал вкусный ужин и вечерний просмотр телевизора, но работа — есть работа. Принимать людей — одна из его обязанностей.

На новом лифте они поднялись на шестой этаж. Коридор, который вёл к кабинету Егорова с обеих сторон украшали пёстрые электронные стенгазеты, рассказывающие об успехах факультета и ВУЗа. В конце длинного прохода, как раз рядом с ещё одним лифтом находился кабинет заместителя декана. Они постучали в деревянную дверь, украшенную нехитрым прямоугольным узором и услышав приглашение войти, прошли в небольшой кабинет.

У Матвея немного затаилось дыхание. Не каждый день увидишь президента своей страны, заросшего эффектной бородой, буквально на расстоянии вытянутой руки. И как бы он не относился к Егорову из его объекта — небольшую взволнованность он почувствовал. Егоров сидел за своим большим столом, верх которого был обит зелёной тканью и накрыт оргстеклом.

— Добрый вечер, товарищи, — поприветствовал он напарников, — чем я могу быть полезен для вас?

— Здравствуйте, Александр Александрович, — немного запнулся Матвей, — это Дмитрий, меня зовут Матвей. У нас к вам весьма… Пикантный разговор.

— Извольте, — Егоров нацепил на нос очки, — вы из газеты, как мне доложили.

— Не совсем, — ответил Матвей, — но я надеюсь вы сможете уделить нам немного вашего времени и выслушать нас.

Егоров усталым взглядом окинул напарников, ожидая скучных вопросов о создании факультета, его истории и программе обучения. Позади них, на стене, обитой деревянными панелями, красовались портреты революционеров, своим взглядом призывающие уставшего Александра Александровича ковать новые и новые кадры на благо Объединённой советской федерации. Затем он задумался о предстоящем ужине, задаваясь вопросом чем же порадует его супруга. Неожиданно промелькнула мысль, что Владислав, его младший сын в следующим году заканчивает школу и хочет пойти в конструкторы одежды, тогда как он застолбил ему место у себя на факультете ещё в январе. Но молодой человек противится желанию отца. Ему его будущее видится в создании трикотажных костюмов и платьев, чего Александру Александровичу крайне не хотелось бы. Зато старшая дочь, Виктория — настоящая отрада. Изучает историю партии уже третий год и показывает отличные результаты, а преподаватели не забывают подчеркнуть её успехи и в других дисциплинах. А ещё Егоров отметил про себя, что первая лекция прошла гораздо лучше, чем он ожидал, не смотря на то, что подготовится у него времени вчера толком не было из-за дня рождения Нестара Ивановича, старого армейского друга, с которым они служили в Аннабурге. Всё таки юбилей армейского товарища — это веский повод пропустить несколько рюмок армянского коньяка.

— Вы согласны? — Матвей вырвал Егорова из своих мыслей.

— Простите, я вас не расслышал, товарищи, — ответил неуверенно Александр Александрович, — вы не могли бы повторить вопрос?

— Согласны ли вы занять этот пост? — повторил Дмитрий.

— Что? — брови Егорова поднялись, — Какой пост?

— Пост президента. Мы понимаем, что услышанное вами походит больше на фантастическую новеллу, но мы готовы доказать вам, что наши слова — чистая правда.

— Я, признаться, совсем потерял нить нашей беседы, товарищи. — признался Егоров и пожалел, что не слышал о чём говорили зашедшие к нему люди.

— Александр Александрович, — сказал Матвей спокойным, но строгим голосом, — я понимаю, что у вас был тяжёлый день. И понимаю, что мы не вовремя. Но тем не менее вопрос, который мы обсуждаем крайне важен. Я очень прошу вас: отнеситесь со всей серьёзностью к нашему разговору.

— Вы из КГБ? — немного испуганно спросил Егоров.

— Нет, — ответил Матвей, — мы из… скажем так: схожей организации. И мы очень надеемся на оказание вами полной поддержке и продуктивное сотрудничество.

Егоров ничего не ответил, но испуг и непонимание на его лице сказали гораздо красноречивее. Матвей почувствовал, что сейчас не стоит продолжать. Он не хотел спугнуть Александра Александровича рассказами о предстоящей работе. Они переглянулись с Дмитрием, Матвей постучал указательным пальцем о циферблат наручных часов «Союз». Тот кивнул, соглашаясь что на сегодня хватит.

— Александр Александрович, — Матвей встал, — давайте встретимся завтра в ресторане «Гавана»? Скажем в 19:00? Мы сможем рассказать вам все детали, а вы, услышав их и привилегии, которые мы гарантируем по исполнению, дадите нам окончательный ответ.

Не дождавшись ответа Матвей подошёл к двери.

— Мы будем вас ждать. — строго произнёс Дмитрий, — Прошу вас, не опаздывайте.

— Хорошо… — тихо сказал Егоров.

Двое вышли из кабинета. Ещё какое-то время Александр Александрович переваривал сложившуюся ситуацию. Кто эти двое, которые пришли под прикрытием газетчиков? Почему им понадобился именно он? И почему его рассеянное внимание опять ему помешало?

Он расстроено выдохнул.

По дороге домой, в метро, Егоров немного успокоился. В конце концов он не сделал ничего плохого. В университете он уже более тридцати лет, его все знают и любят. Он состоит в партии, ходит на собрания, а его факультет — один из важнейших в МГУ. Даже если у спецслужб есть какие-то к нему вопросы, то боятся нечего, главное — это говорить правду. Он прокручивал вновь и вновь все возможные причины такой встречи. Они сказали, что не из КГБ, а из схожей организации. Но что это за организация? Может быть это шпионы? Или проверка? Может быть он действительно нужен партии и его проверяют?

Он вышел на станции «Парк культуры», перешёл Комсомольский проспект по наземному переходу и завернул в двор дома близь набережной. Он пытался хоть немного вспомнить о чём же говорили двое мужчин в костюмах. Что-то связанное с важным заданием. С ответственности. Они сулили какие-то пожизненные почести и привилегии.

А потом его осенило. Словно молния ударила ему прямо в грудь.

Они говорили что-то о мирах! Параллельных мирах! И в одном из этих миров нужен Александр Александрович Егоров.

10

Сталинские дома на Мичуринском проспекте, равно как и весь мегаполис покрыл белоснежный ковёр. Снег валил всю ночь, потому Матвей проснулся под звук шарканья металла по асфальту. Звук, который ассоциируется с зимним утром у каждого второго москвича.

В соседней комнате слышался посвистывающий храп Дмитрия. Матвей решил, что нужно вести себя очень тихо, ни в коем случае не будить напарника и проскользнуть из квартиры, чтобы насладиться временем самим с собой. До встречи в «Гаване» ещё целый день, так почему же не прогуляться по Москве другого мира?

После утренних процедур и чашки кофе он оставил на столе записку, в которой написал, что поехал гулять и будет на связи, накинул на себя пальто и шляпу и посмотрел в зеркало. В глазах сразу появился образ Марченко с его любовью к классическому стилю одежды.

А следом Элина.

В красивом платье, подчёркивающим прекрасную фигуру, кудрявые волосы спадают на плечи, а глаза… Полны нежности и страсти.

Матвея что-то щемануло в груди. Он полностью здоров, сомнений нет. Какое-то предательское чувство: будто организм всё равно хочет проверить его на прочность. Но ему нельзя поддаваться эмоциям.

Это его работа.

Точка.

Фёдоров-младший поднял воротник пальто и вышел из квартиры.

Сначала он не знал куда ему отправится — слишком много мест, которые стоит посмотреть в столице, найти различия с его родной. А потом решил, что ехать нужно туда, куда отправляются все туристы. На Красную площадь.

Неторопливым шагом до метро он добрался минут за двадцать. Станция «Университет», расположенная на пересечении Вернадского и Университетского проспекта выглядела привычно: вестибюли-ротонды с плоской крышей. Различался цвет (вместо привычного голубого — кирпично-красный) и гигантская буква «М» при входе. Вход бесплатный. Ни одного турникета, только милиционер следит за порядком. Уже забытое для Матвея слово «милиционер». Внутренне станция практически не изменилась, только гербы Объединённой советской федерации нанесены на стены.

Станция постепенно наполнялась людьми. Множество тружеников на благо федерации подходили к краю платформы, кто куда мог ткнуться, чтобы ни в коем случае не пропустить поезд, так как следующий будет только через десять минут. Состав Матвея приятно удивил: единый поезд, красного цвета с множеством дверей и окнами, уходящими в крышу. Бросилось в глаза отсутствие кабины машиниста. Управление составами Московского метро осуществлялось удалённо. Матвей зашёл в чистый длинный вагон и сразу обратил внимание на электронные фотографии революционеров и генерального секретаря.

«Интересно, — подумал Матвей, — чем занимается генсек у нас? Забавно если он какой-нибудь алкоголик и даже не подразумевает, что здесь он приравнен к богу.»

Механический голос объявил следующую станцию — «Ленинские горы» и о том, что двери закрываются. Красные огоньки над дверьми замигали и все оставшиеся на платформе, как по команде остановились.

Движение состава практически не ощущалось. Матвей смотрел на людей. Множество непохожих друг на друга жизней, но все как один уткнулись в мобильные телефоны, читали новости или смотрели смешные картинки.

Он вышел на станции «Проспект Маркса», в его мире известная как «Охотный ряд», прошёл по чистому переходу и поднялся наверх. Перед ним предстал Исторический музей, за которым раскинулся Кремль. Древнейшая часть крепости, вокруг которой разросся крупный город. Крепость, которая даже сменив белые стены на красные и орлов на звёзды всё равно смотрелась немного сумбурно среди множества зданий советской эпохи.

Единственным напоминанием о религии возвышался собор Покрова Пресвятой Богородицы, построенный ещё в 1500-е года. Исторический памятник, которого почему-то не постигла участь всех храмов и церквей в городе — снос. Объединённая советская федерация пропагандировала, что только партия и упорный труд помогут достигнуть высшей цели, а церкви в этом мире места нет, так как это обман, придуманный, чтобы дурачить народ. Конечно, оставались верующие, но их со временем становилось всё меньше.

Но главным местом паломничества коммунистов и социалистов со всего света оставался мавзолей. Он отличался от того, который привык видеть Матвей. Постройка из чёрного мрамора, вдвое больше той, что в родной столице Матвея, гордо несла на фронтовой части имя революционера и великого лидера нации. Они двое, в своих усыпальницах лежали неподвижно, словно спали, а их вечный сон охранял караул из нескольких десятков солдат. Пройти к ним мог любой желающий, причём абсолютно бесплатно, но Матвею это всё было чуждо. Он считал, что не должны на главной площади страны лежать два трупа. За эти слова в Объединённой советской федерации его бы вероятней всего отправили в лагеря, лет так на пятнадцать. Тем не менее, очередь из желающих поклониться революционеру и великому лидеру нации змеёй окутывала практически всю Красную площадь.

Время подходило к обеду. Матвей начал замерзать, а так как в центре посидеть в какой-нибудь милой кафешке будет стоить явно дороже, он решил поехать в свой родной район — Ломоносовский, где, кстати и находился ресторан «Гавана».

Он перешёл дорогу и сел в автобус, внешне напоминающий те, которые он видел лет десять назад, но новый и чистый. Его поприветствовала тучная женщина-водитель и попросила не забыть пристегнуться, если он поедет сидя. Мимо знаменитого дома на набережной, через Большой каменный мост они выехали на улицу Димитрова, которая, в свою очередь, переходила в Ленинский проспект. По обеим сторонам Димитрова (которая Матвею привычна под именем Большая Якиманка) возвышались девятиэтажные сталинские дома. Пейзаж становился всё более монотонным, так как различием в сталинках было только расположение балконов и эркеров. Проехав Академию наук пейзаж стал Матвею родным, такой, к которому он так привык. Вышел оперативник через одну остановку после «Гаваны», перешёл Ленинский проспект по подземному переходу и зашёл во двор дома, где он живёт в своём объекте.

Двор выглядел сильно иначе. Вместо ветхой хоккейной коробки — новая, с сеткой и воротами. Игровая площадка для детишек выглядела как будто её поставили только вчера. Дети резвились в снегу, качались на качелях, съезжали с нескольких горок, а их бабушки и дедушки громко обсуждали насущные вопросы. Матвею бросилось в глаза то, что двери в подъезды не металлические, как практически во всей привычной ему Москве, а деревянные. Простые, аккуратные, деревянные. А ещё нет домофонов. Наверное это показатель безопасности. А может установка КГБ, чтобы при проникновении в квартиры не пришлось мучатся с тяжёлыми дверьми.

Неожиданно раздался резкий писк откуда-то из кармана. В этом объекте ему могли звонить только два человека: Дмитрий и Александр Александрович Егоров. Он поднял трубку и услышал заспанный голос своего напарника:

— Ты где?

— Я тебе записку оставил, не видел?

— Не, я только встал и ещё не проснулся. А! Вот! А сейчас ты где?

— Недалеко от «Гаваны». Хочу прогуляться ещё немного.

— Ну ладно. Я пойду поем что-нибудь и подъеду тогда прям туда.

— Договорились, — Матвей сделал небольшую паузу, — не опаздывай.

Он положил трубку и пошёл в глубь дворов. Нагуливать аппетит.

11

Вывеска ресторана «Гавана» зажглась салатовым неоновым светом, ярким пятном посреди жёлтых окон соседних зданий. Уже с пяти часов вечера на обоих этажах сквозь стеклянные окна можно было разглядеть отдыхающих после тяжёлого рабочего дня и туристов, которые пришли попробовать экзотические блюда и напитки далёкой, но дружественной Кубы.

Александр Александрович пришёл в точно назначенное время. Отряхивая пальто и шляпу от снега, который взялся за Москву с новой силой, он оглядел зал на первом этаже в поисках двоих мужчин, но не увидел их. Затем сдал верхнюю одежду в гардероб, поправил лямку на кожаном портфеле, словно оттягивая время и поднялся на второй, где заметил машущего рукой Дмитрия.

— Добрый вечер, Александр Александрович, — поздоровался Матвей, — спасибо, что нашли время.

— Не стоит, — Егоров подсел к напарникам за круглый деревянный столик, — вы умеете интриговать, должен признаться.

Кубинские мотивы доносились с первого этажа. В тот вечер в «Гаване» выступала знаменитая темнокожая исполнительница, своими жаркими мотивами заводящая комсомольцев и трудовой класс. Очаровательная официантка принесла меню. Дмитрий, не глядя на ламинированный листок заказал бутылку рома, а Матвей и Александр Александрович попросили воды.

— Не пьёте? — спросил Дмитрий Егорова.

— Очень редко, — признался тот, — да и предпочитаю я коньяк. Но место интересное. Когда-нибудь свожу сюда супругу.

Он посмотрел на напарников холодным, можно даже сказать угрожающим взглядом и добавил:

— Товарищи, должен вас предупредить. Я пришёл не один. Внизу сидит мой сын и несколько его друзей, которые, если понадобится, обратятся куда нужно.

— А куда нужно? — с издёвкой спросил Дмитрий и открыл подоспевшую бутылку.

— Александр Александрович, — вмешался Матвей, — уверяю вас, вам ничего не угрожает. Мы выполняем свою работу и благодарны вам за то, что в вашем плотном графике нашлось время поговорить с нами.

— Несомненно, — ответил он, — я просто вас предупредил.

Его взгляд из угрожающего сделался мягче. Он подозвал официантку, заказал кукурузу на шпажке и подвинул свой стакан к бутылке рома, намекая, что не прочь выпить. Дмитрий наполнил его наполовину.

— Должен признаться, вчера я не слушал вас внимательно, за что мне крайне неудобно, товарищи. Вы говорили о том, что лидер вашей страны погиб и вам нужен человек на его место… Согласитесь, мне, как человеку советскому, немного непривычно слушать подобные рассказы.

— Суть вы уловили, Александр Александрович, — сказал Дмитрий, — но только не в стране, а в мире.

Егоров вопросительно приподнял мохнатую бровь.

— Скажите, — продолжил Дмитрий, — вы слышали о термине «мультивселенные»?

— Только в фантастических рассказах. Я историк, а не физик и мне достаточно сложно даются такого рода науки.

— Суть состоит в том, — начал Матвей, — что существует множество параллельных вселенных. Неисчислимое количество, стремящееся к бесконечности. Это связано с тем, что в каждой временной линии вы совершаете выбор, который в последствии влияет на вашу судьбу. Иногда выбор простой, иногда нет. В тот момент, когда вы совершаете выбор, вселенная разделяется. Для вас всё происходит по плану. Вы следуете своему выбору, а в другой вселенной ваша точная копия следует выбору противоположному. И для неё это тоже кажется естественным ходом событий. Например…

Матвей поставил рядом солонку и перечницу.

— Я предлагаю вам посолить или поперчить еду…

— И в одной вселенной я посолил, а в другой поперчил. То есть она разделилась от моего выбора? Либо соль, либо перец?

— Не совсем. У вас ещё есть опция и посолить и поперчить или вовсе отказаться. Таким образом у вас не два выбора, которые кажутся очевидными, а четыре. Можете представить почему вселенных неисчислимое множество.

— В одной из таких вселенных, — вступил Дмитрий, — произошло очень грустное событие. Скоропостижно скончался наш президент. Эта вселенная для нас является родной и в ней вы… Точней ваш дубликат правил страной одиннадцать лет. Приемника у него не было и если сейчас придать огласке его кончину, то может начаться бунт. А мы этого допустить не можем.

— А вы это?.. — осторожно спросил Егоров.

— Я из ФСБ. Это аналог вашего КГБ, а Матвей — представляет СКВП. Службу контроля вселенских перемещений.

— Подождите, — удивлялся Егоров, — то есть у вас перемещение между вселенными — это в порядке вещей?!

— Конечно нет, — ответил Матвей, — обычные люди ничего не знают о СКВП, как и большинство чиновников. СКВП — это частная организация, которая при острой необходимости оказывает поддержку правительству. Но это бывает крайне редко. Сами можете представить какой урон могут нанести знания из других миров. Этот случай — скорей исключение из правил. Обычно мы никого не пускаем на наш двор.

Егоров посмотрел куда-то в сторону, а затем улыбнулся.

— Меня разыгрывают, так?! — смешок невольно вырвался из него, — Здесь где-то камера? Это для какой-то телепередачи? Или студенты решили подтрунить над старым профессором?

— Я вам докажу. Нам строго-настрого запрещено брать в другие объекты вещи из нашего. Но я запрошу разрешение и завтра покажу вам наши аналоги мобильных телефонов.

— И что они мне? — искренне удивился Егоров, — Технологии скакнули вперёд, тем более в Советской федерации.

— Вы увидите фотографии. Такое подделать просто не возможно, поверьте мне. Но если вам и этого будет мало, то мы устроим вам экскурсию в наш мир.

— Невероятно! — засмеялся Александр Александрович, — Просто невероятно!

— Я понимаю, как это всё звучит. Людям сложно понять то, чего они никогда не видели.

— Тем более, — добавил Дмитрий, — для вас это уникальная возможность.

— И в чём же она выражается?

— У вас есть возможность руководить целой страной на протяжении ещё нескольких лет. Конечно, основные решения будете принимать не вы, но почёт, слава, всенародная любовь.

Матвей поперхнулся водой. Дмитрий сделал вид, что не заметил этого и продолжил:

— Ваш дубликат в нашем мире — самый сильный игрок на арене. Его боятся. Его уважают. Если вы согласитесь и честно отработаете весь оставшийся срок, вы сможете использовать все привилегии знающего о других мирах человека. Вы со своей семьёй сможете путешествовать не просто за границу, чего вы никогда не делали, не так ли? Но и в другие миры!

— Всё это… Звучит слишком сюрреалистично. — Егоров сделал глоток рома, — Даже если на секунду предположить, что всё это правда. Что будет здесь? Меня знают коллеги, студенты. Не могу же я просто взять и исчезнуть?

— Это решаемо, — ответил Дмитрий, — вы отправитесь в длительную командировку. Не важно куда. Ваша семья, естественно отправится с вами.

— Но почему? Почему я?

— Мы просмотрели ваше досье, наравне с несколькими дубликатами. Вы идеально подходите. Посудите сами: в нашей стране Советский союз распался, но остались традиции. Егоров из нашего мира родился при советской власти, у него те же привычки, манеры. Он — это вы, а вы — это он.

— В смысле распался?! — Егорова словно ударили по голове, — А что же у вас за страна тогда? А как же коммунизм? Идеи? Партия?

— От них ничего толком не осталось. — ответил Матвей, — Только история. В нашей стране правит демократия. По крайне мере так говорят по телевизору.

Глаза Егорова блеснули.

— Демократия? На этой земле? Это… возможно?

— Хотел бы я вам ответить. — грустно улыбнулся оперативник, — Может быть когда-нибудь…

— Конечно, возможно! — перебил Дмитрий, — Уже несколько десятков лет мы живём в свободной стране, чтим историю, но смотрим вперёд.

Он повернулся к Матвею и одним взглядом дал понять, что Фёдоров-младший должен замолчать.

— Наша страна свободна. — продолжил психолог, — У нас ценится свобода слова, выражения. Скажите, Александр Александрович, что будет, если общественность узнает, что сын Егорова — гомосексуалист?

В глазах замдекана появился испуг. Словно ему сказали, что вся его семья погибла. Матвей посмотрел на Дмитрия и задался вопросом: откуда у него такая информация? Ведь самому Матвею такие тонкости никто не сообщал.

— А там он сможет спокойно жить, не скрывая свой… свою ориентацию.

— Я не понимаю о чём вы говорите! Это возмутительно! Мой сын — настоящий комсомолец, а вы… Вы хотите запятнать его имя!

Он резко встал и закопошился в своём портфеле.

— Послушайте, товарищи, я не знаю кто вы и зачем это делаете, но это уже не смешно! — Егоров нашёл на дне портфеля несколько купюр и бросил их на стол, — Я прошу вас более меня не беспокоить. Хорошего вечера.

После этих слов Александр Александрович поспешил к выходу.

Спустя несколько минут Матвей спросил:

— Откуда тебе известно?

— Про что? — как ни в чём не бывало спросил в ответ Дмитрий.

— Про его сына. Мне эту информацию не передавали.

Психолог развёл руками.

— Да наверняка передавали, просто ты не обратил внимания.

— Может быть… — ответил Матвей, — да, ты прав. Наверняка было в его досье.

Матвей соврал осознанно. На свою память он никогда не жаловался, оперативникам необходимо запоминать слишком много информации.

— Нам нужно подать рапорт завтра с утра. Доложить о его отказе.

— Отказ — очень плохой вариант. — Дмитрий сделал большой глоток рома, его голос сделался мягче, — Надо его дожать. Мне кажется, я смогу. Пообещаем ему золотые горы и мужик согласится.

— Хм-м… — Матвей посмотрел на часы, — Давай я с ним поговорю? Через пару дней. Покажу фотографии, чтобы он убедился, что мы не врём. Ты психолог, бесспорно, но я тоже работаю с людьми. В тебе он увидел врага, не обижайся. А я могу сойти за союзника.

Дмитрий допил свой ром, посмотрел в окно и произнёс:

— Ну давай. Только держи меня в курсе. Это же наше общее задание.

12

На следующий день Александр Александрович почувствовал себя нехорошо. С самого утра его мучала мигрень. Боль растекалась от затылка к вискам и в шею. Качественные советские таблетки не помогали. Затем он измерил давление ни разу не использованным тонометром и расстроился ещё больше: при норме 120 на 80, его вернее поднялось до 170-ти.

В груди давило.

Ладони вспотели.

В голове Егорова мельком проплыла мысль, что он сейчас умрёт и ему стало очень страшно.

— Нет-нет, — говорил себе Егоров, — умирать нельзя, умирать нельзя.

Он не имеет право оставить семью. Супруга, с которой они вместе прожили почти сорок лет не справится без него. Квартиру, предоставленную университетом наверняка отберут, неужели ей придётся возвращаться в Мытищи? Дети ещё не встали на ноги. Кто поможет Виктории в её научной работе? Сможет ли она написать докторскую диссертацию без связей Александра Александровича? А Владислав? Юноша совсем запутался в своей жизни и ему нужен отец, который всегда поддержит в трудную минуту. Умирать нельзя.

Он прошёл из спальни в большую гостиную.

— Нелли? — позвал он свою супругу, — Нелли, ты дома?

Ответа не последовало. Наверное ушла в магазин и поехала навестить маму. Мысли Егорова разбегались, как тараканы при включённом свете. Дети должно быть на занятиях.

— Умирать нельзя! — приказал себе Егоров.

Он сел в кресло, обитое атласной тканью и расстегнул верхнюю пуговицу пижамы. Холодный ветерок из форточки подарил ему мимолётное облегчение. Он старался дышать ровно. Успокаивать сердцебиение. Веки стали неподъёмно тяжёлыми. Он достал свой мобильный телефон и написал секретарю, что приболел и прийти на занятия не сможет. Дописывал сообщение он уже в полудрёме.

Резкий, неприятный звонок в дверь клещами вырвал его из сна. Дети давно говорили Егорову, что нужно поменять звонок, уж слишком ужасающе звучит эта трель. Теперь Егоров точно в этом убедился. Он посмотрел на старинные часы на комоде. 13:44, а значит он проспал почти пять часов. Тело ныло от сна в неудобной позе.

Звонок раздался ещё раз. Егоров выдохнул и отправился по длинному коридору смотреть кто решил потревожить его днём рабочего дня. В видеофоне стояла фигура в заснеженном пальто и шляпе. Он сразу узнал одного из его вчерашних собеседников. Прятаться смысла не имело. Он не знал кто эти люди и решил не рисковать лишний раз. Александр Александрович приоткрыл входную дверь так, чтобы видно было только половину его лица.

— Что вам угодно? — спросил замдекана.

— Добрый день, Александр Александрович, — поздоровался Матвей, — простите за беспокойство. Я пришёл один. Может вы уделите мне минутку?

— Как вы узнали где я живу?! — почему-то спросил Егоров.

— Мне сообщил ваш секретарь. Вас не было на работе, а поговорить мне с вами очень нужно. Потому пришлось прибегнуть к шарму, чтобы ваша служащая помогла.

Матвей широко улыбнулся, а его глаза чуть прищурились. Эта улыбка вызвала доверие у Егорова.

— Ну, хорошо, заходите.

Он открыл дверь, оперативник оглядел коридор и прошёл внутрь.

— Чаю? Кофе, к сожалению, не предлагаю. Закончился. Видимо супруга пошла за ним.

— Спасибо, Александр Александрович, чай в такую погоду идеальный напиток.

— На улице метёт?

— Ещё как! — Матвей повесил пальто и шляпу на вешалку.

— Проходите в гостиную. Я сейчас.

От беспокойства и мигрени у Егорова не осталось и следа. Матвей был чуть старше его дочери и показался ему примерным комсомольцем. И хоть Егоров должен был относится к молодому человеку с подозрением, ему почему-то хотелось довериться ему. Выслушать.

Чай Егоров заварил с корицей и апельсином. Рецепт его бабушки. Он принёс две большие кружки, уселся в своё кресло, а Матвею предложил расположиться на диване напротив.

— Сегодня мне пришлось подписать кучу бумажек, — сказал Матвей, — чтобы принести вам вот это.

Он достал из кармана свой смартфон.

— У вас схожие технологии, а в некотором смысле они опережают наши, но главное не сам телефон, а что в нём.

Он открыл приложение с фотографиями и передал Егорову.

— Листайте влево.

Александр Александрович смотрел одну фотографию за другой. Вот Москва, словно муравейник с высоты птичьего полёта. Вот бизнес-центр из нескольких небоскрёбов. Вот неизвестный старик с седыми, неаккуратно подстриженными волосами и такой же седой бородой. Вот вид на юго-запад города.

— Согласитесь, мне нет интереса приходить к вам и показывать фотографии склёпанные в редакторе. Это моя жизнь. В этих фотографиях. Это моя Москва, к которой я привык и в которую приглашаю вас.

— Юноша, давно вы занимаетесь этой работой? — Егоров продолжал листать фотографии.

— Меньше года. По правде говоря, это моё второе задание, хоть и заданием это назвать сложно. Скорей услуга.

— А ваш этот…

— Дмитрий? Я не знаю сколько он работает, но он не наш. Он из ФСБ и представляет совершенно другие интересы.

— Вы знаете… Матвей, кажется, да? Вы знаете, Матвей… Мне нравится моя жизнь. Мне нравится она такой, какая она есть. У меня замечательная семья, которую я очень сильно люблю. Работа, которая доставляет мне удовольствие. Отпуска на море. Поймите, дорогой Матвей, я уже не в том возрасте, чтобы кардинально что-то менять в своём укладе.

— Я вас понимаю. Но я предлагаю вам посмотреть на это как на командировку. Вам действительно сулят золотые горы. Представьте, что за несколько лет вы заработаете больше, чем за всю жизнь. Вам и вашей семье выпал шанс стать частью большого, неизвестного круга людей. Тех, кто знает о существовании параллельных миров.

— Мне до сих пор не верится, что мы говорим об этом.

— Понимаю. — Матвей улыбнулся, — Это выглядит как какая-то сказка. Но это реальность, Александр Александрович.

— Матвей, вы мне кажетесь образованным мужчиной. У вас впереди целая жизнь. Скажите, только честно, если бы вам представилась такая возможность, воспользовались ли вы ей?

— Я знал кем я хочу стать. Работник СКВП для меня — это не просто служба. Это дело моего отца, которое я продолжаю. Это дело моей жизни. И я плачу за это цену. Но знаете… Посмотрев один раз на другой мир, абсолютно не похожий на твой… — он вздохнул, — Не сравнится ни с чем. Мы всего лишь песчинка в космосе. И вам, как и мне в своё время, открывается новое знание.

— Вы так юны и наивны. — Егоров улыбнулся, от испуга не осталось и следа, — Не обижайтесь на старика. Мыслить о прекрасном, высоком — это очень здорово, но зачастую нам приходится сталкиваться с реальностью, которая, к сожалению, оказывается суровой. Я отказался не потому что мне неинтересно узнать новые миры или неинтересно побывать правителем государства. Мне не верится, что я произнёс это вслух. Я отказался… потому что мне это неинтересно. Да и у вас мне кажется, я слышал нотки сомнения, что эта затея… эм-м… правильная.

Матвей немного замялся.

— Я не могу это обсуждать. — ответил Матвей, — Но вы правы.

— Значит вам, в вашем мире не нужен ещё один Егоров?

— То, что он скончался — это естественный ход событий. Он в конце концов такой же человек, как и мы с вами. То, что делает моё правительство — это спешное решение. Оно скорей бы подошло местному политическому строю.

— Расскажите мне. Тот Егоров. Мой дубликат. Он был тиран? Диктатор? Почему вы так не любите его, если в вашей стране демократия?

— Всё поменялось. В самом начале своего пути он действительно сделал многое для нашей страны. Но потом… Я не знаю что это. Власть? Деньги? Одному богу известно.

От этой фразы Александр Александрович поморщился.

— Иногда возникало ощущение, что человек просто потерял связь с реальностью. Будто нас насильно запихивают на тридцать-сорок лет назад. И конечно, многим это не нравится.

— Возвращение назад — не всегда регресс. История даёт нам массу примеров.

— Возможно. Только наша проблема в том, что общество в большинстве своём умеет смотреть только глазами лидера. Власть периодически оправдывает те или иные действия пресловутой фразой «сейчас такое время» и общество верит. Верит, что есть общий враг, общая вера. Особый путь. Все эти чиновники, разъезжающие на дорогих автомобилях и покупающие дома по всему свету говорят обычным рабочим, что выбора нет. Но это у них нет выбора. И они заставляют нас смотреть глазами жертвы. Придумывают нам новых врагов. Всё очень сложно. Сейчас такое время. А какое такое время?!

Матвей сделал паузу. За окном продолжали сыпаться с неба белые хлопья снега.

— Именно поэтому они не могут допустить, чтобы лицо, на образе которого завязано слишком многое исчезло. Ведь тогда к власти может прийти человек не угодный им. Даже если он будет угоден народу.

— Мне очень жаль это слышать, — потирая висок указательным пальцем сказал Егоров, — ваш мир схож с нашим.

— Да, только вы не прикрываетесь завесой демократии.

— Это точно. — рассмеялся Егоров, — Спасибо вам Матвей. Вы многое мне разъяснили. Мне очень жаль, что молодые люди вроде вас и вашего напарника должны плясать под дудку третьих лиц.

— В таких ситуациях я стараюсь думать, что это работа. Ничего больше.

— Мудро. — Егоров немного помолчал, — Надеюсь у вас не будет проблем из-за моего ответа. Но он окончательный. Я отказываюсь от вашего щедрого предложения.

— Очень жаль! — послышался знакомый голос в коридоре, — Но это не ваше решение.

Дмитрий зашёл в гостиную к Матвею и Александру Александровичу в сопровождении двух мужчин вооружённых револьверами.

13

— Я смотрю ты неплохо справляешься! — саркастично подметил Дмитрий, — Хорошо, что я оказался рядом.

Матвей посмотрел на Александра Александровича. Замдекана не показывал испуга, но его выдавали глаза.

Двое с револьверами встали у двери, своим видом показывая, что сбежать не удастся, если вдруг у кого-то появится такая глупая мысль. Матвею захотелось набросится на своего напарника, злость накатила на него всей силой.

— Не рыпаться! — скомандовал Дмитрий и повернулся к Егорову, — Александр Александрович, вам нужно собрать вещи. Путь неблизкий.

— Что вы себе позволяете?! — крикнул Егоров.

Кривая ухмылка нарисовалась на лице Дмитрия. Он достал из кармана мобильный телефон и открыл фотоальбом.

— Ваш сын — крепкий малый. Пришлось поработать.

На фотографии сидел связанный Владислав. Его глаз заплыл и посинел, губы налились кровью, а челюсть распухла.

— Супругу и дочь мы не трогали. — он перелистывал фотографии, — Пока что. У вас нет выбора, товарищ Егоров.

Замдекана обмяк. В момент к нему вернулись все неприятные ощущения, мучавшие его утром.

— Хотя над дочкой я бы поработал… — засмеялся Дмитрий.

— Какого хера?! — не выдержал Матвей, — Ты совсем что ли страх потерял?

— Рот закрой, папенькина радость. С тобой вообще поговорим отдельно.

— А ты ж сука! — Матвей вскочил со стула, но двое у двери сразу наставили на оперативника револьверы.

— Спокойно, молодой человек. Я всего лишь выполняю свою работу. — Дмитрий повернулся к Егорову и вежливо попросил, — Александр Александрович, собирайтесь пожалуйста. Вам предстоит быстрое, но далёкое путешествие. А ещё вас ждёт новая должность.

Один из вооружённых мужчин сопроводил Егорова в спальню, проконтролировать сбор. Матвей сидел напротив Дмитрия, смотрел ему в глаза. Дмитрию это явно не нравилось.

— Ты же ни разу не психолог, не так ли? — снисходительно улыбнулся Матвей.

— Ну почему же? В моей работе разные ситуации бывают.

— Вы серьезно заставите его это сделать?

— Не заставим, а вежливо попросим ради безопасности нашего народа и его семьи.

— И он конечно же согласится. В этом вся ваша система. Вместо того, чтобы договариваться, вы берёте силой.

— Иногда, дорогой товарищ, это единственный выбор. — Дмитрий откинулся на спинку стула и закинул руки за голову, — Не печалься, боец. Это ради блага.

— Один только вопрос: ради чьего блага?

— Не вынуждай меня… — сказал Дмитрий тихим и грозным голосом, — Ты же ведь можешь погибнуть при исполнении. У тебя вся жизнь впереди. Не лезь, куда тебя не просят. Не раскачивай лодку.

Матвей приподнялся со стула и наклонился к уху Дмитрия.

— Если со мной что-нибудь случится — Мансуров с тебя три шкуры сдерёт, ты же это понимаешь? Не забывай благодаря кому вы здесь. И ещё кое-что… Ещё раз посмеешь угрожать мне или моим близким… Я сделаю так, что ты окажешься во вселенной, где одна пустота. Кину тебе еды и буду наблюдать как ты постепенно сходишь с ума от одиночества. А потом сдохнешь. И о тебе никто не вспомнит.

Он похлопал Дмитрию по плечу и вышел из комнаты. Второй вооружённый мужчина вопросительно посмотрел на остолбеневшего Дмитрия, но тот рукой показал, что преследовать Матвея не нужно.

14

Матвей сидел в гостиной своей квартиры на Ленинском проспекте и переключал каналы. Он не смотрел телевизор, он смотрел куда-то сквозь. Четвёртый день он общался только с доставщиками пиццы, не выходил на улицу, игнорировал звонки и сообщения.

Переключая каналы он наткнулся на новостной, где увидел президента Егорова. Гладко выбритый, немного схуднувший, но это без сомнения был он. Президент приехал на открытие нового нефтеперерабатывающего завода со всей своей свитой, в которую затесался и Дмитрий.

— Психолог, сука… — со злостью произнёс Матвей.

Дверной звонок загремел на всю квартиру. Матвей посмотрел на часы. Однозначно приехал отец. Кто ещё может нарисоваться в половину двенадцатого ночи?

— Сынок! — с порога крикнул радостный Фёдоров-старший, — я тебе звоню-звоню, а ты не берёшь. Я уж подумал не дай бог случилось чего.

— Я просто хочу побыть один.

— А работа? — Евгений Николаевич прошёл без приглашения на кухню и включил чайник, — Когда ты приступаешь к следующему заданию?

— Кашалотов сказал, что даст знать, когда буду нужен.

— Ну, отдохнуть тоже нужно.

— Пап, ты будешь просто себя вести как ни в чём не бывало? — не выдержал Матвей.

— Сынок, — Фёдоров-старший сел за кухонный столик, — что ты хочешь, что бы я тебе сказал? Я безмерно тебе благодарен за помощь. Мансуров счастлив. Дмитрий оставил о тебе очень хороший отзыв.

— Неужели?! — удивился Матвей с скрестил руки на груди.

— Да. Сказал, что ты настоящий профессионал.

— Папа, они заставили человека заниматься… вот этим всем! — Матвей взмахнул рукой в сторону окна, — Заставили, понимаешь?! Ты знаешь как они уговорили Егорова согласиться?

— Матвей, я…

— Они похитили его семью! — перебил оперативник, — Избили его сына! Как он мог отказаться, когда на кону их жизнь?!

— Я не знал этого…

— А что потом?! А?! Потом они убьют его и его семью?! Или они уже убили его семью, а ему говорят, что ещё не время, но вот-вот и они встретятся? Дают надежду?!

— Ну конечно нет, что ты такое говоришь? Наверняка живут в Москве под вымышленными именами.

— Папа, ты и твои приятели сломали жизнь человеку. Навсегда, понимаешь?! И ты к этому имеешь прямое отношение.

— Послушай! — впервые за многие годы Евгений Николаевич повысил голос, — Ты воспринимаешь эту ситуацию, как личную трагедию. Зачем? Ты выполнил работу. Это твоя работа. И за эту работу ты получил хорошее вознаграждение! Три годовых зарплаты — это немаленькие деньги.

— Можешь забрать их себе! — крикнул Матвей, — Меня не нужно покупать. Я согласился на всё это потому что ты меня попросил.

— Ну, хорошо! Хорошо! — Фёдоров-старший еле держал себя в руках, — Да! Да, это жертва одного человека из другого объекта. Но так было нужно, понимаешь? В нашей жизни не только чёрное и белое. И иногда приходится договариваться. Искать компромисс в том числе и с самим собой. Я его нашёл. Найди и ты.

— У меня просто это не укладывается в голове. Я не думал, что всё… Вот так.

— Я понимаю, сынок, — мягким голосом сказал Фёдоров-старший, — но это жизнь. Тебе предстоит пройти множество подобных испытаний. И здесь очень важно думать о последствиях. Кто знает, что могло бы произойти, если бы ты отказался. Но ты помог. Проследил за переходом. Выполнил свою задачу. Попробуй договориться с самим собой. А я готов помочь тебе.

Евгений Николаевич подошёл к сыну и положил ему руки на плечи.

— Чем я могу тебе помочь?

Матвей улыбнулся. Он ждал от отца этого вопроса.

15

На небольшой полянке, затерявшейся в лесу из ниоткуда появились четыре неоново-голубые точки. От каждой такая же голубая пелена разрасталась в форму прямоугольника, образуя квантовый туннельных переход.

Матвей появился из пелены, перекинул автомат за спину и сделал глубоких вдох. Пропитанный запахом озона воздух казался чистым, но это заблуждение. На объекте №К7—217 чистый воздух — это миф. Сказка, которую рассказывают старики, помнившие времена до Последней войны.

Он пришёл за ней.

Матвей знал, что его отец может повлиять на Раскалова, который, в свою очередь, может дать добро на переселение любого жителя любого объекта. Оперативник не смог договориться об переселении всех, кто хотел уйти из Просветления, но он смог договориться, чтобы переход совершила она.

Та, в кого он влюбился на своём первом задании. Та, которая снилась ему каждую ночь после.

Следом прошёл Марченко. Раскалов лично попросил его сопровождать Матвея в этой экспедиции. По официальным документам переход необходимо совершить для того, чтобы забрать несколько улик к делу, которое уже давно закрыто. И как бы нелепо это не выглядело, никто не смел оспаривать приказ самого Раскалова.

Дорога до Просветления занимала не больше часа. Вид оперативников явно не подходил данной местности: кожаные куртки с меховыми подкладками, защитного цвета тёплые штаны, высокие зимние сапоги. Марченко нацепил сверху свой кожаный плащ.

— Спасибо тебе. — сказал Матвей, — Я слышал, что ты работал на другом объекте.

— Раскалов приказал лично. Интересно, с чьей подачи?

— Не без этого. — Матвей улыбнулся, — А зачем иначе быть сыном Фёдорова?

— Тоже верно. — Егор достал из кармана плаща портсигар с самокрутками, — Я слышал о твоих недавних приключениях. Что ты вообще забыл в третьей классификации? Там задания последний раз были лет пять назад.

— Прости, Егор, не могу сказать. Скажу только, что отец попросил об одолжении. И я согласился. А это… — он показал вокруг, — Моя награда.

— Ты так сильно в неё втрескался? — Марченко по-мальчишески скорчил гримасу.

— Да. А знаешь, когда я понял это? Когда вернулся домой. Сидел и думал: твою мать, чтобы найти свою любовь, мне пришлось отправиться в параллельную вселенную.

— Да, знакомое ощущение.

— Правда?

— Правда. Как-нибудь расскажу. — Марченко сделал затяжку, — Волнуешься?

— Ещё как! Иду и думаю: вдруг она меня не простит. Или ещё что…

— Простит, куда денется. Она тоже тебя полюбила. Я сразу это заметил.

— Ох, Егор…

Матвей тяжело выдохнул. Внутри у него всё содрогалось от одной только мысли, что он скоро встретит её. Сможет обнять. Поцеловать. Если, конечно, она позволит.

Ворота в Просветление охраняли трое, но того, кто на сторожевой башни оперативники узнали сразу.

— Тихон! — крикнул Егор, — Открывай ворота! Я пришёл с миром!

Сероглазый молодой человек наставил на оперативников самодельный автомат, прицелился.

— А может пустить тебе пулю в лоб?! — крикнул он.

— Это можно. — ответил Марченко, — Но зачем?!

— Не стреляй! — послышался женский голос.

Это был её голос.

Элина приоткрыла ворота и вышла оперативникам на встречу. Она была прекрасна. Её светлые кудрявые волосы стали ещё длинней и теперь закрывали лопатки. Её худенькую фигурку спасал от холода старый меховой тулуп, а ноги от обморожения — валенки. Как только она увидела Матвея слёзы предательски скопились в уголках глаз.

— Что ты здесь делаешь?! — крикнула Элина.

— Я за тобой. — спокойно сказал Матвей.

— Ты ушёл! Зачем ты вернулся?! Зачем?

Девушка не сдерживала слёз. Она не ожидала, что её обыденный день перевернётся с ног на голову, потому что у ворот Просветления появится тот, кого она пыталась забыть. Хотела возненавидеть, но не смогла.

— Так уходи! Уходи, слышишь?

— Эля.. я…

— Не называй меня так! Моё имя Элина. Элей меня называют друзья и близкие.

— Я люблю тебя! — крикнул Матвей, — Я не могу без тебя! Прости меня, Эля. Прости! Я предал тебя. Предал, я понимаю…

Марченко немного отстранился. У Матвея намокли глаза.

— Я хочу всё исправить! Элька… — он подошёл ближе к ней, — Я хочу всё исправить. Мне пришлось поступиться с собой, чтобы вновь оказаться здесь…

— Я не могу… — прошептала она.

— Прости… Уйти тогда — было самой большой ошибкой в моей жизни. И если ты простишь меня, я больше никогда тебя не оставлю. Обещаю. Я хочу состариться с тобой. Может быть завести детишек. Я молю тебя, Эля, прости меня. Прости меня.

Он упал на колени и обхватил ещё талию. Слёзы текли по её красным от холода щекам. Она посмотрела на Матвея и положила руки ему на плечи.

— Я с трудом пережила твой уход. — сказала она, — Второй раз я не переживу…

— Пойдём со мной! — просил Матвей, — Прошу тебя. Я смог договориться о твоём переселении. Я спрашивал об остальных. Честное слово! Мне сказали, что на одного человека сделать документы несложно, а вот на несколько десятков — уже проблема. Я правда сделал всё, что мог.

— Я верю. — прошептала Элина, — Я просто боюсь… Боюсь, что ты исчезнешь снова.

— Эля, родная… — Матвей поднялся и прижал девушку к себе, — Я буду с тобой. Я буду твоим. До последнего вздоха. Если ты позволишь.

Девушка посмотрела на него заплаканными глазами. В них Матвей увидел счастье. Она ничего не ответила, только кивнула. Он приблизился к ней, почувствовал её запах, по которому так скучал и их губы сомкнулись в страстном поцелуе.

Марченко выбросил щелчком бычок в сторону. Он посмотрел на влюблённых и поймал себя на мысли, что настоящая любовь всё таки может преодолеть любые преграды.

16

Подъезжая к Москве у Элины перехватило дыхание. Могла ли девушка, рождённая в мире без надежды представить, что в один прекрасный день её жизнь полностью изменится? Она попрощается с мамой, которая благословила единственную дочь, с близкими ей людьми и навсегда отправится в другой мир. Мир, где человек может купить продукты, смотреть телевидение, сидеть сутками напролёт в интернете. Мир, где правят бумажки, которые люди меняют на то, что им необходимо. И чем больше у человека этих разноцветных бумажек, тем больше он может себе позволить. Мир, где технологии ушли далеко вперёд, где каждый может хотя бы попробовать стать тем, кем хочет.

Она не могла представить себе как прекрасен это дивный мир!

Матвей смотрел на свою возлюбленную с неподдельным восхищением. Она высунулась из окна автомобиля, который вёз их домой и вдыхала холодный воздух. Мимо проносились дома, которых она никогда видела и даже не могла представить, что они существуют. А множество разноцветных электронных вывесок вызывало у неё детский восторг.

Марченко не отвлекался от дороги, только иногда поглядывал в зеркало заднего вида и просил Элину не высовываться слишком.

Ей предстоит узнать ещё слишком много нового. То, что в обыденной жизни кажется простой вещью, для неё, девушки из другого объекта, это сложная наука. Как работает интернет, что такое новости, почему сериалы заканчиваются, зачем существуют кредиты и многое-многое другое.

Фёдоров-старший выполнил своё обещание. Он уладил все вопросы с документами: свидетельство о рождении, паспорт, пенсионное удостоверение. Возник единственный вопрос: какую ей взять фамилию?

Матвей предложил взять его.

Элина не поняла, что это означает, ведь в её родном мире не принято брать фамилию мужа. В Просветлении не было ЗАГСа, люди просто жили вместе, рожали детей. Здесь же — это обещание оберегать и хранить свою любовь несмотря ни на что, вместе преодолевать преграды и строить свою жизнь. Только зачем-то это обещание необходимо подтвердить подписью в документах.

Она расплакалась тогда. У Эли не было сомнений, что Матвей её любит, но где-то подсознательно она боялась, что это не взаправду. Что он будет пользоваться ей пока ему не надоест, а потом бросит в чужом мире. Но Матвей пообещал себе делать эту девушку счастливой каждый день. Пусть это будут подарки или эмоции, поддержка или помощь, он решил, что всегда будет с ней. Он любил её.

Свадьбу сыграли скромно. Эля до конца не понимала этих дурацкий правил: прийти в какую-то контору к грустной женщине, подписать какие-то бумаги, ждать месяц. Но в день, когда их с Матвеем объявили мужем и женой ей очень понравилось как это звучит.

Элина Фёдорова, любящая жена.

На роспись приехал Евгений Николаевич с Лизой и Егор. Друг Матвея. Элина первое время на новом месте относилась к нему с опаской, но потом увидела, что за всей серьёзностью его образа скрывается приятный человек.

После, они с Матвеем отправились в Париж. Оперативник договорился, что его отпустят ещё на недельку, чтобы он мог показать своей любимой тот самый город, в который она мечтала попасть. Та неделя казалась Элине невероятным сном. Они гуляли по улочкам старого города, ели багеты, запивая вином и занимались любовью не на старом матраце, а на роскошной кровати в номере пятизвёздочного отеля.

Вернувшись, они вступили в новый этап своей жизни. Матвей вернулся к службе после затянувшегося отпуска, а Эля начала своё полноценное обучение в этом дивном мире.

Когда она спросила Матвея кем ей стать, он посмотрел на неё щенячьими глазами и сказал: кем хочешь. Девушка немного замешкалась. Перед ней открылись все возможности, оставалось только решить, чем же ей заниматься. И тогда она поняла: Матвей спас её, показал новый мир, но и в этом мире есть те, кому нужна помощь. Дети, лишившиеся родителей, старики, лишившиеся детей. Даже питомцы, лишившиеся хозяев. Им всем нужна помощь. Она твёрдо решила, что будет заниматься благотворительностью. Но для этого Элине необходимо получить образование. Школы в Просветлении не было, девушку учила читать и писать мама, но этого явно не достаточно. И она решила сначала закончить школу, а затем поступить в университет. Она выбрала такой путь. Новый для неё. Интересный, полный задач и преград. Но она его обязательно пройдёт, потому что рядом с ней её мужчина. Её муж. Её поддержка во всём.

Её любовь.

17

Весна полным ходом приближалась к Москве. Город сбрасывал с себя зимние оковы, глотая воздух полными лёгкими. Во дворах появилась грязь, но очень скоро она покроется зелёной травой, закрывая все неровности. Под окнами с первыми лучами солнца щебетали птицы, радостные вестники просыпающейся природы.

Матвей проснулся от солнечного зайчика, который игриво прыгнул ему на глаза. Элино зеркальце для макияжа отражало луч из окна. Оперативник очень тихо, стараясь не разбудить жену нежно поцеловал её в кудрявую макушку. Элина издала радостное «м-м-м» и тоненькой ручкой погладила Матвея по небритой щеке. Он прикоснулся к её губам своими и отправился в ванную комнату.

Кашалотов вызвал его к 10:00, что рано даже для него. Сказал, что разговор серьёзный и задание, которое ждёт Матвея не из разряда «отлавливать незаконных перебежчиков». Этим и нравилась Матвею его работа. Ровно в тот момент, когда ему кажется, что он занимается рутинным трудом — прилетает что-то интересненькое.

Эля бесцеремонно зашла в душ к мужу, скинула с себя ночнушку и залезла под горячую струю воды.

— Ты же к Кашалотову сегодня? — спросила она.

— Да, пока не знаю куда отправят, но я тебе позвоню. — он обхватил её бёдра руками.

— А если ты отправишься надолго? Что же я буду без тебя делать?

— Мне кажется, что ты здесь чудесно освоилась! — он немного отклонился и в шутку погрозил пальцем, — Веди себя хорошо.

Она засмеялась.

— Тем более я скачал тебе все сезоны «Альфа» и «Друзей». Ты обещала начать смотреть, помнишь?

— Обязательно. Пока не успевала, много учёбы.

— Ты умничка. Я горжусь тобой.

— Спасибо, муж! Просто… Даже когда ты уходишь на ночь, я уже тоскую.

— Я знаю, малыш, я тоже. Но это моя работа. Ты же всё понимаешь. Тем более, если что — ты всегда можешь позвонить папе. Ты не одна, помни об этом. А я всегда с тобой, даже если не рядом.

— Я это чувствую, — она потянулась вверх, к губам Матвея, — я люблю тебя.

После такого волшебного утра дорога на работу пролетела незаметно. Матвею не хотелось оставлять свою жену, он верил, что она прекрасно справится без него, но определённое волнение всё таки испытывал.

Перед НИИ на Профсоюзной улице выползли удовлетворять свои потребности в никотине сотрудники, несколько месяцев ютившиеся в пропахших сигаретами курилках. Матвей не увидел ни одного знакомого лица, а потому прошёл мимо людей прямо к КПП, поздоровался с охранником и поспешил к лифту.

На нижнем этаже он подошёл к небольшому окошку с решёткой.

— Здравствуйте. Фёдоров.

Тучная женщина с жидкими волосами по ту сторону окошка, не произнеся ни слова протянула Матвею красную папку с новым заданием.

Уже по родным коридорам он прошёл к кабинету с массивной дубовой дверью за которой от всего мира старался скрыться Игорь Сергеевич Кашалотов. Матвей постучал и не дожидаясь приглашения зашёл ровно в 10:00.

— Ласточка моя! — раскатистым басом пропел Кашалотов, — Ну, неужели? Вы, никак, ваше благородие решили поработать в кой-то веки, а, графиня?

Матвей открыл рот, чтобы возразить, но не успел.

— Я не имею в виду ваши короткие командировки, мадмуазель. Я говорю о серьёзной работе! Скататься в двадцать седьмую или тридцать первую на полдня не считается! Господи! — он вскинул огромные руки вверх, — Что же я?! Как я мог так сильно ошибиться?! Непростительно! Ты же у нас не мадмуазель уже, а мадам!

Матвей поймал себя на мысли, что ещё легко отделался. Кашалотов мог бы с лёгкостью пройтись по тому как оперативник встретил свою жену и что сделал, чтобы переправить её сюда, но не стал.

— Ладно, — Игорь Сергеевич нацепил очки на приплюснутый покрасневший нос, — давай к делу.

Матвей передал Кашалотову папку.

— Так, так, — бухтел он себе под нос, — Чёрт. Берзин пропал.

— Берзин… — Матвей нахмурился, вспоминая кто это, — Сергей Берзин? Наш?

— Он самый. Не рапортует уже восемь дней, выполнял простенькую задачу: переправлял дизельные генераторы в объект №К6—02, шестой классификации. Что-то пошло явно не так.

— Может задержался?

— Деточка моя, ты вообще помнишь что это за объект? Или ты думаешь, что все как ты находит свою любовь чёрт знает где и готов там остаться?! Это стандартная переправа, должен был вернуться три дня назад. Согласно сценарию даётся пять дней на рапорт, если его нет — бьём тревогу.

— В шестой классификации слишком суровый климат. Там температура выше минус сорока градусов никогда не поднималась, может что-то пошло не так.

— Вот это тебе и нужно выяснить. Собирайся, в штабе под Пушкино бери всё необходимое, я им позвоню, предупрежу, что ты будешь сегодня, и дуй туда. С собой тебе на подмогу пришлю Алелекэ. Он специалист по шестой. Рапортовать каждый день, понял? Здесь у тебя три сценария всего. Справишься, я надеюсь? И никаких выкрутасов!

— Хорошо, Игорь Сергеевич.

— Вот и славно. Пусть всё пройдёт по сценарию.

Матвей собрался уходить и даже подумал протянуть руку Кашалотову в знак уважения, но раздался неприятный монотонный писк одного из множества телефонов на столе Игоря Сергеевича.

— Да? — ответил он, — Не торопись. Скажи внятно.

Матвей махнул рукой прильнувшему к трубке руководителю и собрался уйти, однако тот показал чтобы он остался.

— Вы из меня все соки выжимаете! Конечно по просьбе Раскалова, по чьей же ещё?

Кашалотов с силой положил трубку, немного помолчал, потёр указательными пальцами виски. Матвей оказался в непривычной для себя ситуации и не знал как поступить лучше: исчезнуть незаметно или попросить разрешения.

— В общем вот что… — сказал Кашалотов, — Позвонили от Раскалова… Есть у него один дружок, высокая шишка в правительстве. Фамилию пока не назову. Он в курсе нашей активности. Несколько лет назад помогал нам с одним перебежчиком.

Было заметно, как Кашалотову не нравится, что он собирается сказать. Он достал очередную сигарету, судорожно начал искать зажигалку, а не обнаружив её взял тлеющий бычок из пепельницы и прикурил им.

— Мы у него… в долгу, скажем так. — Игорь Сергеевич ещё немного помолчал, — ладно, скажу как есть. Чиновник этот повадился использовать нас как тур-оператора.

— Что, простите? — удивился Матвей.

— Что слышал. Одно дело, когда ты в знак благодарности устраиваешь экскурсию, заодно деньжат зарабатываешь. Этот же… Он уже не может с… людьми.

— Чего не может?

— Того и не может.

— Игорь Сергеевич, вы меня запутали.

— Его стали привлекать как бы люди, но не стандартные люди. Эльфы… Гномы… Русалки там…

— Он что, ездит в восемнадцатую на секс-туризм что ли?

Кашалотов явно засмущался.

— Ну… Не прям так конечно, но по сути… да. Просто он важная шишка, понимаешь? Агент, которого я обычно отправляю с ним в отпуске, а этому припёрло. Я, конечно, могу отшутиться, сказать, что тебе выпала честь его сопровождать и так далее, но это не так. Этот чиновник мерзкий, неприятный человек. Хуже меня. Да ещё и с извращёнными фантазиями.

— Слушайте, Игорь Сергеевич, я в няньки не нанимался. Вы дали мне серьёзное дело. Я бы предпочёл заняться им, а не сюсюканьем с каким-то там чинушей.

— Давай так: ты возьмёшься за это задание, проследишь чтобы он не помер или не натворил дел, а тебе заплатят премию как за особо опасное, а? Назначу тебя любимой женой.

Матвей улыбнулся. Шутки Кашалотова уже стали для него неотъемлемой частью работы.

— Игорь Сергеевич, я уже одну услугу выполнил, вы наверное в курсе. И не могу сказать, что это был приятный опыт.

— Но результат-то хороший, не правда ли? Как твоя жена, кстати?

— Хорошо, спасибо. — Матвей понял к чему клонит Кашалотов.

— Считай, что это задание. Пусть и такое… Несуразное что ли. А твоё дело я кому-нибудь передам.

Матвей ничего не ответил.

— Понимаю… Ладно, если откажешься, то я тоже пойму. В конце концов ты и правда не в няньки нанимался. Ну, что скажешь?

Кашалотов сделал глубокую затяжку и выпустил дым вверх в ожидании ответа Матвея.

***